bannerbannerbanner
Hell Divers. Адские ныряльщики. Призраки

Николас Смит
Hell Divers. Адские ныряльщики. Призраки

Полная версия

Четыре

Джордан не снимал со штурвала вспотевших ладоней и не сводил с бури глаз. Либо посланная им наверх команда починит рули и спасет корабль, либо они все погибнут здесь, в этом шторме. Так или иначе, но на данный момент ему не оставалось ничего другого, кроме как следовать намеченным курсом.

– Сэр?

Это была Катрина.

Джордан бросил на нее взгляд через плечо. Коммандер Рик Уивер стоял на самом верху мостика и смотрел вниз, ожидая приказов. Капитан кивнул хеллдайверам и снова посмотрел на Катрину.

Она отстегнула ремни и шаткой походкой – в этот момент корабль опять содрогнулся – двинулась вперед. Что бы женщина ни собиралась ему сказать, ей явно не хотелось, чтобы их слышали другие.

Джордан сильнее сжал в руках штурвал и бросил взгляд на монитор справа. На экране шел обратный отсчет. Чтобы восстановить работоспособность направляющих, у них оставалось чуть больше тридцати минут, пока шторм не поглотит корабль. «Улей» в этом электрическом месиве несколько часов еще продержится, но вот дайверы – нет.

– Сэр, я слышала, что мы перехватили сообщение с поверхности, – произнесла Катрина.

У Джордана в груди заколотилось сердце. Кто виноват в этой утечке информации? Он быстро глянул на мостик и увидел Ханта. Лейтенант отвел взгляд, и тем самым ответил на его вопрос. Это напомнило капитану, что верить нельзя никому – только себе и Катрине. Разбираться, похоже, придется не только с Магнолией.

– Сообщение? – спокойно переспросил он.

– Да, сэр, сигнал о помощи.

Джордан готовился к этому не один год, с той самой минуты, как они получили первое сообщение от Икса, но сейчас был уж слишком неподходящий момент. За сокрытие этого факта она его возненавидит. Может даже уйдет. Он мог многое стерпеть, но не это.

– Кэт, я…

– Мне кажется, на этот раз все действительно серьезно, – продолжала она. – Бастион Хиллтоп представлял собой бункер ИТК, один из самых продвинутых из всех, которые когда-либо строили.

Джордан едва сдержал вздох облегчения. В конце концов, Хант его выдал, но не совсем. Тайна Икса по-прежнему оставалась тайной. Пока.

– Капитан Эш пометила эту территорию в качестве заслуживающего внимания объекта, который стоит разведать, если нам когда-нибудь удастся забраться так далеко на восток, – пылко продолжала Катрина. – Если до сих пор передается сигнал COC, значит кто-то мог остаться внизу. Я думаю…

– Мария Эш больше не капитан, лейтенант.

Несколько офицеров на мостике подняли глаза от мониторов. Катрина умолкла, сжала губы и посмотрела на него.

– Сэр, мы заняли устойчивую позицию, – доложил Хант. – Выключить аварийную сирену?

Джордан проверил экран справа. Теперь они огибали шторм. Продолжали пищать сенсоры предупреждения, все так же завывала аварийная сирена, но пока им ничего особо не грозило.

– Сирены отключить, всему персоналу, не занятому жизнеобеспечением корабля, приказать оставаться в убежищах, – сказал Джордан, зная, что большинство пассажиров его все равно не послушают и будут жить своей обычной жизнью.

Вой аварийных сирен стих, и из динамиков системы оповещения донесся механический голос:

– Всему персоналу, не занятому жизнеобеспечением корабля, просьба оставаться в отведенных вам отсеках.

Наступил момент спокойствия, и Джордан воспользовался им, чтобы оглядеть мостик. Помещение – от белых кафельных полов до стен и пультов – выглядело безупречно. В продолжение вековой традиции, родившейся в те времена, когда корабли плавали не в воздухе, а по воде, его мундир, как и у членов команды, тоже был белый. В отличие от других помещений корабля, мостик освещался светодиодными лампами, хотя теперь на фоне урезанного энергоснабжения они светили тускло.

