Николь Келлер
Чужая мама
– Я не про тебя сейчас. А про мою малышку. Но и тебе спасибо, что родила ее. Подарок за мной.
– Надеюсь, ты не поскупишься ради любимой дочурки, Руслан, – обиженно шипит Снежана, плюхаясь на кровать.
Девочка на моих руках снова начинает жалобно хныкать, разрывая мое сердце на части.
– Не хочешь ее взять? Кажется, дочка хочет кушать, – я намеренно не произношу слово «наша», потому что Руслан – сумасшедший отец оказался еще плюс ко всему и страшным эгоистом.
– Неа, – отвечает Снежана, деловито подпиливая ногти.
– То есть?
– То есть не хочу, Гордеев. У меня молока нет. Мы заплатили кучу бабок этой клинике, вот пусть они и занимаются ребенком. Не знаю, попу помоют, покормят, что там еще надо маленьким детям?!
– Ты нормальная? Ребенок хочет есть, ей нужна забота, а ты так запросто кладешь на нее?! Ты же сама хотела этого ребенка!
– Я надеялась, что ты с рождением ребенка начнешь обращать на меня внимание, ценить!
– Начнем с того, что я вообще не хотел на тебе жениться!
– А сейчас передумал?
– Нет. Но дочь люблю. И в обиду ее не дам.
Снежана опять заходится плачем, чем пугает ребенка.
– Прекрати сейчас же! – шикаю на женушку, насколько вообще позволяет кряхтящая малышка на руках.
– За что ты так со мной? – завывает эта актриса, театрально заламывая руки. – Я же все для тебя…
Ага, особенно когда отправляла посреди ночи то за клубникой, то за арбузом, то…еще в какие неведомые дали, когда я спрашивал, почему моя жена не удосужилась ужин хотя бы заказать, я молчу про «приготовить»!
Поэтому игнорирую ее стенания, пытаясь успокоить кряхтящую малышку. Нажимаю кнопку вызова медсестры, и она не заставляет себя ждать.
– Сейчас мы со всем разберемся, да, мой ангел? Точно! Вот на кого ты похожа! На ангела! Назовем тебя Ангелиной? А что, Гордеева Ангелина Руслановна звучит. Как думаешь?
Ангел что-то довольно кряхтит, соглашаясь.
– Тогда договорились, мой Ангел.
– Что-то случилось? – прерывает нас вошедшая медсестра.
– Да, можно ли покормить мою дочь? Наша мама …немного не в состоянии, – киваю головой в сторону размазывающей сопли неадекватной Снежаны.
– Конечно, можно, но лучше с первых минут жизни кормить ребенка материнским молоком. Тем более, чем чаще прикладываете, тем быстрее придет молоко.
– А я не могу!!!– вопит эта ненормальная. Господи, где были мои мозги и глаза, когда я ложился с ней в постель? Очевидно, где-то в другом месте…– Мне больно и неприятно, и вообще…
– Принесите смесь или детское молочко, что у вас там есть. Вы же видите, она не в себе.
– У вашей жены, наверно, послеродовая депрессия. Такое тоже часто бывает. Все наладится. Я сейчас принесу смесь.
На этих словах моя женушка даже перестает плакать.
А медсестра, сама того не подозревая, подожгла фитиль у бомбы…
Глава 7
Руслан
Через четыре дня мою жену и дочь выписывают из клиники. Привожу их домой, предполагаю, какой же фокус выкинет моя женушка. Но Снежана вполне ведет себя адекватно: льнет ко мне, обнимает, пару раз даже покормила Ангелину из бутылочки.
– Почему не кормишь грудью?
– Молока же нет, – пожимает плечами, не показывая на лице никакого раскаяния или отчаяния.
– Но если не прикладывать…
– Давно стал экспертом?! – рявкает резко меняющаяся в лице жена. – Думаешь, почитал пару статеек в интернете и самый умный?! Если сказала, нет молока, значит, нет молока!
Но я рано радовался, что наша семейная жизнь похожа на нормальную.
На следующий вечер, когда возвращаюсь домой, меня встречают…истошные вопли Ангелины.
Прямо в обуви вбегаю в гостиную и обнаруживаю там свою дочь на руках у посторонней женщины.
– Вы кто?! – рычу, теряя рассудок.
