Ника Лемад
Посметь мечтать
3. Никто уже не верит ничему.
Изучил отчет, оставленный медиком в приемной штаба. Ничего серьезного в нем не обнаружил и успокоился. Направился к лифту, экономя время. Глава Хоён после обеда, на котором отсидел гранитным памятником самому себе, направился обустраиваться в казарму, отклонив предложение виры Архан остановиться в ее доме. А Дайтор, на время оставив невесту за кругом своих забот, поспешил в штаб.
Невыносимо зудел от нетерпения увидеть Сайю Синору. В новом для нее статусе женщины. После того, как отпер ее потайной вход, так и не довелось понаблюдать за ней. Лишь на прощание выполнил обещание и подровнял ей волосы. Ножом, потому как ничего другого под рукой не оказалось. К тому же вышло очень даже неплохо, должно в любом случае отбить у нее желание в дальнейшем заниматься подобной ерундой.
У нижней камеры его встретили два стражника. При виде следователя принялись вытягивать из решетки провод обогревателя.
– Оставьте, – придержал их инспектор. Чтобы попасть в камеру, ему не нужна была настежь открытая дверь. Только вот решетка, пропускающая голоса, сейчас была некстати. – Покиньте этаж. Вернетесь через час.
Стражники переглянулись. В какое-то мгновение Дайтор приготовился к тому, что они начнут цитировать инструкцию. Порядок проведения допроса, который инспектору и так был известен.
Однако они ушли, их шаги затихли у лифта, прошуршал подъемник.
Дайтор убедился, что люди исчезли с этажа, только после этого открыл замок камеры. Лязгнула металлическая дверь.
Сайя спала.
Они вновь вдвоем закрылись в бетонных стенах. Одни, казалось, в безмолвном мире отчаявшихся. В месте, где безраздельно господствовала гвардия.
В его владениях. Инспектор Риз невольно задрожал в натянутой тишине, где различалось только его дыхание и ее. Подошел ближе к узкой кровати, где свернулась под одеялом вира, на которую он должен собрать столько компромата, чтобы судьям хватило не испытывать угрызений совести при отправке ее на каторгу.
Стул не стал использовать, сел на корточки. Отвел от ее лица короткие волосы. Больной узница не выглядела, значит, условия ей созданы были сносные для жизни. Виру Лигуру он не обманул.
– Сайя, – погладил ее по щеке.
Сайя шевельнулась. Задышала глубже. Не открыв глаз, потянулась, нащупала его руку на своем лице и прижалась к ней сильнее. Будто скучала? С жадным нетерпением ожидал Дайтор ее первых слов.
– Это ты? – шепнула, приоткрыв глаза. Ровные стрелы ресниц почти скрыли карие глаза, Дайтор видел лишь мерцание. Так до конца и не проснувшись, ластилась к его ладони, и гвардеец неверяще уставился в лицо перед собой. Как убило его это сияние.
Самообладание покинуло Дайтора. Что случалось редко, и в большинстве случаев причиной выступала маленькая танцовщица. Ни во что не ставя его личность, сочиняя для себя другую сказку.
– Райер Хамир, – негромко произнес, руша иллюзию.
Сайя расслышала. Своим сонным еще сознанием осмыслила. И замерла. Медленно открыла глаза. Затаила дыхание, напуганная диким выражением разноцветных глаз инспектора. Пальцы на его руке, все еще ласкающей ее лицо, мелко задрожали.
– Дайтор…
Порывалась сесть, он не позволил. Поднялся с пяток, перебрался на кровать. Навис над заключенной, подавленной им и без этой демонстрации силы и власти. Черные зрачки поглотили оба цвета его глаз, запульсировали в такт его бешенству. И в следующую секунду гвардеец начал целовать бескровные губы. Неожиданно нежно трогать их своими, отлавливая и поглощая каждый судорожный выдох Сайи. Потерся носом о нос, почти замурчал.
– В школе, – пробормотал, обжигая дыханием ухо заключенной и зло поджимая губы в ответ на напряжение в удерживаемых им руках. – Спуталась с ним? Гвардеец, проклятье… Да кто угодно, но… Хамир??
Сайя вздрогнула от вопля и зажмурилась. Дайтор в голос засмеялся, что прозвучало далеко невесело.
