Николай Иванович Леонов Черные крылья

Лев откинулся в кресле и посмотрел в окно. Жара мешала думать, мысли казались липкими, тяжелыми. Фамилия Исаев не была знакома никому из коллег и приятелей погибшего пилота, и судя по тому, что говорили свидетели и близкие, рядом с Антоновом никого с такой фамилией не было.

– Возможно, что кто-то из прошлого, – сказал Лев, и тут зазвонил телефон. Звонила Ева с тренировочного аэродрома. Можно было назвать это интуицией, но оба сыщика напряглись, услышав сигнал мобильного. Как если бы на другом конце провода им хотели сообщить плохие новости.

– У нас сгорел ангар. Тот самый, в котором утром складывали парашюты и было занятие, помните, – устало и как-то бесцветно сказала Ева в трубку.

– Что еще случилось, Ева? – спросил полковник.

– Погиб Мирослав. Вроде бы как его ударило балкой по спине. Но мы ничего не трогали пока. Пожарный расчет все потушил… Понадобилось два расчета, чтобы все потушить. Приезжайте, пожалуйста, – всхлипнула Ева, – мне кажется, что Славу убили.

– Сделайте так, чтобы до приезда нашей группы никто ничего не трогал, – распорядился Гуров, вставая. Стас уже звонил Дарье и говорил, что, похоже, уйти домой пораньше у нее сегодня не получится – у них новый труп. На секунду Крячко замер, а потом кивнул и сказал, что они поедут на его машине.

– Что-то ты как-то изменился в лице, – заметил Гуров, кладя трубку.

– Даша сегодня отпросилась пораньше, и вместо нее с нами на дело едет Меге… то есть Матильда Давтяновна.

– Нам конец, если сделаем что-то не так, – кивнул Гуров, когда они пошли к машине.

– Нам конец в любом случае, потому что как должно быть правильно, знает только сама Матильда Давтяновна, – сказал Стас.

Еще один очень длинный день. Москва удивила отсутствием пробок и предгрозовой тишиной.

Ева Ситтер в самом деле смогла удержать людей и сделать так, чтобы до приезда следственной группы из главка никто не приближался к телу. Судя по тому, что увидели напарники, ангар вспыхнул как спичка и загорелся очень быстро.

– Я к пожарным, – предупредил Стас. Об этом напарники договорились еще в машине. Гуров осмотрит место предполагаемого убийства, хотя пока они не видели тело, нельзя было точно ничего сказать. На Крячко был пожар.

Когда тело перевернули, Гуров сразу узнал сотрудника аэродрома, видимо, пилота того самого, нового «Яка», который принес ключи вчера. А на то, что убила его вовсе не балка, упавшая на спину, недвусмысленно намекало большое кровавое пятно на груди.

– Выстрел из пистолета, с близкого расстояния, а теперь не мешайте мне работать, – сказала Матильда и с невероятным для ее роста и фигуры проворством присела на корточки и начала быстро перемещаться вокруг тела, собирая заметные только ей одной улики в пакетики. Параллельно она проводила осмотр тела на месте. И это было похоже на работу волшебника, мастера иллюзий. Так неуловимо быстро порхали руки эксперта.

– Он погиб до пожара? – спросил Лев.

– Скорее всего да, но точнее скажу, когда увижу его легкие после вскрытия, – отозвалась Матильда.

– Так я и подумала, – тихо проговорила Ева, которая, оказывается, все это время стояла позади оперативников и ничего не говорила. Казалось, что с лица девушки сошли все краски. Лев кинул на нее быстрый взгляд, и почему-то ему показалось, что она чего-то боится.

– Отойдем, – сыщик аккуратно взял Еву за локоть, чтобы отвести в сторону, и именно этот момент выбрала Кутузова, чтобы все-таки появиться в этом расследовании. Гуров раньше много раз слышал, что методы работы у их с Крячко коллеги были своеобразные. В частности, на нее даже поступали жалобы, но чаще всего они были слегка… личного характера. На Кутузову жаловались за то, что она начисто игнорировала мнение коллег, хотя при этом постоянно о нем спрашивала, не жаловала субординацию. И при этом показатели по раскрываемости у нее все равно оставались самыми высокими из ее отдела, видимо, за это и терпели, и именно поэтому это счастье дал Орлов в помощники своим сыщикам.

– Я уверена, что тут пытались также уничтожить следы. Давайте ничего не будем трогать до того, как приедет наша собака или наши эксперты. Это азиаты, мы сейчас ведем сразу несколько дел с азиатскими «хвостами», так что, господа, не мешайте мне работать, – громкий, пронзительный голос Кутузовой буквально ввинчивался в мозг.

