Николай Никишин
Орден Превыше Всего
Произведения не пропагандирует фашизм, нацизм и всё, что с ними связано. Все упоминания персонажей, политики НСДАП, используется исключительно в качестве элемента погружения в события тех лет. Использования формы офицера СС на обложке, используется в целях искусства.
Пролог
9 января 1905 года
Зимнее утро в Петербурге, холодное и безрадостное. Солнце скрыто за густыми серыми облаками, сильные порывы ледяного ветра обмораживают лицо. В такие дни совсем не хочется выходить из дома. Но именно сегодняшний день должен ознаменовать серьёзные изменения в стране и стать роковым для Российской Империи. Потомки назовут этот день «Кровавым воскресеньем».
Ещё накануне вечером в Петербург начали прибывать войска. Город разделился на восемь районов, в каждый из которых были назначены отряды войск из пеших и конных частей во главе с начальником отряда. Им в помощь приставлены полицейские приставы с младшими офицерами, околичными надзирателями и отрядами городовых. Основные контингенты войск расположились на мостах через Неву и Обводный канал, а общий резерв сосредоточился на Дворцовой площади. Перед солдатами поставлена задача, не допускать рабочие массы из пригородных участков в центр города и оказывать содействие местной полиции.
К утру город представлял из себя огромный военный лагерь. По всем улицам расположились воинские части, разъезжали конные отряды, горели костры и дымились походные кухни. Около сорока тысяч человек стояли в ожидании колонны рабочих, которые шли с обращением к царю. Те и не знали, что императора Николая II нет в городе и их никто слушать не будет.
Пока около ста пятидесяти тысяч рабочих, во главе со священником Гапоном, только начинали свой путь к Зимнему дворцу, на Дворцовой площади, с самого раннего утра, верхом на коне, сидел восьмилетний мальчик, укутанный в тёплое синее пальто, отлично сочетающееся с его добрыми голубыми глазами. Он не знал, что происходит и что должно произойти. Да и вообще, здесь его не должно быть сегодня.
Мальчик прибыл сюда вместе со своим отцом, генерал-майором Императорский армии. Высокий статный мужчина с шикарными гусарскими усами сидел позади него, аккуратно придерживая его за талию правой рукой, а левую положив на эфес серебряной сабли, подаренной ему лично императором Николаем II, на головке рукояти которой находилось изображения феникса. Точно такое же изображение нанесено и на генеральские погоны, рядом с двумя золотыми звёздочками. Такая эмблема говорила о том, что этот человек состоит в древнем Ордене охотников, что защищают землю от разных тварей.
Однако сегодня отец мальчика вынужден заниматься своими прямыми обязанностями – служить империи. Несколько дней назад он только вернулся из поездки в Сибирь, а вчера, забрав своего сына, что гостил у его брата под Петербургом, вернулся в столицу. Но не успел он переступить порог собственного дома, как получил срочный приказ, оказать содействие командующему войсками на Адмиралтейской части. Сына пришлось взять с собой.
Мальчику было не в первой видеть вооружённых людей, но в таком количестве он видел их впервые. Он совсем замёрз на холодном ветру и ему очень хотелось домой.
– Папа, ну чего мы ждём? – капризно спросил он.
– Я сам не знаю… – с грустью ответил отец, пожимая плечами. – Я лишь подчиняюсь приказу, оказать содействие генерал-майору Щербачёву. Он мне сообщил, что у него всё под контролем и моя помощь ему не требуется. Вот только к нашему с тобой сожалению, я не могу просто взять и уйти. Я человек служивый…
– Ты говорил мне, что служишь не Империи, а Ордену! Орден Превыше Всего!
– Всё так! Но я всё-таки солдат русской армии, верный своему Отечеству, а значит и Империи.
Мальчик больше ничего не сказал, он вздохнул, посильнее укутался в пальто и стал ждать, что произойдёт дальше. Он любил и уважал своего отца и доверял каждому его слову.
