Ники Сью
Любовь между нами
Иллюстрация на обложке mugenoumi
Иллюстрации в блоке Lanawaay
© Ники Сью, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
От автора
Дорогие читатели! Впереди вас ждет яркая история любви Антона и Юли, но прежде чем вы откроете первую главу, хочу дать небольшое лирическое отступление. Роман «Любовь между нами» и дилогия «Пепел / Искры снега» связаны общими героями. Однако книги можно читать как самостоятельные, так и общим циклом. Для тех, кто не хочет ничего упустить, рекомендую начать в следующей хронологической последовательности:
«Любовь между нами»
«Пепел»
«Искры снега»
Приятного чтения, ваша Ники Сью.
Плей-лист
LANY – What I wish just one person would say to me»
Jamie Miller – I Lost Myself In Loving You
Troye Sivan – Angel Baby
Lewis Capaldi – Forever
Lewis Capaldi – Someone You Loved
Loote – tomorrow tonight
Shaman – До самого неба
Artik & Asti – Все мимо
Глава 1
Антон
– Вот, – Юля Снегирева протянула маленькую коробочку красного цвета, украшенную скромным бантиком. Антон устало посмотрел сверху вниз на девчонку, которая уже порядком его достала. Еще и пацаны завыли, засвистели, хотя Снегирева мало кого могла удивить.
Познакомились они не специально и даже не случайно. На первом курсе, во время посвящения, студсовет устроил целое шоу. Изначально концерт давали, потом конкурсы проводили, а под конец подготовили коктейль, который полагалось выпить на сцене как ритуал посвящения. Первокурсников массово пригласили на сцену, выстроили в ряд, а симпатичная студентка с четвертого курса с каскадом русых волос и игривой улыбкой на пухленьких губах предлагала пластмассовые стаканчики с белым содержимым. Как позже оказалось, это был сладкий йогурт.
Снегирева тоже стояла на сцене, в самом конце дружного ряда. За ее спиной расположился картонный баннер «Добро пожаловать, первый курс!». Правда, стоял баннер неустойчиво, и как только сто пятьдесят человек начали массово подниматься на сцену, конструкция зашаталась. Да так сильно, что ее падение было лишь вопросом времени. В какой-то момент Антон заметил, что баннер вот-вот упадет. Он тут же метнулся к краю ряда, растолкав народ, и, подобно настоящему герою, спас Юльку. Хотя как спас – просто оттолкнул девчонку и придержал картонную конструкцию. Лучше бы не спасал, если бы заранее знал последствия своей выходки. Наверняка кто-то бы оттолкнул девушку, на крайний случай она сама бы успела отойти.
Но увы, Антон ее спас, и Снегирева, скромная тихушница, в этих своих вечных платьях в цветочек и с двумя хвостиками на голове, пошла в атаку.
Сама подошла к Антону, представилась, даже руку протянула в качестве приветствия. Она однозначно не была во вкусе Левакова, на таких он особо не засматривался – простенькая, как зеленая тетрадка на двенадцать листов. Если учесть, что в мире полно разноцветных тетрадей, с красивыми переливающимися картинками, то на зеленые перестаешь обращать внимание.
Друзья Антона, конечно, не остались в стороне от происходящего, принялись подтрунивать, шутки разные откидывать в сторону Антона и его фанатки. Юлька парням не нравилась, от слова совсем. И дело было даже не во внешности, потому что внешне она была обычная, не страшненькая, но и не первая красавица: худенькая, небольшого роста, миндалевидной формы глаза, копна золотистых волос почти по пояс, которые Снегирева никогда не распускала почему-то. А еще она не красилась, не зависала в курилках, не материлась и не пропадала по кафешкам и клубам. Не было в ней компанейского духа. Сама по себе, как волк-одиночка. Даже девчонки обходили ее стороной, парой слов обмолвятся, и все на этом.
Казалось, Юлю ничего в этой жизни не интересовало, разве что Антон, к которому она очень неровно дышала. Парни еще посмеялись, мол, пламенем дракона дышит, а эта шутка в их кругах так закрутилась, что потом они между собой дали Юльке прозвище – Дракон.