Гуров сделал шаг назад и придержал Еву так, чтобы она была у него за спиной, не потому, что полковник думал, что свидетельнице угрожает опасность, а чтобы ее раньше времени не увидела Кутузова и не попыталась допросить ее первой.

Любой оперативник, да и просто любой сотрудник органов охраны правопорядка, кто умеет вести разыскную работу и разговаривать со свидетелями, знает, что лучше успеть допросить человека до того, как с ним поговорил кто-то… не сильно умный. Воспоминания, особенно свежие, это очень хрупкий материал, и работать с ним тяжело. Очень просто буквально за пару фраз сбить «настрой» и сделать так, чтобы человек перестал удерживать в памяти те детали, которые могут оказаться важными или казались важными ему, и начал пытаться искать и подгонять свои воспоминания о событиях под те вопросы, которые будет задавать ему допрашивающий.

Но тут снова сыщикам очень повезло. Глава службы экспертов медленно встала и посмотрела на Инну своим фирменным взглядом. Кутузова затормозила затормозила так, как если бы перед ней внезапно выросла кирпичная стена.

– Как мило, Инночка, – сказала Матильда Давтяновна, – как мило, что вы тоже решили присоединиться к расследованию, но не мешайте сейчас работать мне и мальчикам, осмотритесь и делайте свою работу, но так, чтобы я вас не слышала.

Матильда не хамила, нет. Она говорила тихо, так, чтобы ее слышала – а если вспомнить об особенности Кутузовой, считывала по губам – только Кутузова и мог слышать Гуров. Искать фальшивые купюры на пожаре, с собакой или без, было бесполезно.

Инна кивнула, соглашаясь с доводами, и начала опрос свидетелей по своей схеме. Гуров понял, что пока он будет слышать вопросы коллеги – на пепелище они почему-то разносились слишком громко, – он не сможет задать свои.

– Ева, давайте отойдем.

– Только что сама хотела вам это предложить. Это ваша напарница? Какая она… экспрессивная.

– Да, – только и сказал Гуров.

Они вышли за огражденный периметр ангара, Ева повела полковника к небольшому строению, где размещалась уютная кухня, поставила чайник и кивнула:

– Спрашивайте. В целом, тут, мне кажется, будет комфортнее.

– Когда начался пожар? Как вы считаете, это поджог или может быть несчастным случаем? Как я понял, больше пострадавших не было?

– Нет, пострадавших не было, поджог, потому что ангар загорелся снаружи и с трех разных мест. Стаса не должно было там быть. Я думаю, хотя вы можете смело сказать, что в данном случае думать не моя работа, но все же мне кажется, что его там раньше убили. Потому что, по идее, горело же не супербыстро. Не было никаких взрывов, ничего, что помешало бы ему покинуть горящий ангар. Но тем не менее никто не кричал, не рвался. Мы вызвали пожарных и пытались сами потушить ангар. У нас тут оборудование, все законно. Но не смогли. Огонь был какой-то странный.

– В смысле?

– Пламя синеватое. Пожарные уже успели сказать, что это химический огонь. От топлива. Кто-то облил ангар снаружи. Керосином. Горит он быстро, а для того, чтобы потушить, приходится приложить немало усилий.

– Что связывало погибшего Мирослава, кстати, как его фамилия?

– Арутюнов.

– Что связывало Арутюнова и Антонова?

– Слава привел Сережу к нам на работу. Они явно были давно знакомы. Еще с Ямала.

– Ямала? Севера?

– Ну да. Слава жил там раньше. И Сергей тоже, но недолго. Он сам из Владимира. На Ямал его позвали работать «за большие деньги», Сергей сам так говорил. И много раз повторял, что быстро пожалел об этом. Как и Славик, мне кажется. Не знаю, кем они там работали и что делали, вахтовики, наверное. Все в начале двухтысячных мечтали уехать работать на вахту, на Север, чтобы денег заработать. У меня много знакомых, кто так себе на квартиры не только в Москве, но и на югах заработал.

– Простите, но сомневаюсь, что такие большие деньги можно было заработать честным трудом. Значит, оба убитых раньше работали вместе. Они приятельствовали?

Ева медленно кивнула:

– Да. У них были такие… мне кажется, что теплые отношения. Но если Сергей был очень открытым, то Слава наоборот. Он был членом нашей семьи, я имею в виду коллектив аэродрома, – добавила смущенно Ева, – но при этом мы действительно мало про него знали. Не любил оставаться на праздники, всегда находил способ быстро уйти, но при этом это было как-то почти незаметно, легко и никому не мешало. Он принимал всех нас такими, как мы есть, без заморочек. И мы его. Спокойный, немногословный, мог, кстати, починить все, что сломано.