Капитан Эш когда-то приложила максимум усилий для того, чтобы превратить мостик в островок порядка посреди хаоса. Это была одна из тех ее традиций, которые Джордан с гордостью продолжал.

Он глотнул воздуха, в котором ощущался запах чистящего средства. А когда повернулся обратно к штурвалу, его взор приковала к себе карта поверхности, выведенная на один из мониторов. Там, где Эш когда-то видела новое будущее, Джордан усматривал лишь бредовую фантазию. Надежды найти новый дом на земле не было никакой. Они могли уповать выжить только в небе, и в данный момент их судьба зависела от усилий трех хеллдайверов.

– Майкл и его команда вышли на позицию, сэр, – доложила Катрина, – может, нам подготовить еще одну команду для разведки Бастиона Хиллтоп?

– Нет, – твердым голосом ответил он, на что Катрина смерила его хмурым взглядом, – как только починим рули и уберемся подальше от этой бури, я подумаю о ресурсах, которые можно будет выделить для изучения этого таинственного сигнала.

– Но если ты, Леон, этого не сделаешь, я прыгну вниз сама, – сказала она, отстегнула ремни и встала.

Джордан удивленно распахнул глаза. Она всегда отличалась несговорчивостью, но это уже было открытое неподчинение.

– Сядьте, лейтенант, – приказал он.

Она сделала шаг, потом еще один, губы ее дрожали. Джордан почувствовал, что все без исключения члены команды на мостике не сводят с них глаз.

– Если там внизу действительно что-то есть, мы должны проверить. Ради нашего ребенка…

Джордан метнул взгляд на ее живот и перевел на лица офицеров команды. Они все слышали, и через час об этом будет знать каждая живая душа на корабле.

Он покачал головой, полный разочарования.

– На поверхности абсолютно точно нет никаких признаков человеческой жизни. В погоне за этой сказкой капитан Эш рисковала кораблем и каждым пассажиром на его борту. Мы до сих пор живы только потому, что я не повторяю эту ошибку.

– Но мы не сможем вечно жить в небе, – сказала Катрина.

– Внизу ничего нет, лейтенант. Но я скажу вам так: если мы найдем способ вырваться из этого шторма, я пошлю вниз команду проверить точку с указанными координатами – просто чтобы вам это доказать.

__________

Роджер Минтел ничуть не сомневался, что был единственным в своем роде. Он всегда чувствовал, что отличается от других. Большинство друзей и даже коллеги-хеллдайверы считали его странным. К примеру, он любил мастерить из дерева. Из дуба, если его удавалось найти. Древесина помягче, в большинстве случаев, с годами крошилась. Он обшарил весь «Улей» в поисках сломанной мебели, а во время прыжков иногда находил целые доски. Когда-то на планете росли деревья. Продолжали жить и теперь, только уже в его творениях.

Он только что вернулся из пускового шлюза и стоял в принадлежавшей его семье лавчонке, глядя на свои поделки: зверюшек, фигурки людей и даже уменьшенную копию «Улья». Большинству обитателей корабля на его работы было глубоко наплевать, но несколько истинных ценителей его искусства все же имелось. Некоторые из них даже время от времени притаскивали мебель, чтобы он ее ремонтировал. На жизнь семья Минтела зарабатывала иначе, но его занятия пополняли их счет на несколько кредитов.

– Ты так и будешь стоять или все же скажешь мне, в чем дело?

Отец оторвался от настенных часов, которыми занимался в мастерской за лавчонкой. Их подлинный бизнес переходил из поколения в поколение, но отец станет последним представителем семейной династии. Изготавливать часы и ключи для корабля будет кто-то другой. Роджер сделал другой выбор – сначала стал инженером, затем подался в хеллдайверы.

– Ты же знаешь, пап, я не могу ничего рассказывать. К тому же, тебе, как и остальным пассажирам, не занятым жизнеобеспечением корабля, сейчас полагается находиться в отведенном отсеке.

– Ты хочешь сказать, что я не занимаюсь жизнеобеспечением корабля?! – презрительно фыркнул отец и засмеялся от одной этой мысли. – Мне надо закончить часы. В отсутствие солнца без них нельзя узнать время.