– Это не так…
– Ты оказалась в Тауртимс почему? – зло процедил. Отклонился. – На меня смотри! Что хотела отыскать там? Его? Думала, он продолжит свое расследование и появится в компании? Не знала, что его закрыли в точно такой же камере? – Одна рука инспектора рассекла воздух и замерла перед открытыми по приказу глазами Сайи. Она сглотнула. Перевела взгляд на сжатые пальцы.
– Не он…
Дайтор с силой впечатал кулак рядом с головой узницы. Сплющил подушку, Сайя вскрикнула; вся сжалась. Вдавилась в кровать от легкого поглаживания скулы, ощущаемого прелюдией к так ценимым гвардейцем играм. С ее разумом.
Скатилась слеза по щеке, смочила его руку. Дайтор искривил рот.
– Не смей мне лгать! Твои приятели из школы и не скрывали вашу интрижку!
– Дайтор, – прошептала Сайя, боясь пошевелиться. Судорожно просчитывала его ответные меры на свое признание. Боясь, что он ей не поверит и приведет психоделика. Который сломает ее наконец, и вытащит то, что поставит гвардию в стойку. Тогда они откроют охоту. Райер окажется в большой опасности. Начала быстро говорить: – Я не знала, что он один из вас. Он пришел как ученик. Он отличался. Обратил на себя внимание. Всех. И я… Тоже.
– Самки, – презрительно оглядел узницу Дайтор. – О чем и говорил: ведетесь на внешность и силу на уровне инстинктов.
Он начал успокаиваться. Сайя безотрывно смотрела на гвардейца и ужас стыл в ее блестящих глазах. Скатывался по щекам, проползал под волосами, прятался в мокрую уже подушку, но она не отводила взгляда, как и приказал.
– И ты отличаешься!
– Это нас связало в твоей недалекой голове? – вкрадчиво проговорил Дайтор, его прямые брови изогнулись. – Из-за того, что мы иные?
– Нет… Нет! – или да? Сайя искала хоть какой намек на правильный ответ, который должна дать.
– Сдается мне, опять ты лукавишь, Кэт…
Сайя замотала головой, Дайтор двинулся ближе. Ноздри его раздулись, втягивая аромат страха перед ним.
– Тот преступник, которого я потерял. Райер Хамир. – Сайя едва справилась с ледяной дрожью, заставляя себя слушать. Дайтор прижался поцелуем к соленым губам, рвано вдохнул: – Обожаю это… Он остался бы без руки. Если бы выжил. Но вот не повезло – взлетел на воздух вместе со штабом.
Ее так колотило, что любое притворство оказалось ненужным. Открыть и показать свое горе, чтобы гвардеец видел, как она убита. Чтобы не вызвал психоделика, который мог вытащить из ее головы тот факт, что Райер и вовсе не погиб. Белоснежный Хамир, оказавшийся во власти этого больного человека. Зачем только она погналась за ним в таверне и оставила его в памяти?
Сайя без раздумий поцеловала гвардейца в ответ. Прекрасно зная, как ненавидит он ее любовь, предназначенную для другого. Ужасаясь своим надеждам на такой конец и в то же время желая довести Дайтора Риза до помутнения разума. Пусть бы освободил от дальнейшего существования и этим спас всех ее скрывающих тайны знакомых.
Захлебываясь слезами, задыхаясь рыданиями, от которых уже болела не только грудь, но и пылал мозг, отчаянно его целовала, обнимая за шею. Дайтор расценил по-своему внезапный порыв. Приподнялся над ней, рассматривая опухшее, пошедшее пятнами лицо.
Уродливая дрожащая любовная поэма по ушедшему. Склонил голову, роняя свои блестящие пряди на Сайю.
– И теперь мне досталась роль утешителя для брошенной им виры, – проговорил, медленно протягивая горячей рукой от шеи узницы и ниже. Задрожал сам, угадав слова протеста, с которыми боролась узница. – Какая печальная у нас с тобой судьба, крошка Кэт – тосковать по Хамиру.
Рывком поднял вверх кофту, не обнаружил под ней ни клочка белья. Вдавил ноющий член в бедро Сайи.
