Никита Игоревич Парфенцев
Ледяное Сердце. Рождение
Глава 2
Герой
После трагедии, уничтожившей его семью и дом, Ник, объятый горем и чувством вины, стал скитальцем. Однако его рыцарская натура не позволила ему сломаться. Его отвага, доброта и сила продолжали проявляться в бесконечной череде подвигов. Он сражался с чудовищами, спасал целые города от гибели, защищал слабых от всякого зла. В каждом граде и деревне, снимая шлем, он слышал восторженные крики и хвалебные речи, однако слова эти не заглушали боль утраты. Он стал легендарным героем, кумиром для многих, его имя наполняло надеждой даже самые мрачные уголки мира. Его щедрость и тёплое сердце приносили облегчение страждущим.
Однажды в гуще эльфийского леса, среди древних деревьев, Ник спас племя эльфов от жестоких разбойников, жадных до золота, плоти и крови. Бой был тяжёлым, но рыцарь сражался с яростью, защищая слабых и беззащитных эльфов. Когда пыль осела, а крики стихли, перед ним предстала она – эльфийка с золотистыми волосами и глазами, чуть ли не излучающими свет солнца.
Она была не просто красива. В её глазах читалась мудрость веков, в каждом движении – грация кошки. Её голос, легкий и мелодичный, словно шепот ветра в кронах деревьев, проникал прямо в душу. А пальцы её умело извлекали из струн лютни мелодии, затрагивающие даже самые глубокие и тёмные уголки души. Она не боялась Ника, несмотря на его темное прошлое, она видела в нём не цареубийцу, не великого героя, а просто человека, искупающего свою вину. Её взгляд, полный сочувствия и понимания, помог ему увидеть в себе не только тьму или великую доблесть, но и огонёк, который согревал его сердце.
Их встречи были редкими, как падение звёзд. Ник, в свободное от подвигов время, приходил к эльфийскому поселению. Они бродили по лесу, разговаривая о жизни, о смерти, о добре и зле. Она делилась с ним древними эльфийскими легендами, рассказывала о магии леса, и о тайнах, хранящихся в его глубинах, играла для него и пела предназначенные ему одному песни. Ник, в свою очередь, рассказывал ей о своих путешествиях, о своих битвах и о своем тяжёлом грузе вины. Она слушала его внимательно, не осуждая, не укоряя. Её присутствие успокаивало его душу, заживляя раны, нанесенные прошлым. В её глазах он видел отражение своей души – и тьму, и свет, и глубокую тоску по утраченному, и надежду на будущее. Их любовь была хрупкой, как лепестки весенних цветов, но искренней и чистой, словно хрустальный ручей в солнечный день. Она была оазисом в пустыне его страданий, и надеждой на то, что всё худшее позади, а впереди ждёт лишь счастливая вечность…
Свершил ты подвигов немало,
Блистал отвагою налево и направо,
И всякий раз, снимая шлема ты забрало,
Слышал ты хвалебно «Браво!».
Ты духом был силён и добр,
А телом – и вовсе богатырь!
Для многих ты – единственный кумир,
И освещал собою всяку топь!
И в помощи твоей никто не знал отказа,
Ты щедр был, душою тёпл,
Был сладостен для всяко глаза,
И восхваляли даже средь трущоб…
Однажды спас ты целый град,
Сразив чудовище из самых страшных сказок,
Что пожирало жизни невпопад,
Нося с собою сотню масок.
Ты беззащитных укрывал спиной,
Мечом рубил ту тварь всесильно,
Против тебя была что уж бессильна,
И зло прогнал оттуда ты долой!
В иной ты раз, герой великий,
Спас эльфов племя от разбоя,
От до злата жадных, и до плоти,
И не теряя ты духовного настроя,
Мессией стал в каком-то роде…
Ты полюбил в тот день одну эльфийку,
Кто для тебя была всех краше,
Сияла для тебя чем солнце ярче,
Души ты подарил ей скрипку…
И много перечислить можно дале,
Но почему-то все забыли,
Что с тобою было то вначале,
Когда блуждал ты в слое пыли…
Цареубийца ты забвенный,
По вине твоей сожгли твой дом,
Твой град достопочтенный,
Где твой отец погиб, и мать, молчком.
Ты допустил ошибок рой,
А потом решил вдруг искупить?
И, думаешь, не будут тяготить?
Что ж, будет так, книгогерой…
Судьба, однако, иронично
Из монстра сделала героя,
А после снова зверобоя,
Остудив сознанье безразлично,
