Николай Чумаков
Алона
– Прекрати! – резко прервала дочь Анна Алексеевна.
– Вы не правы, Алона Львовна, если мы вернемся к истокам, к природе, она исцелит нас своими жизненными силами.
– Чушь! – выпалила девушка.
– А давайте перед чаем пойдем в сад, на прогулку, там как раз расцвела сирень, – предложил Лев Николаевич.
Все согласились, ибо из-за закрытых окон и жаркого спора действительно стало душно.
На улице стояла та редкая для здешних мест погода, когда не было холодных промозглых дней или невыносимой жары. Воздух был легким, дул теплый ветерок. Свежая, еще не успевшая выгореть от солнечных лучей трава радовала глаз.
Анна Алексеевна не пошла на прогулку, так как должна была дать распоряжения по кухне. Сергей, Родион, Алона и Лев Николаевич решили прогуляться по имению, в коем имелось много растительности: густых и крепких дубов, извилистых берез и мохнатых сосен.
Постепенно от общего разговора о погоде и прелестях летнего пейзажа, гуляющие разбились на пары и каждый заговорил о своем. Сергей и Лев Николаевич об охоте, Алона и Родион завели речь о природе. Постепенно они разделились на пары. Алона и Родион чуть замедлили шаг.
– Знаете, Родион Романович, а этот Сергей Палыч удивительно глупый человек. Он сидит на диете, упражняется в гимнастике Мюллера, хочет быть ближе к природе. Он даже вегетарианствует не из сострадания к животным, а потому что боится смерти. Думает, что, став ближе к природе и питаясь огурчиками и капустой, он сможет контролировать свою жизнь. Сможет избежать смерти.
– А вы не боитесь смерти? – спросил Родион.
– Я? – задумалась на мгновение Алона. – А знаете, пойдемте, я вам кое-что покажу.
Девушка схватила Родиона за руку и поволокла в сторону от дорожки, по которой они шли. Пройдя по узкой тропинке, они оказались на небольшой поляне. Посреди полянки стояла увитая плющом беседка, украшенная резьбой с фигурками Диониса. Но не резьба больше заинтересовала Родиона, а молодой красивый дуб, который рос рядом.
Молодой, высокий, с копной зеленых волос. Его кожа была еще молода, без трещин и наростов. Его руки-ветки были широко раскинуты, как бы приглашая в объятия. Алона подошла к дубу и накинула свой шелковый платок на странный, совсем гладкий и обтесанный сучок.
– Посмотрите на этот молодой дуб, правда, он прекрасен? – спросила Алона.
– Да, есть в нем что-то странное, – ответил Родион.
– Вот мы с вами умрем, а он так и будет расти, становиться все больше и сильнее. Ему плевать на наши чувства, страхи, сомнения, на то, что мы боимся смерти. Он не знает о смерти, он просто растет. И он прекрасен.
Родион не нашелся, что сказать и молча созерцал дуб.
– Скажите, – неожиданно спросила Алона, – а я красива?
– Несомненно, вы самая красивая из девушек, что я встречал, – вполне искренне ответил Родион.
– Хорошо, пойдемте в беседку.
Они вошли в беседку и сели в тени плюща.
– А вы могли бы в меня влюбиться?
Родион густо покраснел. Он не готов был к таким откровенным беседам.
– Да, – выдавил он из себя.
– А что во мне такого, что заставило бы вас меня полюбить?
– Ваши глаза, волосы, фигура, – Родион чувствовал себя гимназистом, которого на уроке заставили описать любимого литературного персонажа.
– Полноте, – расхохоталась Алона, – не буду вас мучить. Слышите, батюшка с Сергеем Палычем нас потеряли и кличут. Пойдемте.
Алона встала и быстро пошла вперед. Родион последовал за ней, но тут он вспомнил про платок. Родион вернулся, сорвал платок с сучка и хотел было уже вернуть его хозяйке. Но на мгновение остановился. Ему вдруг страшно захотелось иметь хоть что-то, связанное с этой женщиной. Быть может, они уже никогда не увидятся, а этот платок все равно останется при нем. Как память об этом неожиданном свидании. Родион сунул платок себе в карман и поспешил вслед за девушкой.
Теперь Родион стал частым гостем в семье полковника. Со Львом Николаевичем он по вечерам играл в сквош, тогда как днем он, Сергей и Алона гуляли в саду. Алона и Сергей все больше спорили, а Родион с каждым днем все больше молчал. И лишь в редкие моменты, когда ему удавалось остаться с Алоной наедине, он начинал взволнованно о чем-нибудь говорить, путался, терялся и снова краснел из-за собственной глупости и неуклюжести. Алона смеялась, Родион еще больше краснел.
Прошла неделя. Дядюшка прислал еще одно письмо, где извинялся и говорил, что дела снова задерживают его на службе. Семён тем временем все больше пил, а прислуга все больше избегала работы, отсыпаясь в теньке в эти жаркие дни.
Как ни любил Родион дядюшку, как ни скучал по нему, но он в глубине души был даже рад, что дядюшка задерживается. Потому что ему сейчас вовсе не хотелось ни с кем говорить. Все его мысли были заняты только Алоной. Родиону с ужасом представлял тот день, когда ему придется расстаться с девушкой и вернуться в Москву. По ночам он доставал платок Алоны, белый с вышитым зеленым дубовым листом, и подолгу смотрел на него, вдыхал его запах и представлял, как ее нежные руки касались этого шелка. Так проходили его ночи, а утром он спешил в соседское имение, чтобы снова увидеть её.
Вот и в это утро он уже собрался ехать к полковнику, как слуга сообщил ему о приезде Сергея. Родион был несколько удивлен. Теперь они все время встречались в доме Алоны, и Сергей не заезжал за ним.