– И теперь я имею то, что мог иметь он. Если бы не сдох раньше времени, – понизил голос до хрипа: – Вы точно бы встретились в каменоломнях. И любили б друг друга до конца жизни. Что заняло бы примерно дня два-три при везении, ведь гвардейцев там не жалуют, а их подстилок и того больше, просто растаскивают на части: тому кусочек, тому… Кто успел. Хочешь, я шепну кое-кому из той охраны, с кем ты встречалась на воле?
Цель имел довести до истерики, а после любовался делом рук своих и больной фантазии. Сайя не выдержала его вида, закричала и попыталась сбросить с себя. Дайтор засмеялся, придавив слабые женские руки над головой, а ноги сжав своими коленями.
– Можешь хоть горло порвать, никого здесь нет.
Хотя ему следовало поторопиться. Отведенное ему время заканчивалось, не к добру будет, если его застанет глава без штанов в камере преступницы сразу после того, как отмечал помолвку с уважаемой дочерью Чарушей.
Десять минут еще позволит себе. Потом пора готовиться к встрече главы Хоёна.
Девушка под ним извивалась всем телом, заводя сильнее. Плакала, лютовала. Дайтор с некоторым удивлением разобрал угрозы в свой адрес: она не сдается, даже будучи в окончательном тупике.
Эта дерзость вызывала уважение. Против его воли, но оно гнездилось где-то внутри и вынуждало смотреть на танцовщицу иначе, чем на ту же Мию и ее проституток, ноющих при первом же шаге в их сторону.
Встряхнул Сайю сильнее, чтобы угомонилась хоть немного.
– Умолкни! – рявкнул. Она плюнула ему в лицо. Дайтор расхохотался и вытерся плечом. – Ты поражаешь. Своей глупостью, Кэт.
Стоило ему дернуть шнурок ее штанов и забраться внутрь, как в камере наступила мгновенная тишина. В первый момент неприятно оглушил звон в ушах. Сайя напряглась, вполне чувствуя, где находятся уже знакомые ей пальцы. Ненавидя себя за этот страх боли, за стыд, который выжигал душу. За свою физиологию, сознательно созданную природой для пользования сильными особями.
В мыслях вдруг всплыла Карсо Амира, какой она увидела ее впервые в центральном зале школы. Сильная, рослая. Такая вряд ли дала бы себя вот так скрутить, по крайней мере точно гвардеец получил бы от нее что-то ощутимее плевка. Стоило бы всерьез заняться силовыми тренировками.
Дайтор коснулся губами ее век, закрыв ей глаза. В той же позе и замер, в долгом неподвижном поцелуе.
Казалось, потворствовал нарочно, поощрял, дал ей забыться. Жила лишь его рука.
Что толку уже тренироваться перед смертью.
Сайя дернулась, почувствовав нечто отличное от прошлых ощущений. Поглаживания настойчивые, но не причиняющие боль. Посылающие странные волны по телу. Не хотела даже представлять, где и как гуляют его жесткие пальцы, но на щеках вспыхнул жар. И каждое его скольжение ощущалось так отчетливо, что отрешиться от нарастающих, разбегающихся по венам молний не удавалось. Стон против воли сорвался с губ. Дыхание сбилось. А мужчина все не позволял увидеть его, держал ее в темноте, соблазняя одной лишь рукой, а второй удерживая свою узницу в одной позе.
Не более десяти минут, подумал Дайтор, сам насилу вспомнив о времени. Браслет на поднятой вверх руке размывался, с трудом сфокусировал взгляд на цифрах. Почти потерялся в пространстве, бешено пульсировали виски. Отлепил губы от век Сайи.
Она дышала часто, тяжело, как после бега, хотя не покидала пределы кровати. Чувствовал, как ее сердечко вылетало из груди, как рвались из горла хрипы. Вся натянулась под ним, и в тот же миг Дайтор убрал пальцы, провел ими по своим губам и слегка прикрыл глаза. Шумно выдохнул, наблюдая из-под ресниц за Сайей, ерзающей по простыне. Понемногу она возвращалась к нему, в камеру. Растерянная и потрясенная, дрожащая от новых для нее желаний.
– Я тебе говорил о животном инстинкте: ты подчинишься мне. Потому что я сильнее, а твоя слабость толкает тебя ко мне. Точно так же влечет меня твоя хрупкость. При должной хитрости, может, даже смогла бы повлиять на своего следователя. – Закончил зловещим шепотом: – Если бы у тебя осталось на это время.