– Да-да, я помню, вы тут все одна большая семья, но все-таки, Ева, сосредоточьтесь сейчас: членов вашей большой рабочей семьи кто-то начал убивать, и неплохо бы узнать кто.

Ева кивнула:

– Да. Потому что если дело не в них самих, а в аэродроме, например, то мы все – следующие. Но я, честно, сейчас больше ничего не могу вспомнить. Кроме разве что того, что Славик зачем-то перепарковал «Як». Тот самый, ваш.

– Он же был опечатан.

– Да. Но Мирослав сказал, что будут занятия в том ангаре и вы вряд ли обрадуетесь, если с самолетом что-то случится. Он вывел его из ангара и поставил на улицу, – Ева показала рукой куда-то за территорию кафе. – Самолет легкий, его не обязательно открывать для того, чтобы перевезти куда-то. Если разблокировать тормоз, а это можно сделать снаружи под шасси, если знаешь, где и как, то самолет можно просто откатить. С этим вполне справятся двое мужчин, – пояснила она.

– А сегодня у вас работают камеры наблюдения? – спросил Лев. В прошлый раз оказалось, что компания, которая занималась системой наблюдения на территории аэродрома, решила заменить все камеры на более новые, и как оказалось, недобросовестный подрядчик перерубил силовой кабель, что сыграло убийце на руку – камеры не работали и в день убийства. Гуров подумал, что это совпадение ну очень интересно. Пилота убивают – камеры не работают. Второго работника аэродрома убивают – и та же картина. Кто-то знал, когда можно сработать, не опасаясь попасть в кадр?

– Ева, а кто мог быть в курсе, что камеры выведены из строя?

– Да все, – пожала плечами она. – Все работники, я имею в виду. Нам как кабель перерубили – так уже неделю восстановить не могут. То времени у ремонтников нет, то дожди дня два подряд лили – в такую погоду с электричеством работать никто не будет, тем более кабель снаружи.

– Вот как… – задумчиво проговорил оперативник.

Ева вздохнула и покачала головой:

– И про Исаева, как я ни расспрашивала, никто не знает. И я понятия не имею, кому пришла в голову идея поджигать ангар. Ведь для того, чтобы просто скрыть убийство Стаса, это как-то очень глупо.

– Тело забираем, под ним нашли кое-что интересное, – сказала Матильда Давтяновна, заглядывая на кухоньку, и, заметив непонимающий взгляд Гурова, пояснила: – Капа подсказала, что вы тут.

– Что нашли?

Матильда показала пакет для улик, в котором лежала пачка купюр уже знакомого Гурову вида.

– У нас тут никто не занимался фальшивомонетничеством! Мы честно зарабатываем! И нормально, нам хватает! – В голосе Евы, когда она выкрикнула это, прорезались опасные нотки истерики.

Матильда Давтяновна, махнув рукой, вышла. А в кухоньку заглянула женщина средних лет.

– Евка, ты что блажишь! – простецки проговорила она, мельком приобняла девушку и обратила внимание на Гурова: – Вы из полиции же?

– Так точно, – кивнул он, – полковник Гуров, Лев Иванович. А вы, простите…

– А я работаю тут, буфетчицей – у нас вон там, – махнула она рукой куда-то вдаль, – кафетерий для сотрудников и гостей аэродрома, там я и базируюсь. Зовут меня Ирина, Афанасьева Ирина Геннадьевна, я работаю тут с начала основания клуба. Если у вас есть ко мне вопросы, можете задавать. И Славу, и Сергея я отлично знала, и весь персонал тоже хорошо мне знаком, – сказала Ирина приятным низким голосом и улыбнулась полковнику, как-то почти незаметно оттирая Еву в сторону, словно хотела ее прикрыть.

– Очень приятно, – Гуров показал удостоверение и, пока Ева приходила в себя, задал Ирине несколько вопросов. Буфетчица – главная сплетница и хранитель информации. Она точно знала, когда и кто пришел и кто чем занимается на территории аэродрома. Почти все сотрудники были у Ирины на глазах. И полковник даже немного обругал себя за то, что с самого начала не подумал о том, что нужно искать кого-то похожего на Афанасьеву. Идеального осведомителя.

– А вам не попадалась фамилия Исаев? Может быть, это был кто-то из общих знакомых убитых?

Ирина задумалась на мгновение.

– Нет. Но я слышала эту фамилию. Кажется, это было название какого-то самолета. Знаете, что уже давно существует традиция давать воздушным суднам фамилии известных людей? – Она помолчала и добавила внезапно: – Слава жил один, но у меня были ключи от его дома. Могу отдать вам.

Лев приподнял брови:

– А откуда у вас ключи? Вы были настолько близко знакомы?

