Никита Дмитричев
Хроники Транквила: Порабощение
– Апельсины, господин. Помните, вы вчера нас вызывали? Я уж думал всё, пропал Цитирка. А вы про этот мор треклятый интересовались. Мне весь вечер совестно было, решил сегодня наконец прийти и признаться. Ну, чтобы совесть свою очистить. Простите меня, пожалуйста, будьте добры, я же не для себя, а для ребят моих! Они туда шли ну вообще никакие. Уставшие, продрогшие, смотреть больно. А как мы цитрусы-то погрузили, от них пахло так приятно, вкусно, прямо будто сок в воздухе витал, ну мы и приложились немного. И через недельку ещё.
Лукреций, не перебивая, продолжал слушать капитана, надеясь, когда уже тот закончит свои скучные оправдания. Конечно, он его не уволит за этот проступок. Есть такой тип людей, которые ну последние сволочи, но если что-то и делают дурное, то на благо другим, да и капитан он был особенный: под его началом люди почти не умирали, возвращались практически в полном составе, иногда даже забирали кого-то с собой с плантаций.
«Под его началом люди почти не умирали».
Лукреция осенило.
– Цитир, ты, возможно, своей халатностью спас тысячи людей!
– Так я прощён, господин?
– Через месяц увидим. Мне кажется, я наконец-то докопался до истины!
– А что будет через месяц?
– Вернётся корабль, который мы отправим сегодня же! Якоб! Иди сюда. Якоб!
Парень оглянулся, но за спиной никого не было. Он вспомнил, что тот давно ушёл, и распоряжаться о срочном рейсе придётся ему самому.
Цитир в непонятках собрался уходить. Причём тут новый корабль и апельсины его особо не волновало, главное, что он не уволен, и его совесть чиста.
Ближе к вечеру корабль был собран. Отправились самые бесстрашные, ведь в последнее время воды очень опустели под гнётом морского мора. В рацион каждого моряка были добавлены цитрусы, два раза в неделю. Контролировать их распределение вызвался лично Якоб, отправившись вместе с остальными на корабле, переименованном в честь поездки в «Спасение».
В последующие за отплытием дни Лукреций выплатил вдовам положенные суммы и со слегка неспокойной душой отправился в столицу. Жизнь его наставника и старого помощника зависела от случайной, возможно бесполезной, информации, полученной от самого ненадёжного источника.
«Лукреций, надеюсь, ты знаешь, что делаешь».
В Ховерстаде у него было достаточно дел, чтобы вернуться в Адрианополь как раз к прибытию «Спасения». Вернее, дело у него было всего одно, но занять оно может всё это время.
Глава VIII. Сделка
– Нет, нет и ещё раз нет! И хватит это обсуждать! Ты знаешь мою позицию!
Поркий Дивус кричал тяжёлым басом на весь особняк. Тёмные волосы с пробивающейся сединой и небольшой лысиной на затылке он носил с гордостью за свой почтенный возраст и даже в домашнем халате сейчас выглядел как достойный аристократ средних лет. Толику человечности ему добавляло побагровевшее лицо, которое приобрело такой оттенок, когда законный владелец этого лица в сотый раз отвечал отказом на в сотый раз сказанную просьбу его сына.
– У меня вас всего двое! И я дорожу вами и не могу выдать за вас не пойми кого! Я эту твою девицу ни разу в жизни не видел! Вдруг она испортит нашу кровь! В этом Адрианополе ни одной достойной женщины, я-то знаю. Как вы вообще познакомились? Ты дал шлюхе на монету больше, и с тех пор она привязалась к тебе как дворовая собака?
Парень проглотил обиду. Он знает, что отец всегда так общается и в данном случае не имел целью обидеть его возлюбленную. Таким образом он просто напоминает всем вокруг, где их место. Просто он такой.
– Отец, леди Сини не заслуживает такого мнения о ней. Она достойная девушка. Просто поверь мне.
– Ты знаешь мои условия. Прежде чем я дам тебе благословение, я должен увидеть её сам. Ты влюблён в неё, и твой взгляд может быть затуманен, ты и не заметишь, как пригреешь змею.
– Она благородная женщина, она ни за что не согласится на это!
– Значит, разговор окончен.
И так продолжалось уже более полугода. Детали диалога могли меняться, но суть его оставалась неизменной. С тех пор, как молодая пара решила узаконить свои отношения, над ними навис принципиальный старик, который, к тому же, был тем ещё старым любовником.
