Николай Бредихин
Любовь в Вероне. Повести и рассказы

2

– Соня, протри глазки, сколько можно спать?

Она деловито разложила на одеяле красочные буклеты.

– Ну, вставай же, вставай. Я полностью продумала наш маршрут. Предупреждаю, день будет забит до отказа. Но, господи, как же ты нечестно со мной вчера поступил! Поднял среди ночи, разбередил душу своим хныканьем, а когда я окончательно проснулась и сказала, что готова тебя выслушать, ты уже спал, как сурок. У тебя что, такая разновидность лунатизма? Я разволновалась, ты меня взбудоражил, я потом ворочалась-ворочалась, никак не могла уснуть. Еле дождалась утра, побежала за рекламками, сколько могла, выудила информации у портье. Нет, с тебя причитается. И ужином, как вчера, ты не отделаешься. Даже не знаю, что у тебя попросить. Тем более что я новобрачная! Разве что кольцо с изумрудом?

Услышав стук в дверь, она трижды хлопнула в ладоши и торжественно провозгласила:

– Ладно, за колечко с драгоценным камешком можно и на полную катушку постараться. Кофе в постель! – И закричала уже в полный голос: – Prego! Entri! (Прошу Вас! Входите! – итал.)

Официант, как в заграничных фильмах, ввёз в номер поднос с завтраком. Он с любопытством посмотрел на огромную кровать, усыпанную рекламными проспектами, и улыбнулся во все тридцать два зуба, получив чаевые:

– Grazie! – (Спасибо! – итал.)

И что-то долго желал приятное синьору и синьоре.

Она рассмеялась.

– Что больше всего его поразило: что ты в постели, а я, одетая, лебезю перед тобою. Обычно бывает наоборот, по крайней мере у молодожёнов. Я думаю, нам надо уравняться в правах, я тоже хочу кофе в постель.

– Какие проблемы? – Он уже более или менее пришёл в себя. – Есть даже старый, бородатый анекдот на эту тему: – «Вам кофе в постель?» – «Нет, лучше в чашку!»

Она, быстро раздевшись, тут же вручила ему фотоаппарат.

– Нет, я никак не могу упустить такой случай! А теперь вместе: нажми на спуск и тут же ко мне бегом.

Когда они покончили с завтраком, она подложила повыше подушку и снисходительно оповестила его:

– Что ж, самое время продолжить вчерашний разговор. Поплакаться мне в ночнушку, поскольку жилетку для подобных целей я с собой не захватила.

Он отрицательно покачал головой.

– Как-нибудь в другой раз. Сейчас не самое подходящее время для исповедей.

– Ладно, тем более что, как я думаю, всё равно многое в твоих представлениях переменится после сегодняшнего дня.

3

– Вот, видишь, – радостно улыбнулся он. – А ты говорила? Ты смотрела на меня так, будто я чудак или сумасшедший, но я не один такой. Эти люди приехали со всех концов света. Зачем? За тем же, за чем приехал сюда и я. И возраст тут не имеет никакого значения. Как видишь, здесь даже глубокие старики. Со своими старушками. Значит, есть она всё-таки, великая любовь?

Она скептически промолчала, не разделяя его воодушевления, но и не возражая ему. Затем попыталась переменить тему:

– Да, здесь полно психов. И ты прав, за ними даже интереснее наблюдать, чем осматривать эти замшелые руины. Я вот только одного не понимаю: зачем ты трогал за грудь Джульетту?

Он смутился.

– Ну, все так делают. Нельзя, но все так делают. Понимаешь, я просто сделал, как все.

– Понятно, прикрываешься стадным чувством. Эх ты, а говорил – любовь! Все вы, мужики, одинаковы. Вам только одного от бедных Джульетт и надо! О какой любви идёт речь? Ты мог бы поцеловать ей руку, встать перед ней на колени, произнести заготовленную ещё в России речь. Какой-нибудь сувенир подарить – всё что угодно. Но трогать её за грудь…

– На счастье, – вздохнул он. – Я сделал это на счастье. Загадал – теперь буду ждать, когда исполнится.