Постепенно Дворцовая площадь напротив Зимнего дворца стала заполняться народом. В основном это были рабочие заводов, что пробирались к центру площади мелкими группами, но были и довольно большие группы людей, которым удалось прорваться через заставы. Многие шли с семьями, неся портреты царя, иконы, кресты, пели молитвы. На протяжении всего пути они видели вооруженных солдат, но никто не хотел верить, что те могут стрелять. К двум часам дня площадь гудела, собралось уже несколько тысяч человек, толпа сгустилась и у решётки Александровского сада, и у ближайшего крыла Генеральского штаба.
На площади, кроме рабочих и солдат, собралось довольно много и простых зевак, жителей Петербурга. День выходной и люди просто отправились к дворцу посмотреть, как царь выйдет к народу и примет их обращение.
Рабочие, пришедшие с застав рассказывали, как их встретили солдаты. Говорили о стрельбе, об убитых и раненных. Ходили слухи, что Гапон убит. Эти вести волновали толпу, напряжение нарастало.
Солдаты на постах тоже нервничали, всё крепче и крепче сжимая винтовки.
Демонстранты угрожали, что не уйдут, даже если в них будут стрелять. Солдатам кричали упрёки, что они воюют не с японцами, а со своим народом.
Толпа собравшихся с каждой минутой всё росла и росла, а напротив толпы уже выстраивалась рота Преображенского полка. Солдаты взяли винтовки на изготовку.
К толпе вышел офицер средних лет.
– Прошу, услышьте меня! – прокричал он, хриплым голосом. – Если вы не уйдёте, мы будем вынуждены открыть огонь!
– Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте! – заорали в толпе.
Офицер ещё дважды повторил свой приказ, но люди не хотели его слышать, орали и свистели. Раздался сигнальный рожок, офицер вздохнул и отошёл в сторону, Солдаты вскинули оружие, но толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься. Мальчик с отцом на коне внимательно наблюдал за обезумевшей толпой. Несмотря на свой юный возраст он уже понял, что сейчас произойдёт и в страхе прижался к отцу. Дальнейшие события пройдут для него как в тумане.
Раздался залп, и конь под мальчиком дрогнул. Дикий крик пронёсся над площадью и на землю стали валиться раненые и убитые. Кровь брызнула на снег. Рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа взывала и побежала, а вслед за ней бросилась погоня. Кавалерия и конные жандармы рубили рабочих шашками, добивали раненных. Кругом были слышны стоны раненых, вопли, люди проклинали солдат. На кровавом снегу, среди брошенных икон, растоптанных портретов царя и потерянных шапок, лежали десятки убитых.
Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были полностью очищены от демонстрантов, но какой ценой. Официальные данные будут говорить о девяноста шести убитых и около трёхсот тридцати раненных, но по не официальным данным, число убитых и раненых возрастёт почти до пяти тысяч.
В этот день добрые голубые глаза мальчика впервые увидели боль и страдания, жесткость и ненависть. Тогда он ещё не осознавал, что эти чувства будут с ним на протяжении всей его жизни!
Часть I
Глава 1
Девять лет спустя
Февраль, последняя беззаботная зима в Петербурге. Поздний вечер, лёгкий мороз, тусклый свет уличных фонарей. В воздухе, в тихом медленном танце кружились крупные снежные хлопья. Снег падает, укрывая городские улицы, мостовые, крыши домов и фонарные столбы пушистым белым одеялом. Прекрасная пора! Скоро наступит масленичная неделя, а уже потом, в марте, начнётся Великий пост.
Сегодняшний день знаковый для Петербурга. Вдовствующая Императрица Мария Федоровна, после двадцатилетнего перерыва решила устроить бал в Аничковом дворце, что расположился на Невском проспекте. Она посвящала его своим внучкам: Великим княжнам Ольге и Татьяне. Девушки только начали выезжать в свет, но в светской жизни Петербурга принимали участие нечасто. Вместе со своим отцом, императором Николаем II, семья жила в Царском Селе и его Императорское Величество не всегда мог выкроить время, чтобы вывезти дочерей в большое общество.