Как уже стало понятно из его слов, он не доверял выбору своих сыновей и стремился лично проверять каждую свою потенциальную сноху. Грубо говоря, он с ними спал и между делом расспрашивал о знатности рода, денежном состоянии и хронических заболеваниях. Бывало, что Поркий советовал кому-то из своих детей жениться на одной из проституток, что недавно идеально его обслужила.
Это противостояние надоело уже обеим сторонам, но каждый продолжать стоять на своём. Лукреций понимал, что в ближайшее время своей настойчивостью он старика не сломает, и потому ему был необходим запасной план, который ускорит эту непоколебимую войну. Самым очевидным был вариант обратиться к своему брату Просперу, ведь где, если не внутри семьи, должно обсуждать такие вопросы?
* * *
Брат Лукреция был самым настоящим подлецом в хорошем смысле этого слова. Да, он избалован, но тратил он только собственно заработанные деньги и никогда не просил у своего отца-советника помощи в этом плане. Да, он был корыстный и во всём искал выгоду, но, с другой стороны, кто бы стал делать что-то, если бы в итоге ничего за это не получил? Безусловно, слово «честь» у него не на последнем месте, но и не на одном из первых. Он был мошенником, но делал всё по закону.
Если его брат делал деньги из воды, то Проспер делал их прямо из воздуха. Его стихия – придворные слухи и редкие вещицы. Новость о нежеланной беременности одной из дворянок он с радостью менял на древний молитвенный фолиант, а, впарив его священнику, получал секрет исповеди одного старого генерала. Эти цепочки он может тянуть вечно, и у него это прекрасно получается.
Дерзко-притягательный красавец был взят на вооружение многими при дворе, и именно через него тёк самый широкий поток тайных переписок, передачек, пару раз он даже был организатором романтических свиданий для неуверенных в себе господ.
Да, конечно, не видящий в этом потенциала отец пытался устроить Проспера в настоящее дело, подарив тому государственные прииски, но тот, быстро разобравшись, как всё там работает, назначил туда управляющих, которые идеально справлялись со своими задачами, а сам вновь вернулся к разгульной жизни в столице.
Любой наряд из дорогих адрианопольских тканей всегда был ему как раз, будто бы именно его тело являлось образцом роскошного молодого дворянства, словно подтверждая слова «подлецу всё к лицу».
С семьёй его отношения всегда были хорошими. Род Дивус в принципе не известен внутренними распрями. Отец любил его за его амбиции и предпринимательскую жилку, брат ценил в нём то, что какой бы скотиной он ни был для чужих, для родных и друзей он всегда оставался добрым и благочестивым человеком.
Сегодня Проспер с утра был вызван в Дворец Рэгемов на первое собрание Совета при Короне под предводительством нового Главы – Адриана Рэгем. Причины такого приглашения были ему неясны, но игнорировать государственную волю он не хотел. По пути он уже мысленно прокручивал все свои последние сделки и думал, где мог проколоться, но ничего ненадёжного не приходило ему в голову.
«Мирклу было известно, что свидетельство о наследстве поддельное, а та лошадь вроде была не очень старая. Кто же тогда, если не они?»
Заседание началось. Царь и все его советники расселись на свои места за большим круглым столом с кожаной обивкой по краям. Стулья были крайне неудобными, без подлокотников и с жёсткими сиденьями, чтобы советники не засыпали во время заседаний и, желая поскорее встать с этой ужасной мебели, быстрее разрешали все дела и тем самым ускоряли работу государственного аппарата. Или же прошлые правители просто экономили на стульях для дворца, что тоже, в принципе, могло иметь место.
Первой стадией заседания было «царское время», на котором присутствовал лидер государства, задавал вопросы советникам, те ему отчитывались, он отдавал поручения и уходил, затем уже наступало «советничье время», когда Глава разбирал остальную повестку и распределял обязанности.
В силу стремления создателей этого зала к красоте и симметрии в расположении стульев, мест за столом было шестнадцать вместо необходимых четырнадцати, и потому оставшиеся два (а при руководстве Адриана – три) принято было называть гостевыми и сажать на них приглашённых экспертов или других необходимых для заседания лиц.
Когда Галактион Второй покинул собрание, верховенство взял на себя кронпринц. В первую очередь он решил разобрать вопрос, касающийся приглашения сюда Проспера, чтобы рассмотреть вопросы государственного управления без лишних ушей, которые, к слову, давно уже пора было отрезать.
