Николай Александрович Петров
РЕФОРМЫ: за чей счёт банкет?
Рост ВВП в денежном выражении опережает рост Основных фондов (ОФ) в 1,7 раза, но свидетельствует ли это о росте эффективности? Снижение доли ОФ свидетельствует о снижении их эффективности. Темп роста экономики значительно уступает темпам роста доходов самых богатых предпринимателей. Это – показатель того, что:
Не капитализируется в достаточной степени часть доходов, не амортизируется надлежащим порядком устаревшее оборудование;
В стране установлены низкие налоги на сверхдоходы и на капитал;
Бизнес предпочитает выплачивать неадекватно физическим затратам заработные платы.
Это очевидный признак застоя: основной капитал в активной части не меняется, отдача основных фондов сократилась на 40%. Капитализм – это когда растёт капитал, т.е. производственные площади и установленное оборудование. А когда ставка делается на вывоз сырья, дешевые рабочие руки и прилавки для торговых центров европейских фирм – это всё признаки экономики, зависимой от некоей метрополии: так было в Индии до её освобождения. По информации Росстата данные по Основным фондам не везде одинаково переоценивались, они содержат лишь показатели, отражаемые в бухгалтерском учете. «Основные фонды по полной учетной, как и по остаточной балансовой стоимости, действительно учтены в ценах разных лет. По этой причине рассматриваемые показатели не предназначены для анализа динамики основных фондов», – разъясняет Росстат (http://www.gks.ru/free_doc/new_ site/rosstat/smi/otv_og.pdf).
Поэтому не будем углубляться в анализ. Ограничимся простым выводом: продолжается процесс декапитализации экономики.
В-пятых, рассмотрим, насколько частный сектор эффективнее государственного. Об этом я писал в статье «Доля государства и Судьба человека». Здесь замечу, что в таблицу Топ-100 попали только 28 государственных компаний, которые превосходят 72 частные компании по объёму выручки. Возникает вопрос: требования «как можно меньше государства» – это попытка устранить более успешного конкурента? Логика подсказывает, что это именно так. Но за этим стоит и другое: напрашивается вывод, что намеренно не восполняется износ устаревающего оборудования частным бизнесом, намеренно не прилагается усилий, чтобы повысить качество, намеренно не расширяется производство, намеренно отстраняется государство от влияния на ситуацию в экономике, чтобы сделать её бесконтрольной. При этом надежды возлагаются на иностранные инвестиции (как будто они могут быть заинтересованы в росте производства в нашей стране), иностранные технологии (как будто отечественные технологии в военной отрасли не демонстрируют наши преимущества) и иностранных специалистов (при этом обрекая своих на поиск заработков за границей).
Инфляция – питательная среда российского бизнеса, особенно когда он ориентирован на иностранную валюту, иностранные технологии с привлечением иностранцев в бизнес без определённого намерения вкладываться в разработку своих технологий, не умея оценить качество конечного продукта: например, качество китайского металла и импортного цемента ниже отечественного. Следовательно, всё, что произведено с использованием этих материалов, может существенно уступать по долговечности. И несмотря ни на что, свои производства часто сворачиваются, уступая рынок иностранным материалам. Например, при огромных масштабах строительства в стране (дома, офисы, дороги) с привлечением иностранных фирм и дешёвой рабочей силы из Азии, кое-где (в Москве, например) ликвидированы цементные заводы – турецкий цемент на 250–300 рублей за тонну дешевле, иранский, китайский еще дешевле. Правда, импортный цемент по качеству уступает отечественному, но кто на это обращает внимание? Теперь ОТК – прибыль. Может быть, поэтому к нему (иностранцу) применялась упрощенная система сертификации. Когда ликвидируются свои заводы (потому что конкурент, хотя в соотношении «цена-качество» у нас преимущество) и не проводится сертификация импортного товара на соответствие, то, что это, если не лоббирование западных строительных фирм и материалов на российский рынок?