Из глубины магазинчика донесся еще один голос:

– Коул, оставь его в покое. Ты же знаешь, что он ничего нам не скажет.

Роджер с отцом повернулись и посмотрели на Берти, главу их матриархального семейства. Она вошла в мастерскую и поставила на стол Коула деревянную чашу с фруктами.

– Тебе тоже положено быть в убежище, – сказал Роджер.

– Слушай, Родж, прекрати. В семье Минтел трусов нет.

Она улыбнулась и показала на яблоки:

– Съешь что-нибудь, а то ты тощий, как жердь.

Роджер улыбнулся в ответ.

– Спасибо, мам.

Роджер считался одним из величайших счастливчиков на всем «Улье»: у него были живы оба родителя, хотя он и не знал, надолго ли. И маме, и отцу пошел уже шестой десяток, и годы их не пощадили.

Коул опять сел и застонал от боли, терзавшей все его тело. Берни устроилась рядом за столом и отбросила за плечи редеющие седые волосы. Она уже дважды победила рак, и Роджер постоянно боялся, что болезнь вернется и доведет свое дело до конца.

– Сядь, Родж. Тебе нужны силы, особенно если тебя опять пошлют вниз.

Роджер сел и настороженно поднял на мать глаза.

– Кто тебе об этом сказал?

– Твой комбинезон.

Роджер опустил глаза на свой черный костюм для прыжков и засмеялся.

– Да уж.

Из миски, сделанной им на мамин пятидесятый день рождения, он взял небольшое красное яблоко. Древесину для нее ему удалось притащить из дайва в зеленую зону. Его команда наткнулась на целый склад, битком набитый пиломатериалами, и Роджер настоял взять часть из них на корабль.

Магнолия устроила ему за это жуткий разнос, закатывая глаза и призывая вместо этих деревяшек взять что-нибудь действительно полезное, например, пластик.

Именно тогда Роджер и проникся к ней искренней симпатией. Эта девушка с голубыми прядками в черной шевелюре, казалось, никогда не обращала на него внимания. Но именно она заполонила собой все его мысли. Он не собирался больше ждать. Как только она починит рули и вернется, он откроется ей в своих чувствах.

Роджер взял разделочный нож, но вместо того, чтобы разрезать яблоко, принялся работать над подарком для Магнолии. На уме у него было только одно.

 
__________

Когда коммандер Рик Уивер покинул мостик, его голову заполняли вопросы о сигнале, по поводу которого, как он подслушал, шептались капитан Джордан и его помощница. Хеллдайверам капитан, скорее всего, ничего не расскажет, не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться их мнением. Все знали, что к советам Катрины он прислушивается только потому, что спит с ней. Это было совершенно очевидно всем – кроме них самих.

Когда речь заходила об ответах, на всем корабле он доверял только одному человеку. Времени ускользнуть и найти ее у него было совсем немного. Десять лет назад его дом рухнул на землю и все, кого он когда-то любил, погибли. Тогда никто не выжил, он остался один. И это его изменило.

Враждебные руины Гадеса изматывали его, как могли, но он, в конечном итоге, все же победил эту пустошь. Капитан Мария Эш оказала ему на корабле самый радушный прием, и он делал все возможное, чтобы чтить ее память, а заодно служить образцом для подражания другим дайверам. Но мысленно он никогда не считал этот корабль своим домом. И не должен был считать. Человеческий род создан, чтобы жить на Земле, и когда-нибудь обязательно туда вернется.

Вскоре после появления на «Улье» с нижних палуб до Уивера дошли слухи о каком-то пророчестве. Он проследил их до самого источника. В соответствии с предсказанием, когда-нибудь придет человек, который проведет людей в их настоящий дом внизу. Капитан Эш по каким-то причинам этому пророчеству верила. Уивер даже не знал, что и думать, и, вероятно, именно поэтому постоянно сюда возвращался.

