Николас Смит
Hell Divers. Адские ныряльщики. Призраки
Посвящается Марии… Ты лучшее, что со мной когда-либо случалось.
Чем значительнее трудность, тем больше славы в ее преодолении. Умелые рулевые зарабатывают репутацию в штормах и бурях.
Эпиктет
Nicholas Sansbury Smith
HELL DIVERS. GHOSTS
Печатается с разрешения издательства Blackstone Publishing и литературных агентств Baror International, Inc. и Nova Littera SIA.
Copyright © 2017 by Nicholas Sansbury Smith
Cover design by Kathryn Galloway English
© В. Липка, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Пролог
Последний человек на Земле знал, что чудовища устроили на него охоту. И неважно, что он уже умер и был обречен на ад: твари все равно от него не отстанут.
По развалинам города их с собакой вели вперед молнии. Они двигались во тьме очень осторожно, его поджарое, все в шрамах тело плотно облегал противорадиационный костюм. Примерно такой же был и на Майлзе, его сибирском хаски.
Пес повернулся на шум, донесшийся из кучи щебня. С нее скатилась бутылка, подпрыгнула и у подножия разбилась вдребезги. По вершине хлестнул ветер, подхватил алюминиевую банку и унес прочь.
Мужчина водил штурмовой винтовкой из стороны в сторону в поисках цели. Видеть тварей он не мог, но чувствовал – они здесь.
Майлз невозмутимо потрусил дальше.
Впереди все было чисто, но человек знал, что дорога коварна. Опасливо ступая по заваленному обломками полю, он медленно скрылся в проходе меж осыпавшимися развалинами городского квартала. Его путь усеивали почерневшие куски железа с кровоподтеками ржавчины. Их зазубренные концы без труда могли пропороть его костюм.
Он остановился и подал Майлзу сигнал замереть. Пес сел, и они застыли, ожидая, когда сполох молнии озарит путь. Человек прекрасно изучил эту дорогу и запомнил, где таятся главные опасности, но каждый его шаг все равно мог обернуться гибелью.
Несколько месяцев назад их чуть не сожрала воронка, лежавшая теперь шагах в пятнадцати от них. Еще через двадцать за ней высилась стена, ощетинившаяся острой арматурой, о которую он до этого уже дважды рвал костюм.
Но наибольшую угрозу – если не считать монстров – несли в себе заросли произраставших здесь ядовитых сорняков. Сколько бы он ни рубил их мачете, они все равно поднимались, еще выше и гуще прежнего. Его их жала только покалечили бы, но вот собаку могли и убить.
Освежеванные железные ребра старого здания озарила вспышка. Свет от нее не пропал зря. Человек никогда не упускал возможности им воспользоваться. Он быстро повел стволом винтовки в стороны в поисках неприятеля, бросил взгляд на смертоносные сорняки, медленно двинулся дальше и исчез в чреве здания.
Над головой боевым барабаном громыхнул гром, подхлестнув его двигаться. Он прислушался, пытаясь определить, не примешиваются ли к нему и другие звуки: топот когтистых лап или, что хуже всего, загробный вой сирен.
Но на этот раз они молчали. То, что на них охотилось сегодня, было монстром совсем другого рода.
Они с Майлзом молча двигались по мертвой, выпотрошенной оболочке строения – того, еще из старого мира. Вокруг костями какой-то гигантской зверюги высились стальные балки. Когда он впервые сюда забрел, то вспомнил о скелетах динозавров, которых видел в детских книгах.
Следующий разряд молнии выхватил из мрака две кучки окаменелых костей, на этот раз уже настоящих. Впереди в позе зародышей свернулись в грязи два человека. Скелет побольше прижимал к себе маленький – мать закрыла собой ребенка от взрыва, сровнявшего город с землей сотни лет назад.
При виде этой картины человек попытался понять, чувствует ли он хоть что-то. В мозг хлынули воспоминания, но он их по привычке отогнал. У про́клятых нет права на чувства.
Прежняя жизнь теперь казалась ему бесконечно далекой, и он никак не мог понять, чем заслужил столь страшное наказание. Тогда, два года назад, какая-то его часть даже хотела умереть там, в небе – чтобы его поджарила молния или схватили крылатые охотники. Но у него был Майлз. Пес и мечта – и больше ничего.
