Никки Сент Кроу
Тень Тьмы
Nikki St. Crowe
THE DARK ONE (Book 2)
Copyright © 2022 Nikki St. Crowe
© Дарс М., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Глава 1
Питер Пэн
Из коробки у меня в руках выпрыгивают две тени.
Две тени.
Это застаёт меня врасплох, и обе выскальзывают из моей хватки.
Одна сворачивает влево и исчезает в ветвях Небывалого Дерева, другая – направо.
– О чёрт. Хватайте их!
Та, что справа от меня, опрокидывает несколько бутылок с выпивкой. Они звонко разбиваются, по полу растекается алкоголь.
Листья Небывалого Дерева шелестят, маленькие жучки-пикси мигают от бешеного прилива энергии.
Близнецы бросаются налево. Мы с Вейном – направо.
Я следую за тенью – за своей тенью, потому что её я узнаю где угодно – через открытые балконные двери. Она исчезает за каменными перилами.
Схватившись за поручень, я тут же перемахиваю на другую сторону вслед за ней и шумно приземляюсь двумя этажами ниже. Земля гулко вздрагивает, и Потерянные Мальчишки отрываются от буйной попойки как раз в тот момент, когда тень перепрыгивает через костровую яму, и в ночной тьме вспыхивают искры.
Рядом со мной мгновенно оказывается Вейн.
– Туда, – взмахом руки он указывает на дёргающийся клубок теней под кустами русселии.
Я останавливаю Потерянных Мальчишек щелчком пальцев.
– Всем стоять на месте, ублюдки.
По коже бегут мурашки, в желудке напряжённый ком. Десятилетиями я ждал этого момента.
Тень Жизни принадлежит мне по праву. Я должен вновь забрать её себе. Я не знаю, что со мной будет, если я этого не сделаю.
Мы с Вейном движемся за ней по пятам, пытаясь загнать в тупик.
Чем ближе мы к ней, тем заметнее трепещет тьма. Из-за наших спин за происходящим молча наблюдают Потерянные Мальчишки, где-то вдалеке воют волки.
Остров знает, что тень вернулась.
– Если я упущу её, готовься ловить, – говорю я Вейну.
– Я знаю, как обращаться с тенью, – парирует он.
– Твой чёрный глаз говорит об обратном.
Он хмурится.
Мы уже совсем близко.
Ещё немного.
Волоски на затылке и на руках встают дыбом. Осталось меньше двух футов.
Я безумно близок к обретению того, что принадлежит мне по праву.
Стук сердца отдаёт в виски, я замираю, приготовившись в нужный момент совершить прыжок.
Это моя тень. Она снова будет моей. Мне всего лишь нужно…
Я устремляюсь к ней, но тень уворачивается и улетает. Не могу удержаться от раздосадованного крика:
– Сука! – И мы с Вейном бросаемся в погоню.
Перед этой проклятой штукой лес расступается, а меня листья и ветки цепляют за волосы и за рубаху. Мы преследуем тень до лагуны, потом вдоль берега, потом возвращаемся за ней в лес по тропинке, ведущей на большую дорогу.
От быстрого бега у меня теснится в груди. Пот катится по лбу, стекает по спине.
Я схвачу её. Я должен её схватить.
Мы вырываемся с тропы на грунтовую дорогу, мчим по ней ещё мили две, и…
– Вейн! – кричу я. – Это граница нашей земли!
– Я знаю! – отвечает он. – Вижу!
Набираем темп. Тень, должно быть, чувствует это: она летит сквозь ночь, словно порождение кошмара. Может быть, так и есть. Это мой персональный кошмар. Потому что, если у меня нет тени, ничего больше не имеет значения.
Это наш последний грёбаный шанс, до конца моей территории остались считаные футы.
– Вейн!
Он пытается схватить тень, та отскакивает назад, спрыгивает со ствола дерева. Я загребаю воздух растопыренными пальцами – чувствую её притяжение, её непередаваемо правильную прохладу.
Но уже поздно.
Я был, казалось, ближе некуда – но всё же недостаточно.
Тень ускользает от меня и уносится прочь.
И исчезает во мраке на земле Капитана Крюка.