На Новый год Снегирева сама связала шарф Антону и вручила подарок на большой перемене прямо в столовой, где было полно людей. Другая бы смутилась посторонних, тех же друзей Антона, но не Юлька. Она отдала подарок, улыбнулась и упорхнула восвояси, будто подобное проявление внимания было в порядке вещей.
Леваков, ясное дело, шарф носить не стал, хотя тот и был красивым: темно-коричневые нити в два слоя, у основания узор в виде птички. Достаточно строгий, не вычурный. Но Антону было как-то стремно накидывать этот шарф на шею, тем более на тот момент он вроде как встречался с Никой с четвертого курса. Поэтому подарок Снегиревой Антон молча взял, как должное, и ушел, даже не отблагодарив свою поклонницу, а потом просто закинул в шкаф.
На мужской день Юлька принесла книгу, которую сделала сама – от руки выписала туда цитаты каких-то великих людей, бумага в старом стиле, словно немного обожженная, а переплет какой, ух! Парни опять засмеяли, и Леваков даже хотел выбросить, но когда Ника, его девушка, закатила скандал, Антон назло ей оставил подарок. Через пару дней с Вероникой они расстались, а книга осталась пылиться на полке.
В целом Снегирева никогда не смущалась своих чувств: всегда здоровалась первой, улыбалась, спрашивала, как дела, и произносила прочие обыденные фразы, словно они были друзьями. День начинался с Юльки, которая обязательно поджидала Антона у входа в главный корпус, желала ему хорошего настроения и убегала на занятия, не заставляя Левакова вести с ней светские беседы.
В какой-то момент девушка окончательно достала своим вниманием Антона, вернее, достали насмешки друзей, которые постоянно откидывали шутки про Юлю и ее драконью хватку. Им было весело, а Леваков раздражался.
Он и сам не понял, когда стал мысленно ненавидеть настойчивую Снегиреву. И если первый год Антон принимал ее внимание молча, то на втором курсе в ход пошли колкие обидные фразочки. В глазах парней он сразу поднялся, да и думал, Снегирева отстанет, обидится, больше не будет допекать своим присутствием. Вот только Юлька, казалось, не понимала или не замечала его колкостей.
Девчонок, с которыми Леваков пытался худо-бедно строить отношения, Снегирева особенно раздражала – они ревновали, грозились волосы повыдирать у тихони. Но Антон это пресекал, хватило ему и школьной истории.
Долгие годы он безответно был влюблен в скромную одноклассницу Тасю, однако признаться в чувствах не мог, статус не позволял. Никто бы не понял, если бы такой парень, как Антон, вдруг обосновался рядом с серой мышкой. Но внимание девчонки ему очень хотелось получить. В итоге Леваков начал в глазах Таси медленно превращаться из хорошего мальчика в плохого, а одноклассники его в этом превращении поддержали. Над Тасей подшучивали, издевались, и если классе в седьмом ему подобное казалось знаком внимания, то к выпускному Антон уже сам себя раздражал.
В романах такие истории обычно заканчиваются хеппи-эндом, но у Левакова сложилось иначе: Тася влюбилась в другого парня, а он остался за бортом. Поздно извинился, поздно признался в своих чувствах, все было поздно.
Повторения подобной истории больше не хотелось, однако от Снегиревой проблем было действительно много. Да и в целом Юли было слишком много в жизни Левакова, что даже странно – такая маленькая, а столько с ней хлопот! Вот и сегодня – у него день рождения, даже домашние еще не поздравили, зато Снегирева нарисовалась с подарком. Откуда только узнала?! И главное – смотрит так, словно видит Антона насквозь, словно у нее в руках ключ от его сердца.
– С днем рождения, – произнесла тоненьким голоском Юлька, вырывая Антона из пучины воспоминаний.
С неохотой он взял из ее рук простенький коробок с прозрачным верхом и заглянул внутрь. Два пирожных, на одном рисунок мотоцикла, а на другом пожелания попутного ветра. Мелочь вроде, но Антону стало приятно.