Она пренебрежительно хмыкнула.

– А меня ты за грудь по ночам трогаешь тоже на счастье?

Он покраснел.

– Быть может.

– Это не одно и то же?

– Кстати, любовь Ромео и Джульетты, если верить Луиджи да Порто, первому, кто рассказал эту историю, вовсе не была платонической. Они занимались сексом каждую ночь и были очень счастливы.

– Но только после того, как их обвенчали, – глубокомысленно заметила она. – Или там не как у Шекспира было дело?

– Так, – согласился он:

 
Идём, идём, терять не будем время,
Вдвоём вас не оставлю всё равно,
Пока не свяжет церковь вас в одно.
Перевод Т. Л. Щепкиной – Куперник
 

Она зевнула.

– Ладно, прощаю. Хотя, признайся, нехорошо было делать это на моих глазах.

– Ты ревнуешь?

– Нет, просто предупреждаю.

Она вдруг оживилась, глаза её зажглись новой идеей.

– Я хочу побывать там, – она указала пальчиком на балкон Джульетты.

Он равнодушно пожал плечами.

– Кто тебе мешает? Ради Бога!

– Никто. Просто я хочу побывать там вместе с тобой и думаю, как бы нам запечатлеть этот процесс на видеокамеру, иначе ведь никто не поверит. Если только кого-нибудь попросить…

– Сомневаюсь, что ты после этого когда-нибудь свою камеру вновь увидишь, – усмехнулся он. – Так что мне поневоле придётся остаться здесь и сыграть роль оператора.

Она в задумчивости сморщила носик.

– Интересная мысль! Вот только с кем тогда я там буду целоваться?

Однако в таком состоянии она пребывала недолго, тут же решительно шагнула к входной двери.

– Ладно! Как они там говорили, эти два кота Базилио в отеле? Giovani sposi! Молодожёны!

Через какое-то время она появилась вместе с местным служителем, совершенно очарованным то ли её нелепым итальянским, то ли суммой, которую она ему вручила.

– О, поздравляю! Мои пожелания счастья! – восторженно лопотал итальянец, делая ей тайные знаки: perfetto, bellissimо! Мол, с мужем она не промахнулась.

Торжественно держась за руки, они поднялись наверх и выглянули с балкона. Их, как и других пунцовых от счастья влюбленных (Р + Д), встретили аплодисментами. Служитель тоже махал им рукой, не отрывая глаз от видеокамеры.

Вернувшись вниз, она горделиво взглянула на то место, где только что побывала и испытала минуту триумфа.

– Ну вот, а ты говорил. Нельзя отступать перед трудностями, надо их преодолевать.

Настроение у неё улучшилось, теперь она была полностью в своей стихии.

– Ладно, предположим, что ты меня убедил – я тоже решила попробовать.

– Что именно? – уточнил он.

– Потрогать за грудь Джульетту. Может, мне это в самом деле принесёт счастье? Хотя вообще это ужасно. Посмотри, даже дети её лапают. Просто кошмар какой-то!

Они посетили дом Ромео и ещё много других достопримечательностей, и повсюду он прилежно снимал её на видео, и фотографировал. Наконец они решили где-нибудь примоститься пообедать, а заодно и дать ногам немного отдохнуть.

– Смотри-ка, Гоголь! – неожиданно воскликнула она. – Гоголь в Италии! Так похож, с ума можно сойти!

«Гоголь» оживился, улыбнулся им и заговорил на чистейшем русском:

– Слава богу, хоть вы меня признали. Все только языками прищёлкивают, завидев мой гардеробчик, но кого именно я изображаю, им и в голову не приходит. Вы откуда, ребята?

– Из Москвы.

– Ну так и я из Москвы. Правда, удачно я вырядился? Иначе бы никто и внимания не обратил.

Он тотчас вручил им афишку-рекламку, на которой по-итальянски и по-русски было напечатано приглашение на спектакль «Ромео и Джульетта», привезённый артистами из Москвы.