Глава 2
Кас
Когда тень взмывает на ветви Небывалого Дерева, его листья содрогаются. Жуки-пикси мигают и темнеют.
– Видишь её? – спрашивает Баш.
– Она тут, – откликаюсь я.
Тень скорчилась в расщелине ствола.
Будь у меня крылья, я бы взлетел туда и схватил её.
Без крыльев всё намного сложнее. Иногда мне так тянет спину, будто они, мои крылья, всё ещё там, будто я только что вернулся после долгого дневного полёта в облаках.
Баш обходит дерево кругом, взгляд прикован к кроне над нами.
– Ну и как нам это сделать, по-твоему?
– Понятия не имею…
– Как ты думаешь, что это за тень?
– Как по мне? Она тёмная. Пэна притянет его собственная тень, он и глазом моргнуть не успеет.
Баш переходит на язык фейри, потому что его понимаем только мы.
– Если мы её поймаем… – начинает он – и даже недоговаривает мысль.
– Я знаю, – отвечаю я.
– Думаешь, Пэн хотел бы, чтобы у кого-то из нас была Тень Смерти?
– Трудно сказать, чего он хочет. А чего хочешь ты?
Брат бросает на меня многозначительный взгляд.
Если мы с Башем заявим права на тёмную тень, наша младшая сестра Тилли возненавидит нас за то, какая у нас будет власть. Но она сделала свой выбор. И посмотрел бы я на её лицо, когда один из нас станет Тёмным из Неверленда…
Я улыбаюсь про себя, голос брата эхом отдаётся в голове:
– Давай поймаем её первыми. Тогда мы сможем хорошенько подготовить нашу месть.
Мы подбираемся поближе.
– Как насчёт кому-нибудь влезть туда? – предлагаю я. – И согнать её вниз.
– Ну что, на «камень-ножницы-бумагу»? Проигравший лезет на дерево.
Мы продолжаем следить за ветвями: листва снова шумит, тень шевелится.
– Давай живее, – подгоняю я брата.
– Я-то готов, тебя жду.
Я фыркаю и опускаю сжатый кулак на ладонь другой руки.
– Камень-ножницы-бумага-бабах! – говорим мы в унисон и лишь на мгновение отводим взгляд от дерева, чтобы понять, кто победил.
– Камень? Серьёзно, Баш? – смеюсь я. Я показал «бумагу». А Баш всегда показывает «камень», потому что он очень предсказуем. – Похоже, тебе лезть наверх.
– Да я знаю правила, придурок.
Он заходит под толстую ветку, свисающую вниз, осторожно обхватывает её, готовясь подтянуться. В детстве мы часами пропадали среди кривых извилистых деревьев леса фейри. Мы взбирались по ним, потом слетали вниз, потом снова взбирались.
– Готовься ловить, – шепчет Баш.
Я сгибаю колени и вытягиваю руки.
– Готов. Я всегда готов.
Он подтягивается. Ветка прогибается под его весом. Тень на дереве вырастает в длину.
– Помедленнее, – советую я, перемещаясь вслед за его движениями.
– Я знаю, что делаю.
Тень вздрагивает, и ветка тоже трясётся. На стропилах под потолком громко чирикают попугаи, выкрикивая пронзительные предупреждения.
Баш забирается на ветку с ногами и присаживается на корточки, чтобы удержать равновесие. Медленно продвигается вперёд, кора громко скрипит под сапогами. Тень сжимается, рычит.
– Осторожнее!
– Я и так осторожен! – шипит он.
Тень перепрыгивает на следующую ветку. Баш заново нацеливается на неё, и я бросаюсь туда же.
Если мой близнец или я завладеем Тенью Смерти, всё изменится. Когда сестра изгнала нас из двора фейри, мы потеряли почти всё, что у нас было.
Снова обрести силу…
Баш загоняет тень в развилку между ветвями. Контуры тени отчётливо подрагивают. Она боится?
Или нет, наоборот…
Она бросается вперёд. Раздаётся глубокий гортанный рёв, и жуки-пикси слетают с дерева ярким неоновым роем. Попугаи замолкают, и в зловещей тишине Баш издаёт влажный сдавленный звук.