– Что там? – крикнул Сашка Фомин, пытаясь рассмотреть за головой Вити Шестакова[1] презент.
– Ключ от всех дверей, – заржал Филипп Ряшин.
– Юлька, ты бы уже сама из торта вылезла, что ли! – не удержался Шестаков от шутки, он выдавал порцию подколов в сторону Снегиревой чаще всех. И как только ему эти разные фразочки в голову приходили постоянно, непонятно.
– Фу! Тогда бы Тохе пришлось покупать услуги по принудительной амнезии.
Леваков ненавидел эти дурацкие шутки. И дело было не в их пошлости, а в том, что он всегда вспоминал школу, и в такие моменты какое-то вязкое чувство заливало ему вены. Ведь и над Тасей подшучивали в подобном тоне, однажды даже презерватив подкинули под парту. Не Антон, конечно, но он знал, кто планировал пакость, видел и ничего не сделал. До сих пор вспоминать тошно.
– Если все, свободна, – буркнул Леваков, кинув коробочку на подоконник к своему рюкзаку. Фраза прозвучала достаточно резко и грубо, однако Юля лишь коротко улыбнулась, кивнула и пошла прочь.
– Затащил бы ее уже за тихий уголок, Тох, – выдал очередную умную идею Сашка.
– А прикиньте, Дракончик-то наш в постели тоже может быть с огоньком. Я бы не отказался с ней попробовать, – достаточно громко заявил Филипп.
– Да ты с половиной универа не отказался бы попробовать, – отмахнулся Леваков. Хорошо, что Снегиревой уже не было на горизонте.
Когда она перестанет бегать за ним? Должна же у нее быть хоть какая-то гордость! В конце концов, наверняка она знает, что парни любят добиваться девчонок, а тут и добиваться не надо – пальцем щелкнул, и готово. Можно было бы реально переспать с ней, только Антон был уверен, что потом проблем не оберется. Если Юлька сейчас бегала за ним, даже без ответного проявления симпатии, что будет после секса? Нет! От таких надо держаться на расстоянии.
Глава 2
Антон
День рождения отмечали с шумом и на широкую ногу. После пар поехали в ресторан на мосту, заказали шашлык, выпивку. Какие-то девчонки заглянули на огонек, которых Леваков знать не знал, но был очень даже рад. Одна, особенно бойкая и симпатичная, крутилась вокруг него целый вечер. Невысокого роста, с водопадом золотистых волос и глазами цвета летнего неба. На ней было безумно короткое серое платье, едва прикрывавшее бедра. Все парни на нее поглядывали, но незнакомка выбрала именинника. Правда, смеялась она слишком громко, аж уши вяли. С другой стороны, какая разница, как она смеется? Внешность – огонь, или, как парни между собой говорили, пушка. Грудь отменная, словно сахарные яблочки, и задница тоже ничего. А остальное для приятного вечера, точнее ночи, не имело значения.
Они вышли на балкончик и утонули в страстных поцелуях. Вернулись минут через двадцать в приподнятом настроении и неожиданно обнаружили, что забыли узнать даже имена друг друга. Оказалось, девчонку звали Маша Кострова, она была на три года старше и работала в офисе менеджером. Про день рождения Левакова узнала случайно, общие знакомые пригласили. Какой приятный сюрприз!
Антон не планировал с ней особо серьезных отношений, хотел развеяться, отдохнуть, но Машка проявила активность и на следующий день – сама позвонила, пригласила в гости. Жила она на окраине города, вместе с подругой снимала однушку. Квартирка ветхая: потертые обои, обшарпанные потолки, в ванной местами не было плитки. Да и ладно-то с ремонтом, там бы хоть прибрать! Уборки жилье Машки явно не знало: вещи валялись в разных углах, на полках клубилась пыль, грязные занавески покрывали разводы. Антон как-то сразу почувствовал брезгливость, даже настроение упало. Но Кострова сумела его поднять, это самое настроение: выскочила из ванной в коротеньком полупрозрачном платье из шифона, мило улыбнулась и сделала свое дело.