В-шестых, заблуждается тот, кто считает, что в России частный бизнес более эффективен, чем государственный, потому что считает каждую копейку. Расчеты, приведённые в предыдущей статье, уже показали, что это не так. Вот ещё аргумент из жизни: Россия зарабатывает преимущественно на нефти, но именно нефтяная отрасль («Роснефть») просит государственных субсидий в 145 млрд. рублей в год, а в сырьевом секторе экономики (куда преимущественно – помимо финансового и торгового – направляются инвестиции) убыточных предприятий больше, чем в обрабатывающей промышленности. Может быть потому, что в нефтяной отрасли у нас работает огромное число иностранных фирм? Тогда о какой эффективности частника может идти речь? Не слишком ли дорого обходится населению частный крупный бизнес? Мы слышим заявления по телевизору о всё новых рекордах ПАО «Газпром» в поставках газа в Европу. С другой стороны, в России растёт число регионов, переходящих на использование угля.
Вот, например, хорошая иллюстрация того, как государство самоустранилось от регулирования частнохозяйственных отношений, в то время как частный бизнес делает эти отношения крайне запутанными и нерентабельными. Алексей Михайлов, корреспондент «Российской газеты» пишет: «Мурманская область остаётся единственным регионом в России, в котором более 80% тепла для отопления жилфонда вырабатывается на основе мазута. Из-за дороговизны этого вида топлива в Заполярье самые высокие тарифы на тепловую энергию для населения среди всех регионов Северо-Запада». А ведь это – северный край. Зададимся в этой связи вопросом:
а) почему цена российского мазута в Европе ниже, чем для потребителей в России? К ноябрю 2016 г. цена в этом регионе составила 11,18 тысяч рублей за тонну, эквивалент 180 $. Для Мурманска поставка (2 млн.т. в год) осуществляется по железной дороге, везут за 3 тысячи километров. Поставки мазута в Роттердам (в т.ч. из Арктического бассейна – более 7 млн.т.) осуществляются, в том числе, путем перевалки в Мурманском порту, и для Европы мазут идёт по цене 150$ за тонну и меньше (если цену очистить от таможенной пошлины, которую платит иностранный потребитель, НДС возвращается поставщику). «Рынок» у нас по цене не работает.
б) способствует ли частный сектор в логистике оперативной доставке товаров? Дробление сети железных дорог, также как сети электроснабжения, ни к чему хорошему не могло привести. Линия электропередач, железнодорожная ветка служат жизнеобеспечению населённого пункта, и это – зона ответственности государства перед социальным и промышленным сектором (для того в том числе и собираются налоги). Параллельно создавать более современные сети может бизнес, но ни в коем случае нельзя допускать дробление единственной, в прошлом государственной, сети, которая была отлажена как ЕДИНАЯ СИСТЕМА. Нельзя, порвав на части целое, создать конкурентную среду и, как «следствие», – привести к снижению тарифов. Эта выдумка пошла во вред экономике. В результате микрорайон Жилстрой в Мурманске, а вместе с ним рыбный порт стали заложниками компании «Первый мурманский терминал», которая арендовала (!) часть ж/д путей, и был период – не пропускала (безграмотный договор аренды?) цистерны с мазутом.
в) при наличии спроса на мазут, растёт ли предложение, как полагается на рынке? Оказывается, наоборот. Нефтяные компании снижают последнее время производство мазута и, кроме того, предпочитают поставлять нефтепродукты за рубеж, искусственно создавая на отечественном рынке (несмотря на спрос и отсутствие конкуренции) дефицит топочного мазута.
В результате чехарды с ценами и способами доставки мазута в регионе принято решение на перевод котельных с мазута на уголь. По расчетам (пишет Алексей Михайлов) «мазутная» гигакалория стоит около 3,1–3,2 тысячи рублей, а «угольная» обойдётся в 2,5–2,7 тысячи.