В пекле и во льду. Лихорадочная лава, метавшаяся по венам, сменилась мерзлым ознобом. Сайя молчала, отвернувшись к стене. Всей кожей ощущая собственную реакцию на опыты следователя, насмешливый взгляд Дайтора. Недвусмысленное вылизывание им своих влажных губ. Его ноги до сих пор сжимали ее с двух сторон. В голове все еще плавал туман, заставляя желать постыдных вещей.
– Отложим развязку на следующий раз, – внезапно и быстро Дайтор отодвинулся. – Твою. Введение в мир соблазнов и удовольствий, которых ты вскоре станешь жаждать с той же силой, что и я.
Не сразу Сайя поняла, что он скидывает с себя одежду. Не сразу смогла проглотить ужас, когда поняла.
– Дайтор! – испуганно выкрикнула. Стиснула в пальцах ткань. Попытку замотаться в одеяло гвардеец высмеял, без особых усилий стащил с нее смешную защиту вместе со штанами; бросил на плиты пола. Взвинченные нервы узницы на смех отозвались слезами. Хотела бы разозлиться, прийти в ярость, чтобы заглушить предстоящее, но, напротив, с головой тонула в отчаянии. – Не надо!
– Не надо, – хрипло возразил Дайтор, коленом раздвигая ее ноги, – умолять. Это не в твоем стиле. Будь интереснее, крошка Кэт.
Жалобный вопль проник в камни, впитался стенами, слышавшими подобное неоднократно. Дайтор стиснул зубы, проталкивая себя все глубже. Как мощный механизм, работал быстро и точно. Причиняя грубое неудобство, но уже без прежнего кошмара.
Сайя, наконец, перестала терзать его уши, осталось лишь сорванное его толчками дыхание. И ее пальцы, до боли стискивающие его мокрые от усилий плечи.
– Я хотела сбежать оттуда! Из школы! – голос Сайи взлетал и падал, обрывался на шипение, в то время как Дайтор распадался на части, придавив ее всем своим весом. Глухо и ритмично бился о стену металлический каркас кровати. – Поэтому сразу согласилась на предложение ректора! Мне нужны были деньги, чтобы уехать… Забыть все… Ты их давал… А Веонка могла отобрать тебя вместе с твоими деньгами!
Поверил ли в ее любовь к Райеру, которого достать уже не мог и волей-неволей должен был оставить все как есть? Слышал ли он вообще что-либо?
Дайтор низко простонал, изгибая спину. Напрягся, нещадно травмируя мышцы. Зажмурился, зарычал, пытаясь удержаться на краю. Сайя знала, насколько он любовался этим моментом перед тем, как позволить себе освободиться. Как и то, что никакой душевности, интимности это действо не подразумевало, пусть он и обнажал тело. После без задержки отдаст ее под пытки, не испытывая ни капли жалости, расположения; немедленно приведет в исполнение приговор.
Чувствовала, как с каждым содроганием спадает его накал. Неспешность, ленивость пробились в его движениях, все расслабленное тело выражало блаженство. Выглядел полностью удовлетворенным. Нехотя провел рукой по своему влажному лбу. Сел, потянулся за одеждой, снятой перед этим, чтобы не оставлять на ней следов. Широкая спина напряглась, заблестела, отчетливее являя паутину тонких шрамов.
– Так и быть, – ровно сказал, не оборачиваясь. – Поищу для тебя психоделика поспособнее, чем тот, последний. Тебе не слишком комфортно было с ним, верно?
С тем, последним, она хоть понимала, что ей перетряхивают мозг в поисках информации. Со способным она и этого не заметит. Сайя заморгала. По ноге на простыню потекла горячая струйка гвардейского семени, которую стереть побоялась.
– Дайтор! – ничего в голову не лезло, чем его отвлечь. Там билась только одна мысль, что он не доверяет заключенной ни на секунду. Не верит и протащит ее через все допросы, что только сможет придумать. Открытые и те, о которых она даже не узнает. А в перерывах будет истязать своими способами, пока она сама не взмолится осудить ее скорее.