Ушел Леваков с улыбкой, несмотря на своих внутренних тараканов. Машка так-то видная девчонка, парни вчера так завидовали, шептались, мол, повезло, нам бы такую, а Антон гордо задирал подбородок и ликовал. Нравилось ему быть в центре внимания, ну и когда друзья завидовали, куда без этого.
От Машки Костровой он направился домой. Вечером затевали семейные посиделки с поздравлениями и всем прочим. Семья у них была дружная, праздники проводили согласно традициям: гостей приглашали, тосты поднимали. В общем, все как у всех, разве что подарки более дорогие. По дороге Антону вдруг позвонила младшая сестра Надя с просьбой заехать в книжный, книга какая-то ей срочно понадобилась. Если бы не по пути, Антон бы точно отказал, а так решил заехать.
Парковка у книжного магазина оказалась очень скромной, а вот припаркованных машин было столько, что маленький худенький байк некуда пристроить. Мысленно выругавшись несколько раз, Леваков все-таки нашел парковочное место. Стянув шлем, он уже хотел идти к дверям магазина, как вдруг заметил знакомую фигуру в розовой майке с надписью «День скидок – не пропусти!». Юльку Снегиреву не узнать было сложно. Уж кого-кого, а ее Антон мог распознать из тысячи. Девушка стояла поодаль от магазина и раздавала листовки, громко приглашая прохожих поучаствовать в книжной акции.
Антон замер и принялся разглядывать Снегиреву. Золотистые волосы были заплетены в две толстые косы, нежно-розовые губы, без всяких там помад или блесков, растянулись в улыбке, глаза сияли. Черные джинсы обтягивали стройные ноги, а майка, наоборот, была какой-то безразмерной, словно висела на худеньком теле.
Казалось, Юлька светилась изнутри. Жизнерадостная, улыбчивая и, что уж греха таить, в какой-то степени даже милая. Хотя в какой-то степени все девушки милые. Опомнившись, Леваков осознал, что уже несколько минут открыто пялился на девчонку, и сам себе удивился. Ничего он на нее не заглядывался! Просто погода хорошая, да и ситуация забавная. Не более.
Положив шлем на байк, Антон еще раз окинул взглядом Юлю, которая, к счастью, его не замечала, и уже собирался зайти в книжный, как на горе-поклонницу налетел парень на электросамокате. И самокатчик, и Юлька упали на тротуар. Листовки взлетели в воздух и стали медленно падать на землю, подобно осенним золотистым листьям. А прохожие будто не замечали упавших людей, проходя мимо. Виновник ДТП быстро вскочил и принялся ругаться, мол, где глаза твои, дура.
Левакову почему-то стало неприятно наблюдать за этой картиной. Да, Снегирева жутко его раздражала, да, он позволял друзьям над ней подшучивать и сам иногда грубил, но, в конце концов, она – девушка, которая оказалась в неприятной ситуации. Пройти мимо Антон просто не смог, внутреннее «я» не позволило. Сорвавшись с места, он в долю секунды оказался рядом с Юлей и самокатчиком.
– Извинись-ка, друг, – стальным голосом процедил Леваков, схватив за руку незнакомца, который закончил свой словесный поток ругательств и уже намеревался уехать.
– С какого это? – возмутился парень.
– С большого и красивого, – прорычал Антон, не сводя глаз с самокатчика.
Юлька подскочила с земли, испуганно переводя взгляд с одного на другого.
– Да все нормально, – залепетала она, размахивая руками в успокаивающем жесте.
– Слышишь?! – возмутился парень.
– Не слышу. Извиняйся! – не унимался Леваков, чувствуя, как закипает от злости.
– Все нормально, – повторяла Юля, позабыв о своей работе и несчастных рекламных флаерах, по которым топтались пешеходы.