Экономический эффект составляет примерно 20%. Но при этом надо учитывать затраты по перепрофилированию котельных, строительству новых «угольных» котельных, по увеличению затрат на доставку угля, погрузку-разгрузку (плюс те же выше упомянутые проблемы на железной дороге), затраты на экологию (уголь – более грязное топливо, чем мазут, и стоит напомнить проблемы экологии в Красноярске, где стоят угольные котельные), проценты по кредитам, отчисления партнерам и инвесторам. Не вырастут ли суммарные расходы, если учесть первоначальные инвестиции? «Одна из главных сложностей проекта, – читаем мы в РГ, – это его финансирование. Стоимость КИП составляет около 22 миллиардов рублей». Расчет строится на субсидиях из Центра. Вот ещё один показатель исключительно затратной экономики. Но не проще ли принять в Центре некоторые управленческие решения по снабжению региона газом, по решению вопроса волюнтаристского ценообразования при осуществлении госзакупок для социального сектора (ведь всё выльется в возрастание суммы субсидий), по арендаторам в логистике, которые чинят препятствия при осуществлении государством его социальных функций? И как здесь не вмешиваться государственному регулятору, если частный капитал всё сводит к росту затрат? Вместе с тем государство выделяет региону субсидии, не вникая в суть проблем. Расточительность, а не эффективность, стала знаком времени.
Далее Алексей Михайлов пишет: «Мурманская область является энергоизбыточным регионом – здесь остаются невостребованными 250–300 мегаватт электрической мощности … Предполагается реализовать и давние планы по строительству в Мурманской области ветропарка… По предварительным данным, совокупная мощность ветроисточников электроэнергии составит более 200 мегаватт». Итак, уже есть избыток электроэнергии и невостребованные (!) 250–300 мегаватт электрической мощности, а руководство региона намерено установить еще 200 мегаватт. Причем ветряков, срок окупаемости которых в лучшем случае – 10–15 лет (реально – гораздо больше, если учесть «невостребованность» электроэнергии; в некоторых местах ветряки не окупаются совсем). Но они могут быть и убыточными. Для чего их строить? Чтобы и дальше пользоваться субсидиями из Москвы? Восполнить мифический дефицит энергии? Для того чтобы запитать котельные? Насколько разумные эти предложения и отвечают ли они государственным интересам? Добавьте стоимость запчастей, эксплуатации ветряков в валюте. И это происходит (перевод котельных на уголь) по всем удалённым уголкам страны, в то время как Москва проявляет отеческую заботу о бесперебойном снабжении Европы и Азии газом по доступной им цене даже когда те сопротивляются.
И последнее. Упрёки в адрес государства, что, мол, тратит большие средства в оборонную отрасль, а не в гражданскую экономику, меня удивляют. Ведь, начиная с 90-х годов по сегодняшний день, некоторые сторонники реформ ведут дело к тому, чтобы как можно меньше было государства в экономике. Государство заняло свою нишу – ВПК, космос, общегосударственные нужды, в т.ч. в некоторых отраслях, перечисленных в таблице выше. Повторюсь, его доля в основных фондах – 18%, государство занимается тем, чем обязано заниматься. А экономическим развитием по правилам игры, установленным капитализмом, должен заниматься частный сектор экономики, который сам ратовал за свою монополию в этой сфере. Что показала практика? Там, где государство уступило и освободило рынок, отечественные частные компании не пришли, чтобы занять эту нишу. Это не отдельные производства – целые отрасли. Что же делать государству, когда его упрекают? Заниматься экономикой или уйти из экономики? Невольно приходит мысль: разговоры на эту тему – спекуляция, базирующаяся на желании частного бизнеса паразитировать на бюджетных деньгах – чтобы государство не занималось своим делом, а инвестировало в экономику, т.