– Проспер Дивус, Совет в лице меня сегодня пригласил тебя на наше заседание с целью предложить возглавить большое посольство в соседние страны на нашем материке. Цели – Рупид и Анспранд. Внешняя политика последних десяти лет, возглавляемая в это время советником Короны по межплеменным отношениям Трибусом Зервом, – Адриан требовательно и недовольно посмотрел на старейшего члена совета, который сидел рядом с Проспером, – оставляет желать лучшего. Мы потеряли все контакты, не имеем ни одного торгового пути в те стороны, и по факту не знаем, что происходит в этих государствах. Возможно, они готовятся к войне, а мы даже не подозреваем об этом.
Новое амплуа крайне шло Адриану, хоть и было для него очень ново. Адресант его сообщения сидел на противоположном краю стола, поэтому ему приходилось говорить гораздо громче, что он крайне не любил делать.
– Послам необходимо будет установить дружественные отношения с главами обоих королевств. Ирену Дол, королеву Рупида, также можно будет пригласить к нам в Ховерстад. Она известна своим лояльным отношениям к Картраду, и потому это может стать началом крепкого союза. Помимо этого, необходимо будет заключить по несколько контрактов по поставкам чего-либо, объект сделки не принципиален, главное – факт сотрудничества. Неофициально нужно будет незаметно разузнать настроения в народе и его отношение к действующей власти и к Картраду. Безусловно, тебе как организатору будет выделена значительная денежная сумма, которой ты будешь покрывать все необходимые расходы экспедиции. Время на подготовку – полтора месяца.
– Я понял ваш приказ, советник, когда я смогу узнать полный список всех послов, чтобы распределить деньги на их питание и содержание?
– Конкретных цифр пока что нет. Они будут в течение одной недели, и тебя уведомят.
– Буду ждать, мой принц.
– На этом всё, можешь идти по своим делам. Царство и лично я надеемся на тебя.
Проспер вышел из зала и немного задержался у двери, делая вид, что поправляет сюртук, в надежде подслушать что-нибудь полезное. Адриан и некоторые члены совета знали об этой его привычке, и потому начали обсуждать самые бесполезные в мире вещи. Даже Трибус, который, иногда думалось, тихо умер во время заседания, стал оживлённо и громко рассказывать о том, как в своё время вкусно кормили послов в Анспранде при прошлом ярле Фредере.
* * *
Раздевшись после улицы, Проспер прошёл в свою комнату и накинул на себя домашний халат с поясом. Он был багрового цвета и по краям обшивался мехом. Ткань была невероятно красивая внешне, но внутри была жёсткая, натирала кожу и не пропускала воздух. Но знал об этом только владелец халата, и потому со стороны он смотрелся ослепительно, что ему и требовалось. Это очень наглядно демонстрировало характер столичных Дивусов: главное – то, как ты выглядишь для других.
Переодевшись в домашнее, он перешёл в общий зал, где стоял большой диван и аквариум с экзотическими рыбками.
Юноша удобно разлёгся на ложе, прикрыл глаза и наконец, пока никого не было, распахнул свой неудобный халат. Каким бы сумбурным ни было его утро, теперь он мог спокойно отдохнуть.
– Ох, Двести, я теперь великий посол от Картрада! Я буду общаться с монархами других королевств о погоде и обсуждать с ними важные вопросы от имени целой страны!
Он рисовал в голове себя, входящего в красивейшие дворцы и говорящего с правителями как со своими старыми друзьями. А вот тут его уже приглашают к праздничному столу для дорогих гостей, и вот уже сама королева, подмигивая, зовёт его «обсудить более личные вопросы» в свои покои.
Проспер расслабился и унёсся в мир фантазий. Полёт мыслей нарушила девушка, внезапно вышедшая из спальни его отца. По видимому, она только пробудилась после бурной ночи с резвым стариком, но теперь, судя по её взгляду, была не прочь напрыгнуть и на младшего представителя рода.
Но Дивусу сейчас это было не нужно, и он, не стесняясь и не запахиваясь, просто прогнал её, прислушиваясь к её удаляющимся шагам, чтобы убедиться, что она покинула их поместье. Конечно, она была разочарована, но знала – сегодняшний день принесёт ей не одного притягательного мужчину.