И я чувствую запах крови.
Тень отлетает от дерева, и одновременно Баш опрокидывается назад.
– Баш! – Я пытаюсь поймать его, но не успеваю, и он приземляется спиной на пол, из его горла со свистом вырывается дыхание.
Везде кровь.
Абсолютно, сука, везде.
– Куда ты ранен? – допытываюсь я, подобравшись к нему. Он судорожно зажимает шею, силясь сделать хотя бы глоток воздуха, и между пальцами у него пузырится кровь.
– Дарлинг! – ору я. – Уинни!
Она вбегает в комнату, но замирает при виде расползающейся лужи крови.
– Принеси полотенце! – рявкаю я. – Быстро!
Глаза Баша широко раскрыты, губы в крови. Он пытается что-то сказать мне, но не может произнести ни слова.
– Мы принцы фейри, – говорю я ему. – Фейри не умирают. Слышишь меня?
Он снова хватает ртом воздух, в уголках глаз выступают слёзы.
Он – половина меня.
Если он умрёт, я умру вместе с ним.
Это единственное, в чём я по-настоящему уверен.
Глава 3
Уинни
Принести полотенце.
Полотенце?
Я не знаю, что где лежит в этом доме.
Я иду на кухню, это кажется самым подходящим местом, и начинаю открывать шкафчики. Сердце грохочет в барабанных перепонках, а руки трясутся.
Там было так много крови.
Баш… о боже.
Меня мутит.
Сколько крови может потерять принц фейри? Я недостаточно знаю о Неверленде и о здешней магии. Можно считать, я ничего ни о чём не знаю.
Я распахиваю настежь последний шкаф и вскрикиваю от облегчения, найдя там стопку полотенец. Хватаю несколько и бегу обратно на чердак.
Теперь Баш полусидит, опираясь на колени брата, а Кас снятой футболкой зажимает ему рану на горле.
Кровь на досках пола напоминает грубую абстрактную картину, смазанную, липкую и быстро разрастающуюся.
Её слишком много.
А Баш чересчур бледный. Мертвенно-бледный.
– Шевелись, Дарлинг, – зовёт Кас срывающимся голосом.
Я мчусь к нему, падаю на пол, поскользнувшись в крови, поднимаюсь. Вместе мы прижимаем полотенца к горлу Баша.
Где Пэн? Или Вейн? Если Пэн вернул свою тень, возможно, у него получится что-то сделать. Он же должен стать всемогущим, да?
Взгляд у Баша остекленевший и отстранённый.
– Что нам делать? – спрашиваю я.
– Не знаю, Дарлинг! – огрызается Кас. Он на грани слёз. – Я, мать твою, не знаю.
Он держит брата на руках, прижимая к груди.
– А могут фейри… я имею в виду… вы способны исцелиться?
– Да, но от такой кровопотери… – Он стискивает зубы и крепко зажмуривается. – Её правда слишком много, – заключает он, снова взглянув на меня.
Я сглатываю, пытаясь справиться с подступающим к горлу комом, и беру руку Баша в свою. Его пальцы холодные и вялые.
До того как я попала в Неверленд, до встречи с близнецами, я даже не верила в фей.
Чёрт, я чуть не убила Каса, когда сказала, что не…
Стоп.
– Кас.
Он смотрит на меня, но едва ли видит.
– Помнишь, ты мне говорил, если произнести вслух, что не веришь в сам-знаешь-кого, то это убьёт тебя?
Он облизывает губы. По лицу у него размазана кровь.
– Да, я помню, – откликается он дрогнувшим голосом. Я вижу, как надежда ускользает из его глаз, и от этого у меня саднит в груди и крутит живот.
– Такая простая фраза – и такое мощное оружие. Верно же?
– К чему ты клонишь, Дарлинг?
– Должно быть, это какая-то магия?
– Думаю, да.
– Тогда что случится, если сказать наоборот? Что будет, если сказать: «Я верю в фей»?
Баш дёргается и издаёт сдавленный стон.
Кас переводит взгляд на брата, затем снова смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
– Давай ещё раз.
– Я верю в фей. – Я стискиваю руку Баша. – Я верю в фей.