Инспектор оделся, застегнул мундир, тогда только обернулся. Хладнокровный и неприступный страж закона, ледяные глаза которого не выражали ничего.
– Оденься, – бросил. – Сейчас же!
Сайя поспешно натянула широкие штаны на голое тело, пачкая их. Следом кофту. Дайтор собственноручно пригладил обрезанные им волосы и накрыл одеялом, поднятым с пола.
– Отдыхай.
Сайя мечтала вымыться. Пока думала, как попросить его о воде, гвардеец открыл дверь камеры. И резко остановился.
Бесстрастно взирал на него своими раскосыми глазами глава Хоён, в которого Дайтор почти врезался, собираясь выйти. Побледнел.
– Глава Хоён, – голос прозвучал потрясающе спокойно, тогда как сердце начало проламывать ребра. Сайя вытерла лицо и невольно прислушалась. – Вы…
Сколько он здесь стоял, Дайтор представления не имел. Вытянувшись, смотрел сквозь серые, презрительно суженные глаза, а все мысли тянулись через решетку окна, совсем как провод обогревателя.
– Приведите себя в порядок, инспектор, и приступайте к оценке ущерба, причиненного гвардии действиями виры Синоры, – прохладно произнес глава. – Сегодня вы внизу не понадобитесь.
У Дайтора задергался глаз.
– Да, глава.
Донатан оглядел пустой коридор.
– Где охрана?
– Я их отпустил.
Резкая линия подбородка главы Хоёна стала еще жестче, придав ему вовсе устрашающий вид.
– Верните стражников вниз, инспектор Риз, – тона не повысил, однако Дайтор невольно дрогнул. Все иные помыслы были тут же оставлены им как неважные. – А сами поднимитесь наверх.
– Да, глава.
Трудно было ничего не услышать, пока стоял под дверью камеры. Еще труднее было не сорваться и не прекратить допрос, как обозначили занятие инспектора Риза наверху. Донатан пришел в крайнее бешенство, поняв, для чего Сайю Синору перевезли в Первый центр подальше от места преступления. Поближе к подопечному виры Архан, не отпускавшей от себя этого гвардейца.
Только вот с супругой правителя ссориться ему сейчас было лишним. Поэтому, окаменев, ждал. Когда Дайтор Риз сам откроет дверь и покинет камеру.
Девочку ему на самом деле было жаль. Особого преступления в том, что уничтожила горы будущего экспериментального материала, не видел. Вот только действовать ей следовало аккуратнее, не хоронить вместе с намеками на зародыши живых людей.
– Вира Синора, – сказал, заходя в бетонный мешок. Отметил сырость и отчетливый запах несдержанности Дайтора Риза. Тихонько вздохнул и отыскал среди одеяла заключенную, не спускавшую с него огромных глаз. Чем дальше он отходил к стене, где стоял стол, тем больше она щурилась, стараясь его разглядеть. Припомнил, что в ее деле имелось упоминание о проблемах со зрением. Посчитал нужным объяснить: – Очки не положены, вира. В них имеются стекла, которыми вы можете нанести себе увечье.
Сайя в ответ крепче прижала к груди одеяло, тогда как Донатан, не дождавшись от узницы ни слова, нахмурился. Оставил на столе лэптоп и документы, подошел ближе к заключенной.
– Вы меня понимаете?
– Не надо! – вырвалось у нее. Донатан остановился, вняв не столько словам, сколько тону, позе: казалось, она вознамерилась срастись со стеной, так жалась к ней. Догадаться о ее мыслях не составило труда, от отвращения перехватило дыхание. Шагнул назад, подальше от кровати.
– Вира. Я задам вам несколько вопросов, – спокойно проговорил. – И больше ничего.
Сайя уже успела догадаться, что она далеко не первая, с кем обращались подобным образом, к тому же все гвардейцы были в курсе и ничего особенного не видели в таком времяпровождении. Разницы между Дайтором Ризом и главой не видела, и тот и другой были мужчинами.
– Не хотите ли… – пожевал губу Донатан, выстраивая предложение как можно более прилично. – Перед тем как начну, умыться? Могу проводить вас к воде.
– Нет!
От нервного выкрика у главы дернулась седая бровь.