Подлетаю к женщине, выхватываю трясущуюся в крике дочь, качая ее на руках, пытаясь успокоить.
– Вообще-то я ее няня, – поджимает губы оскорбленная и обиженная женщина.
– А я вас не звал! Какого черта вы тут делаете?! – зверею, но стараюсь говорить ровным тоном, чтобы не напугать начавшую успокаиваться Ангелину.
– Ваша супруга договорилась со мной еще за месяц до родов!
– Ясно. Вы свободны.
Не обращая больше внимания на «чудо-няню», прохожу на кухню, одной рукой пытаясь приготовить смесь, как меня учили все четыре дня в клинике. Пока я смешиваю смесь и подогреваю бутылочку, Ангелина успокаивается и засыпает у меня на плече.
– Бедная моя малышка, ты просто испугалась, что тебя, такую крошку, на руки взяла чужая тетя, да? Не бойся, Ангел, папа всегда будет с тобой…
Вот так приговаривая, прохожу в детскую и тихонько кладу малышку в колыбель. Убедившись, что с дочерью все в порядке, широким шагом направляюсь в спальню, где и обнаруживаю Снежану, спокойно смотрящую телевизор и рассматривающую свой маникюр.
– Не потрудишься объяснить, что происходит?!
Женушка, как ни в чем не бывало, продолжает пилочкой подравнивать свои идеальные ногти.
– А что происходит? – произносит она ровным тоном, даже не глядя в мою сторону.
– Что происходит?! Снежана, ты вообще нормальная?! Почему в нашем доме посторонние?! Ребенку нет еще и недели!
– Это не посторонние, это няня, – все тем же отстраненным голосом сообщает моя жена. Как будто просит меня сходить за хлебом.
– Какая, к черту няня, Снежана?! Почему ты со мной не согласовала этот момент?!
– Да потому что тебя никогда нет дома, Руслан! – взрывается женушка, сверкая на меня глазами.
– Логично, да, потому что я зарабатываю деньги! – не остаюсь в долгу, теряя терпение.
– А что мне делать?! Я устала, мне тяжело! У меня послеродовая депрессия! Она не спит, все время плачет!
– Не она, а Ангелина! – рычу, едва держа себя в руках. За дочь порву любого. Особенно ее никчемную мать. – И да, никаких нянь в своем доме я не потерплю. Ты – мать, Снежана, и сейчас главная твоя обязанность – заботиться о ребенке.
– Нет, Руслан, няня завтра придет, – с нажимом и с расстановкой произносит женушка.
– Не придет. Я ее уволил.
Устал, честно, устал. Не прошло и недели, как Снежана вернулась домой из клиники, а я хочу ее обратно отправить. Желательно, навсегда.
Не слушая ее вопли, несущиеся мне в спину, выхожу из спальни. Попутно заглядываю в детскую, проверить, все ли в порядке, не разбудили ли вопли родителей моего Ангелочка. Но она сопит себе довольно и действительно напоминает мне ангела.
Прохожу на кухню, чтобы выпить хотя бы чашку кофе, пока буду делать заказ из ресторана, как вижу упаковку таблеток. На автомате нажимаю на кофемашине кнопки, изучая при этом инструкцию.
– Предотвращение физиологической лактации после родов, – читаю вслух. – Какого черта?!
Буквально кипя от злости, несусь обратно в спальню. Убивать. Не иначе.
– Что это?! – рычу, швыряя лекарство в жену.
– Что ты себе позволяешь?! – визжит, мгновенно вскакивая на ноги.
– Снежана, не надо меня злить и делать из меня идиота. Отвечай, что это?!
– А ты что читать не умеешь?!
Да за какие грехи мне послали эту женщину?!
Присматриваюсь внимательнее к Снеже и замечаю складки футболки в районе груди. Лекарство для прекращения лактации. Складываю два и два…
– Ты перетянула грудь? И выпила эти таблетки?
Снежана гордо вздергивает подбородок.
– Да. И что ты мне сделаешь?
Мысленно я уже перебрал сотню вариантов, а на самом деле она останется безнаказанной. Потому что никто не имеет право заставить ее кормить нашу дочь грудью, если мать этого не хочет.
Зачем же ты тогда рожала и вообще вышла за меня замуж, если тебе так тяжело и плохо? Мазохистка?
– Зачем, Снежана?