Баш делает сиплый вдох.
– Ещё раз, Дарлинг.
– Я верю в фей!
Баш перекатывается из рук Каса на пол на четвереньки и втягивает воздух.
– Срань господня, – бормочет Кас. – Охренеть. Это сработало.
– Ты в порядке? – спрашиваю я у Баша. Борюсь с желанием дотянуться до него и потрогать.
Он снова переворачивается на спину, моргает, глядя на потолочные балки.
– Грёбаный ад, – говорит он. – Это…
– Полная жуть, – сообщает Кас.
– Очень пугающе, – добавляю я.
– Охрененное приключение! – заканчивает Баш.
Кас не глядя награждает его шлепком.
– Подонок. Я думал, ты сдохнешь!
Тот снова моргает и касается кожи на горле. Полотенце и футболка валяются рядом окровавленной кучей.
– Я тоже так думал. Но ладно тебе, братиш. Вообще-то смерть была бы большущим приключением.
– Ненавижу тебя. Ты самый мудацкий мудак на свете.
– Мне надо выпить. – Баш поднимается.
От этих парней у меня голова идёт кругом. Меня до сих пор трясёт и знобит, я вне себя от ужаса из-за того, что Баш чуть не лишился жизни. Он по-прежнему весь в крови, но хотя бы уже не на грани гибели.
– А где Пэн? – спрашивает он.
– Пока его не видел, – отвечает Кас, продолжая сидеть на полу в луже крови брата. Он всё ещё выглядит потрясённым и отчуждённым.
На пути Баша к бару под его сапогами хлюпает кровь.
Я поднимаю руки и обнаруживаю, что они тоже испачканы алым.
Думаю, и мне не помешает выпить.
– Давай, Дарлинг. – Кас встаёт и вытирается одним из запасных полотенец. Он протягивает мне руку, но она всё ещё в красных пятнах.
Я хватаюсь за его ладонь, и Кас легко поднимает меня на ноги.
С другой стороны чердака нам навстречу с винтовой лестницы выходят Пэн и Вейн.
Атмосфера в помещении сразу меняется.
Пэн видит кровь на полу, нас с близнецами, тоже в крови с ног до головы, но ничего не говорит.
Он добирается до стойки, хватает случайную бутылку и с хлопком вынимает пробку.
Что-то не так.
Не похоже, что он собирается праздновать победу.
Пэн ловит губами горлышко бутылки и залпом выпивает огромный глоток, по горлу низко прокатывается кадык.
Когда он наконец отрывается глотнуть воздуха, все мышцы и сухожилия его рук напряжены от едва сдерживаемой ярости. На лбу набухает вена.
– Ты нашёл свою тень? – осмеливается спросить Баш.
Вейн быстро качает головой. Скорее предупреждение, чем ответ.
Пэн покачивается на ногах.
Волосы у меня на затылке встают дыбом.
Пэн обхватывает пальцами горлышко бутылки и с размаху швыряет её в стену. Бьётся стекло, ром разлетается вокруг брызгами, осколки осыпаются на пол. Ещё одну бутылку Пэн тоже разбивает вдребезги, затем резко проводит рукой вдоль барной стойки, сметая всё на своём пути.
Бросив через плечо:
– Уведи её отсюда, – Вейн устремляется к нему.
– Пойдём, Дарлинг. – Кас ловит меня широким захватом окровавленных рук.
Пэн с диким рёвом продолжает бить бутылки. Рычит, хватает массивный стол и кидает в стену – дерево взрывается щепками.
У меня сводит живот.
– Он её не вернул, – потрясённо бормочу я, посмотрев назад из-за плеча Каса. – Он потерял свою тень, и Тень Тьмы тоже исчезла, и Баш чуть не умер, и…
– Всё будет хорошо. – Кас ведёт меня в комнату и закрывает за нами дверь.
– Как ты можешь так говорить? Твой брат едва не умер. Всё должно было быть по-другому. Пэн ведь нашёл свою тень. Он должен был забрать её себе, и тогда всё…
– Уинни. – Кас берёт моё лицо в ладони. Мы оба до сих пор в крови. Снаружи, вне моей комнаты, Пэн продолжает в бешенстве крушить и ломать всё вокруг. – Послушай меня, Дарлинг. Всё будет хорошо.