Однако, одним посетителем всё не закончилось. Только дверь захлопнулась, как её медленно приоткрыли вновь. В комнату вошёл Лукреций. Брат был так расслаблен и абстрагирован от реальности, что не услышал шагов рядом с собой.
Младший Дивус был немного смущён. Нет, дело даже не в абсолютно голом брате рядом с ним, няньки с детства купали их вместе, и они обоюдно и полностью знали тела друг друга. Да и с кем было обсуждать изменения, происходящие с их организмом, если не с родным старшим братом, у которого творится то же самое? Его скорее немного коробил тот факт, что после годовой разлуки они встретились именно в такой момент.
– А я думал, – парень решил подвести некий итог увиденному, – что у тебя хватает денег на одежду.
Голос его был спокойным, безучастным, практически без какой-либо интонации. Его издёвка пришлась очень кстати и заставила парня зашевелиться.
Проспер ошалел, оживел, огляделся вокруг, начал было прикрываться, но, увидев, что рядом только его брат, расслабился и снова разлёгся на диване.
– Хорошо, что это ты, мой любимый братец. Я испугался, что я понадобился кому-то куда серьёзнее тебя. Давно не виделись. Извини, что я в таком положении.
– Ты легко можешь исправить его. Оденься.
– Для такой долгой разлуки ты слишком необходителен. Может, поможешь мне кое с чем, как в старые-добрые?
Юноша засмущался от услышанного. Проспер никогда не лез за словом в карман, а теперь и вовсе стал настоящим нахалом.
– Нет, Проспер, хватит, мы уже не дети, и не можем заниматься этим. Тогда у нас просто не было альтернативы. Я тебе уже говорил это.
– Жаль, жаль, Лукреций, я думал, брат всегда должен помогать брату, когда тот в беде.
– Ты не в беде.
– Многое ты понимаешь! Ладно, что ты хотел?
– Прикройся.
– Даже не собираюсь, я у себя дома. И ты моя кровь.
– Тогда я буду ждать тебя через десять минут в кабинете. Одетого и настроенного на конструктивный диалог.
– Ты одновременно возбуждаешь меня и заставляешь ненавидеть. Ты ужасный человек. Ладно, пойдём. Я даже запахнусь.
Их детские игры уже давным-давно закончились, но старший до сих пор припоминает всё младшему, которому теперь ничего этого не было нужно. Провоцирует его своим поведением, говорит с ним томным голосом, пытается всячески его подловить на скрытом желании согласиться на хоть какую-то близость. И игра эта для него, скорее всего, тоже является просто развлечением и затянувшейся шуткой, ведь и в его жизни с тех пор уже была не одна девушка.
– Итак, что ты будешь просить от человека, которому только что сам отказал? – в тоне одевшегося Проспера не убавилось ноток игривости.
– У меня серьёзная проблема, Прос. Уже долгое время я встречаюсь с одной девушкой. Она понимает меня и поддерживает во всём, что я делаю для «Ветра».
– О, так вы ещё не разорились?
– Мы уже живём с ней вместе и мечтаем пожениться. Но отец не даёт мне своё благословение на брак. Думаю, ты сам догадываешься, почему.
– Он хочет затащить её в свою постель, а ты против?
– И она тоже.
– Ну разумеется. Как-то раз он сватал мне проститутку, ты представляешь? Он сам придумал принципы, а теперь думает, что все должны ему потакать. К слову, об этой девушке, во всём остальном она желательная партия для тебя? Из какого рода?
– Сини.
– Не слышал.
– Это новая семья, они получили титул уже в Адрианополе.
– Понятно. Богатые?
– Вполне.
– Она сама-то красивая?
– Спрашиваешь. Иначе я бы её не выбрал.
– Эх, везёт тебе, братик. Ты наконец-то нашёл себе кого-то. А я вот всё никак не могу, метаюсь туда-сюда, – после, немного погодя, Проспер обратился к брату, – Ладно, отец, но я-то почему её ещё ни разу не видел?
– Я хотел познакомить вас, когда уже привезу её в Ховерстад на свадьбу.
– Ну понятно. А от меня ты чего хочешь? Чтобы я сказал отцу не спать с твоей женой?
– Говорить ему это бессмысленно. Я занимаюсь этим всё время, и каждый раз мы оба слышим одни и те же фразы. Нужно придумать что-то необычное. А ты как раз по этой сфере. Ну и, думаю, ты сам будешь рад сделать меня счастливым.