Бал был интересен ещё и тем, что он в точности должен был повторить последний бал, что давали ещё при жизни императора Александра III. По задумке, приглашённые танцевали те же танцы, за ужином подавались те же блюда, а к котильону подготавливались те же букеты. Участники бала тысяча восемьсот девяносто четвёртого года, если они были живы, получили приглашение и на бал года нынешнего девятьсот четырнадцатого.
По завершению торжества Мария Фёдоровна в своём дневнике писала: «Я впервые за последние 20 лет сегодня устроила бал!». Обычная сухая фраза, но в ней скрывался целый образ ушедшей эпохи. Тогда вдовствующая императрица и подумать не могла, что этот бальный сезон последний. Впереди Империю будет поджидать Первая Мировая война, потом Февральская и Октябрьская Революции, а там и окончательное падение Империи.
Но данные события произойдут после, сегодня же, на балу, никто из приглашённых гостей и не собирался думать о дурном. Они пришли веселиться и ничто не должно омрачить их вечер. В тот день в Белой комнате играла замечательная музыка, сама комната, устроенная в стиле ампир, сияла яркими огнями, в воздухе витал аромат цветов. По центру высокого потолка, покрытого штукатурной с живописью, позолотой и рельефными элементами, висела большая хрустальная люстра. Фриз был украшен позолоченными арабесками и изящными женскими головами, изображенными в профиль. Все три двери в Белой гостиной были «полированными под мат», резными с позолотой с пробелью и бронзовыми золочеными приборами. Оконные рамы были покрыты масляной белой краской. Оконные откосы украшены мрамором с бронзовыми украшениями. В комнате находилось два мраморных камина, украшенных бронзой, один из которых был оборудован печной топкой. Также на них стояли жирандоли в виде женских фигур, изготовленных из патинированной бронзы, держащих в руках канделябры, по шести свеч каждый. Пол выложен из цветного дерева.
На балу нашлось место и симпатичному черноволосому, голубоглазому, среднего роста юноше, в шикарном чёрном фраке. Он не любил подобные вечера, его не прельщало находиться среди русской аристократии, кружиться в танцах и обсуждать «глубокие вопросы», однако его отец, что занимал высокую генеральскую должность и был приближённым императора, думал иначе. Он полагал, что Александр, его сын, должен приобщаться к высокой культуре. Он в глубине души надеялся, что тот найдёт в себе смелости пригласить одну из дочерей императора сегодня на танец и, быть может, мечта стать частью императорской семьи станет реальностью. Но Александр считал иначе, в толпе он уже увидел ту, ради которой поборет робость и решится пригласить на танец. Осталось дождаться лишь открытие бала.
Он начался в девять вечера. Из Царского села прибыл сам император вместе со своей семьёй. По традиции русского двора бал открывался торжественным полонезом. Церемониймейстер, постукивая тростью по сияющему, словно водная гладь в лучах солнца, зеркальному паркету, громким басом объявил:
– Его Величество император Всероссийский!
Александр был лично знаком с императором Николаем, не раз его видел и неоднократно пожимал тому его крепкую руку. Многие ожидали увидеть «Короля», но вместо этого к гостям вышел невысокий, скромный человек, одетый по своему обычаю в форму полковника, поглаживая бороду и добрым взглядом осматривающий своих подданных. За ним следовали две Великие княжны, Татьяна и Ольга. Они были высоки, стройны и очаровательны, одеты в простые классические белые платья. Впрочем, Александра в тот вечер, они не интересовали, он постоянно выискивал в толпе ту, которую увидел, как только ступил на порог Аничкового дворца. Она была не менее прекрасна, невысокого роста, овальное лицо, тонкие брови, яркие красные губы, длинные ресницы и большие карие глаза, одетая в малиновое платье, с золотой вышивкой на подоле. Дополняла её образ красивая причёска, локоны её каштановых волос были подняты вверх, а несколько прядей спадало у лица. Александр не мог ей налюбоваться.