– Хорошо. Если нужно будет, скажите охране. Я предупрежу…
– Нет, – уже спокойнее повторила Сайя, все сильнее кутаясь в одеяло. Боялась, что ее заставят встать, показаться. Сесть напротив, за стол. В испачканной одежде, а смены у нее не было. Водные процедуры в компании гвардейца ужасали.– Не нужно. Воды. Пожалуйста.
Донатан не стал лезть в голову узницы. Надобности не было – ее признание имелось. Интереса не было – видеть, что тут происходило до него, не хотел; не желал забиваться чужим и лишним для него грузом воспоминаний. Отодвинул стул и сел.
– Вира Синора, – открыл лэптоп, рядом положил папку. Поверх нее сложил замком пальцы и устремил взгляд на узницу, которая таращилась на него с выражением ужаса на хорошеньком лице. Этот взгляд заставил почувствовать себя маньяком с топором в руке. – Не отыскал в протоколах информации о вашем имуществе. На которое должен быть наложен арест. Судя по бумагам – вы нищая, вира.
– Судя по бумагам – вы мертвы, виар Хоён, – неслышно прошептала Сайя, вжимаясь спиной в стену. Отец Джуна сидел перед ней. Тот самый человек. Поседевший с возрастом и заимевший немало морщин, но, без сомнений, это лицо было запечатлено на фотографии в деле, что находилось в хранилище. Те же раскосые глаза, тот же вытянутый овал, та же суровость черт.
Донатан, уже начав печатать, поднял голову от лэптопа.
– Что вы сказали?
– У меня ничего нет. Ни одной виры. – Как же такое могло быть? Ошибка? Живого главу разве могли по небрежности списать как погибшего? Притом, что он первый человек в гвардии и постоянно на виду? Сайя потрясла головой. Донатан Хоён уже открыто изумился ее поведению.
– И где же они?
Сайя непонимающе заморгала.
– Кто?
Глава Хоён не был готов к такой преступнице. Откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принялся разглядывать Сайю Синору, которая жадно изучала его самого. Не мог припомнить подобного интереса к своей устрашающей персоне у других заключенных, которых доводилось допрашивать. Те обычно не знали, куда себя деть в его присутствии.
Однако первое же движение в ее сторону вновь загнало виру под одеяло.
После первого шока Сайя вытянула из памяти еще и то, что этот человек является помимо всего прочего психоделиком. Способным или не очень – об этом в его деле не упоминалось. И он в данный момент мог говорить одно, а делать совершенно другое. Он мог увидеть Райера. Историю с Руинами Нарсама. Мию, помогавшую ей. Ши Андо с его компанией.
– Вира Синора, – позвал ее Донатан. Нагнулся на своем стуле, пытаясь отловить ее взгляд. – Вира? Где вы храните деньги?
По прозрачным осколкам ксамантиса невозможно было определить, что за оружие оставили герцоги в Сумрачной пустыне. Чем сражались они в своей войне; что за силу имели, сумевшую превратить некогда цветущий край в песчаную пустошь. И куда делось солнце. Веками Сирамизу накрывают лишь угрюмые плотные массы туч.
– Сайя Синора! Скрывать долго не сможете, следствие в любом случае отыщет ваши сбережения! – Донатан повысил голос. Не мог сообразить, что поглотило ее внимание, чем заинтересовало так сильно одеяло, что головы не поднимала. Встал. Сделал шаг к кровати, другой.
Цепи айсергов – они наверняка из циолия. Сами безглазые сторожа пустыни могли быть ранее псами из герцогских домов, мутировавшими, усовершенствованными в катакомбах Лабиринта.
Донатан остановился, когда его колени уперлись в каркас кровати. Все ждал, когда же заключенная закатит истерику, но она подозрительно игнорировала его перемещения по камере. Тогда нагнулся, заглянул в лицо. Поморщился от исходившего от нее запаха и в который раз проклял Дайтора Риза.
Дотронулся до плеча заключенной, потом потряс сильнее.
– Сайя! Вы слышите меня?
Инспектор Риз умело ломал психику переданным на его попечение людям. Стоило только представить, что вынес Райер, будучи оставленным своим отцом на милость разноцветного демона, как хотелось разнести все эти клетки.
Напряженно наблюдал, подаст ли вира хоть какой знак, что находится здесь, в камере, но отсутствующее выражение ее лица, сжатые в линию губы, пустые глаза показали, что он зря тратит свое время.