Внезапно из магазина фурией вылетела женщина, судя по всему, начальница Снегиревой, которой кто-то уже донес о произошедшем, и принялась кричать. Орала и возмущалась она так громко, что хотелось закрыть уши и послать женщину на три веселых буквы. Антон вздохнул, понимая, что извинения придурка никому уже не нужны, и отпустил его руку. Пусть идет подобру, повезло ему.
Самокатчик отряхнулся, поднял свой транспорт с земли, в очередной раз выругался, но уже совсем тихо, и поспешил удалиться. Леваков тоже не планировал задерживаться, он развернулся и почти дошел до книжного магазина, как в груди заскребло.
Совесть! Наглая и привередливая дама заставляла вернуться.
Антон оглянулся. Снегирева ползала по асфальту на корточках, пытаясь собрать листовки, а рядом на нее активно наседала госпожа начальница, изливая поток возмущений. Внутри все перевернулось от увиденной картины.
«Ты же обещал измениться! И где твои обещания?» – выругался Леваков про себя.
Делать нечего, пришлось идти к проклятой Юльке. Он присел рядом и вместе с ней стал собирать разлетевшиеся листовки. Снегирева не сразу заметила внезапного помощника, а вот ее начальница отреагировала мгновенно:
– Вы, молодой человек, не переживайте, мы сами, – пропела фальцетом дама за сорок, сразу же переключив свое внимание на парня.
– Шли бы вы в офис, а то как бы ваша белая юбка не лопнула от распирающего вас негодования.
– Хам! – прикрикнула женщина и, цокнув каблучками, поплелась обратно в магазин. Хвала всем богам, наконец-то она скрылась из виду! А то уж больно вся такая пафосная тут стояла, надменная, на лице так и читалось: «Вы – мусор под моими ногами». Леваков терпеть не мог таких особ.
– Антон, не стоит, я и сама могу, – тихо произнесла Юля, смущенно хлопая ресницами и разглядывая того, за кем бегала уже который год.
– Пока ты сама, тут все затопчут, – ответил без особого энтузиазма Леваков.
Ему, конечно, не особо хотелось лазить под ногами у прохожих, тем более кто знает, какие мысли в голове потом вспыхнут у Юли, не надумает ли чего себе, но совесть не позволяла уйти.
Когда в руке у Антона уже оказалась маленькая стопка этой проклятой рекламной макулатуры, он зачем-то поднял голову и немного опешил от того, насколько близко к нему сидела Снегирева. Теплый осенний ветер играл с прядками золотистых волос девушки, задувал под майку, а ей хоть бы что. Вот и чего она так смотрит, с такой щенячьей нежностью?
– А ты тоже пришел книги купить по скидке? Знаешь, сегодня «Тревожные люди» Бакмана по отличной цене.
– Интересная? – больше для поддержания диалога поинтересовался Антон, одернув себя, и поспешил отодвинуться, возвращаясь к собиранию листовок. Нечего на Юльку пялиться! Тем более собрать оставалось немного – парочка флаеров у дороги и со стороны Снегиревой.
– Потрясающая! – воскликнула Юля, да так громко, что Леваков невольно оглянулся на нее. Карие глаза переливались янтарными бликами, то ли от солнца, которое все еще не село, то ли потому, что вся она, казалось, светилась. – История о человеколюбии. Знаешь, после этой книги я задумалась. Нет, конечно, и до этого у меня были похожие мысли на сей счет, но после книги они стали более ясными. Говорят, человек может казаться плохим до тех пор, пока не узнаешь его хорошенько. А ты как думаешь?
– Не знаю, – честно ответил Антон. Он и правда не знал, даже не задумывался о таком. Просто делил мир на черное и белое, как и все, наверное.
– Знаешь… – продолжила Юля вдохновенно.
– Вот, – перебил ее Леваков, протянув стопку флаеров. Не хватало еще выслушивать ее лекции по психологии. Юля подняла голову, часто заморгала и посмотрела на него совсем не так, как обычно. Было в ее взгляде что-то новое, а может, она всегда так смотрела, просто Антон не замечал. Снегирева вдруг показалась ему хрупкой, маленькой и очень уязвимой. Странное чувство, необъяснимое.