е. отдавало бюджетные (народные) деньги в частные руки и при этом ослабило контроль, т.е. не обращало бы внимание на то, как эти деньги расходуются. Если государство доверит и оборонную сферу частному капиталу, то, можно не сомневаться, всё будет разрушено, как во всех гражданских отраслях. Так было все годы реформ. Об этом свидетельствуют голые цифры: собственные средства всех организаций, участвующие в обороте бизнеса, насчитывают 13–16 трлн.рублей, а чистая прибыль Топ-600 крупнейших компаний в 2014 г. составила, 2,115 трлн. рублей. Т.е. собственные средства всех организаций составляют частную прибыль только 600 крупнейших корпораций всего за 7–8 лет. Объемы экспорта нефти, металла и газа, производства химических удобрений, руды и леса не снижаются десятилетиями. Плюс современные производства и услуги… Куда же уходила прибыль? Обычно при нормальном капитализме она инвестируется в новые корпуса заводов, в модернизацию оборудования (в капитализацию), но мы этого не наблюдаем. И выше об этом уже много сказано. Расширения производства нет даже в прибыльной нефтепереработке: новые нефтеперерабатывающие заводы не строятся, глубина переработки значительно ниже, чем в развитых странах, объем производства бензина сохраняется приблизительно на уровне 1991 г. (так, по крайней мере, по статистике). При увеличении автомобильного парка в разы – как не расти ценам? Ответ в таблице ниже: предприятия, которые занимаются материальным производством, как не имели, так и не имеют средств для наращивания производства:
Что мы видим? Уверенно растёт задолженность в среднем по 4 трлн. рублей в год, т.е. прибыль реального сектора экономики (2 трлн. руб. у Топ-600) покрывает лишь половину годовой задолженности. Значит, стоимость машин и оборудования в основных фондах (около 37 трлн. рублей) уже перезаложена. Кому? Иностранным кредиторам? Задача исследовать денежные потоки в этой статье не ставилась. Приходится констатировать еще одно свидетельство неэффективности экономики, ответственность за которую несёт частный сектор и государство, как регулятор финансово-кредитной и товарно-денежной политики.
Так на что же направлены российские реформы? Через отчуждение всех средств производства с последующей ликвидацией значительной их части мы ушли от социализма. Вместе с тем признаков капитализма при анализе статистики мы тоже не обнаружили – нет накопления капитала. Доля импорта в ВВП колеблется от 19 до 21%, в то время как сумма выросла со 109,4 млрд.$ в постоянных ценах 1990 г. до 599,8 млрд.$ в 2016 г.(263,8 млрд.$ в текущих ценах; см. http://be5.biz/makroekonomika/import/ ru.html#main). Что это, если не ещё один показатель того, что рост ВВП обеспечивается больше за счет импорта, чем производства? При этом импортные товары обходятся государству (выкачиванием невозобновляемых ресурсов – нефти и газа) примерно в 5 раз дороже (599,8/109,4 при условно равном физическом объеме в 20% относительно ВВП, равном 1102 млрд. $ в 1990 г. и 1271 млрд. $ в 2016 г.). Хотя доллар обесценился за этот период едва ли больше чем в 1,7 раза. Что это за эффективность, когда бизнес готов переплачивать в 5 раз поставщику из-за рубежа, чем производить самому. Следует добавить, что нефти с газом надо экспортировать больше еще и потому, что валютой, вырученной за наши ресурсы, мы вынуждены покрывать не только стоимость импорта, но и выкачиваемые иностранным капиталом проценты и дивиденды за их вложения в российское производство (нужное им, как было в царские времена), торговлю, образование, добывающую отрасль и строительство.