Неожиданно мне стало так плевать. Я устал. За этот неполный год устал на две жизни вперед. Спросил только из чистого любопытства.
– Я, по-твоему, что, с коровьем выменем буду на Ибице?!
Ибица… Я тут переживаю, что дочь не получает материнской заботы, любви и элементарно питания, так необходимого для грудничков…А мать переживает о внешнем виде среди тусовщиков на острове…
– Можно подумать, сейчас твоя грудь от этого чем-то отличается! – бросаю и выхожу из спальни.
Вслед мне летят проклятия, угрозы и что-то еще, но я не обращаю внимания. Но когда Снежана не успокаивается и через десять минут, врываюсь в спальню и бросаю одно-единственное:
– Разбудишь Ангелину, обратно укладывать будешь сама!
И о, чудо, эти слова действуют на нее безотказно. Снежана затыкается и смотрит на меня с ненавистью. Как будто это я повесил на нее ребенка и стараюсь таким образом удержать.
Примерно так проходят все последующие дни в течение двух месяцев. С раннего утра я ухожу на работу, возвращаюсь, как можно раньше, и занимаюсь дочерью: купаю, кормлю, играю, болтаю и укладываю спать. Снежана делает вид, что меня вообще не существует. И плевать. Нет ничего важнее дочери.
И спустя два месяца бесконечного дня сурка в один из вечеров по возвращении домой меня ожидает сюрприз…
Глава 8
Руслан
Еще вставляя ключ в замочную скважину, слышу плач Ангела. Да что же мамаша-то такая?! Буквально влетаю в гостиную, даже не снимая обуви и верхней картины и …обалдеваю. Прямо дежавю какое-то
Посреди гостиной, тряся мою дочь, стараясь, видимо, таким образом ее успокоить, стоит…та самая няня, которую я выгнал в прошлый раз взашей.
– Вы что тут делаете?! – рычу, в один шаг оказываясь рядом с женщиной и выхватывая с ее рук Ангела. – Я, кажется, ясно дал понять, что вы уволены еще тогда!
– Меня пригласила ваша жена, – в тон мне огрызается няня, поджимая губы. – Попросила о разовой услуге.
– Вы ее выполнили, можете быть свободны. А мы пойдем, посмотрим, чем так занята наша мама, что опять приглашает в дом посторонних. Да, мой Ангел?
– А вашей жены дома нет, – с какой-то долей ехидства и превосходства сообщает няня.
Останавливаюсь, как вкопанный. А вот это уже интересно.
– А не подскажете, где она? – интересуюсь елейным голоском, поглаживая дочь по спинке.
Женщина вздергивает подбородок и выдает с видом, словно представляет мне саму английскую королеву:
– Понятия не имею. Я же уволенная няня. Разовая акция. Кстати, ваша жена не заплатила мне за визит, – и постукивает так ножкой по паркету.
Одной рукой достаю из кармана мятую купюру крупного достоинства и впихиваю в руку этой женщины. Этого вполне будет достаточно, чтобы оплатить не только ее услуги, но и то, чтобы она больше никогда не появлялась на пороге моего дома.
И куда же ушла наша мама?..Ответ на этот вопрос находится сам собой. На кухне. На холодильной дверце.
«Я уехала, меня не ищи. Я не готова быть матерью. А с дочерью ты справишься: ее ты любишь больше, чем меня».
– Остались мы с тобой одни, мой Ангел, да? Ну, и ладно. За то ни мне, ни тебе никто нервы мотать не будет.
Так и началась моя жизнь отца-одиночки. И она оказалась ни черта непростой, как я себе представлял.
Так как Ангелина кушает по часам, мне пришлось поставить будильник на каждые три часа и вставать ночью, делать смесь. Кормить и менять подгузник, а потом снова укладывать спать. Хорошо, что моя женушка решила сделать ноги в пятницу, и у меня есть время привыкнуть.
Но я ни черта не привык! И во второй половине воскресенья остро стоит вопрос: что мне делать и с кем оставить Ангелину, пока я буду на работе? Попросить родителей или взять отпуск на работе – мысли на уровне фантастики. Остается одно – няня.
