Никита Бичурин
Отрывки из путешествия по Сибири
В два часа по полудни миновали мы Кадильное, а в пять и Голоустное. Сии два зимовья суть единственные селения на всем западном берегу Байкала, если только два дома с почтовым двором можно назвать селением. Перед закатом солнца ветер начал стихать и вскоре совершенно замер. Хозяин привязал руль и с своими работниками спокойно предался сну. В десяти верстах от берега якорей, по причине глубины, не бросают. Мая 28-го, в три часа утра, солнце еще скрывалось от нас за горами, когда первые лучи его уж разсыпались по их вершинам и золотыми очерками отражались в зеркальной влаге. В горных падях медленно образовывались туманы. Они густели, темнели, развертывались и наконец начали отделяться от гор целыми купами облаков. Во все утро царствовала глубокая тишина. Наконец гладкая поверхность Байкала начала рябеть и вскоре направление облаков сделалось однообразным к северо-востоку. Мы снова пустились в путь по ветру попутному.
По мере того, как белеющие гольцы тонули в синеве юго-востока в отдаленности северо-востока открывались новые горы: то были Хаимские гольцы, которые почти за двести верст видимы были из-за других гор, оспаривая первенство у Сардакских гольцов. Гранитная плоскость их, покрытая вечными снегами, представляла белейший венец, лежавший на темно-хвойной сливной макушке прочих гор. Бесподобно величественная картина!
В три часа по полудни пронеслись над западным берегом небольшие дождевые тучи, и вслед за ними по темнозеленой плоскости вершин древесных образовались ряды белоснежных холмов. Это были новые облака, еще в младенчестве своем. В пять часов ужасная буря ринулась с гор на море, и я еще в первый раз увидел, как ветер со свистом свертывал воду и перебрасывал ее через огромные валы. Но в то самое время мы успели войти в устье Селенги, а на другой день (29-го), в семь часов утра, пришли в Чертовку, небольшое селение, лежащее на левом берегу Селенги, в 20-ти верстах от ее устья. Сие селение тем достопримечательно, что в августе собирается сюда множество народа для засола омулей, промышляемых, как в самой Селенге, так и в устьях ее.
Устье Селенги разделяется на пять больших рукавов и занимает обширную равнину, содержащую в себе около 70 верст в длину и столько же в ширину. Сия равнина нечувствительно возвышется от моря до самых восточных гор, вся состоит из наносного ила, и есть ничего иное, как произведение самой Селенги. Во времена, неизвестные самым преданиям, сии горы служили восточным пределом Байкала. Селенга, увлекая быстрым течением землю, отторгаемую рыхлых ее берегов, и слагая сию ношу при впадении в Байкал, медленно образовывала помянутую равнину. Таким образом и ныне продолжает она ее увеличивать, ибо, по уверению здешних старожилов, в течение последних тридцати лет образовалось около пяти верст материка, который едва отделяется от поверхности воды, и кроме немногих трав, тростника и тальника еще ничего не произращает. Подводные мели, могущие в последствии образовать новый материк, простираются уже далеко в море и отличаются от глуби глинистым цветом воды. Сие медленное, но безпрерывно продолжаемое действие Селенги разделит некогда Байкал на два водоема, и река, достигнув западного берега, оставит здесь небольшой пролив для протока вод из северного Байкала в южный. Ныне ширина Байкала в сем месте не имеет и 30-ти верст. Природа открыто и вместе таинственно действует в изменении своих образов. Видим, что травы растут, но не можем подсмотреть, как они постепенно увеличиваются. Замечаем, что моря отступают от одних берегов к другим, но не можем приметить, как сие отступление совершается.