– Он всегда такой?
– Правда ли у Короля Неверленда взрывной характер? – Он фыркает. – О да. Ещё какой.
– Он жуткий.
– Он остынет.
– Он не вернул свою тень.
– Похоже на то.
– Это всё моя вина.
– Что? Нет. – Когда он хмурится, тонкие морщинки вокруг его глаз обозначаются резче. – Что ты такое говоришь?
– Её забрали мои предки. Он потерял её – дважды – из-за женщин Дарлинг.
– Нет, – Кас качает головой. – Это моя мать устроила заговор, чтобы похитить тень. Девчонка Дарлинг была лишь её инструментом.
Я смотрю на него, чуть не плача. Ненавижу плакать. Кас заправляет мне волосы за ухо, мягко касаясь кончиками пальцев.
От этого прикосновения я вздрагиваю.
– Твоя мать – Динь-Динь, да? – спрашиваю я. Он кивает. – Тогда как ты можешь оставаться здесь, с Пэном, если он её убил?
Кас разворачивает меня в сторону ванной, не убирая ладоней с моих плеч, и подталкивает вперёд.
– Наша мать была чёртовой сукой. – Он включает свет. – Она ревновала Пэна к любой женщине, которая к нему приближалась. Она хотела быть его королевой, вместе с ним править его частью Неверленда. Когда Пэн отказал ей, она двинулась по иерархии дальше и таким образом вышла замуж за нашего отца, короля фейри. Она была самой обычной домовой фейри, но жаждала большего. – Он открывает кран, проверяет воду. – У неё было одно преимущество: ослепительная красота в сочетании с обжигающей холодностью. Мой отец хотел смягчить её. Но ему это так и не удалось.
Наконец удовлетворившись температурой воды, он затыкает пробку, и ванна начинает наполняться. Кас подходит ко мне, берётся за подол платья и жестом побуждает меня поднять руки.
– Почему вы его убили? – спрашиваю я.
Он стягивает с меня платье одним плавным движением.
– Потому что его тоже одолела чрезмерная жажда.
– Жажда чего?
– Власти.
– Все на этом острове жаждут власти.
– Да, помимо прочего. – Его взгляд останавливается на мне: я голая и залитая кровью.
Я замечаю выпуклость на уровне его паха, и мне не терпится положить туда руку. Я совсем поехавшая, если на фоне трагедии я хочу раствориться в удовольствии? Если от кровопролития мне ещё больше хочется прикасаться к кому-то, чтобы перестать думать и чувствовать?
Может, и так. Может быть, все мы испорченные и мерзкие. Может быть, поэтому мне кажется, что я здесь на своём месте.
Я снова оглядываю тело Каса: он голый по пояс, в одних чёрных штанах. Прямые линии татуировки волнообразно изгибаются на кубиках пресса. Я протягиваю руку и прослеживаю одну из линий от груди вниз по торсу. Его пресс ещё больше напрягается от моих прикосновений, и я внезапно чувствую между ног пульсацию желания.
– Ты это очень умно придумала, – замечает он тихо, сдержанным тоном. – Ты спасла жизнь моему брату. Я этого не забуду.
– Это были просто слова.
– Нет, это магия. – Кас постукивает меня по грудной клетке, прямо над сердцем. От его близости у меня тут же твердеют соски, и я не могу побороть желание выгнуть спину, придвигаясь ещё ближе к нему. – Магия и решимость удержать его.
– Я же решила вернуться сюда с вами. Со всеми вами.
Я по-прежнему веду пальцем по линии его татуировки – та проходит через пупок и исчезает под поясом штанов.
Но когда я уже готова скользнуть ниже, Кас ловит моё запястье.
– Иди в ванну, Дарлинг. Вымойся. – Он отпускает мою руку. – Не выходи, пока мы тебе не скажем.
– Ты уходишь от меня? – Я тянусь к Касу, но он уже за пределами досягаемости.
– Если я пробуду здесь дольше, Дарлинг, я перегну тебя через край ванны и буду трахать до синяков на рёбрах.