Хорошо, что отец вошел в мое положение и разрешил работать удаленно из дома, пока я не найду няню для Ангела. Отец, как и я, думал, что это вопрос пары, от силы трех-четырех дней. Ох, как мы ошибались…
Ни одна из них не проходит мой «фейсконтроль». А ведь я много не прошу: просто быть внимательной и любить детей. Да и Ангел – настоящий ангел: не капризничает без повода, спит и вообще идеально соблюдает режим.
Но одна из нянь чаще обращает внимание на телефон, другая считает, что ребенка нельзя баловать и бежать на каждый ее писк, а надо дать проораться, и только тогда идти к ребенку. Иначе обязательно вырастет эгоистом. Третья считает, что смесь – зло, и надо кормить ребенка манной кашей…
Я долго уговариваю отца, и тот неожиданно идет мне на уступки – днем я – финансовый директор, решающий все вопросы по телефону или через удаленный доступ, и отец параллельно. А ночью – тот, кто исполняет все желания капризной принцессы. Просто ли мне? Ни черта. А в последние дни я сплю от силы три – четыре часа в сутки, и готов спать даже, прислонившись к косяку.
Но интересней, чем с нянями, обстоит ситуация…с мамочками других детей. Для них я – экзотическое существо. Как же, отец – одиночка, без кольца на пальце (снял его через пятнадцать минут после регистрации), с забитыми татуировками рукавами, высокий и раскачанный. Не каждый день, видимо, такого встретишь.
Некоторых из них не смущает наличие обручального кольца на ИХ пальце. Главное, что оно отсутствует на моем. Такие кадры начинают заискивающим голосом задавать тупые вопросы:
– А сколько вам месяцев?
– А сколько у вас зубов?
– А что вы умеете?
– Марку какой смеси употребляете?
– А где ваша мама? (Понятия не имею, но, надеюсь, очень далеко от нас!)
А потом, после того, как этап «близкого знакомства» пройден, сразу же переходят к главному:
– Каково вам быть отцом? – точно также, как и тебе матерью!
– А дадите номер телефона?
На мой резонный вопрос «Зачем?!», не моргнув глазом сообщают:
– А вдруг вам понадобится помощь или совет? А я живу неподалеку. Готова прибежать в любое время дня. И ночи.
Ну, в последнем я не сомневаюсь.
Серьезно? Эти дамочки, что, думают, я при их виде растекусь, как сироп, кину полмира к их ногам и побегу занимать очередь в ЗАГС?!
Черта с два, идите нафиг! Я уже был женат (плевать, что фактически я все еще женат. Подам заявление на развод, как только это станет возможно по закону), и мне там ни черта не по кайфу.
Но что-то во мне внутри меняется, стоит встретить эту серьезную и строгую девушку с невероятно грустными глазами…
Глава 9
Вера
Я сижу прямо посреди гостиной, глубоко погруженная в воспоминания. Кажется, это было не со мной. Гляжу на все фотографии, разбросанные по полу, и как будто смотрю фильм. Но не я в главной роли. Это точно не могу быть я. Потому что, мне кажется, что вот так, как сейчас было всегда, сколько себя помню…А на самом деле прошло только три года.
В коридоре раздается щелчок замка. Света приехала. Слышу, как захлопывается дверь, и раздается нервное перешептывание. Мысленно закатываю глаза. Моя сестренка втянула в это маму. Опять.
Но с другой стороны…Мама, даю руку на отсечение, пришла не с пустыми руками, а принесла моих любимых пирогов. А пироги пахнут детством. А в детстве нет никаких проблем, которые не может решить мамочка…
– Верочка, – охает мама, прикрывая рот ладонью. – Детка, что же ты…Тебе опять плохо? Опять приступ?
– Где ты откопала эти фотографии?! В прошлый раз я все сожгла, – бурчит Светка, неся ароматный пакет на кухню. С вишней и яблоками. Мои любимые.
Бросаю в Свету многозначительный взгляд, и та ускоряется, исчезая в дверях кухни.
– Мам, ну что ты распереживалась? – сажусь к ней на диван, прижимаясь, как в детстве.
– Когда ты позвонила Свете…Я вспомнила…
– Тшшш, мы же договорились, помнишь? Не вспоминать. Это была самая серьезная ошибка в моей жизни. И я усвоила урок.
– Я испугалась, – сквозь слезы произносит мама, поглаживая меня по щеке. – Я же не могу тебя потерять, понимаешь? Ты же моя доченька. Моя девочка…
– Ну, мама, – сама уже не могу сдержать слез, – ну, прекрати!