И хотелось бы не верить этой статистике, надеяться, что Россия укрепляется, или хотя бы «сосредотачивается». Но ведь это – официальная статистика, как ей не верить? Кто ж виноват, что внимательный взгляд на отчеты Росстата, особенно если цифры правильно "сложить", разочаровывает – не получается разглядеть признаки роста. Нет даже оснований предполагать оживление экономики. Наоборот, изложенное приводит к мысли, что после того, как рухнула значительная часть материального производства, доставшаяся по наследству от СССР, страну законсервировали на полуразваленном уровне с сырьевыми отраслями. Да и те погрязли в долгах перед финансовыми структурами. Государство пытается что-то оживить (ВПК, авиацию, машиностроение), а частный сектор, не занимая эту нишу сам (цитаты можно найти в интернете), как собака на сене, отвечает, что это – лоббирование государственных интересов и государству нет нужды вкладывать туда деньги. Всё потому, что предпочитает Боинги отечественным самолётам.
Приходится констатировать: ситуация меняется, кое-где кое-что порой строится, темпы разрушения экономики в духе 90-х годов снизились, и период полураспада стал именоваться стабильностью. Иначе говоря, застоем. Этот застой устраивает 10% нашедших себя в том или ином прибыльном деле. Еще примерно 30% удовлетворяются заработками, которые может себе позволить весьма прижимистый бизнес. Ещё процентов 20 живут за счет пособий и мизерных пенсий. Оставшиеся 40% населения, выкинутые реформами из экономической жизни, выживают кто как может.
Конвертация государственной собственности на средства производства в частную собственность обернулась превращением экономики производящей (пусть даже с дефицитом, что является стимулом для частника наращивать производство, а не наоборот) преимущественно в экономику спекулятивной торговли, – на перепродажах. Там, где частный собственник сохранил производство, пока не убедил население в своём преимуществе перед государством в умении эффективно развиваться.
Маргарет Тэтчер так откликнулась на вопрос об «Искусстве управления государством»: «Государство отличается от общества; оно в конечном счете – слуга, а не хозяин людей».
В России государство преданно служит не очень эффективному бизнесу, оставляя рядовым гражданам роль прислуги. Может быть, в этом и кроется секрет низкой эффективности – слишком много слуг, поклонников мамоны и мало настоящих хозяев. Впрочем, очевидно, главный хозяин тот, кто распределил эти роли и пользуется ресурсами без риска стать банкротом, потому что всё под его контролем. Только это как-то не очень вяжется с истинным суверенитетом.
Март 2018 г.
Открытое письмо
Депутату Государственной Думы
Хованской Г. П.
Уважаемая Галина Петровна!
В феврале 2018 г. я отправил на Ваше имя в Государственную Думу письмо по проблемам ЖКХ и капитального ремонта жилого фонда. От Вас какой-либо реакции не последовало. В начале мая я получил письмо от Министерства строительства и ЖКХ РФ, в котором Министерство разъясняет, что собственники квартир должны платить и всё (кто возражает? – вопрос был – не двойную же цену?), больше никакого конкретного ответа ни на один из поставленных вопросов. Вопросы остались открытыми.
Считаю себя вправе озвучить публично проблемы, на которые профильный комитет Госдумы оказался не готов дать квалифицированный ответ.
Государственная Дума отличается (должна отличаться) от Боярской тем, что должна решать вопросы не в интересах бояр, а в интересах ГОСУДАРСТВА, т.е. НАРОДА, потому что без народа нет и не может быть государства. Ваш комитет находится ближе всех к нуждам населения. Между тем мы видим, что именно Вы, представитель «Справедливой» России, инициировали новые поборы с населения в целях «капитального» ремонта. Хотели как лучше? А получилось как? Нужны ли деньги для проведения ремонта? Конечно, нужны. Но посмотрите, что происходит с деньгами: старый жилой фонд в большинстве своём изношен на 80% и более (по сроку эксплуатации), но столько же лет с нас собирают деньги на ремонт.