Я расправляю плечи.
– А может быть, я этого и хочу.
– А я нет, – отрезает он. – Мой член наконец окажется в этой тугой киске не от безысходности. Вымойся и отдохни. – Он останавливается у двери ванной и оборачивается на меня через плечо. Тёмные волосы всё ещё собраны в пучок, но несколько выбившихся окровавленных прядей обрамляют лицо. Он – потрясающее зрелище. Дерзкое, кровавое, великолепное. – Будь хорошей девочкой, – договаривает он, – и делай, как я велю.
И уходит.
Кас – самый приятный парень из их компании, именно поэтому, когда он отдаёт мне приказы, у него получается чуть ли не горячее, чем у других.
Как будто волк стягивает овечью шкуру, скаля бритвенно-острые зубы.
Глава 4
Баш
Успокаивается Пэн где-то в течение часа и за это время успевает перебить большую часть бухла. Я понимаю, он выбесился из-за того, что потерял свою тень – снова – но разве стоит гробить столько драгоценного рома на выражение досады?
Я думаю, не стоит.
По крайней мере, ему тёмная тень не перерезала горло.
Эта штука действовала жёстко.
Если мы с ней снова пересечёмся, возможно, нам всем конец. Может, пусть лучше идёт своей дорогой. Думаю, теперь я немного лучше понимаю дикие вспышки бедолаги Вейна. Вообразить не могу, чтобы такая тьма жила у меня в крови.
От одной мысли об этом меня потряхивает, по плечам пробегает дрожь, и я делаю изрядный глоток рома из бутылки, которую мне удалось спасти от карающей руки Пэна. Алкоголь помогает избавиться от пробирающего холода. Чувствую себя так, будто из меня вырвали душу через задницу. Всё болит, и голова раскалывается. Безопасно ли для Дарлинг вернуться? Может, мне бы полегчало от возможности засунуть хер в её сладкую киску.
Под подошвами Вейна похрустывает стекло: он отыскивает одну из оставшихся бутылок и передаёт спасённый бурбон Пэну. Грудь Пэна тяжело вздымается, лоб покрыт по́том. Король Неверленда не любит проигрывать.
– Выпей, – приказывает Вейн.
Пэн пьёт, стискивая горлышко бутылки так, словно это чья-то шея, которую он хочет свернуть. Вообще-то я его не виню. Он потерял свою тень, Тень Смерти освободилась, и теперь Крюк может заполучить силу, которой не заслуживает.
Я отпиваю ещё глоток из своей бутылки и чувствую взгляд брата.
– Ну что? – спрашиваю я его.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке. Дарлинг меня исцелила. Я бы сказал, что никогда так хорошо себя не чувствовал.
Кас хмурится.
– Прекратите это дерьмо, – морщится Вейн. – Если вам двоим есть что сказать, говорите вслух.
Кас мрачнеет ещё больше. Пэн падает в кожаное кресло, уперев бутылку в поднятое колено, и откидывает голову на высокую кресельную спинку.
– Ну и что теперь? – спрашиваю я. Давайте-ка поскорее с этим покончим, и я пойду к своей Дарлинг.
Пэн сидит с закрытыми глазами. Никто из нас не говорит ни слова.
Внизу с грохотом распахивается входная дверь, и до чердака долетает мешанина звуков.
Некоторые Потерянные Мальчишки возвращаются из города с потерянными кисками на буксире.
Хихиканье девчонок мало чем отличается от звона колокольчиков фейри.
Пэн открывает глаза.
Не так давно, до появления Дарлинг, мы спустились бы к ним, чтобы взять то, что нам нужно. Теперь… теперь я не уверен, что любая мокрощёлка мне подойдёт.
Но что бы мы там ни собирались делать, сейчас всё решается за нас, потому что девчонки приходят к нам по собственному желанию. Они бывали здесь раньше. Они подпрыгивали на наших членах, набирали полные рты нашей спермы.
– Эй, – зовёт первая вошедшая девушка, ленивой походкой направляясь к королю. Он наблюдает за её приближением, полуприкрыв веки.
Не помню её имя, но она лидер этой стайки. Либби или какая-то хрень наподобие.