Он торопливо шагал по переходам, время от времени оборачиваясь, дабы убедиться, что за ним не следит кто-нибудь из команды. За спуск на нижние палубы Джордан насадит его голову на пику. Коммандер сунул в карман руку и нащупал монетку из старого мира, которая, похоже, приносила ему удачу. Сейчас везение ему точно бы не помешало.

Вокруг, казалось, никого не было, но он, желая избежать любопытных взглядов, все равно накинул на голову капюшон толстовки и не поднимал головы. Большинство обитателей нижних палуб покинули отведенные им отсеки и занялись повседневными делами. Турбулентность для этих людей представляла собой не более чем помеху, нарушавшую привычный порядок дня.

Другие дайверы, коллеги Уивера, в свободное от работы время обычно торчали на верхних палубах, пили или играли в карты. Он заработал репутацию отменного картежника, но мало кто знал, что все его дополнительные кредиты тратились на покупку еды и медикаментов для жителей нижних палуб, которые не могли себе их позволить. Помогать нуждавшимся и больным, особенно здесь, в третьем жилом отсеке, где обитали самые немощные и обездоленные, стало для него чем-то вроде способа сохранять надежду. Но сегодня он пришел сюда не ради помощи, а за информацией.

Спустившись по последней лестнице ко входу в бараки, где разместилось свыше ста обитателей нижних палуб, Уивер увидел, что в его сторону идет полицейский. Он преднамеренно пошел дальше – обычный рабочий, занятый выполнением текущих задач. Уловка, похоже, сработала, и охранник не стал его окликать.

Общий отсек, как и рынок, представлял собой открытое пространство. Перед тем как войти, дайвер прикрыл банданой нос и рот.

По всему помещению эхом отдавались звуки кашля и отрывистые стоны. Рик вошел внутрь, повернул направо и зашагал по первому проходу. В щелях размером не больше пускового шлюза жили два десятка семей. Каждое жилище отгораживали тонкие занавески, подвешенные на веревках или ржавых карнизах.

Уивер точно знал, сколько ступенек надо преодолеть, чтобы добраться до пункта назначения. Из-за сокращения поставок энергии, секции ламп наверху не горели, а обогреватели, подключенные инженерами к бойлеру, бездействовали. Этот стылый зал освещался лишь свечами.

Дойдя до середины прохода, он отодвинул выцветшую красную занавеску и увидел перед собой пустую койку. На кровати и полке рядом с ней валялись свечи и книги, но женщины, к которой он пришел, не было.

– О боже, – прошептал Уивер.

– Я думала, ты в него теперь не очень-то веришь.

Уивер молниеносно повернулся и увидел Джангу. На ней была накидка, сшитая из разноцветных тряпок. Волосы, доходившие до пояса, были аккуратно причесаны. Она зарабатывала на жизнь, торгуя травами и настоями, однако Уивер явился сюда не за очередным ее «лекарством».

– Чем могу быть тебе полезна, коммандер? Я только дошла до рынка, как они опять включили аварийные сирены.

– Я ненадолго в любом случае, – произнес он.

Женщина села на кровать и закутала ноги накидкой. Уивер выглянул наружу проверить, нет ли поблизости любопытных ушей. Из лачуги через проход выглянули мальчонка и девочка лет пяти-шести от роду. Их родителей или опекунов нигде не наблюдалось. У обоих детей на лбах виднелись бугорчатые наросты, а сами они не сводили с Уивера любопытных глаз. Девочка помахала рукой, на которой было всего два пальца.

Он улыбнулся, махнул ей в ответ, сунул в карман руку и вытащил две конфетки из затвердевшего джема. Девочка улыбнулась. Рик бросил их через проход, задернул занавеску и подвинул к койке Джанги единственный деревянный стул.

– С кораблем опять проблемы, – со вздохом сказал он, – уверен, что вам это прекрасно известно.

Тонкие губы растянулись в улыбке, она зажгла свечу и поставила ее на стол. На морщинистом лице заплясали огоньки.

– Ты проделал такой долгий путь, чтобы поведать мне то, что я и так знаю?

– Дело не только в энергии, – тихо произнес он.

– Направляющие, – ответила она, – говорю же, я все знаю.

Уивер свел брови на переносице и пригладил длинные, подкрученные вверх усы.