Они упорно шли дальше сквозь завалы к той единственной цели, которая постоянно заставляла его нырять во мрак. Сегодня ему в последний раз предстояло проверить, нет ли сообщений по радио. Если на его сигнал бедствия не будет ответа, он, наконец, уйдет из Гадеса.
Два года он надеялся услышать хоть что-нибудь от тех, кто остался в небе. Два года вместе с Майлзом копался в отбросах в поисках еды и всяческих приспособлений, чтобы продержаться до прибытия помощи. Они избегали чудовищ, а когда больше не было сил бежать, вступали с ними в бой.
Время текло незаметно, особенно когда он понятия не имел, день стоит или ночь. Его жизнь проходила во тьме, а от пометок на стене он отказался уже больше года назад. По мере того как дни складывались в месяцы, а месяцы в годы, до него дошло, что от ада спасения нет – и нет выхода из него. Попытайся он сейчас уйти, придется бросить еду, припасы и единственный источник воды. Переход по мертвой пустоши за пределами Гадеса, по всей видимости, будет означать для них обоих смерть.
Время представляло собой все – и вместе с тем ничего. С его неспешным бегом подробности прежней жизни крошились, словно кости, обращавшиеся в прах. Ему все труднее было вспомнить голоса и лица тех, кого он потерял.
Именно так он узнал, что умер. Тело его, может, еще и жило, но одиночество и оторванность от мира убили его душу.
Тем не менее он сохранил в себе что-то человеческое. Возможно, привязанность к Майлзу. Он защищал пса, как когда-то защищал людей.
Через безжалостный мир, который люди когда-то называли домом, его вело и что-то еще. Это было сильнейшее желание бороться, разъедавшее его до мозга костей, подобно раку, и он не мог справиться с ним.
Перед мерцающими кустами Майлз замер. Из тумана потянулись щупальца с усеянными иголками присосками, и человек поманил пса к себе.
Ветер опасно накренил сорняки, и он отошел еще на шаг. Год назад он чуть не умер, когда такое щупальце ужалило его в ногу. У него до сих пор сохранился шрам от присоски – еще одна метка на его израненной плоти.
Он поднял винтовку и еще раз внимательно осмотрелся. Чтобы выжить, нужно всегда быть начеку. У Майлза были чуткие уши и глаза, но обоняние притупляла маска, которую ему приходилось носить.
Человек прислушался, сосредоточенно посмотрел по сторонам и пустил собаку вперед. До бункера «Индастриал Тек Корпорейшн» теперь было недалеко, но он скрывался глубоко в городском чреве.
Молнии вели их вперед, через остовы зданий, напоминавшие скелеты. Мужчина вытащил мачете и стал рубить кусты, что преграждали им путь. Отростки валились на землю и извивались, словно обезглавленные змеи. Он аккуратно вытер о землю липкий сок и вложил клинок в ножны. К новым зарослям они подошли сбоку. Стебли, ощутив их присутствие, мгновенно пробудились, задвигались и мигнули тусклым розовым сиянием. Как и большинство других форм жизни на поверхности, они тоже были плотоядные.
В небе громыхнуло. Человек поднял глаза и посмотрел на вихрь из туч и статического электричества. Шторм набирал силу.
О щиток шлема ударилась капля. В следующее мгновение небо раскололось, обрушив на город стены радиоактивного, кислотного дождя. Напуганный громом Майлз прижался к его ноге.
Человек подумал было вернуться в убежище, но потом все же решил бросить буре вызов. Он почти дошел до того самого места, где год назад нашел Майлза. Они двинулись дальше мимо светящихся кустов, пес трусил рядом, стараясь не отставать. Сияние, пульсировавшее вдоль тропинки, выглядело зловеще, но вместе с тем прекрасно. То, что даже здесь была жизнь, давало надежду на то, что земля, возможно, когда-нибудь вновь зацветет.
Ад не может быть вечным.