– А себя ещё более несчастным. Ну да ладно, – парень немного подумал, повертев пальцем в воздухе, будто рисуя стрелки, – думаю, я смогу тебе в этом помочь. Но, разумеется не просто так.
– Ты сам говорил о том, что брат всегда должен помогать брату, когда тот в беде.
– Я и помогаю. То, что мне нужна плата за это, не делает утверждение неверным.
– Так что ты хочешь?
– Давай так. Сегодня меня вызвали в Совет и сказали, что я возглавлю большое посольство в Рупид и Анспранд. Ты дашь мне необходимые корабли для этого бесплатно, а деньги, которые мне на это выделит Корона, я приберегу для себя.
– С этим могут возникнуть проблемы. Сейчас дальние рейсы отменены, экипаж умирает от непонятного морского мора. У меня есть догадка, как избавиться от этого, но наверняка я могу сказать ещё не скоро.
– Через сколько?
– Месяц. Как только придёт экспериментальный корабль.
– Отлично. Мне на сборы дали полтора, успеем. И ещё одна вещь.
– Какая?
– Клык Адриана.
Лукреций автоматически начал было думать, сможет ли он отдать то, что он попросит, но данное условие находилось в разряде того, что точно не пришло бы ему в голову.
– Ещё раз, что тебе нужно?
– Клык Адриана. Клык – это такой острый зуб, Адриан – это такой принц. Я сегодня видел его на заседании и сразу понял, что мне срочно нужен его красивый ровный зуб. Естественно, с письменным подтверждением владельца, что это именно его зуб, а не подделка.
– Ты ненормальный?
– Причём тут это? Ховерстад – город идиотов, готовых последние деньги или тайны выложить за побрякушку, которой больше ни у кого нет. Я сам бы ни за что в жизни не попросил, а если подставить под удар тебя, то почему бы и нет? Я так на этом разживусь!
– Ты ненормальный.
– Называй как хочешь, но теперь, когда я произнёс это, я загорелая этой идеей! Зуб и корабль, и твоя свадьба будет хоть завтра! Ну, наверное, не завтра, но отпраздновать мы успеем даже до моего отплытия! А, и ещё одно условие: мне нужен какой-то её предмет. Вышитый платок, фамильная брошь или что-то такое.
– Ты и это продавать собрался? Её род же никому не сдался в столице.
– Да много ты понимаешь. Это мне для дела нужно, чтобы уговорить отца.
– Как ты вообще собрался это делать?
– Не твоего ума дело! Сказал сделаю, значит сделаю! Ну что, ты согласен на мои условия?
Лукреций помялся. Он до сих пор отходил от шока с зубом. Проспер всегда выкидывал всякие фокусы, но теперь он превзошёл сам себя.
– Заметь, – он добавил, – я думал, попросить корабли или безотказного тебя на одну ночь, но выбрал корабли! Я уважаю тебя и не буду пользоваться своим положением! Надеюсь, ты это ценишь.
– Ценил бы больше, если бы ты не пытался совратить меня каждой фразой. Но я всё равно благодарен тебе, – он посмотрел ему в глаза, – брат.
Они обнялись и попрощались. Теперь уже младший брат отправился во дворец. Старший же решил больше не выходить в гостиный зал, чтобы хоть остаток утра провести в гордом одиночестве.
* * *
Двое парней стояли друг напротив друга. Принц был в недоумении, почему Лукреций с таким волнением собирался что-то ему поведать.
– Мне очень неловко об этом говорить, я даже не знаю, как ты на это отреагируешь, потому что услышанное явно повергнет тебя в небольшой шок.
– Ну.
– Мне нужен твой зуб.
– Прости, что?
Глава Совета с неким подозрением посмотрел на своего хорошего друга. Буквально на прошлой неделе они обсуждали корабли и ничего не предвещало беды, а теперь твой приятель приходит к тебе и заявляет: «Мне нужен твой зуб». К такому сложно подготовиться.
– Проспер. Только он может помочь мне в одном деле, и взамен он просит меня выпросить у тебя твой клык.
– Почему я не могу помочь тебе с этим за просто так? Скажи, не бойся. Мы с тобой лучшие друзья, и ты можешь мне довериться.
– Дело не в доверии, Адриан. Всё те же тяжбы с отцом.
– Из-за свадьбы?
– Да.