– Мы здесь проездом, – гордо проговорил мнимый автор «Мёртвых душ», – обкатываем наш вариант прочтения гениального Шекспира перед тем, как показать его во Франции, на театральном фестивале. Правда, здорово? А вы просто туристы?

– Да, – кивнул он. – Проездом. Но решили здесь задержаться.

– Что ж, будем считать, вам вдвойне повезло, – бодро отозвался «классик». – Сможете ещё и посетить наш спектакль. Театрик наш совсем маленький, точнее даже театр-студия. Нам просто выпал счастливый лотерейный билет: один «новый русский» влюбился в нашу приму, вот она и вытянула из него эту поездку. С ума сойти! А у меня своя мечта: я бы очень хотел сыграть Гоголя в Италии. Представляете, как он жил здесь, вдали от Родины, писал свои «Мёртвые души». Это ведь необычайно интересно: почему именно здесь писал, почему сжёг второй том, практически готовый к изданию? Так что приходите, обязательно приходите. У нас даже своя фишка есть: герои у нас гораздо старше, чем у Шекспира, ближе к первоисточникам. Просто надо чем-нибудь выделиться. А может, это из-за нашей примы, уж на четырнадцать лет она никак не тянет.

– К сожалению, мы не сможем. Мы сегодня уезжаем. Догонять группу.

Актёр был искренне разочарован.

– Жаль. Вы, наверно, молодожёны?

Он не стал отрицать, качнул головой.

Когда они отошли в сторону, она взглянула на него с недоумением.

– Странно. Почему ты отказался пойти на спектакль? Да ещё соврал, что мы уезжаем?

Он пожал плечами.

– Но ведь ты так хотела побывать во Флоренции. Неужели собираешься пропустить её, как Венецию?

Она поспешила согласиться.

– Нет, конечно. Но… ты узнал всё, что хотел? Так быстро?

– Ну, почти всё.

– Как-нибудь расскажешь?

– При случае…

Она была уже целиком во власти нового поворота в их маршруте.

– Ладно, надо бы посчитать, как там по времени…

Он сдвинул с затылка на лоб воображаемую шляпу.

– Может, я ошибаюсь, но здесь всего только три часа на поезде, по нашим, московским, меркам совсем ничего: вечером будем на месте, а утром как раз успеем даже позавтракать перед экскурсией. Мне больше всего хочется посетить галерею Уффици. А ты что по этому поводу думаешь?

4

Он ходил по номеру в гостинице, растерянно оглядываясь по сторонам.

Она наблюдала за ним с иронией.

– Ладно, не переживай, я же говорила: тебе за мной не угнаться. Не те возможности. Всё должно быть по справедливости: моя прихоть – я её и оплачиваю. Номер люкс – по-другому не получилось, к сожалению: ты слишком поздно надумал изменить маршрут. Мы с тобой ещё на гала-ужин со спектаклем в Палаццо Ворджезе успеем: говорят, там незабываемое зрелище: всё – от убранства зала, костюмов и до блюд, танцев, игр – в стиле Средних веков. Очень весело и красиво. А потом можем заглянуть в какой-нибудь ночной клуб. Как, принимается? Вообще, я очень благодарна тебе: обычно я всё время путешествую в группе, не погружаюсь в среду, считаю – так веселей и дешевле, но чтобы как сегодня… оказаться вдвоём в совершенно незнакомой стране, в незнакомом городе, ни бэ ни мэ на языке аборигенов. Прости, конечно же – на языке Данте и Петрарки. Приключение! Весьма интересное приключение. Пойми меня правильно: я вовсе не выпендриваюсь, не шикую, но вся наша поездка – двенадцать дней, одиннадцать ночей… Не хотелось бы упускать ни минуты.

Она потянулась за видеокамерой.