Громкий, будто выстрел из дробовика, раскат грома вырвал его из размышлений, молния электрической дугой врезалась в кучу мусора высотой в три этажа на восточной оконечности открытого тоннеля. На глыбы кирпича и арматурные штыри дождем посыпались искры.
Человек сделал шаг вперед, но заметил какое-то движение и замер. Одновременно с ним Майлз припал к земле, чуть прополз и глухо зарычал.
Человеческие глаза видели хуже собачьих, поэтому ему пришлось прищуриться. Дождь колотил вокруг, пока он ждал очередной вспышки света. До того, как полыхнувшая над головой молния выхватила из мрака силуэты городских кварталов, прошло три секунды. Теперь щуриться было не обязательно.
Он инстинктивно опустил палец на спусковой крючок, а когда увидел охотившихся на них тварей, в груди забилось мертвое сердце. Он ошибся. Все это время его преследовали сирены – многие сотни их скользили по кучам строительного мусора.
Так много сирен он еще никогда не встречал.
Человек попытался пошевелиться, однако ноющие мышцы оцепенели. Если в полной неподвижности замереть, то твари, может, их и не найдут. В конечном счете, у него не было ни батарейного блока, ни другого источника энергии, способного их к нему привлечь.
Тяжело сглотнув, он смотрел, как они стаей несутся прямо к ним с псом. Он не мог ни убежать от них, ни всех их одолеть. Гадес, наконец, его победил. Что самое удивительное, перед лицом неминуемой смерти его печалило только одно – Майлз. Смерть собаки будет на его совести.
Кусты вдруг полыхнули ярче, вместо розового засияв жгуче-алым. Сирены взвыли громче и ринулись вперед. Твари явились за растениями, а не за ним.
Их пронзительные вопли перекрыли даже раскаты грома.
От этого звука, сколько он его ни слушал, в жилах по-прежнему стыла кровь.
Майлз попятился, человек рывком пришел в движение и побежал, тяжело топоча ботинками по грязи. Пес юркнул в образовавшуюся в бетоне щель, но человеку, чтобы протиснуться в узкий проем, пришлось притормозить, втянуть живот и опустить винтовку. Снаружи торчал арматурный прут, но человек поднырнул, преодолел препятствие, ничего не порвав, и ринулся дальше. Затем перемахнул через заросли светящихся сорняков. Ботинки ударились о землю, расплескав вокруг жижу, и увязли в ядовитой грязи. Он вытащил их и помчался дальше.
Майлз ждал его.
С трудом переводя дух, человек сосредоточился на выходе из тоннеля. Тот вел на одну из городских улиц, по бокам его обрамляли покосившиеся конструкции. Здесь располагался один из объектов ИТК, и здания спроектировали так, чтобы они пережили апокалипсис. Людям в этом плане не повезло.
Визг перешел в давно знакомый вой, напоминавший аварийную сирену. Человек повернулся и бросил взгляд на монстров, заползавших в тоннель. Ветки кустов колыхались взад-вперед, к безглазым тварям на ощупь тянулись щупальца. Человек на миг остановился, чтобы поглядеть на кормежку сирен, которые рвали стебли и запихивали щупальца в обрамленные острыми зубами пасти.
Когда одна из зверюг, жевавшая светящийся побег, повернула к нему голову, он отпрянул. В груди гулко забилось сердце. Кожистое, безглазое лицо сосредоточилось на нем. Тварь выплюнула ветку, которой до этого чавкала, и издала пронзительный вой.
К нему обратились сразу две дюжины конических голов. Будто в ответ на их вой наверху грянул гром.
– Бежим! – крикнул он собаке.
Человек почувствовал, как по спине бежит холодок смертельного ужаса, но тут же его отогнал. Впечатывая в землю ботинки, он расправил плечи и дал очередь по сирене, которая неслась к нему первой. Выстрел оказался точным, в толстый череп вонзились пули. Когда сирена шмякнулась о землю, та потемнела от крови. Он снова выстрелил и срезал двух тварей слева от него. Остальные рассыпались в стороны – некоторые поднялись в небо, другие бросились к кучам токсичного мусора, чтобы найти там укрытие.