– Откуда у тебя эти фотографии? – переводит тему мама, вытирая слезы.
– Из коробки из-под обуви, – отвечаю, пожимая плечами и отводя взгляд.
– Мама хотела спросить, откуда они ВООБЩЕ взялись в твоей квартире? Я лично все вышвырнула, – кричит Света, разливая чай. – Вера, тебе с молоком?
– Без. Никак не можешь запомнить, что на дух его не переношу, – ворчу, лишь бы не отвечать на неудобные вопросы.
– Ну, прости. Вдруг твои вкусы изменились? Идемте все за стол. У меня все готово.
– Только не в этом плане. Чай с лимоном и мамины пироги с яблоками и вишней – святое!
– И все-таки, ты так и не ответила! – не отстает Света. Иногда мне ее придушить хочется, ей-богу!
– Флешка. Ты забыла, что оригиналы хранятся у меня на флешке. И я пошла и распечатала их вновь.
За столом повисает тишина. Тяжелая, давящая, гнетущая. От которой хочется скрыться под одеялом и свернуться калачиком.
– Верочка, доченька, а зачем? – почти шепотом спрашивает мама, снова порываясь прикрыть рот ладонью. Она всегда так делает, когда очень волнуется.
– Чтобы было. Света, ты лучше расскажи, как у тебя дела в универе и на работе?
Сестренка тут же мрачнеет на глазах, отворачиваясь к окну.
– Тааак, и что же случилось? – откладываю кусок пирога в сторону, скрещивая руки на груди. – Я твоему Ваське голову оторву, честное слово!
– Не надо, Вер, не стоит он того!
У нас со Светой разница в возрасте: мне двадцать восемь, ей двадцать два. Казалось бы, шесть лет, но в детстве я считала, что это пропасть.
На самом деле я боялась, что родители будут любить Свету больше, чем меня. Что стану не нужна. И считала я так долго, поэтому наша дружба не клеилась.
Но потом произошел один случай. Я разбила мамину вазу. Любимую, доставшуюся ей от бабушки. И весь день, до ее возвращения с работы, переживала и плакала. Я знала, что мне крепко достанется.
Но неожиданно, когда мама приходит домой, Света вылетает из своей комнаты вперед меня и тараторит:
– Мама, прости меня, пожалуйста! Я такая неуклюжая, разбила твою любимую вазу. Но я не специально, мамочка. Так вышло.
Мама, конечно, ее наругала и, кажется, лишила ее сладостей на пару дней. Но Света ни разу не заикнулась, что на самом деле это я разбила эту несчастную вазу.
И в этот же вечер я пришла к ней тихонько и молча протянула свои конфеты.
– Спасибо, Света. Я так боялась признаться…Я бы так не смогла. Я не такая храбрая и сильная, как ты.
Вот так и начались наши теплые отношения. И когда со мной приключилась самая страшная беда, именно Света всегда была рядом. Именно она буксиром тянула меня из пропасти. И если бы не моя младшая сестренка…Я не знаю, что было бы со мной. И была бы я вообще…
– Так что там Вася? – спрашиваю строго, с наслаждением откусывая кусок пирога.
– Мы расстались, – угрюмо бурчит сестра, отводя взгляд.
Тааак…Я мигом становлюсь на тропу войны, мысленно применяя к этому паршивцу все виды пыток, какие мне только известны.
– И что он натворил?
– Вер, это уже неважно. Все, что не делается, все к лучшему. Тем более, я все равно скоро переезжаю в Питер.
Я в изумлении смотрю на сестру. Вот так новость! Мигом забываю обо всех своих горестях и печалях.
– Как переезжаешь?! Когда? Мама, ты в курсе?!
– А что я могу поделать, если наша Света все решила? – грустно улыбаясь, произносит мама. – Ты же прекрасно знаешь, какая она у нас упрямая…
Да уж, это я знаю, как никто другой. Благодаря упрямству и упорству сестры я и выбралась из бездны, и моя жизнь более-менее похожа на нормальную.
– И когда ты уезжаешь?
– Как только все решится с работой. Я прошла все три собеседования, жду, когда окончательно утвердят кандидатуру.
Смотрю в стол, переваривая все услышанное. Как же я буду без своей сестры? Без самого близкого и родного человечка?!