Начиная с далёких советских времён платёжки включали взносы на капитальный ремонт. Например, Жилищный кодекс РСФСР, который утвержден ВС РСФСР 24.06.1983 г. в ред. от 20.07.2004 г.:
Ст.149 и Статья 154: «Плата за жильё и коммунальные услуги для собственников в многоквартирном доме включает в себя в том числе и взнос на капитальный ремонт». До 2004 г. собственники, разумеется, не упоминались, но взносы на капитальный ремонт входили в плату за жильё уже тогда. В более ранних документах говорилось, что капитальный ремонт выполняется в счет взносов населения, хранящихся на счетах ДЭЗ. О том же Закон № 188-ФЗ от 29.12.2004 (п.154).
Отсюда следует, что в амортизационный фонд было перечислено всё, и еще сверху, достаточно для того, чтобы дома не только отремонтировать, но и построить новые. Но их не ремонтировали, поэтому бюджет получил плюс сэкономленные средства на не проведённых своевременно капремонтах.
В 90-е годы платежи тоже включали капитальный ремонт: Постановление Правительства РФ от 18.06.1996 № 707 «Об упорядочении системы оплаты жилья и коммунальных услуг» гласит:
П.1 «Структура платежей населения за жильё всех форм собственности должна включать: первый платеж – за содержание и ремонт (включая капитальный ремонт) мест общего пользования в жилых зданиях, второй платеж – за коммунальные услуги».
Об этом же говорит Приказ Минстроя РФ от 02.12.1996 г. № 17–152 «Об утверждении «Методических указаний по расчету ставок платы за найм и отчислений на капитальный ремонт жилых помещений, включаемых в ставку платы за содержание и ремонт жилья (техническое обслуживание). Напомню, как галопировали платежи, взимаемые с населения: за период с 1999 по 2009 г. тарифы за содержание и ремонт жилой площади в Москве (домам 55–60 и более лет) для собственников жилья выросли с 0,24 рубля за 1 кв.м. до 6,66 рублей, а с 2009 г. по декабрь 2015 гг., соответственно, с 6,66 рублей до 16,69 рублей за 1 кв.м. Рост в первом случае в 27,7 раза, а во втором – еще в 2,5 раза. При этом за вторичное жильё в Москве ранее взималось больше, чем за первичное – по 20,29 руб. за 1 кв.м. Без всякого законодательного утверждения тарифа. Сейчас тариф – 21,95 рублей за 1 кв.м., рост за два года еще на 30%. Сравните с официальным темпом инфляции за 2016–2017, которым так гордится Правительство. Никаким дефлятором такой рост не объяснить. Это тариф за содержание и ремонт (включая капитальный ремонт) согласно вышеприведенным нормативным документам.
Наконец, напомню, федеральный закон № 271-ФЗ от 25.12.12, где в части 3, статьи 154 тоже сказано, что в платежи для собственников квартир включен взнос на капремонт.
В 2015 году депутаты ГД по инициативе комитета Думы сделали вид (или по своей некомпетентности), что никаких взносов не собирают и ввели новый взнос (отдельной строкой) с квадратного метра, якобы теперь уже только для собственников (а разве статья 154 ЖК не о собственниках? По-сути, – это уже сверхплатежи, помимо уплаченных в 1960–2017 гг. и включенных в статью «содержание и техобслуживание»). Сколько можно? Уже дважды (по нормативу срока проведения ремонта) перекрыли суммы, необходимые для их капитального ремонта или реновации. Население оплачивало по двойному тарифу услуги ЖКХ по крайней мере два года с июля 2015 г. до издания Закона № 258-ФЗ от 29.07.2017, который одним росчерком пера исключил взносы, не скорректировав тариф на «содержание…» в сторону уменьшения на соответствующую сумму. Следовательно, взносы в строке остались. Только не считаются взносами. «Испарились» платежи, которые выплачивались населением многие десятилетия. Они что, национализированы? Реквизированы? Присвоены!
При этом за всё время существования домов хоть бы раз соответствующие службы организовали дело по ремонту в соответствии с нормативной документацией, определяющей объем и порядок проведения этого ремонта.