Настало время открыть бал. Открыл его полонезом сам Николай со старшей дочерью Ольгой. После, на торжественную процессию проследовали и остальные гости. Александр не отставал, он, как и намеревался, подошёл к прекрасной даме, с каштановыми волосами, дабы пригласить её.
– Вы разрешите пригласить вас на танец? – спросил Александр, в его голосе прозвучала лёгкая нервозность, но он старался вести себя как можно увереннее.
Дама молча слегка наклонила голову. Александр подал даме правую, она вложили в неё свои пальчики левой руки и пара заняла место среди танцоров. Кавалер поклонился, дама ответила ему реверансом. Смотря ей в глаза, Александр положил правую руку на её тонкую талию, а левую убрал за спину, дама положила свою правую руку ему на плечо, левой держалась за подол платья. Под звуки полонеза все закружились в танце.
– Как вас зовут? – спросил Александр.
– Ксения! – сдержано ответила дама.
– Александр! Вы прекрасны, Ксения! Только ради вас, я бы снова согласился прийти на бал!
– Вы говорите это каждой даме, Александр? – с лёгким недоверием спросила дама.
– Вы первая! – уверенно ответил кавалер. – Мне уже доводилось бывать на балах, но сейчас я впервые не жалею о своём присутствии.
Вдруг их разговор пришлось ненадолго прервать. На балу чуть не произошла оплошность, так-как никто из молодых кавалеров не удосужился пригласить на танец великих княжон. То ли сыграла роль их застенчивость, то ли из-за того, что княжны редко выходили в свет и не были ни с кем знакомы. Благо церемониймейстеры вовремя спасли ситуацию. Несколько офицеров встали на свои места. Это были офицеры из царскосельских почётных караулов, они были знакомы с княжнами и часто танцевали с ними на небольших семейных торжествах. Они не принадлежали к сливкам общества, не были известны, были просты и несколько неуклюжи. Самолюбие других кавалеров было подорвано, зато великие княжны и их странные кавалеры, казалось, наслаждались происходящим.
– Как же приятно видеть ревнивые лица этих идиотов! – неожиданно сказала Ксения. – Вот вы бы пригласили одну из княжон на танец?
– Да! – честно ответил Александр. – И знаете на это было бы несколько легче решиться, мой отец давал мне наставление так поступить, но ради вас, я его ослушался! – Его лицо расплылось в лучезарной улыбке, дама ответила ему тем же. Кавалер осмелел. —Я не побоюсь признаться, что общество гнедых лошадей и гончих собак мне намного приятней, чем общество русской аристократии, хоть я и сам к ней принадлежу…
– Как я вас понимаю… Не люблю эти платья, слишком они сковывают движение, брюки и сапоги носить в десятки раз приятнее… – Ксения сделала небольшую паузу. – Но, посмею заметить, для человека, который любит проводить время в окружении лошадей и собак вы отлично танцуете!
Танец завершился, Александр поклоном поблагодарил Ксению за танец и проводил её к окну.
– Вы пришли на бал одна? – поинтересовался он.
– Да, моя семья получила приглашение, но никто кроме меня не смог прийти. – ответила Ксения. – Отец считает, что я должна почаще выходить свет!
– У меня такая же ситуация…– Александр сделал паузу и осмотрел людей вокруг себя. Они были ему неинтересны и слегка неприятны. По рассказам отца, многие из присутствующих за спиной нелестно отзывались об императоре, а сейчас спокойно улыбаются ему в лицо. – Знаете, у меня есть одно предложение!
– И какое!? – заинтересовалась Ксения.
– Позлить наших родителей и покинуть, замечу, это поистине замечательное место! Меня здесь ничего не держит!