Но тут же одергиваю себя. Света, как никто другой, заслуживает счастья. И уж точно не должна растрачивать свою молодость, заботясь обо мне, взрослом и самостоятельном человеке!
– Хорошие мои, а давайте мы эту радостную новость отметим еще одной кружечкой чая! – вскакиваю с места и разливаю чай по кружкам.
Мы проводим довольно душевный вечер, болтая ни о чем и слушая мамины рассказы про Питер. И когда провожаю их поздним вечером, обнимаю крепко-крепко и со всей искренностью шепчу:
– Спасибо, что вы у меня есть. Без вас я бы умерла…
Глава 10
Руслан
Отпускаю Марию Семеновну домой, и, одев Ангела потеплее, идем с ней гулять. Это наш с ней вечерний ритуал. Каким бы уставшим не был, как бы поздно не пришел, я все равно иду на сорокаминутную прогулку с дочерью. Это отличная возможность для меня разгрузить голову, для Ангелины – подышать свежим воздухом перед сном.
– Ты – лучший отец, Руслан, – на прощание говорит пожилая женщина и уходит к себе.
Мария Семеновна – это моя соседка, что почти сорок лет проработала воспитателем в детском саду, и которая милостиво согласилась сидеть с Ангелом в экстренных случаях. Как сегодня, когда меня вызвали на внеочередное собрание директоров.
Но именно сегодня, как и в предыдущие пару дней, из головы не идут глаза, заполненные грустью и тоской. Поразительно, я даже не знаю ее имени, а думаю о ней каждую свободную минуту.
Обычно мы с Ангелом гуляем в парке, там мало народу, тихо и прохладно. Но сегодня какая-то неведомая сила заставила меня пойти совсем в другую сторону, к озеру. Здесь народу побольше, есть даже спортсмены, вышедшие на вечернюю пробежку. Но подсознание подсказывает, что сегодня мы должны быть здесь.
Бреду по дорожке вдоль озера, как кто-то как будто нашептывает мне подойти к перилам, к самому озеру. Слушаюсь внутреннего голоса, иду туда, куда мне велят, и…наталкиваюсь взглядом на ту самую девушку. Она стоит, все с той же грустью и тоской смотрит на воду, никого и ничего не замечая вокруг.
– Прекрасная погода, неправда ли? – произношу, подойдя к девушке и становясь рядом. На удивление, даже Ангелина притихла, хотя она очень не любит, когда папа останавливается поболтать с кем-то.
Соседка переводит на меня ошеломленный взгляд. Как будто перед ней дьявол из Преисподней, а не мужчина с ребенком.
– Вы? – удивленно тянет девушка, переводя взгляд с меня на коляску и обратно.
– Вы как будто увидели чудовище, – усмехаюсь, глядя на меняющееся лицо соседки.
– Нет, просто…– лепечет, что мне на секунду становится ее жаль. Она выглядит такой растерянной, даже в какой-то мере потерявшейся.
– Просто что?
– Не ожидала вас тут увидеть…
– Здесь, наоборот, очень много гуляющих. Особенно с детьми. Вон там, – указываю рукой на другую сторону озера, – есть детская площадка.
– Ну, да, – бормочет, мельком глянув на уснувшую Ангелину и тут же отведя взгляд. Мне даже показалось, что девушка отодвинулась в сторону…
Странная у нее какая-то реакция и поведение в целом. Ведет себя, как уставшая от общества, от детей шарахается, хотя определенно знает, как с ними обращаться, а, значит, опыт имеется…Есть в этой девушке какая-то загадка, тайна…Может, именно этим она меня и привлекает?
Нет, в первую очередь соседка привлекает своей красотой: длинные светлые волосы, чистые голубые глаза, пухлые алые губы, которые так и хочется смять в жестком поцелуе, полная грудь, тонкая талия и крутые бедра. Она определенно в моем вкусе.
– Руслан, – протягиваю руку.
– Простите, что?
– Мы с вами соседи, а в прошлый раз забыли познакомиться. Меня зовут Руслан.
– Вера. Очень приятно.
– Красивое имя, – обычно при знакомстве я еще добавляю «и сиськи», но это определенно не тот случай. Да и не хочется все испортить.
– Спасибо.
– И часто вы тут гуляете, Вера?