КАПИТАЛЬНЫЙ ремонт предполагает определённый набор обязательных работ, включая ремонт или замену деревянных полов и перекрытий, канализации, особенно проложенной в земле без подвала, ГВС, ХВС, отопления, окон и пр. Иначе он – не капитальный. В перечне работ перекрытия и полы не упоминаются. Если они сгниют или на пределе износа обрушатся – это проблемы собственников? Понятно, что некоторые работы могут быть связаны с отселением или какими-то другими проблемами. Но сегодня эти «детали» вообще никого не интересуют, потому что никаких обязательных работ фактически нет. Все строительные нормативы как бы отменены: полы, перекрытия, трубы в земле – это слишком утомительно и накладно. В результате ремонты проходят, а проблемы остаются. В нашем доме в начале 80-х годов уже делался ремонт. Тогда его назвали «планово-предупредительным». При этом с первого этажа выселили жильцов, снесли несущие стены, сделали общий длинный коридор и разместили там Налоговую инспекцию. Произведена была реальная реконструкция первого этажа со сносом участков несущих стен. Появились небольшие трещины на фасаде строения. При этом у части дома нет фундамента и нет подвала. Однако нам и Жилищная инспекция, и Префектура пишут, что в подвале (не существующем!) всё в порядке, и никакой реконструкции по плану БТИ 2011 г. (!) не делалось (дом 1960 г.). Вопиющая некомпетентность.
Так и с настоящим капитальным ремонтом. Что в действительности происходит?
Про деревянные полы и старые перекрытия ни в каких домах речь не идёт, деревянные рамы, рассохшиеся (кто не поменял за свой счет), пропускают все ветра (а ведь это – фасад, который входит в набор работ), полы скрипят, канализация засоряется из-за жировых отложений и дефектов, возникших в процессе эксплуатации… А населению вместо всех этих работ, предлагают голосовать за несколько пунктов, изначально не отвечающих требованиям капитального ремонта: делать то или это? Чтобы вынести за скобки еще часть работ, включенных в этот псевдокапитальный ремонт. С какой целью? Ясно какой: чем меньше сделать, тем больше экономия Фонда капитального ремонта. Сэкономленные на «липовом капитальном ремонте» средства вернут жителям? Понятно, что нет. Тогда зачем деньги собираются с населения в тройном размере, если делается не только НЕ капитальный ремонт, но и вообще ремонт ли? При этом пропаганда о проведении кампании именно капитального ремонта разносится по всем углам. Деньги собираются с населения как бы именно для проведения капитального ремонта. На верхних этажах канализация не засоряется, сгнила внизу, в лежаке, что лежит на земле, но там государственная налоговая инспекция, которая возражает против вскрытия полов, население верхних этажей это не волнует, и труба в объем работ не включается, налоговая (режимный объект) отказывает. Или не отказывает, и собрание собственников приняло решение провести работы по ремонту. Однако мнение собственников квартир игнорируется, работы в проектно-сметную документацию не включаются и выпуск (лежак) в земле, даже если он сгнил, оставляют разрушаться. Зато покраску в подъезде в смету включили, несмотря на то, что аналогичные работы проводили совсем недавно. Проблемы как были, так и остаются. Нижние этажи не волнует крыша, можно проголосовать «против». Торжествует «демократия». Липовая. Фактически же – кампания по снятию ответственности всех структур власти за жилой фонд, за заведомо отрицательные результаты (провал) «капитального ремонта» в стране и Москве. Вот почему вдруг протекают крыши, а то и обваливаются элементы стен домов, в которых недавно делался «ремонт». Напомню, в нашем доме снесли несколько несущих стен, когда жилой первый этаж делали нежилым, а перекрытия никто смотреть не собирается.