Разговорить ее не вышло. Применять силу глава Хоён поостерегся. Не после того, что застал при своем появлении. Наиболее разумным представлялось вызвать медика, что Донатан и сделал первым делом, поднявшись наверх.
* * *
Таир поставил перед Рифом кофе.
– Зачем пришел?
И бармен, и гость одновременно обернулись на голос. Ши Андо выглянул из своего кабинета, упер руки в бока. Таир жестом показал, что хозяин не в духе. Риф искоса глянул на видеокамеры. Скрытые от глаз, но выучил расположение каждой. И неизменно занимал один из столиков, стоявших в глухой зоне. Картинка фиксировалась, при этом ни слова невозможно было разобрать на записи.
– Кажется, я стряхнул с себя подозрения, – сообщил Риф, когда ньянец подошел ближе.
– Наслышан, – коротко ответил Ши. Отодвинул стул, сел. Оглядел пустой зал и вздохнул. – Надеюсь, это не отразится на твоей работе.
Риф почесал в затылке. Не стал упоминать обо всех шепотках и взглядах исподтишка, с того дня сопровождающих его в офисе. Совет, к его облегчению, молчал по поводу сцены на центральной лестнице борделя, могущей украсить собой любой эротический фильм.
Риф протяжно выдохнул, разглядывая поставленный перед ним кофе. Краска ползла по щекам, как только перед глазами вставали лица всех, кто был в сером особняке на демонстрации акта раскаяния. Странно было, что не давал знать о себе отец, ведь он без сомнений был поставлен в известность.
– У вас что?
– Пусто, как видишь, – Таир пытался пошутить. – Наконец-то мы взяли отпуск. Спасибо гвардии за первый за столько лет отдых.
– Наши сины?
– Заходили, – Ши недоволен был их визитом. – Сказал им, чтобы нашли себе другое место для посиделок, так нет же. Как нарочно приходят сюда пить.
– Они приходят из-за тебя, Таира, – возразил Риф. Хлебнул кофе. – Мы все еще команда, пусть уже и без клана.
– Думаете, Хён вернется? – негромко озвучил Таир вопрос, занимавший их умы. – Кто он вообще? Кем может быть?
– Сайя знает его, – хмуро ответил Риф. Два изумленных взгляда остановились на нем. – Разгладьте лбы, тут камеры. Она надеется, что он вернется в игру, поэтому и приложила столько усилий, чтобы сохранить Нарсам.
– С ума сойти, – потрясенно прошептал Таир, прячась от камер в ладонях.
– И она ненавидит гвардию, – добавил Ши. – Так что он вряд ли оттуда.
– Теперь она в беде! – резко бросил Риф. – А мы можем только следить за новостями? Которых нигде нет?
Ши Андо обхватил лоб. Мечась в мыслях. О Сайе и Донатане Хоёне. О том, что есть человек, к которому можно обратиться. Только вот вряд ли глава гвардии станет рисковать своим положением. Вправе ли он вообще просить о таком?
Выдохнул, так и не решившись поделиться с товарищами.
– Мне жаль. Но она сама это сделала. Даже никому не сказала, чтобы ее могли отговорить и помешать такой дурости.
Риф вскинул на ньянца зло блеснувшие глаза.
– У нее храбрости больше, чем у нас всех!
Таир легонько постучал по столу, придерживая темп растущей ссоры.
– Еще идет следствие, ход которого может повернуться прямо наоборот. Ничего точно не известно.
Ши Андо тяжело оперся руками на стол, помедлил, прежде чем подняться. Риф стиснул пальцы на кружке. Русые волосы небрежно упали на лоб и он тряхнул головой, откидывая их. Таир сбоку наблюдал за раздражением виара Шатизара.
– Мне нужно будет уехать через неделю, – сообщил Ши Андо, заканчивая разговор. – В Пятый центр. Таверну закрою, так что не ломайте двери.
Таир насторожился.
– Это связано с теми звонками?
– Какими звонками? – пробурчал Риф. Сложно было обуздать себя и не начать орать в ответ на равнодушие ньянца к ситуации с Сайей. Но вынужден был признать, что его собственная реакция обусловлена исключительно его чувствами. Будь на месте Сайи любая другая вира, он, как и Ши, пожал бы плечами. Про себя восхитился безрассудством и забыл.