– Ладно, не будем расслабляться. За тобой должок. Помнишь, о чём мы говорили утром? Конечно, я виновата, ночью не выслушала тебя, но я свою вину полностью искупила: ты получил возможность узнать всё, что хотел. Теперь расскажи, что тебя ночью мучило?

Она навела на него камеру и приготовилась нажать кнопку.

Он попытался остановить её протестующим движением руки.

– Не о чем говорить. Это уже прокисший суп. Просто временно упал духом, но сегодня всё мне открылось. Я вполне удовлетворен.

Но она уже снимала то, что он говорил.

– Так, и что же ты узнал? – спросила она, но как бы не от своего имени, а голосом за кадром.

– То, что не просто Верона – столица любви, страна любви – вся Италия. А значит, можно продолжать поездку и ждать, когда всё закончится.

– Нет, ты обманываешь меня, – нарочито актёрствующим голосом продолжала декламировать она. – Открой тайну, несчастный!

Он лишь беспомощно развёл руками.

Она опустила камеру.

– Ладно, не хочешь отвечать… В жизни не видела таких скрытных и в то же время улыбчивых людей. Впрочем… нет, сегодня ты от меня не отвертишься.

Она долго копалась в одной из сумок, затем торжественно водрузила на столик купленную безделушку.

– Что это? – недоумённо спросил он. – Песочные часы?

– Нет, это не просто песочные часы – это часы правды, так мне продавец сказал.

Он ухмыльнулся.

– И как это конкретно выглядело? Что-то я не встречал пока здесь продавцов, говорящих по-русски. Может, это было в Москве, ещё в Шереметьеве?

Она посмотрела на него снисходительно.

– Обижаешь! Я была с гидом в Милане, покупала очки от солнца (ты знаешь, они здесь все помешаны на occhiali da sole), а мне как раз очень понравилась её модель, она сказала, что это как раз писк моды, а купить можно очень недорого.

– Понятно, – кивнул он, – всё та же сказка: лиса Алиса… Тебя обманули. Чего только они не сделают, чтобы всучить очередной буратинке какую-нибудь безделицу.

– А продавец из соседнего отдела… – продолжала она говорить, не слушая его.

– Очередной кот Базилио…

– Что-то прокричал мне, она перевела: он хочет, чтобы я купила у него эти часы. Я пожала плечами: «Зачем они мне?» А он всё нахваливает: «Это необыкновенные часы, часы любви». Ну, думаю, знай наших; спрашиваю у него: «А на сколько же они рассчитаны?» – «На пять минут!» Тут я и выдала ему по полной программе: «Пять минут? Фи, неужели итальянцы любят так быстро? Не ожидала! У нас, русских, так любят только тогда, когда уже у самих песок сыплется». И что ты думаешь? Естественно, эта сучка-гидесса, вместо того, чтобы с умным видом промолчать, дословно ему всё перевела, да ещё так, что весь магазин слышал! Можешь себе представить, в каком этот итальяшка был шоке, но тут же вывернулся: синьора ошибается – это не те часы, не часы секса, а именно часы любви: они показывают, как быстро течёт у влюблённых время, когда они вместе, и напоминают, чтобы они не теряли его понапрасну. И ещё это часы правды. Если поставить их перед человеком, он не сможет солгать, вот только пользоваться ими нельзя слишком часто. «Не так часто, как люди занимаются сексом». Мне даже стало жалко этого продавца. Он уже не рискнул дальше со мной связываться, только качал головой, и приговаривал: какая белиссима, белиссима синьора, но как она плохо знает итальянцев! И готов был тут же, не сходя с места, доказать мне, что я не права. Что мне оставалось? Я объяснила, что это шутка, чмокнула его в щёчку и часы купила. Теперь ты понимаешь? Я на всю жизнь запомню эту сцену, в трудную минуту найдётся над чем похохотать. «Ах, какая женщина, белиссима! Но как она плохо знает итальянцев! Я обижен до глубины души и готов за всю Италию постоять! Но это не те часы, не часы секса, а часы любви: они показывают, как быстро течёт у влюблённых время, когда они вместе, и напоминают, чтобы они не теряли его понапрасну. И ещё это часы правды. Если поставить их перед человеком, он не сможет соврать, вот только пользоваться ими нельзя слишком часто. Не так часто, как люди занимаются сексом». Вообще-то я без всяких часов всегда в состоянии определить, обманывают меня или нет. Но что-то в этой штуковине есть точно: обычно я не поддаюсь на пустые уговоры. Думаю, сейчас самый подходящий момент испытать её в действии, как ты считаешь? Предлагаю на спор: если эта штука действительно работает, ночной клуб оплачиваю я, если нет, платим поровну.