– Спасибо большое, – Юлька взяла листовки и снова улыбнулась.
– Ну, бывай, – махнул он рукой, развернулся и пошел в сторону книжного.
Антон чувствовал, как горела спина, пока он не скрылся за дверями магазина. Видимо, Юлька до последнего смотрела ему вслед. И чем он ей вообще приглянулся? Странная она, эта белобрысая девчонка.
Глава 3
Антон
Книжки, которую заказывала сестра, в магазине не оказалось, поэтому Антону пришлось заехать еще в один. Из-за этого он задерживался, и мать начала названивать: понимаешь ли, гости уже приехали, а главного виновника торжества нет. Вообще, Антон не любил, когда к ним домой приходили люди, одно дело с семьей посидеть вместе, это да, а вот гости, тосты, подарки, фальшивые лица. В высшем обществе нет искренности, там принято носить маски, любить тех, кого ненавидишь, и ценить связи, без которых на тебя даже не взглянут.
Это только так кажется, что родиться и жить с золотой ложкой во рту просто. Увы, в реальности и в такой жизни хватает своих заморочек. Вот и сегодня прекрасный вечер превратился в проблему, когда посыпались вопросы о будущем Антона: чем он собирается заниматься после университета? Планирует ли занять пост отца в компании? Леваков пытался отвечать уклончиво и не грубить, хотя подобного рода разговоры его жутко раздражали. Какая разница абсолютно посторонним людям, чем он будет заниматься? Без дела не останется.
Выдержав утомительные беседы о будущем, Антон вышел на улицу, чтобы подышать воздухом и заодно проверить мессенджер – мобильный то и дело оповещал о входящих сообщениях в чате институтской группы. Он не успел даже телефон вытащить из кармана, когда услышал разговор: Максим, сын судьи, пытался доказать своим дружкам, что сможет уложить Надю, а когда товарищи не поверили, даже предложил спор, поставив сотню. Ясное дело, Леваков не выдержал! Как смели эти уроды такое даже помыслить в отношении его сестры?!
Как итог – завязалась драка.
Но за доблестный поступок родители не погладили Антона по головке, хорошо хоть, что отец принялся отчитывать его, уже после, когда гости разошлись, а не при всех.
– Ты опозорил нас! Это как вообще понимать, Антон? – возмущался Николай Львович, с каждой минутой все сильнее краснея то ли от возмущения, то ли от выпитого алкоголя.
– Так получилось, – процедил сквозь зубы Леваков, не рассказывая родителям о причине драки. Во-первых, не по-мужски это – жаловаться, во-вторых, зачем вмешивать их в уже решенный вопрос?
– Антон, так нельзя! – покачала головой мама. – Ты хоть представляешь, как неудобно получилось? А что о нас Грановские подумают? Ужас, мне так стыдно!
Причитали родители еще с полчаса, не меньше, а Надя все это время тихо сидела в своей комнатке, носу не показывая. Может, она и знала причину драки, может, и нет. В другой раз Леваков зашел бы к сестре, спросил, как дела, почему закрылась у себя, но сейчас настроение упало и хотелось сбежать из дома. Антон и сбежал.
Пока отец с матерью пререкались между собой в спальне, он нацепил шлем и поехал куда глаза глядят. Теплый осенний вечер, полупустая трасса и прохладный ветерок, задувающий под одежду. Леваков любил рассекать на байке. Казалось, таким образом он убегал от реальности, словно за спиной вырастали крылья свободы, и вот ты уже не обычный смертный, а человек, способный совершить любое безрассудство. Порой в этих поездках действительно было слишком много безрассудства.
Мотоцикл появился у Антона еще в школе, в десятом классе. Нелегально, конечно. Но связи отца позволяли катать по городу без проблем. Мать, правда, волновалась, все боялась, что сын разобьется, но Леваков был готов на любые жертвы, лишь бы не разлучаться со своим железным конем. Только в его компании жизнь приобретала краски. Без байка дни словно превращались в забег хомячка в колесе, становясь бесконечно однообразными.