Не дождавшись ремонта, люди давно взялись менять за свой счет трубы в своих квартирах, заливать бетоном перекрытия. В результате, если голосованием будет принято решение менять внутридомовые стояки, по этажам пойдёт не цельная труба, а сваренная кусками. И что проку менять кусок трубы в одной квартире, если из-за жировых отложений или налёта ржавчины плохо пропускает труба где-нибудь на 3-м или 4-м этаже? Я говорю не о конкретном доме, а об антигосударственном подходе ответственных властных структур к проблеме. Уже всем ясно, что качества от ремонтов, выполняемых, как правило, неквалифицированными (в целях экономии, да и где взять квалифицированных?) работниками из соседних республик (они – налицо, полно сюжетов по телевидению), ждать не приходится. Факты некачественно проведённых работ приводят в нерешительность всё население: соглашаться на проведение ремонтных работ? Особенно если недавно в квартире провели дорогостоящий или даже косметический ремонт. Ведь пустить в квартиру ремонтников для замены труб автоматически означает, что ремонт был сделан напрасно. Деньги – на ветер. А они у населения не лишние.
В одном доме меняют батареи, окна, унитазы, обновляют лифты…, в другом меняют трубы, в третьем предлагают жильцам батареи и окна менять за свой счет. Полная анархия. А деньги – со всех поровну.
Какую цель ставило государство, объявляя эту кампанию? Если цель – лишь собрать деньги с населения – это одно. Если цель – ремонт жилого фонда – это совсем другое. Но так ремонт не делается. Нельзя голосованием решать риски, ведущие к разрушению. Они должны регулироваться строительными нормами и нормативами, т.к. все строительные материалы имеют свойства разрушаться со временем (усталость, попадание влаги…). Кроме того, ведь вместе с собственниками в доме проживают арендаторы муниципального жилья. По Жилищному кодексу государство обязалось в муниципальных квартирах делать капитальный ремонт в установленные сроки. Фактически делает не везде. По-существу, государство отказывается от исполнения своих обязательств перед жителями. Приходится констатировать следующее:
Несоблюдение сроков и объёмов капитального ремонта – это мина замедленного действия. То, что делается под видом капитального ремонта – это галочка в отчетах вместо соблюдения технических норм и законодательства. Это – необоснованное требование платежей за объем работ, включенных в капитальный ремонт, но не выполненный. Т.е. требование платежей за не оказанные и не оказываемые услуги в необходимом объёме. Тем более, что, например, в Москве, согласно Распоряжению Мэра № 86-ПП от 27.02.2015 г. используется только 90% от суммы, собранной в предыдущем году.
Что значит голосование, которое организовывают (тоже не везде) Управы? Это значит, что по проведению «лоскутного» ремонта отчитаются как за капитальный ремонт. Галочку поставят, а если что случится – виновато население: не так проголосовало, не пустило в квартиру. Для того чтобы получить в отчете галочку и от собственников жилья, придумали способ: на собрании выбирают уполномоченных одних, а документы приносят для подписи другим, на всё согласным. По крайней мере, так произошло в нашем доме. Ясно всем, что дифференциация в объемах работ в разных домах может быть огромная. В результате деньги, собранные с владельцев квартир в домах с минимумом удобств, будут использованы в тех домах, где больше «наворотов». Т.е. в комфортных домах будет делаться ремонт за счет необеспеченных, а то и вовсе безработных. Пора признать: причина задержек ЖКХ-платежей (где это явление есть) – неконтролируемые, превышающие реальные затраты по конкретным объектам, поборы с населения при участии государства, утверждающего тарифы в двойном размере. Правильней было бы ввести коэффициенты: есть дома, на которые потребуется затрат больше – один коэффициент, где меньше – другой. Такой подход даже в голову чиновникам не пришёл. Уравниловка в этом деле в период критического расслоения общества устроила Правительство и Думу, очевидно, потому, что в их пользу. Уравниловка – это в прошлом было неправильно, теперь – необходимость.