Мужчина протер шлем, повернулся и побежал по улице вслед за собакой. Вдали маячил куполообразный вход в бункер, но с тех пор, как ему в последний раз довелось здесь побывать, по бокам от дороги поднялись заросли ядовитого кустарника. Когда к ним подбежал Майлз, их побеги ожили и мигнули, будто предупреждая его своим светом.
– Берегись! – крикнул он собаке.
Майлз без видимых усилий промчался по растительному минному полю, галопом миновал последний квартал и уселся перед двойной дверью, ведущей в безопасное укрытие.
Человек на бегу закинул винтовку на плечо и потянулся к карману куртки за ключом. Преодолев полпути, он повернулся и выстрелил в сирену, парившую в воздухе. Та нырнула вниз, уворачиваясь от огня, и спикировала прямо на него. Он задержал дыхание, прищурился и выпустил в зазубренный позвоночник очередь из трех пуль. Сирена рухнула на землю, словно реактивный снаряд, и подняла в воздух облако пыли.
Теперь внимание чудовищ привлек лай Майлза. К нему тоже ринулась сирена. Человек поднял винтовку и дал две очереди, пронзившие кожистую плоть монстра. Затем он перепрыгнул через очередной ядовитый куст, а когда к нему потянулись щупальца, увернулся от них с удивительной для его возраста грацией. Одно из них все же задело его ботинок, пропоров иглами изношенную кожу. Кончик пробил ботинок насквозь и обжег ногу, но мужчина сделал вдох, превозмогая боль, и доковылял до двери. Этот небольшой укус можно пережить, если вовремя наложить мазь, а одолеть сирен не получится. Они сразу же разорвут его на куски, а потом устроят за каждый из них драку. Он такое видел и раньше, хотя с тех пор прошла целая вечность.
На поверхность его мыслей попыталось пробиться воспоминание о старом друге, но он оттолкнул мучительное видение и рванул прочь от монстров.
Майлз расхаживал у двери, не сводя с хозяина глаз. Человек снова протер щиток шлема и помчался к входу. Последний участок пути он знал как свои пять пальцев. Но хоть и запечатлел его в памяти, к мокрому асфальту оказался не готов: поскользнулся и рухнул на бетон, выронив ключ. Израненное тело пронзила боль.
Майлз залаял и побежал было к нему, но человек приказал ему остановиться.
На ноги он вскочил в тот самый момент, когда парившую в небе сирену ударило очередной молнией. Она закружилась в воздухе и рухнула на землю, дымящаяся туша чудовища укатилась в кусты. Ее со всех сторон опутали щупальца. Сирена, еще живая, яростно барахталась в плену пульсировавших красным побегов. Брызнула кровь, на холоде от нее пошел пар.
Ключ. Где же этот чертов ключ?
Щупальца намертво прилипли к телу сирены, будто веревки, прицепленные к какой-то монструозной машине, и пока тварь корчилась в агонии, человек внимательно осмотрел землю. Вой достиг такой силы, что в ушах зазвенело.
Еще пятьдесят шагов – и все. Добежать до Майлза и укрыться в бункере. Но сначала надо найти ключ. Он сосредоточил все внимание, отчаянно пытаясь его отыскать.
Ключ лежал рядом, всего в паре шагов, между ним и издыхавшим монстром. Когда человек приблизился, в него выстрелила пара щупалец. Он отбил их прикладом винтовки и нагнулся, чтобы подобрать находку. Мимо руки со свистом пролетело еще одно щупальце, откуда-то слева появилось второе и с чавканьем прилипло к щитку шлема. Он выхватил из ножен на бедре мачете и рубанул по стеблю. В воздух взвился фонтан зеленой крови.
Майлз не умолкал, заливаясь яростным лаем. Человек оглядел небо, убедиться, что к собаке не летит очередная тварь.
Сирена, которую поймали в паутину кусты, перестала брыкаться и перевернулась на спину. Щупальца подтащили ее ближе, там к ней прилепились другие и поволокли прочь.
Когда человек повернулся и побежал, ему вдогонку долетел ее последний вопль.
За спиной шлепали по асфальту или хлюпали в грязи дюжины когтистых лап. Небо заполонил вой сирен, но над кружившими тварями проглядывало что-то еще: похожий на жука силуэт воздушного корабля.