– Тогда понятно. В прошлый раз он сказал мне, что при всём уважении, он подчиняется мне как советник принцу, но дела его семьи – это дела его семьи, и он сам будет устанавливать правила своего рода. Думаю, мой новый титул Главы Совета не особо изменит его решение.
– Угу.
– Так что, я никак не смогу тебе помочь?
– Можешь. Но только если дашь свой зуб. И документ о том, что он твой.
– Ты же понимаешь всю абсурдность этой ситуации, да?
– Да. И никто кроме Проспера не мог стать её виновником.
– Он говорил тебе про посольство?
– Да.
– Как думаешь, если я откажу, это повлияет на его ход?
– Может. Он, конечно, не откажется, но медлить будет максимально.
– Что ж, тогда решено. Передай ему: сегодня я отправлюсь в лазарет и завтра передам ему всё необходимое. Стоит признать – он единственный за всю историю, кто смог вынудить у Рэгема свой зуб.
– Спасибо большое! – Лукреций взорвался благодарностями, – я никогда это не забуду!
– Я на это надеюсь.
* * *
Через пару часов Поркий Дивус вернулся к себе домой. Сегодня, устав от обсуждений, пришёл даже один. Спустя некоторое время Проспер начал свою игру:
– Одобряю выбор, отец. Вчерашняя была крайне хороша.
Старик улыбнулся и хохотнул.
– Спасибо, сын. Неужто и ты приложился к этому сосуду лучшего вина?
– А как иначе? В одиночестве я лежал на кровати неудовлетворённый, но нуждающийся. Но тут вышла она и я понял, что мои молитвы услышаны. Не хочу хвастать, но вы разминулись с ней всего минут на десять.
– Я горжусь тобой, сынок. Ты уже совсем большой. Наверное, скоро и ты поделишься со мной своей невестой?
– Может быть когда-нибудь, но пока что нет достойной кандидатки. Я рад, что ты сам завёл этот разговор. Думаю, моему отцу известно, что второй его сын безумно влюблён в одну особу.
– Ещё бы мне не было это известно! Недоразумение какое-то, а не особа.
– Ну, – Проспер покивал головой и мечтательно поднял взгляд, – не сказал бы. То, что мне сегодня перед заседанием рассказывал Лукреций, совсем не вяжется с твоим описанием.
Глаза старика загорелись.
– А что это он такое говорил?
– Не буду вдаваться в подробности, а то перевозбужусь, но скажу просто: даже наша любимая Офелия, – он поднял вверх указательный палец, – такого не вытворяла, что эти двое скромников делают у себя в особняке.
Поркий побледнел.
– Даже, – он перешёл на шёпот, – Офелия?
– О да, отец, о да.
Девушка эта была полулегендарной личностью. Переехавшая в столицу из Закамтона, небогатой приграничной деревеньки, полностью раскрыть свой потенциал она смогла в публичном доме, куда вскоре угодила. Там она не стала отчаявшейся заблудшей душой, даже наоборот, люди были готовы платить, лишь бы она просто посидела рядом с ними и повыслушивала их неинтересные истории.
За всё время своей работы она никогда не беременела и ничем не заражалась, оставаясь одной из самых безопасных и искусных проституток Ховерстада, отчего ночь с ней могла стоить дворянину половины его имущества.
– Поверить не могу. Я должен это увидеть!
– Есть небольшая загвоздочка. Может, Лукреций тебе говорил, что она против, но дело не в её нравственности. Она уважает правила нашего рода и была бы согласна, но ты для неё уже слишком стар, и она не считает тебя способным ни на что кроме как молоть языком. И совсем не в том смысле.
– Ишь какая! Малая девка! Да она не знает даже!
– Имеет право, отец. С её искусством наслаждения и незаурядным умом – она идеальна. Я уже завидую своему брату. Может быть, мы не будем портить жизнь нашему малышу Лукрецию, и я сам съезжу её проверить? Провести ночь со мной, уверен, она согласится. А тебе расскажу всё в подробностях.
– Всё-всё?
– Всё-всё.
– Хорошо. Сможешь через Иолус оказаться там уже сегодня?
– Да, только приведу себя в порядок. Жди меня завтра днём!
Парень ушёл, а Поркий остался с двоякими мыслями о прекрасной леди Сини и о своём возрасте.
Когда он остался наедине, то подошёл к зеркалу. Старик стал рассматривать себя со всех сторон, хваля то прямую спину, то сильные руки.