Она усаживается Пэну на колени. Он позволяет.
Другие девицы подходят к дивану и занимают место между братом и мной. Может, мы и не короли, но принцы, и даже несмотря на то, что нас изгнали, мы, несомненно, ценный приз.
Так и напрашивается дотянуться до какой-нибудь и облапать.
Но при этом мне как-то неохота.
Чёрт, что со мной?
Я не из тех, кому понятно, что значит «не хотеть».
Либби обхватывает Пэна за шею и прижимается к нему. Он делает ещё один большой глоток бурбона.
– Скучал по мне? – спрашивает она, хлопая ресницами.
Девица рядом со мной закидывает ногу на ногу, и юбка ползёт вверх по молочно-белым бёдрам.
– Как делишки, Баш?
Эту я помню. Кора. Я трахал её несколько раз. Но чаще доводил до слёз. Она шлюха во всём: ей нужен и член, и внимание. Но я не то чтобы способен дать ей то, что она хочет.
– Ты самовлюблённый придурок, – сказала она мне в прошлый раз, когда была здесь.
– Кора, милашка, – ответил я, – как будто мне не насрать, что ты обо мне думаешь.
Конечно, в этот момент я засаживал другой девке по самые яйца.
При мысли об этом член вздрагивает, и мне приходится бороться со вспыхнувшим желанием схватить её и затащить к себе на колени.
Что меня останавливает?
Осознание, что прямо по коридору от меня находится Дарлинг.
То, что она обо мне думает, меня как раз беспокоит, и я не знаю, как мне к этому относиться.
– И что ты на меня так смотришь? – говорит Пэн Вейну.
Только у Вейна рядом нет девицы. Будь это реальный шанс заполучить его, любая позволила бы ему за собой погоняться, но здесь заранее ясно, что попытка обречена. Вейну они интересны не больше, чем искусство фигурного складывания салфеток.
– Как думаешь, что сделает твоя крошка Дарлинг, если войдёт сюда прямо сейчас и увидит вот это у тебя на коленях? – ядовито интересуется Вейн.
Либби гневно открывает рот:
– Эй!
Вейн переводит тяжёлый взгляд на девушку, и она быстро захлопывается.
Пэн выпрямляется в кресле и смотрит на Тёмного из-за вздымающихся здоровенных сисек Либби.
– Я король, – заявляет он пьяно. – Я делаю то, что захочу.
– Убеждай себя дальше.
– Мы ни для кого не делаем исключений, – последнее слово Пэн произносит так, словно это несусветная чушь.
– А, так это ты мне доказываешь? – парирует Вейн.
– Ну и что, чёрт возьми, она может с этим сделать? – хмыкает Пэн.
Вейн откидывается на спинку кресла и открывает книгу. У него всегда есть книга под рукой.
– О, она поставит тебе мат ещё до того, как ты поймёшь, что сидишь за доской.
Кас спрашивает у меня: «Как думаешь, когда Вейн признает, что не испытывает ненависти к Дарлинг?»
Я хмыкаю.
«И испортит себе репутацию? Никогда».
«Однако он прав, – замечает Кас, – если Дарлинг придёт сюда, она разозлится».
«Пэн слишком пьян и зол, чтобы трезво мыслить. С радостью погляжу, какая будет сцена, если она появится».
Темноволосая девушка, которую я не узнал, подбирается ближе к брату.
– Меня зовут…
– Мне всё равно, как тебя зовут, – отвечает Кас, едва взглянув на неё.
«Ну и кто сегодня ведёт себя как мудак?» – подкалываю я.
«Отвали».
«Девчонка Дарлинг обвела тебя вокруг пальца».
Кас отвечает мне тяжёлым взглядом.
«У неё на каждого по пальцу найдётся».
Я громко смеюсь. Девицы недовольно хмурятся, раздражённые тем, что их исключили из разговора.
Вейн садится за книгу, а Пэн, будто подначивая его сказать что-то ещё, продолжает возиться с Либби. Но не раздевает её. Не лезет языком к ней в рот. Не пытается её трахнуть.
По его поведению я вижу правду.
Питер Пэн так же сопротивляется своему желанию, как и я.