– И куда вы предложите отправится?
– Куда угодно!
Ксения улыбнулась и молча согласно кивнула. Александр взял её за руку и они, не привлекая внимания, быстро покинули дворец. Аристократическое общество их больше не привлекало, их интересовали только они сами. Завтра они оба получат нагоняй от своих родителей, но то будет завтра, сегодня они предоставлены только самим себе.
Оказавшись на улице, оба одетые в тёплые шубы и шапки на меху, они одновременно посмотрели на небо. Ночь сегодня была ясная, небо было чистое и миллиарды звёзд ярко светили на небосводе.
– Как они прекрасны! – сказала Ксения, заворожённая красотой звёзд. – Смотря на них я чувствую свободу, которую скоро у меня отнимут… – её голос зазвучал печальнее. – Нет ничего печальнее того, что твоя судьба определена с рождения…
– Как я вас понимаю… – сказал Александр.
Он как никто другой её понимал. Скоро, когда ему исполнится восемнадцать, он вступит в ряды древнего Ордена охотников и будет нести службу на благо жителей России и всего мира. Он будет подчиняться приказам Великого магистра, который будет отправлять его на опасные задания, но Александру, на самом деле, хотелось бы посвятить свою жизнь поиску древних артефактов, нежели борьбе с кровожадными тварями.
– Давайте в этот замечательный зимний день не будем о говорить о грустном! – Александр взял Ксению за руку. – Прогуляемся?
Девушка согласно кивнула, оторвав взгляд от звёзд, и молодые люди неспешно пошли по Невскому проспекту. Февральский вечер был тихий, на улице стоял лёгкий мороз, ветра не была, мелкие, еле заметные снежинки подали с неба, медленно кружась в зимнем танце, а из дворца ещё долго доносились звуки музыки.
Проспект пустовал, кроме молодых людей никого больше не было. Держась за руки Александр и Ксения шли по каменной мостовой, яркие электрические фонари освещали им путь. Они впервые появились на Невском проспекте ещё в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году, тогда первые тридцать два фонаря осветили путь от Большой Морской улицы до Фонтанки, а спустя год электрическое освещение появилось и на соседних улицах. Сегодня, в день знакомства молодых людей, электрическим освещением могли похвастаться все главные улицы столицы, но полностью отказаться от керосиновых и газовых фонарей получится только через двадцать лет. Тогда Петербург будет именоваться по-другому, будет другая страна и другие люди. Но всё это будет потом. Александр и Ксения, держась за руки, сегодня не хотели думать о будущем. Они, время от времени, посматривая друг на друга, разговаривали о настоящем, об увлечениях, о своих, наверное, смешных, проблемах. Им казалось, что они знают друг друга не один день, а всю жизнь. Они рассказывали то, что никому больше не посмели бы рассказать, они не боялись осуждения, а наоборот, в словах друг друга они чувствовали поддержку.
Проходя по Аничковому мосту, они увидели, как чёрный автомобиль резво проехал мимо них.
– Не перестаю удивляться, как далеко зашёл прогресс! – пустив изо рта морозный пар сказал Александр. – Верю, наступит день, когда люди смогут покорить даже космос.
– Это будет не скоро и навряд ли мы доживём… – с лёгким скепсисом произнесла Ксения. – Но прогресс и правда движется невероятно быстро.
– А я верю, что произойдёт уже в двадцатом веке!
Они ещё долго гуляли и им не хотелось расходится, но ближе к полуночи мороз стал крепчать и им пришлось расстаться. Александр проводил Ксению до дома, который находился на Литейном проспекте. Перед прощанием, они договорились как-нибудь вместе отправится на охоту. Александр в ближайшие дни вместе с дядей собирался отправится в Лисинские угодья.
Обменявшись адресами для отправки писем молодые люди попрощались. Ксения на прощание поцеловала Александра в щеку.