На мужчину дождем нахлынули воспоминания. Воспоминания о временах до Майлза, до ада, где он оказался. Они заполнили мозг до краев, и на миг Гадес исчез, а ему на смену пришло сияющее солнце. Вдали медленно уплывал «Улей». Хотя гелиевый баллон тащил его тело вверх, сердце рвалось к кораблю. Вызывая по коммуникатору капитана Марию Эш, он болтался в небе до тех пор, пока из баллона не вышел весь гелий, медленно опустив его на разоренную землю. Все его призывы о помощи остались без ответа.
Молния озарила тучу, которую он ошибочно принял за корабль.
Сзади завопила сирена. Он выхватил из кобуры на бедре бластер и выпустил по несшимся галопом тварям ракету. Через дорогу вспыхнул ослепительно-яркий красный шар, и сирены бросились врассыпную. Он сунул оружие обратно в кобуру, схватил винтовку, дал по отступавшим сиренам пару очередей и повернулся к Майлзу, сжимая в другой руке ключ.
Пес рысью кинулся к нему, но человек махнул рукой и завопил:
– Быстрее внутрь!
После чего отпер дверь, и Майлз влетел в образовавшийся проем.
Отработанным движением человек снова вскинул винтовку, повернулся и стал стрелять по напиравшим тварям. Ракета на улице все еще кашляла огнем, но света почти не осталось, а тратить его впустую он не любил.
Человек выпустил очередь по чудовищу, которое рванулось к двери.
Пули пробили череп, проделав две аккуратные дырочки в тех местах, где полагалось находиться глазам. Ее место тут же заняла другая сирена, но он тремя молниеносными выстрелами в грудь отправил ее кувыркаться в воздухе. Он чуть склонился вперед, чтобы гасить отдачу, и в меркнущем свете выбирал цели. На земле растекалась лужа крови, вход в бункер ИТК по периметру окружали тела чудовищ. За ними, будто пляшущее пламя свечей, колыхались взад-вперед руки-щупальца.
Пока он давал очередь за очередью, сзади донесся лай.
– Держись, Майлз! Я уже иду!
Сухо щелкнул боек, ударив по пустому патроннику карабина. Человек потянулся за новым магазином, но в этот момент в мачты, высившиеся дальше по улице, вонзились сразу несколько молний. В мерцавшем ливне искр дюжинами двигались тощие, кожистые тела.
Такого количества ему не одолеть. Пора сматываться.
Он опустил карабин, затворил дверь плечом и запер ее изнутри на засов. Затем включил тактический фонарь, теперь ценившийся на вес золота, посветил на лестницу и огромными прыжками понесся вниз к коридору.
– За мной, – велел он Майлзу.
Пес побежал за ним по узкому проходу, тянувшемуся под объектом ИТК. Когда-то эти заброшенные артерии соединяли подвалы зданий, спроектированных на случай апокалипсиса, хотя теперь многие из них обрушились.
Человек поднял оружие и заглянул за угол, но луч фонаря вырвал из мрака лишь пустой коридор. Этот проход он знал лучше любого другого. Пять дверей, каждая из которых вела в отдельную комнату. Первая представляла собой помещение – герметичное, пока он не открыл его, чтобы обнаружить внутри воду, еду и запас медикаментов, проектный срок хранения которых составлял пятьсот лет. Впервые наткнувшись на этот склад, он умирал от потери крови и радиационного заражения. Сделанное открытие спасло ему жизнь – в той степени, в какой вообще можно спасти мертвеца.
За второй дверью располагался арсенал, битком набитый всевозможным оружием, боеприпасами, снаряжением, а также костюмами противорадиационной защиты для взрослых и детей. Один из самых маленьких после небольшой подгонки пришелся впору Майлзу.
Он пробежал мимо третьей двери. За ней был склад, где хранились семена всех без исключения растений, необходимых для того, чтобы люди могли начать новую жизнь на поверхности. Человек провел не один час, читая сведения о каждом виде. Несколько запечатанных пакетиков он постоянно носил с собой, хотя и сам не знал зачем. Фруктовые деревья все равно не могли расти без солнца.