Ирина усмехнулась:

– Он жил один и никого не пускал в свою жизнь. Мы были просто друзьями, и на всякий случай он оставлял ключи мне, когда уезжал куда-то.

– Он что, тоже работал наемником? – уточнил Гуров, рисуя очередную крякозябру в блокноте рядом с фамилией убитого.

– Нет, насколько я знаю, – покачала головой Афанасьева. – Но, бывало, срывался куда-то – говорил, на рыбалку, достало все, от людей устал, отдохнуть хочется. Уезжал на несколько дней, ключи, как я уже вам сказала, мне оставлял. Вообще Славка бобылем жил, чуть ли не отшельником. Квартиру снимал, хотя я знаю, что зарабатывал он неплохо. Пожалуй, в ипотеку мог бы и собственное жилье взять.

Лев кивнул.

Судя по голосам, доносившимся снаружи, Кутузова продолжила свою активную деятельность уже за пределами ангара. В помещение просочился Крячко.

– Слушайте, кроме шуток, предлагаю погасить свет. Она вот-вот доберется и до нас. – И тут же стал серьезнее: – Тебе Меге… Матильда уже рассказала, какой сюрприз обнаружила под телом убитого?

– Конечно, – кивнул Гуров. – А от чего умер-то?

– Убили выстрелом в грудь, балка упала случайно, вряд ли убийца планировал это, – пояснил Крячко коротко.

Это была вся информация, которую можно было обсуждать в присутствии посторонних. Гуров вызвал оперативников, нужно было взять со всех сотрудников аэродрома подписки о невыезде.

Было уже около десяти вечера, когда они закончили, но именно первые часы после убийства важны для того, чтобы найти следы. Поэтому Крячко вместе с трупом и всеми уликами поехал в главк, а Гуров – на квартиру убитого Арутюнова.

– Уверен, что один поедешь?

– Вряд ли там меня будет ждать кто-то, – сказал Лев, почему-то он был уверен, что в доме Арутюнова никого не будет. Чутье. Все то же пресловутое чутье полковника, которое его уже много лет не подводило.

Квартиру убитый снимал не так далеко от места работы – в Люберцах, минутах в сорока езды на местном автобусе. Ирина оказалась права. Арутюнов действительно жил очень скромно, и, судя по холодильнику, дома он только ночевал. Никакой техники, кроме планшета, в квартире не было, и Гуров забрал его с собой. Еще раз осмотревшись, полковник понял, что погибший пилот, скорее всего, не жил тут. Может быть, приезжал переночевать и переодеться, но обитать постоянно – вряд ли.

До дома полковник добрался буквально на автопилоте. Мария не спала, читала на кухне сценарий. Лев улыбнулся, увидев свет на кухне. Этот теплый свет был, наверное, дороже многих слов. Как и кастрюля, накрытая полотенцем, когда уже практически во всех домах есть микроволновки. Как понимание друг друга без слов. Когда начинает казаться, что двое за много лет, что они живут вместе, стали похожи.

Когда зазвонил его мобильный, требуя видеосвязи, Гуров мельком порадовался тому, что не успел отправиться в душ.

– Не спите? – Голос Инны ворвался в тишину теплой ночи. Физиономия ее на маленьком экране телефона выглядела на удивление бодрой.

– Нет, Инна Владимировна, что вы хотели? – спросил Гуров. Как старший группы, он должен был если не контролировать, то хотя бы следить за тем, какие задачи выполняют его коллеги, и именно ему предстоит отчитываться Орлову за их действия.

Кутузова, следуя негласному протоколу, позвонила именно для того, чтобы отчитаться.

– Тут такое странное дело, Лев Иванович. Понимаете, партия фальшивок действительно большая. Это не для того, чтобы просто сливать в магазинах или через обменники. Нужно будет еще сделать анализ, наша лаборатория попросила на это время. Но исходя из того, что я уже тут… поспрашивала…

– Работали с осведомителями?

– Да прошлась тут с утра по разным знакомым, – уклончиво ответила Кутузова. – В общем, суть в том, что никто не заказывал такую партию. А поскольку фальшивки качественные, изготовление их требует определенного времени и затрат, пока что с этим никто морочиться не хочет. Да и, сами понимаете, «слить» чемоданчик тысячных или даже пятитысячных купюр в рублях куда проще, чем сотенных в долларах. С учетом того, что курс периодически понижается, банки отказываются от обмена, а магазины с наличной валютой немногие работают. Я бы сказала, что в столице к такой находке… прохладное отношение. Поэтому крупные партии фальшивок обычно делают под заказ. Завтра поеду по точкам, буду собирать информацию, вечером доложусь. Эксперты обещали, что после обеда у вас будут данные по партии.