– Своеобразная логика! – расхохотался он.

– На радостях! Вполне обычная логика – что-то делать на радостях, вообще делать себе и людям подарки, – парировала она. – Итак, слушаю тебя!

Он долго молчал, потом задумчиво проговорил:

– Знаешь, в своё время меня очень поразила одна фраза – не помню только, где я её вычитал: «В любви всё – правда, но нет правды о любви». «Как же так? – возмущался я. – Как нет правды? А Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта, Тахир и Зухра, Лейла и Меджнун? Разве это не правда?»

– Конечно, не правда, – фыркнула она. – Легенды, не более того. А ты просто мечтатель. Ладно, извини, я тебя перебила, продолжай.

Он едва удержался от того, чтобы не вспылить.

– Не буду. Не буду продолжать! С тобой совершенно невозможно на подобные темы разговаривать. Не понимаю, что ты за человек такой? Сама спрашиваешь и сама тут же отвечаешь на свои вопросы. Тебе собеседники не нужны. Что, тебя настолько достало твоё одиночество?

Она смутилась, но, верная традиционной женской логике, предпочла защите нападение.

– Да, я не права. По мне и в самом деле, наверное, дурдом уже плачет. Но как с тобой общаться иначе? Ты такой споко-о-ойный, так надёжно укрыт за своей усмешечкой-бронёй, что хочется взорвать тебя любой ценой и посмотреть, какой ты есть на самом деле. Но вот так, без маски, ты ещё непонятнее и странней, даже страшней – такие рассуждения! И главное – на полном серьёзе! Неужто нельзя быть хоть немножечко поскромнее? Но тебя ведь не устраивает что-то обыденное, серенькое! Лейла, Зухра, Изольда, а сам-то ты вытягиваешь на Тахира? Вот она и разница между нами: ты живёшь мечтой, несбыточной, великой мечтой, а я живу скромненькой сказочкой. Но итог, как ни странно, тот же: мы оба одни, оба в дураках. Ладно, не дуйся, продолжай!

Он пожал плечами.

– Не знаю, что тебе ещё сказать. Первое, что я обнаружил – что приехал сюда с теми же представлениями, которые у меня были четверть века назад, а, как ты сказала, пора бы и повзрослеть. Второе: что любовь – это вовсе не приправа, как ты пытаешься выставить её; собственно, она больше всего похожа на то, что у меня уже было, кроме главного – счастья.

Она усмехнулась.

– Ладно, вот тут-то мы и проверим тебя. Скажи честно, неужели ты был такой святой? У тебя не было любовницы, какой-то отдушины?

– Не было, – вздохнул он. – Я не святой, но ты не представляешь специфики нашей работы. А она приблизительно такая же, как и у тебя: наваливаешь на себя столько, сколько не свезти, когда тут, где и как знакомиться? И так до сих пор. Наверное, я просто слишком старомоден. Исход у нашего брата, как правило, один: старички женятся на молоденьких студенточках. Но не видел ни одного счастливого подобного брака. Тем более что я живу в общаге, жених во всех отношениях незавидный. И тем не менее не знаю, удастся ли мне убежать от своей судьбы: эти молоденькие – такие дуры.

– Не верю, – подвела итог она. – Плачешься, а наверняка на молоденьких слюни текут. Да и вообще, зачем жениться при таком изобилии? Пожалуй, ты прав, итальяшка и в самом деле провёл меня.