– Нет. Случайно забрела, – отвечает она бесцветным голосом, все также не глядя в мою сторону. Да что же с тобой происходит, малышка?!
– Вера, можно вас попросить пройтись со мной кружок? Боюсь, что Ангелина проснется. Она у меня барышня капризная, – произношу извиняющимся тоном, а сам слежу за реакцией Веры.
Она пристально, я бы даже сказал, жадно смотрит на дочь, потом с силой закусывает губу, как будто сдерживает себя в чем-то, сжимает кулаки, пряча их за спину.
– А зачем я вам? Вы же вполне можете пройтись и без меня…
– А я хочу именно с вами. И давайте перейдем уже на «ты»!
Она слегка склоняет голову набок, заправляя выбившуюся прядку за ухо. В любой другой ситуации я давно бы впился ей в губы поцелуем, доказывая на деле, как может быть со мной классно и здорово. И полезно. Для здоровья.
Но только не сейчас. И ни в коем случае не с Верой. Не то, чтобы я не хочу ее спугнуть…Здесь что-то другое. Тоска. Боль. Обида. Возможно, ее бросил мужчина. Или изменил. В общем, в любом случае надо быть деликатнее.
Черт, кому расскажешь, что Руслан Гордеев заботится о чувствах девушки – не поверят и засмеют за вранье. Особенно, если расскажу, что в свои годы предлагаю понравившейся девушке прогуляться за ручку по парку…
– Руслан, я не думаю, что это хорошая идея…
– А я думаю, как раз наоборот. Как бы там ни было, вдвоем лучше, чем в одиночестве! Ну, пойдем? Если эта принцесса сейчас проснется, распугает всех посетителей своим криком.
Вера снова как-то странно смотрит на ребенка, словно боится. Но все же медленным шагом идет рядом со мной.
– Так и мучаетесь с зубками? – все же спрашивает девушка.
– Кстати, нет, спасибо тебе за тот совет. Я выспался.
– Странно, что ваша мама не знает об этом и не заметила, что у малышки лезут зубки.
– А у нас нет мамы, – сообщаю, как будто это само собой разумеющееся. – Мы сами по себе.
Вера глядит на меня округлившимися глазами, забавно хлопая длинными ресницами.
– То есть…
– Я не женат, Вера, – сообщаю, забавляясь ее удивленным видом.
– Но…а как же…– смотрит теперь пристально на Ангелину.
– А так. Ангелина – моя дочь. Родная. А мама нас бросила, когда нам было два месяца. Оказалась не готова быть матерью.
– Неужели и такое бывает…Многие не знают, как зачать, родить, а тут бросить собственного ребенка…Я не понимаю…
– Я тоже не понимаю, Вера. Но случилось то, что случилось. И я ни о чем не жалею.
«Потому что, например, тебя встретил», – добавляю мысленно.
– Как же вы справляетесь? – сейчас девушка смотрит на меня если не с обожанием, то точно с уважением.
– Как-то справляемся. Когда экстренные случаи, помогает соседка. А так…все сам. Ангел же не виновата, что ее мама бросила.
– Я…– начинает Вера, пристально глядя на дочь, но тут же осекается, словно одергивает себя.
– Что ты? – подначиваю ее, но Вера лишь качает головой, снова смотря с тоской.
– Ничего, извини.
Так вышло, что наши прогулки втроем тоже стали своеобразной традицией. Мы, не сговариваясь, всегда выходим в одно и то же время и просто гуляем либо у озера, либо в парке.
Мы много говорим обо всем и в то же время ни о чем. В основном я рассказываю о себе. Когда же речь заходит о Вере, ее жизни, она тут же переводит тему или замыкается в себе.
В то же время она очень много дает мне советов, секретов по уходу за ребенком. Она очень разбирается в этом вопросе. Значит, делаю вывод, что либо у нее есть братья/сестры/племянники, либо, возможно, ее профессия связана с детьми. Но на всякие вопросы о ее профессиональной деятельности отвечать отказывается.
Это девушка – загадка. Которую я стремлюсь разгадать. Почему? Запала в душу. Понравилась с первого взгляда. Я ее хочу себе. Но действовать надо осторожно.
– Ну, пока. До завтра, – прощаюсь с Верой у ее подъезда.
– До завтра, – легкая улыбка озаряет ее лицо, и она уходит домой, не оглядываясь.