Глава 2
Вернувшись домой, Александр, никого не тревожа, разделся и с мыслями о Ксении лёг спать. Девушка снилась ему всё ночь. Во сне они вместе гуляли по зимнему лесу, она смеялась и кидалась в него снежками, а когда он пытался её догнать она убегала. В этом своём сне, Александр ощущал себя счастливым и ему не хотелось просыпаться, ведь проснувшись, реальность уже не будет такой радужной.
Он проснулся около девяти утра. Из своей комнаты на втором этаже, он сразу услышал, как его отец, что-то громко выговаривал прислуге на первом. Когда отец в гневе, лучше не попадаться ему на глаза. Да к тому же, он ослушался его просьбы, пригласить на танец одну из дочерей императора и вообще слишком рано покинул бал.
Но вечно лежать в кровати невозможно и с большой неохотой Александр всё-таки поднялся, несколько раз потянув свои руки к потолку. Приведя себя в порядок, умывшись и причесавшись, он перед встречей с отцом ещё раз посмотрел на себя в зеркало и только тогда спустился по массивной винтовой лестнице к отцу на первый этаж.
Отец Александра, Павел Андреевич, как обычно по утру находился в гостиной и пил из фарфоровой чашки, принесённой прислугой чай. Он по своему обычаю сидел за большим чёрным столом из дуба и читал свежую газету «Речь». За его спиной потрескивали поленья в камине, над которым висел портрет его брата Петра, дяди Александра и Великого магистра Ордена «Возрождения» в России.
Он сразу заметил сына, но пока не дочитал очередной газетный абзац, не сказал ему ни слова. Для Александра – дурной знак! Обычно Павел Андреевич был добрым, открытым и милосердным человеком, но иногда случались вещи, которые могли вывести его из себя. В такие моменты он вспыхивал словно факел и «крепкими словами» буквально испепелял всех, кто попадался под его горячую руку.
– Доброе утро, папа! – первым заговорил Александр.
– Не такое оно и доброе… – монотонно ответил Павел Андреевич медленным движением отложив газету в сторону. Он сперва внимательно осмотрел сына и только тогда продолжил. – До меня дошли вести, что ты не исполнил мою просьбу и вместе с одной прекрасной дамой покинул бал слишком рано. Не об этом мы с тобой давеча договаривались.
– Сердцу не прикажешь! – уверенно парировал Александр. – Да и не ты ли говорил, что иногда общество коров и свиней покажется приятнее, чем русская аристократия…
Отец усмехнулся. Ответ ему понравился, да и злиться на сына за такое глупое непослушание он не мог. В данный момент его волновали совершенно иные вещи.
– Присядь! – он указал на стул рядом с собой. – О Ксении Уваровой мы поговорим позднее, – его слова удивили Александра, он и представить не мог, что отец знает о его новой знакомой. Да и фамилию её он до слов отца не знал. – есть вещи поважнее… Ты будешь чай или кофе?
– Кофе!
Слуга за спиной Александра услышал его пожелание и молча удалился.
– У меня плохие новости. – начал рассказывать отец. – Ещё трое наших убили!
– Говоришь о тех, кого три дня назад отправили расследовать исчезновения крестьян в Гатчине?
– Да… – вздохнул отец. – Их тела нашли на берегу Белого озера.
– Следы нападения есть? Оборотень или всё-таки стая вампиров?
– Было бы всё так просто… – Павел Андреевич сделал из фарфоровой кружки глоток уже остывшего чая. – По ранениям на их телах наши люди сделали вывод, что они напали друг на друга, а последний оставшийся, от полученных ран просто истёк кровью…
– Ваш кафе, Александр Павлович. – слуга поставил кружку рядом с Александром и рядом с ней тарелку с ломтиками хлеба намазанных маслом.
– Спасибо, Яков! – поблагодарил его Александр и уже, не обращая на слугу внимания, спокойно продолжил свои рассуждения. Всем слугам в доме было хорошо известно, чем занималась его семья. – По-твоему это джинн?