– А давай на тебе попробуем? Думаю, теперь как раз моя очередь!

Он хитро усмехался, но она пожала плечами без тени страха:

– На мне? Да я уже всё рассказала тебе о себе. Это ты у нас человек-сфинкс, а я… вот она, вся на блюдечке.

Он перевернул часы.

– Для начала о твоей сказке. Так ли уж удачно складываются у тебя отношения с мужчинами, всегда ли ты бываешь счастлива в поездках?

Она поморщилась.

– И это правда, которую ты хотел узнать? Конечно, я сильно приукрашивала, когда рассказывала тебе о своих «принцах». Не исключено, что и ты переметнёшься к какой-нибудь другой, более интересной для тебя женщине до конца поездки. Где-нибудь уже здесь, во Флоренции или в Риме. Я не обольщаюсь и прекрасно пойму тебя. Я не настолько уж привлекательна внешне, со мной не о чем поговорить. Но я никогда не сдаюсь, всегда борюсь до последнего, даже если приходится идти на унижения. Ещё, если честно, мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Дальше продолжать?

– Пожалуй, не стоит, – покачал он головой. – Главное, мы убедились – эта штука действует, определённо действует. Сомневаюсь, чтобы иначе ты отнеслась к себе столь самокритично. Беру свои слова обратно: итальяшка тебя не обманул. Так что там насчёт ночного клуба? Складываемся поровну?

– Как обычно. Но у нас ещё куча времени до гала-ужина. Мне хочется ещё раз посмотреть на свою соперницу – Джульетту №2.

Она взяла видеокамеру и, поиграв кнопками, быстро нашла нужное место. Они оказались возле небольшого дворика, густо обсаженного фруктовыми деревьями. Через некоторое время в него вышла девушка необычайной красоты, с чёрными как смоль волосами. Она улыбнулась им, признав в них туристов, и стала заниматься своими делами. Однако, увидев в руках у них фотоаппарат и видеокамеру, сделала запрещающий жест рукой и недвусмысленно пошевелила пальчиками, показывая этим, что снимать можно только за деньги. Камера бесстрастно отразила, как, взяв десять евро, девушка начала не просто передвигаться по двору, но даже позировать.

– Да, она действительно хороша, спору нет. И у неё на редкость удачный бизнес: просто ходи по двору и собирай с земли денежки.

– Бог любит её. Не зря же он наделил её такой красотой.

– Южанка. Их смазливость так недолговечна!

– Кто знает! – возразил он. – Быть может, она победит на каком-нибудь конкурсе красоты и даже станет известной актрисой. К примеру, как Софи Лорен или Орнелла Мути.

– Ага, так ты нашёл что искал? Почему бы тебе не сделать ей предложение? Выучишь итальянский, станешь здесь уважаемым человеком, профессором. Так и проживёшь в этом тенистом дворике до конца своих дней. И будешь счастлив.

– Ты совсем не поняла меня. Я уже говорил тебе: самое страшное в любви – это влюбиться в любовь.

– Понятно – жениться на молоденькой. Так она реальна? Может, ты как раз сюда и убежал от неё? Или это пока только призрак, который порхает в воздухе? Подожди, подожди, теперь помедленнее!

Изображение плавно перетекло в обряд Обета Любви. Двое молодожёнов, то ли немцы, то ли скандинавы, в старинных костюмах, сопровождаемые многочисленной свитой, под звуки лютни вошли в зал Гварьенти монастыря Святого Франциска, где, по преданию, были тайно обвенчаны Ромео и Джульетта. Камера прилежно фиксировала все перипетии захватывающего действа: торжественные речи, обращённые к молодым, обмен кольцами, то, как они ставили свои подписи в книге, как спустились затем к гробнице Джульетты и новобрачная положила на неё букет из белых лилий.

– Здорово! – вздохнула она. – Особенно мне понравилось, как они прошли к Дому Джульетты и поцеловались на балконе. Я так хлопала! Но наш с тобой поцелуй был ничем не хуже!