В любой другой ситуации, с другой девушкой я бы уже давным-давно пригласил ее к себе на «рюмочку чая» и взял, что хочу. Даже уверен, мне бы сами это предложили. Но только не с Верой. Она – не такая. Она – особенная для меня. И с этой девушкой так поступать ни в коем случае нельзя.
Но никакого «завтра» не случилось. Ни на следующий вечер, ни через день. Моя Вера пропала.
Глава 11
Вера
Сама не поняла, как втянулась в эти прогулки. На самом деле я со своим графиком работы фрилансера могу себе позволить и прогулки, и поездки, но…Нет желания. У меня вообще нет желания что-либо делать. И даже жить.
Но Руслану с его очаровательной дочерью удалось расшевелить меня. Мы не договаривались о встречах, просто я выхожу в одно и то же время и иду по привычному маршруту. И даже реагирую на счастливые пары, на детей не так остро, как раньше. Нет, боль, она никуда не ушла, просто воспринимается не так остро.
Но так происходит только рядом с Русланом. Ему каким-то волшебным способом удается усмирить моих демонов, и они отступают в темные углы. Но стоит нам расстаться…Как они выползают снова и душат, душат меня…
Поэтому вечерние прогулки и общение с этим отцом – одиночкой стали своего рода спасением. Рядом с ними я забываю обо всем и ни на что не реагирую. В том числе, на внешние раздражители.
Так, в последнюю нашу прогулку я очень сильно замерзла, но заметила это только, когда зашла домой. Но было уже поздно. Уже утром я проснулась с больной головой и горлом. А через два дня, несмотря на все мои усилия и методы лечения, все же становится хуже. Разумеется, от прогулок пришлось оказаться, мне не хотелось заразить ни малышку, ни ее отца.
Просыпаюсь от ломоты во всем теле и совершенно больной. По своему опыту знаю, что до вечера не дотяну – уже после обеда мне станет невероятно плохо. Я болею редко, но метко. И обычное ОРВИ может обернуться для меня катастрофой. Прямо как в этот раз.
Как назло, мама со Светой укатили в Питер, чтобы помочь сестре найти жилье. И мне даже некого попросить о помощи.
В голове всплывает образ Руслана. Уверена, что если бы я попросила о помощи, он бы не отказал мне. Но проблема в том, что я не знаю ни его телефона, ни тем более, адреса. Только то, что он живет в соседнем подъезде, кажется.
Но не пойду же я его искать, в самом деле!
В висках начинает пульсировать, а тело потряхивать от озноба. Значит, в этот раз все развивается быстрее, чем я думала.
Кое-как с верхней полки на кухне достаю аптечку, а в ней, как назло, половину препаратов надо выкинуть, половина просрочена, и в сухом итоге мне остаются: йод, зеленка и единственный пакетик шипучей гадости, которую пил в свое время…Впрочем, неважно.
Включаю чайник и развожу в кружке пойло. Выпиваю практически залпом, зажав нос. И падаю на диван в гостиной, потому что сил дойти до спальни нет совершенно. И практически мгновенно проваливаюсь в нечто, напоминающее сон.
Господи, голова звенит даже во сне! Разлепляю тяжеленные веки и понимаю, что это дверной звонок. Черт! Придется открыть, вдруг мама со Светой не уехали, и если я не открою, начнется апокалипсис: через пятнадцать минут тут будут спасатели, «скорая», полиция…
Добредаю до двери, распахиваю ее даже не глядя в глазок.
– Вера, какого черта?! – раздается знакомый голос Руслана, и я, поняв, что больше не одна, что пришла помощь оттуда, откуда не ждали, съезжаю по стенке без сознания.
В себя прихожу от того, что кто-то похлопывает меня по щекам.
– Вера, твою же за ногу! Очнись! Слышишь меня?!
– Слышу, – лепечу со счастливой улыбкой. Понимаю, что выгляжу наверняка глупо, но мне можно, я больна, я не в себе. – Ты пришел, – и моя улыбка становится шире.
– У тебя жар и щеки красные. Что случилось? – его обеспокоенный взгляд бегает по моему лицу, а мне становится неожиданно приятно просто до слез, которые я не могу сдержать.
– Что?! Что случилось, Вера?! – мигом напрягается Руслан, обеспокоенно глядя на меня.