– Но откуда?

– Ты пришел сюда не ради них. Ты пришел поговорить о прошлом. – Она наклонилась к нему и положила руку на колено. – Рик, настало время его отпустить.

Он отпрянул. Женщина никогда не звала его по имени. Черт, он даже не знал, что оно ей известно.

– Я пришел поговорить о пророчестве.

На этот раз скепсис отразился уже на лице Джанги.

– Никогда бы не подумала, что хеллдайвер может по-настоящему во что-то верить, – ответила она.

– Джанга, мне нужно знать, где она, эта обетованная земля. Где-то рядом? И как мы узнаем человека, который нас туда поведет?

Она медленно покачала головой.

– Рик, ты ведь знаешь, я вижу не все. Что могла, я тебе уже сказала.

– Попытайтесь еще, – возразил он, – я должен найти этого человека.

Она уставилась на пламя свечи. Снаружи доносились лишь голоса и чей-то кашель.

Уивер обернулся и опять отдернул занавеску, чтобы убедиться, что их никто не слушает. По ту сторону прохода из-за шторы выглянули те же дети. Девочка улыбалась, мальчик слизывал с губ джем.

Когда Рик сел обратно за стол, Джанга подняла взгляд. От серого налета катаракты ее глаза в мерцающем свете выглядели зловеще.

– Прости, коммандер, – сказала она, сомкнув веки и сложив на груди руки, – в видениях мне действительно явилась обетованная земля, но она не такая, как ожидаешь ты или кто-то другой. Там есть рыба. Много рыбы. Рыбы самых разных размеров и форм.

– Рыба?

Она распахнула глаза и опять улыбнулась. На этот раз ее губы приоткрылись, обнажив два оставшихся зуба.

– В том самом месте? У океана? – спросил Уивер. – Ведь сейчас мы в двух шагах от побережья.

– Где именно?

– Если вы медиум, то должны и сами знать.

Джанга вздохнула, от ее дыхания пахло гнилью. Зловоние, исходившее от ее одежды, было ничем не лучше, но Уивер не отшатнулся.

– Я если и медиум, то лишь самую малость, – сказала она, и в ее слезящихся глазах мелькнул какой-то проблеск. – Скажи мне, Рик, где мы?

– В месте под названием Чарлстон.

Он внимательно смотрел на нее, пытаясь уловить реакцию. Женщина выглядела удивленной, на ее морщинистом лице явно мелькнул проблеск какого-то чувства.

– Это название вам о чем-нибудь говорит?

– Говорит, но это просто лишний раз отвлекает от темы, ради которой ты на самом деле пришел. По твоим словам, коммандер, ты здесь не для того, чтобы говорить о прошлом, хотя мы оба знаем, что оно не дает тебе покоя. Пока ты не наберешься храбрости и не посмотришь в лицо своим призракам, обетованной земли тебе точно не видать.

Из наушника, который Уивер держал в руке, послышался треск. Он вставил его обратно в ухо, его мысли галопом неслись вперед.

– Коммандер Уивер, немедленно явитесь на мостик, – разнесся по каналу голос.

– Мне надо идти, – сказал он Джанге.

Старуха опустила руки и встала.

– Ты должен знать кое-что еще.

Уивер уже поднял руку, чтобы отдернуть занавеску, но остановился.

– В моих видениях ты был рядом с тем самым человеком, который поведет нас к обетованной земле.

– К земле или к воде? – спросил Уивер. – Вы ведь говорили о рыбах. Когда я в последний раз проверял, они не ходили по суше. Спасибо, что поговорили со мной.

Шагая обратно по освещенному свечами проходу, коммандер покачал головой. Может, эти слухи про Джангу – правда? Она в самом деле сошла с ума. А может и он. Может, они все сошли с ума, раз так цепляются за надежду.

Пять

Майкл ухватился за металлическую лесенку на корме. Ветер рвал его костюм. Некоторым металлическим перекладинам было столько же лет, сколько и кораблю. Но из тысяч деталей, которые приходилось проверять и менять каждые полгода в рамках рутинного техобслуживания «Улья», на них нередко смотрели сквозь пальцы. Кому в условиях нехватки ресурсов придет в голову думать о нескольких железяках снаружи корабля? Никому – до тех пор, пока от них не будет зависеть жизнь пассажиров.

