Никита Бичурин
Байкал

Полная версия

На рейдѣ предъ Лиственничнымъ стояли два казенныя судна, опредѣленныя для перевоза путниковъ, ѣдущихъ по подорожнымъ. Небо было пасмурно, при крѣпкомъ сѣверо-западномъ вѣтрѣ, который впрочемъ былъ недостаточенъ для большихъ судовъ. Я не имѣлъ терпѣнія сидѣть на пустомъ берегу; поставилъ бричку въ рыбачью лодку, плывшую отселѣ прямо въ Селенгу, и въ 11 часовъ утра отправился въ путь. Рыбачьи лодки считаются удобнѣйшими для скорой переправы чрезъ Байкалъ, потому что при безвѣтріи могутъ итти на веслахъ, а при сильномъ волненіи не столько подвержены качкѣ, какъ большія суда.

Чѣмъ болѣе мы отдалялись отъ берега, тѣмъ болѣе развертывалась предъ нами картина окрестныхъ видовъ. Вскорѣ показалось солнце и представило красоты ихъ въ полномъ блескѣ. Лѣсистыя горы безпрерывно тянутся по западному берегу Байкала, и чѣмъ далѣе къ сѣверу, тѣмъ становятся выше. Темнозеленая хвоя оттѣняетъ вершины ихъ одну отъ другой въ разныхъ направленіяхъ. Въ туманной дали юго-востока, Хамаръ-дабанъ выходилъ изъ волнъ морскихъ во всей своей огромности. Сѣверо-восточный берегъ еще былъ невидимъ, и лазуревый небосклонъ сливался съ темною поверхностію водъ. О! что значатъ пейзажи славнѣйшихъ художниковъ въ сравненіи съ подлинниками ихъ въ природѣ! Тамъ удивляешься высокому искуству въ подражаніи, и ничего болѣе не чувствуешь. Здѣсь, напротивъ, изтаеваешь въ невыразимыхъ удовольствіяхъ души и наконецъ весь изчезаешь въ смиренномъ благоговѣніи къ невидимой нѣкоей Силѣ.

Въ два часа по полудни миновали мы Кадильное, а въ пять и Голоустное. Сіи два зимовья суть единственныя селенія на всемъ западномъ берегу Байкала, если только два дома съ почтовымъ дворомъ можно назвать селеніемъ. Предъ закатомъ солнца вѣтръ началъ стихать, и вскорѣ совершенно замеръ. Хозяинъ привязалъ руль и съ своими работниками спокойно предался сну – въ десяти верстахъ отъ берега. Якорей, по причинѣ глубины, не бросаютъ.

28-го. Въ три часа утра солнце еще скрывалось отъ насъ за горами, какъ первые лучи его уже разсыпались по ихъ вершинамъ, и золотомъ отразились въ зеркальной влагѣ. Въ горныхъ падяхъ медленно образовались туманы. Они густѣли, темнѣли, развертывались и наконецъ начали отдѣляться отъ горъ цѣлыми рядами облаковъ. Во все утро царствовала глубокая тишина. Наконецъ гладкая поверхность Байкала начала рябѣть, и вскорѣ направленіе облаковъ сдѣлалось однообразнымъ къ сѣверо-востоку. Мы снова пустились въ путь по вѣтру попутному. По мѣрѣ, какъ Хамаръ-дабанъ тонулъ въ синевѣ юго-востока, въ отдаленности сѣверо-востока открывались новыя горы. Но Хаимскіе гольцы, еще за двѣсти верстъ видимые изъ-за другихъ горъ, оспоривали первенство у самаго Хамаръ-дабана. Гранитная плоскость ихъ, покрытая вѣчными снѣгами, представляла бѣлѣйшій вѣнецъ, лежавшій на темно-хвойной сливной макушкѣ прочихъ горъ. Безподобно величественная картина!