Завернув на Васильевский остров и проехав вдоль трамвайных путей, Антон попал в курортную зону. Промчавшись мимо ЗАГСа, работающего фонтана и толпы людей, вываливающихся из кинотеатра, он остановился перед пешеходным переходом, послушно выжидая, пока народ пройдет, и тут же замер. Вроде бы маленький город, подумаешь, встретил знакомое лицо, но не второй же раз за день! Вот она, Юлька Снегирева. Прямо перед его байком проходит, держа в руках какие-то бумажки. Семенит торопливо, по сторонам не смотрит. Днем подрабатывала у магазина, вечером опять чем-то занята.
Антон уже хотел отвести взгляд – нечего глазеть на горе-поклонницу, – как девчонка вдруг столкнулась с каким-то стариком. Тот нагло выругался, а у Снегиревой в очередной раз все выпало из рук. Да и не просто выпало, а разлетелось на полдороге в разные стороны. Сегодня явно не ее день. Юлька присела и стала быстро собирать бумажки. Машины засигналили, устав ждать. Другая девчонка на ее месте растерялась бы, но Снегирева же выглядела абсолютно спокойной: молча делала свое дело, хотя явно раздражала этим водителей. Один в какой-то момент даже не выдержал и дал по газам, буквально в метре пролетев от Юли.
– Олень! – выругался шепотом Леваков. Хотелось погнаться следом за водилой, поймать его и научить хорошим манерам. Что за люди? Нет, не в Снегиревой дело, просто накопившееся раздражение захватило с головой.
Плюнув на все нормы приличия, Леваков свернул в сторону парковки, заглушил двигатель и, положив шлем на сиденье, поплелся к этой доставучей Юльке. Упала ж на его голову! Откуда только она такая взялась?
– Про тебя можно уже роман писать с названием «Юля Снегирева и тридцать три несчастья», – произнес Антон, усаживаясь на корточки рядом с девушкой. Та от неожиданности вздрогнула, глаза испуганно округлились, но через мгновение ее пухленьких губ коснулась улыбка. Нежная, словно летний ветер, который мимолетно касается тела ранним утром.
– А про тебя – «Герой нашего времени» или типа того, – ответила шутливо она.
Машины продолжали сигналить, непонятно на что намекая. Будто не видели, что они тут не просто так по зебре ползают на корточках. Еще один водитель не выдержал, и черная «Тойота» с шумом пронеслась рядом. Хорошо, Антон вовремя заметил и схватил Юльку за руку, резко дернув на себя, иначе не факт, что обошлось бы без происшествий.
– Ты в порядке? – спросил Леваков и вдруг заметил, что спасение вышло каким-то уж больно тактильным – Снегирева оказалась в его объятиях. Уткнулась носом в грудь и замерла, подобно маленькой мышке перед большим хищным котом. Вздохнув, Антон дотронулся до плеча девчонки и кое-как отодвинул от себя, скорее, даже отлепил. Юля часто заморгала, словно смутилась, а потом подскочила на ноги и стала с невероятной скоростью собирать своим бумаги. Антон и сам не понял почему, но ему вдруг стало смешно, такой забавной выглядела Снегирева. Раньше он никогда не замечал ее смущения, которое сейчас отражалось в каждом движении, каждом жесте и мимолетном взгляде. И вроде чего смущаться – подарки дарила при всех, в любви, считай, признавалась, а тут словно другой человек. Странная эта Юля, конечно. Но от ее странностей настроение поднялось, тяжесть с плеч упала, и вдруг захотелось мороженое купить, может, и не только себе.
– Ну, долго там еще? – буркнул молодой парень с идеально выстриженной бородой, высунув из окна черной «Волги» круглое опухшее лицо, словно собачонка.
– Так выйди и помоги, раз такой умный, – не выдержал Леваков.
– Слышишь!
– Подышишь. Объезжай или помогай, умник.