Он осторожно ступил на перекладину левой ногой, но когда перенес на нее вес, лестница заскрипела. Металл слегка подался, но выдержал.

Гром гремел, и паузы между его раскатами становились все короче. От каждого удара у него дрожали доспехи и звенели нервы.

Шторм приближается. Шевелись, Майкл.

Когда он взглянул на следующую перекладину, у него внутри все оборвалось. Направляющие руля располагались слева – до них еще оставалось с десяток ступенек, – но все три заклинило под углом в сорок пять градусов, напрочь перекрыв вход в тоннель – единственный путь, через который их снова можно было подключить к питанию.

Тут он увидел неисправность, которая и вывела из строя рули. На корпусе черной татуировкой шла полоса – молния пропорола синтетическую «шкуру» корабля.

На перекладину над его головой ступил ботинок. Лейла пристегнулась к лестнице, прямо над ней маячила Магнолия. Ветер и дождь яростно трепали их костюмы. Майкл пристегнул к стальному кронштейну на корпусе еще один карабин и продел в него веревку. Затем показал вниз.

– Ну ни хрена себе! – произнесла в коммуникатор Магнолия. – «Улей» будто поджарили.

– Я показывал на рули, – ответил Майкл, – надо придумать, как обойти их и попасть внутрь.

– Ты что, псих? – завопила Магнолия.

Он снова посмотрел на рули, но варианта получше так и не нашел. Если они ничего не сделают, корабль наверняка упадет.

Перед тем как ответить, он сделал медленный вдох, чтобы избавиться от дрожи в голосе. В верхнем углу его дисплея оповещений (ДО) мелькали цифры обратного отсчета. На ремонт направляющих оставалось двадцать минут, конечно если они доберутся до тоннеля. Это при условии, что генераторы не взорвутся сразу от повышенной нагрузки на турбовентиляторы.

Все могло закончиться очень плачевно, причем в каждом из тысячи самых разных вариантов.

Он сунул руку во внешний карман брони и вытащил еще один карабин. Осталось только два. Вместо того чтобы закреплять их через каждые пятнадцать футов, как велел Тай, он решил приберечь пару на потом.

– За мной, – приказал он, поставил ногу на следующую перекладину и надавил ботинком на скользкую поверхность.

От ветра и дождя Майкл практически оглох и ослеп, но ему было не привыкать работать в таких жестких условиях.

Когда он опустился еще на одну ступеньку, веревка, прикрепленная к держателю на его бронежилете, натянулась. В этот момент во вмонтированном в шлем динамике зашипел голос, и он чуть не потерял равновесие.

– Хищник Один, это капитан Джордан. Доложите обстановку.

Стараясь не выпустить из рук ржавую, скользкую от дождя железку, Майкл ответил не сразу.

– Хищник Один, вы меня слышите? – повторил Джордан, и в его голосе зазвенела тревога.

– Мы спускаемся вниз, капитан. Прием.

Лейла стравила Майклу веревку, он вытащил из кармана один из оставшихся карабинчиков и уже собрался было пристегнуть его к кронштейну, но в этот момент волосы у него на затылке встали дыбом. Мгновение спустя в обшивку корабля ударила молния, совсем рядом взлетел сноп искр. Корпус корабля, как и многослойные защитные костюмы, спроектировали устойчивыми к электричеству, поэтому ток, достигнув тройки дайверов, уже практически рассеялся.

 

Но увидеть ослепительно-белую электрическую дугу так близко все равно было страшно.

Ветер резко изменился, и корабль тряхнуло. Майкл ухватился за продольную перекладину лесенки, но карабин выскользнул из рук, звякнул о борт и полетел вниз в темноту.

– Черт! – прошептал он.

Поскольку остался только один карабин, место, где его следует закрепить, придется выбирать очень тщательно.