– Точно нет, они не занимаются такими забавами. Зачем ему убивать, когда живые они для него будут более полезны.
– Пожалуй, соглашусь. Какие твои предположения?
– Может это колдун или колдунья, но людей пропало слишком много… – Павел Андреевич встал из-за стола и повернулся лицом к портрету брата. – Я связался с твоим дядей. Он собирает новый отряд, обереги, серебряное оружие, всё что поможет противостоять магии или опасному зверю. Он сегодня пребудет в Петербург, и мы обсудим наши дальнейшие действия.
– Ты хочешь, чтобы я присутствовал? – Александр не скрывал улыбку.
Отец кивнул:
– Пора тебе приобщаться к нашим делам. Тебе уже семнадцать, ещё год и ты официально станешь членом Ордена. – Он сделал небольшую паузу. – Есть и ещё хорошие новости. Пришла весть от друга нашей семьи и члена Ордена Великого князя Михаила Александровича. Несмотря на его невозможность вернуться в Россию, он не перестаёт трудиться на благо Ордена.
Александр был рад услышать, что Великий князь наконец прислал весточку. Младший брат императора, среди всех прочих представителей дома Романовых, вызывал у него наибольше уважение. Михаила не интересовала власть, ему больше нравилось изучать древние артефакты и военное дело, а также служить идеалам Ордена, следуя путём своего отца, покойного императора Александра III. К сожалению, в данный момент Михаил Александрович находился в немилости у нынешнего императора, из-за того, что полтора года назад вступил в неравный брак с бывшей женой его подчинённого, обвенчавшись в Вене в Сербской православной церкви. Он обещал брату, что не женится, но слово не сдержал и за это был уволен со всех должностей и постов и получил запрет на возвращение в Россию. Однако, он остался верен Ордену и продолжил своё любимое занятие, поиск древних артефактов, уже в сотрудничестве с коллегами из Европы.
– Он не сказал, где сейчас находится? – поинтересовался Александр. – Мне очень хотелось бы увидеть его в нашем доме.
– Своё местоположение он не раскрывает, да и вернутся у него не получится. Пока это невозможно. Но я, как и он, надеюсь, что скоро его разногласия с братом решатся. Не скрою, сам стараюсь повлиять на государя. А сейчас я тебе что-то покажу! – И Павел Андреевич быстрым шагом покинул гостиную и спустя минуты вернулся с довольно большой шкатулкой. – Поиски нашего друга увенчались успехов. Посмотри!
Александр взял из его рук шкатулку, положил её на стол и, открыв увидел, что в ней, на бархатной подстилке лежит обломок меча, средняя часть клинка. С виду ничего не обычного, но при внимательном рассмотрении можно было заметить лёгкое свечение, исходящее от него.
– Обломок ангельского меча! – выдохнул Александр, аккуратно беря обломок в руки. – Невероятно! Ты думаешь это тот же самый меч, чья рукоять сейчас хранится у немецкого Великого магистра?
– Всё так! – кратко ответил Павел Андреевич. – Кому именно из ангелов он принадлежал нам неизвестно, но я знаю точно, что в целом виде данный артефакт дарует своему владельцу невероятную силу. Осталось найти остриё!
– Кальвин Фогт знает о находке?
– Михаил Александрович его оповестил. По его словам, немцы не против, чтобы обломки хранились по-отдельности, пока не найдутся все части.
Кальвин Фогт являлся главой немецкого Ордена. Александр с ним лично не сталкивался, но по словам отца, Великий магистр в Германии славился умом и проницательностью, а также добился большого прогресса в истреблении тварей на территории Германской империи.
Александр положил обломок обратно в шкатулку и закрыл её. Подобная вещь должна хранится вдали от посторонних глаз. Её место в императорском хранилище. Если в целом виде меч представляет огромную ценность, значит поиски оставшейся части скоро могут начаться и ему очень хотелось в них поучаствовать.