Водитель «Волги» еще разок выругался нецензурно, но выходить не стал. Наверное, понял, что разборки ни к чему, или же решил, что ему кислорода и в машине хватает, поэтому проехал мимо, однако посмотрел с таким недовольством, будто его зарплаты лишили. Левакову этот взгляд не понравился, и он в очередной раз проявил вредность – показал средний палец. Не кричать же на всю улицу, да и Снегирева здесь, при ней как-то неудобно.
Наконец Юлька подхватила последний листок и освободила дорогу. Такая маленькая девчонка, а целую пробку создала!
– Спасибо, Антон, – произнесла Снегирева, внезапно оказавшись рядом.
Они стояли у самого края дороги, а позади них возвышались плетеные ворота, обозначавшие вход в курортную зону, и старинная кофейня с идеально сохранившейся архитектурой девятнадцатого века.
– Все собрала?
– Угу, – Юля кивнула.
Подул ветерок, и пара золотистых прядей вырвалась из косы, упав девчонке на лицо. Одной рукой крепко прижимая к себе бумажки, Снегирева попыталась заправить волосы за ухо.
– Мороженое хочешь? – спросил вдруг Антон, сам от себя не ожидая.
Фраза вырвалась бесконтрольно, да и неправильно как-то было предлагать Снегиревой сладкое. Сегодня угостишь ее мороженым, а завтра она себе нафантазирует чего. И так прилипла – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но домой Антону не хотелось и к новой подружке тоже, а Юлька… Зачем искать компанию, если вот человек есть рядом.
– М-мороженое? – заикаясь, переспросила Снегирева. Она нерешительно сглотнула, облизнув нижнюю губу, и сжала стопку бумажек, держа их перед собой, как самую большую ценность.
– Мороженое, – сухо повторил Леваков.
– Хочу! – спустя пару секунд решительно выдала она, повернулась к Антону и улыбнулась.
– Ну, пошли, тридцать три несчастья на мою голову, – буркнул он. Развернулся и направился в сторону будки с мороженым. Будка была старенькая, стояла здесь уже лет десять, если не больше. Белая, с козырьком и голубой надписью. Летом очередь за прохладными сладостями достигала дороги. Там продавали фирменное мороженое, которое делал завод в их городе.
– А ты какое любишь? Стаканчик или на палочке? – протараторила Юлька, засеменив рядом с Антоном по переходу. Будто маленький ребенок пытался поспевать за старшим. Но голос у нее был звонким, мягким, приятно слушать.
– Разное.
– Я люблю стаканчик, и обязательно шоколадный.
– Понятно, – кивнул Леваков и быстро оглянулся. Все нормально, Снегирева шагает рядом, можно выдохнуть. Мало ли, не дай бог опять в кого-то врежется, или, чего хуже, кто-то врежется в нее. А ему потом опять собирать бумажки по всему городу. Нет, снова такого «счастья» Антон не переживет.
– Но фруктовые мне тоже нравятся. Мы когда в Сочи были, там продавали с кусочками фруктов замороженных. Такая вкуснятина! Мне с малиной понравилось. Ты любишь малину?
– Не знаю, – пожал плечами Леваков.
Они остановились напротив будки. Снегирева крутила головой, разглядывая картонную вывеску с названиями и ценами. Антон сначала тоже смотрел, думая, что выбрать, а потом вдруг перевел взгляд на Юлю и отчего-то замер. Так иногда бывает, когда увидишь нечто необычное, например, пушистое облако на лучезарном летнем небе, на которое так и хочется смотреть. Почему? Да кто ж его знает. Но точно не из-за симпатии! Юлька никогда не понравится Антону. Ни-ког-да. И точка.
– Выбрала?
– А? – растерялась Снегирева. – Да! Стаканчик.
– Можно настоящее эскимо и шоколадный стаканчик? – попросил Антон продавщицу в окошке.
– Сто пятьдесят, карта или наличные?
– Карта.
– Наличные! – крикнула Юлька и полезла в задний карман джинсов, из-за чего бумажки из рук едва не выпали снова.
– Карта, – повторил настойчиво Леваков.
– Нет, я сейчас, – попыталась возразить Снегирева, суетясь. Но пока она доставала деньги, Антон уже расплатился и взял мороженое.