Он спускался по перекладинам до тех пор, пока не оказался над самой правой направляющей. На изъеденной коррозией металлической поверхности шрамов было больше, чем у любого ветерана хеллдайверов. Соблюдая все возможные предосторожности, он просунул левую руку между рулем и кормой. Промежуток был шириной в фут. Может, чуть больше, но все равно недостаточно, чтобы туда проскользнуть.

Он дважды ткнул подбородком в коммуникатор и задействовал канал связи с мостиком.

– Капитан, я… мы добрались до рулей… – Майкл мгновенно исправился, чтобы не получить нагоняй от Джордана за то, что не пропустил Магнолию вперед. – Сейчас думаем, как протиснуться мимо них в девяносто четвертый тоннель.

Отсюда туда не попасть. В тоннель можно проникнуть только снизу. Им придется пробраться под рулями, а затем подняться обратно вверх по одному из вертикальных стволов.

Через треск статики и напор ветра пробился новый звук. Вой турбовентиляторов напомнил Майклу, что над ними нависла еще одна угроза: они подобрались к установленным под брюхом корабля турбинам. Если вдруг засосет, восьмифутовые лопасти превратят его в ничто.

Еще четыре ступеньки, и Майкл оказался под рулями. Отсюда можно было заглянуть в тоннель. Тот показался ему достаточно широким, чтобы в него протиснуться – если удастся взобраться наверх.

Майкл потянулся вперед и, держась правой рукой за перекладину, левой схватил зазубренный край первого руля.

– Осторожно, Майкл, – сказала в коммуникатор Лейла.

– Я хочу проверить, нельзя ли повернуть их вручную.

В тот самый момент, когда он нажал на руль, в бок ударил порыв ветра, и Майкл потерял равновесие. Левый ботинок соскользнул с перекладины, и тело оцепенело. На какой-то миг он ощутил тот же мощный прилив адреналина, который подстегивал его перед каждым прыжком.

– Держись! – завопила Лейла.

Она потянула за веревку, чтобы Майкл смог переместить центр тяжести. С помощью вертикальной перекладины и ступеньки над головой, он встал обратно на лесенку.

Майкл сделал глубокий вдох и замер на несколько секунд, чтобы вернуть самообладание. От стекавших со лба капель пота щипало в глазах. Он моргнул, щиток его шлема был все так же обращен к рулям. Раз не получилось повернуть их вручную, то, чтобы добраться до тоннеля, придется сойти с лесенки, забраться наверх по боку корабля и протиснуться между первой и второй направляющими.

– Страви немного веревку! – крикнул он в микрофон. – Мне в голову пришла мысль.

Он пристегнул последний карабин к кронштейну между лесенкой и правым рулем.

– Что ты делаешь? – спросила Лейла.

– Главное – держи меня крепче!

Веревка, продетая в карабины, натянулась, он снял левую ногу с перекладины и упер подошву ботинка в отвесный бок кормы. На скользкой поверхности она проехала несколько дюймов вниз, но под натяжением веревки остановилась. Затем он поднял вторую ногу и также уперся ей в корму. По-прежнему сжимая руками лесенку, Майкл наклонился под прямым углом.

– Нет, черт бы тебя побрал! – закричала Магнолия, когда поняла, что он задумал.

– Тин! – заорала через секунду Лейла.

Он отпустил перекладину сначала левой рукой, затем правой и полностью повис на веревке.

Ботинки соскользнули еще на пару дюймов, Майкл расслабился и позволил ветру подхватить его. От мимолетного ощущения невесомости внутри все затрепетало, как обычно бывало в первое мгновение дайва, когда открывался пусковой шлюз и он начинал полет к земле. «Почти то же самое», – сказал он себе. Хотя нет, черт возьми – сейчас было безопаснее. Да, от земли в двадцати тысячах футах внизу его отделял только воздух, но сейчас у него, по крайней мере, имелась веревка. Все у него получится.

– Держи крепче! – заорал Майкл.

Раскачиваясь из стороны в сторону, он внимательно осмотрел все три руля над головой.

Индикатор обратного отсчета на щитке шлема высветил пятнадцать минут.

Как он, черт возьми, собирается все починить и запустить за такой короткий срок?