Четвертая дверь, помеченная красным знаком криогенной опасности, была герметичной. Именно здесь он год назад нашел Майлза – комком жизни, подвешенным внутри одной из многочисленных камер.
Впервые натолкнувшись на это хранилище, он еще не знал, что означает «криоген», но потом спустился на лифте вниз, увидел бункер с камерами и все понял. Капсулы были заполнены людьми и животными, не похожими ни на что виденное им ранее. Тысячи и тысячи были подсоединены к резервным источникам питания, способным продержаться еще 250 лет, хотя сохранились далеко не все. Целая секция камер оказалась открытой, несколько других были разрушены. К моменту его появления, то, что вломилось в камеры или же вырвалось из них наружу, давно исчезло.
Но человек не считал себя богом и, как бы одиноко ему ни было, размораживать других людей он не стал. Но когда увидел Майлза, подвешенного в камере в состоянии анабиоза, не устоял от соблазна и разбудил его. Пес оказался сибирским хаски, как и его собратья на корабле, который человек когда-то называл домом. Но вскоре до него дошло, что Майлз очень отличался от тех собак. Создавалось впечатление, что его специально вывели для выживания во враждебной среде. Он мог переносить высокие дозы радиации, а сколько раз их спасали его острое зрение и чуткие уши, человек и сосчитать не мог.
Майлз побежал вперед к взрывоустойчивой двери в конце коридора. К тому моменту, когда туда добрался человек, сирены уже нашли дверь на улице и замолотили своими кожистыми лапами в стальную перегородку. Долго ей не продержаться, однако взрывостойкая дверь позволит им выиграть время. Кроме того, они окажутся взаперти и выйти смогут только через насквозь пронизанный радиацией проход, двигаться в котором можно только ползком. Если костюмы на них не пострадали, они выживут, но если в них где-то образовались прорехи, пусть даже совсем маленькие, то умрут.
Он нащупал в кармане еще один ключ, сунул его в скважину, всей силой навалился на нее и открыл. Майлз влетел внутрь.
Человек поднял винтовку и провел лучом фонаря по комнате, заставленной металлическими столами. Разнообразное оборудование и плоские мониторы, давно вышедшие из строя, ждали пользователей, которые больше никогда сюда не придут. Он закрыл дверь, что-то бормоча, запер ее и поспешил к единственной функционировавшей радиостанции.
Когда человек склонился над ней, повернул ручку и прошелся по всему диапазону, пытаясь поймать передачу, в древних динамиках затрещала статика. Но, как и все предыдущие разы, слух не уловил ничего, кроме ее разрядов. Ни голосов, ни намека, что где-то может быть еще хоть один человек.
Из коридора донесся пронзительный визг, Майлз глухо зарычал. Монстры уже были здесь. Раньше они сюда никогда не забирались. Времени у него осталось немного.
Он медленно вращал переключатель, напрягая слух в попытке услышать хоть какие-то звуки, свидетельствующие о том, что кто-то еще жив. Помехи заглушал вой сирен, и он наклонился ближе к динамикам.
Посланный им сигнал бедствия остался без ответа. Человек склонил голову, испытывая в душе горечь поражения. Два года он отправлял свое сообщение на всех частотах и два года слышал в ответ одну тишину. Помощь так и не пришла. Здесь ему больше делать было нечего. Уйти означало оставить припасы, позволявшие ему жить, но если он останется, то больше никогда не увидит ни единой живой души.
Все конфликты, что когда-то мучали его окаменевшее сердце, теперь разрешились.
Наконец, пришло время уйти из этого проклятого места – время покинуть ад. Ему всегда хотелось увидеть океан. Возможно, за пару лет туда удастся добраться.
– Пойдем, дружок, – сказал он Майлзу.
Пес заскулил, будто понял его слова, и попытался помахать хвостом, но плохо подогнанный костюм радиационной защиты мешал.
Во взрывостойкую дверь с грохотом ломились сирены. Пока он записывал последнюю передачу из ада, в помещении эхом отдавался их приглушенный вой.
– Если кто-то еще остался в живых, это коммандер Ксавьер Родригес. Я ухожу из Гадеса и направляюсь на восток в сторону побережья.