– Ишь, старый я, говорит. Вот какой, – он погрозил кулаком своему отражению, – я старый! Есть ещё ром в бочонке!
По одному только взгляду или в особых случаях после пары слов Проспер всегда понимал слабости человека, чем непременно пользовался, играя на их чувствах. Он знал о практически легендарной похотливости его отца и подыгрывал ему, давал ровно то, что тот хотел услышать. Этим приёмом он пользовался часто, порой даже сам того не замечая.
Возможно, некоторые его слова были слишком неискренними, а где-то он переигрывал, но, тем не менее, только ему Поркий дал шанс. И он его не должен упустить. Не столько ради награды за сделку, хотя, разумеется, это тоже стимулировало, сколько из-за заботы о младшем брате, которого он искренне любил.
На ближайшие сутки Проспер засел в одной из свободных спален дворца Рэгемов, где он ожидал зуба Адриана. Принц не заставил себя долго ждать и, желая поскорее помочь своему другу, отдал хоть и мизерную, но часть себя Просперу уже в ночь того же дня.
– Ты мошенник.
– Как вы можете так говорить, мой принц!
– Просто делай то, что должно.
– Ваше рвение благородно, мой принц, но к Поркию я в любом случае смогу пойти только завтра вечером. Таков уж план.
– Твоей неторопливостью двигает лишь лень, или же тебе и правда нужно время? На что?
– Не вдавайтесь в подробности, мой принц. Вашей невинной особе лучше не слышать таких вещей.
– Почему тебе только двадцать один, но раздражаешь ты меня не меньше, чем твой отец?
– Ну я же Дивус. Как иначе-то?
– Лукреций не такой.
– Он дефектный Дивус. Слишком хорош для такой плохой семьи. Но мы всё равно его любим.
– Не обижай его.
– Ни за что, Адриан, – он сразу стал серьёзным и убрал наигранность, – хоть у тебя и не было полноценной сестры, но, думаю, ты всё равно знаешь, что братья друг за друга стеной. Я никогда не дам его в обиду.
– Я знаю, просто напоминаю, что он дорог не только тебе. Я знаю его немногим меньше твоего.
– С нами малыш Лукреций будет в безопасности.
Чтобы немного разрядить пафосную атмосферу, которую он сам и нагнал, Адриан сказал.
– Кстати, смотри.
– Зуб на месте? Что?
– Это жемчуг. Цельный.
– Вау!
Новый жемчужный зуб Адриана почти не отличался от настоящего: форма была идеально подогнана под остальные, и потеря никак не испортила прикус.
Когда наследник ушёл, Проспер прошёлся взглядом по документу.
«ЦАРСКАЯ ГРАМОТА. Сим текстом подтверждается, что зуб (а именно – клык), к которому прилагается настоящий документ, истинно принадлежал Адриану Рэгем, на момент подписания, наследному принцу Картрада, Главе Совета при Короне, Тайному советнику Короны, управителю Адрианополя».
Он посмотрел на женский кружевной платок с вышитым «Сини» на нём, который несколькими часами ранее привезли из Адрианополя, и, аккуратно сложив полученные вещи на ближайшем комоде, начал готовиться ко сну.
* * *
Вечер следующего дня. Лукреций лежал на кровати своего брата, потому что его собственную спальню почти сразу после его переезда в Адрианополь переоборудовали под очередной кабинет.
Поркий был дома, через коридор и налево, но юноша не торопился идти туда. Он боялся обсудить с отцом, говорил ли с тем его брат, и поменялось ли его мнение относительно его любимой.
Наконец-то в дом вернулся старший.
– А вот и наш герой-любовник! Лукреций, встречай брата!
– Я здесь посижу.
– Отец, прости, я немного опоздал! – Проспер пытался выглядеть запыхавшимся, – но я только от леди Сини! Ты просто не поверишь! Лукреций, мы будем делить её на двоих! Я уже считаю её членом нашей семьи!
Старик обрадовался и увёл сына к себе в кабинет, где тот наплёл ему небылиц про то, как хороша и остроумна его будущая сноха, что она в качестве извинения дарит ему свой любимый платок. Восторженные крики доносились за дверью до самой ночи. Когда разговоры затихли, отец чуть ли не выпрыгнул из комнаты и крикнул своему сыну:
– Лукреций, сорванец мой! Что же ты мне ничего не рассказывал! Свадьбе – быть!