И Иксу, и его отцу приходилось бывать в ситуациях и похуже. Они бы нашли выход. Выход всегда есть.

Майкл протянул руку к рулю, но в этот момент в него ударил еще один порыв ветра, качнув влево. Пальцы соскользнули с мокрой поверхности первого руля. Раскачиваясь взад-вперед, он пытался ухватиться за него снова и снова, но перчатки постоянно скользили, и Майкла сковал страх.

Небо за спиной прорезала молния, озарив борт корабля ослепительным голубым сиянием. По корпусу стекала вода – судно будто потело.

Раскат грома грянул с такой силой, что Майкл прочувствовал его всем телом. Он потянулся к поясу с инструментами, чтобы достать клещи, и опять закачался, словно маятник, несмотря на то, что старался изо всех сил упереться подошвами в корпус и погасить нарастающий импульс.

Майкл подогнул колени, протянул руку с клещами и закрепил их на механизме справа, а затем еще одни на среднем.

В десяти футах выше на него, держась за лестницу, смотрели Лейла и Магнолия. Время от времени от их доспехов отражались вспышки молний.

– Когда скажу, стравите немного веревку, – спокойно произнес он.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ковбой, – прошипел у него в ухе голос Лейлы.

Майкл толком не знал, что такое «ковбой». И где она только их берет, эти свои словечки? Впрочем, неважно – он тоже надеялся, что все сработает. Он опять оттолкнулся от борта, и ветер подхватил его. Затем Майкл качнулся к рулям, пробежался ботинками по вертикальному борту, схватился за ближайшие клещи и закричал:

– Трави!

Как только Лейла выпустила фут или два веревки, он подтянулся и схватился за вторые клещи. Таким образом он смог подняться еще чуть выше. Ноги скользили по мокрой поверхности, но ему все же хватило сцепления, чтобы протиснуть плечи между первым и вторым рулями.

Ботинки уперлись в борт корабля, туловище повисло между направляющими, положением тела он напоминал себе мускулистого гимнаста из книжек, которые видел когда-то.

Щиток шлема заливала вода, перекрывая обзор, но до расположенного над рулями тоннеля оставалось всего пару футов. Чтобы добраться туда, надо было лишь самую малость подналечь.

Майкл оттолкнулся, отвел ноги назад и почувствовал, как их сносит ветер. Он напряг мышцы, качнулся вперед, потом назад и снова вперед. А когда набрал размах, достаточный, чтобы рвануться ко входу в тоннель, клещи на первом руле заскользили и сорвались, но в самый последний момент ему все же удалось схватиться за нижний край тоннеля доступа. Ноги ударились о корпус, он почувствовал, как тянет вниз сила тяжести.

Ужасающие завывания турбовентиляторов подстегнули его, и он перевалился через край грудью. Затем, упираясь в корпус носками ботинок, втиснулся верхней частью тела в проход и пополз дальше.

– Я внутри, – сказал, задыхаясь, он и услышал, как Лейла в ответ прошептала благодарственную молитву.

Нельзя было терять ни минуты. Он поднялся и включил на шлеме фонарь. Тоннель был всего футов пять в ширину, а потолок нависал так низко, что дайвер почти касался его головой. В конце узкого прохода виднелся запертый люк, к которому не смогли добраться изнутри инженеры Сэмсона.

Двойной петлей Майкл привязал свободный конец веревки к вертикальной стойке в тоннеле. Троса осталось футов сорок. Тай рассчитал все тютелька в тютельку.

Самое трудное позади. Теперь у них было некое подобие веревочной лестницы, и Лейле с Магнолией оставалось лишь забраться наверх по хвостовой части. Он продел веревку в страховочное устройство и надежно ее закрепил.

– Отлично! – сказал он. – Теперь ты, Лейла.

Минуту спустя Майкл увидел ее шлем. Передвигаясь по туго натянутому канату с помощью специальных веревочных зажимов и петель для ног, она поднялась к рулям. Дайвер протиснулся между правым и центральным рулями, схватил ее за талию и втащил внутрь. За ней появилась Магнолия и чуть ли не запрыгнула в тоннель.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 
Рейтинг@Mail.ru