– Незнакомые номера. Угрозы, пожелания скорейшего отъезда и тому подобные рекомендации по дальнейшей работе таверны. Перестал отвечать на звонки.
Задумчивый вид ньянца не позволил понять, воспринимает ли он всерьез телефонный террор.
– Почему в Пятый центр? – спросил Риф.
– Дела там. С поставками продуктов.
– Это связано с тем человеком, который приходил к тебе?
Ши Андо с досадой глянул на Рифа.
– Понятия не имею, кто он. Больше не появлялся. Что он тебе покоя не дает?
– Он знает Сайю. Сайя знает его. После их встречи…
Ши развернулся и пошел в свой кабинет, не став слушать. Таир развалился на стуле, уставился в стеклянный потолок, покрытый с внешней стороны плотной снежной занавесью, отчего зал без включенного света, без тихих голосов гостей казался брошенным. Печальным и огромным.
– Опять снег, – перевел взгляд ниже, на окно. – И кто-то пришел.
Дверь открылась и быстро закрылась, не успев впустить холод улицы. Риф обернулся на возникшую на пороге виру, отряхивающую липнущие к куртке снежинки. Настроение быть вежливым отсутствовало, поэтому просто кивнул.
– Вира Куна.
– Все проклятые собираются в одном месте. – Таир встал. – Надо дверь закрыть, пока еще кого не принесло.
Тоири робко улыбнулась хмурому бармену, поджавшему губы, когда проходил мимо, к двери. Щелкнул замком и ушел за барную стойку. Так как работник не сказал ей ни слова, то предположила, что ей позволено остаться. Неслышно прошла по залу.
– Я увидела вашу машину, – сказала виару Шатизару вместо приветствия. Уловила еще один кивок, присела на край стула. – Виар. Вы не знаете, как Сайя?
Риф нервно рассмеялся.
– Тоири. Не поверите, то же самое хотел спросить у вас.
– В школу приходил инспектор Риз, – почти прошептала Тоири, встречаясь взглядом с виаром, которому, судя по его виду, также было непросто. Сидеть и ждать. – Он расспрашивал о Сайе. Был у ректора. Я не знаю, о чем они говорили, но… – сдвинула брови, припоминая восклицание Айты Лигуры, – мне показалось, что они хорошо знакомы.
Недоумение Риф быстро спрятал под кривой улыбкой, играя на камеры, которые наверняка просматривались.
– Тоири, вы сбежали с уроков, чтобы сообщить мне это?
– Я подумала… – Тоири прикусила губу, вглядываясь в глаза, казавшиеся совсем темными в полумраке таверны. Хотя цвет их обычно напоминал безоблачное небо. – Вы же из Тауртимс. И ректор наш оттуда. Может…
Риф выпустил из рук холодную уже кружку с давно остывшим кофе, встал.
– Я отвезу вас на занятия, вира. И попрошу больше меня не беспокоить такими вещами.
Понадеялся, что его тон отобьет желание у подруги Сайи копать дальше: не хватало еще и этой ученице попасть за решетку за излишнюю сообразительность.
Выходя, Риф услышал звонок телефона, убранного под барную стойку. Никто и не подумал поднять трубку.
Тоири дулась на него всю дорогу до школы. Риф леденел все сильнее, представляя, о чем думает сейчас подруга Сайи, которой он совсем недавно сам прохода не давал, надеясь прояснить отношение виры Синоры к своему начальнику. Укоряющий взгляд почти прибил его к сиденью, потому Риф испытал неимоверное облегчение, разглядев впереди высокие школьные ворота.
– Вира Куна. До свидания.
Тоири открыла дверь его серой Акстеры. В салон немедленно ворвались мелкие снежинки. Осели каплями на панели, на самом Рифе. Порыв ветра заставил поежиться.
– Я знаю о том, что вы делали в сером особняке, – проговорила Тоири, не оборачиваясь. – Виар Шатизар, я была лучшего мнения о вас.
Ответа не ждала; вышла и осторожно захлопнула дверь. Риф прикрыл глаза. Глубоко вдохнул. Выдохнул. А чего он ожидал? Аплодисментов?