– Это всё, что я хотел тебе сказать, пока можешь быть свободен. Когда прибудет твой дядя, я пошлю с за тобой.
Павел Андреевич взял шкатулку и унес её обратно, оставив Александра одного в пустой гостиной.
После завтрака Александр отправился в свою комнату. Покидать дом он сегодня не планировал, ему не терпелось увидеться со своим дядей и поучаствовать в обсуждении предстоящей большой охоты.
Он решил, что можно уделить время чтению и начать читать подарок от друзей из Англии, роман Брэма Стокера – Дракула. Ему было интересно узнать, как автор изобразил на страницах своего произведения известного вампира, которого убили в семидесятые годы пятнадцатого века турецкие охотники.
Переводы книги уже достигли русских типографий, но по словам его друзей, уже прочитавших роман, в переводе страдали эпизоды, где автор использовал просторечье и поэтому Александр решил читать произведение в оригинале, благо знания языка ему позволяли. Из школьного курса Ордена, он к семнадцати годам уже отлично знал английский и немецкий языки.
Перед чтением он решил записать несколько строк в своём дневнике, о вчерашнем знакомстве с Ксенией Уваровой и сегодняшнем разговоре с отцом и после этого открыл книгу. Уже на первых же страницах книга полностью захватила его воображение. Чтение оказалось нелёгким, но интерес, что произойдёт на следующей странице, не мог заставить его остановиться. Действия романа происходили в конце девятнадцатого века и рассказ вёлся от лица нескольких героев. Вампир из романа несколько отличался от кровососов, о которых рассказывали Александру. Он не переносил солнечный свет, мог превращаться в собаку и являлся нежитью. В рассказах охотников из Ордена напротив, вампиры не боялись света, превращаться в кого-либо не могли и нежитью не являлись. Они были человекоподобными монстрами, которым, чтобы продолжать жить, нужно питаться кровью.
Книга совершено захватила его на несколько часов, и он прервался только тогда, когда ему сообщили, что прибыл его дядя.
Двери дома отворились, на порог ступил Великий магистр Ордена «Возрождения» в России и его дядя – Пётр Андреевич Державин. Он, как и отец, отличался высоким ростом, носил пышную чёрную бороду и имел шрам на правом глазу, оставленный оборотнем. Свой пост он занял двадцать лет назад, сразу после кончины прежнего Великого магистра и императора Александра III в тысяча девятьсот девяносто четвёртом году. В ходе голосования, все охотники единогласно проголосовали за него. На момент избрания ему было всего двадцать пять лет, но молодой возраст не помешал ему снискать поддержку от более опытных коллег и членов царской семьи.
Вместе с ним в дом вошли ещё четверо охотников, одетых в офицерскую форму императорской армии, с одним лишь отличием, на правом рукаве у них были оранжевые нашивки с чёрным гербом Ордена – фениксом. Это были одни из самых опытных охотников ордена и вооружены они были прекрасно: на поясе висели серебряные шашки, в кобуре находились пистолеты американского производства – Colt M1911, а также все четверо обладатели подарками от заокеанских коллег, помповыми гладкоствольными ружьями – Winchester Model 1897, снискавшие славу на просторах США. Благодаря своей огневой мощи этих ружей, охотиться на тварей стало значительно легче.
– Ну здравствуй, брат мой! Давно не виделись. Орден Превыше Всего! – Павел Андреевич с раскрытыми объятьями шагнул навстречу брату. – Жаль только то, что дурные вести дали нам этот повод.
– Здравствуй, брат! Время и правда сейчас тяжёлое. Орден Превыше Всего! – Они обнялись и по традиции троекратно расцеловались. – Нас ждёт серьёзный разговор!
Офицеры, скромно стоявшие в стороне, представились:
– Поручик Берг! – кратко представился офицер с лёгким акцентом.
