Ника Лемад
Посметь мечтать
– Следователь задает вопросы, а не наоборот.
Тоири сникла.
На нее Дайтор потратил час, о чем потом жалел, так как не выяснил ничего. Ощущение складывалось, что это милое собрание веснушек и огненных прядей Сайя Синора умудрилась защитить от себя незнанием. Не делилась с ней ничем. Не водила никуда. Не знакомила с иной своей личиной. Тоири на все вопросы растерянно кусала губу, а во всем ее облике Дайтор разглядел одно большое смятение.
За потерю времени был вознагражден столкновением на крыльце школы с парнем, затянувшим свой капюшон почти у самого носа. Гвардейца не увидел, врезался в него. Поднял голову.
– О! – вымолвил, упершись в синий мундир. Шагнул назад и окинул взором уже всего гвардейца. Дайтор скрестил на груди руки. – Вы из-за Сайи здесь?
Медленно Дайтор кивнул. Тирик Кайн сдвинул капюшон на затылок, и холод пробрал до костей самого еще сильнее при виде человека, одетого лишь в форму. Гвардеец даже не покрылся мурашками, как стоял не на пронизывающем ветру, а в соседний класс зашел.
Жуть, подумал Тирик, как их муштруют.
Давай, подумал Дайтор, говори, от чего тебя так и распирает.
– Она уже призналась? За Хамира мстила?
Дайтор подавился своей жаждой познания. Закашлялся, прикрыв рот рукой, на глазах выступили слезы. Тирик встревоженно заметался, оглядываясь, но никто не спешил к школьной арке с помощью. Тогда осмелился легонько постучать по спине гвардейца.
Дайтор сглотнул. Как мог упустить эту деталь? Школа искусств, где группа Хоёна была на задании.
– Хамир?
– Они миловались тут весь триместр, – с готовностью выложил Тирик. – А после того, как его арестовали, ушла в Тауртимс, откуда пошла эта игрушка, из-за которой все и началось.
Определенно, в Койе Канхёдже он заглянул не зря. Разнервничался так, что с непривычки застучало в висках. Едва удержался, чтобы не схватить налетевшего на него парня за плечи и не начать трясти, требуя ответы.
Райер Хамир. Белый человек, которого не смог додавить. Его провал, позор для следователя. Ни одного протокола, ни буквы признания.
– Вы не друзья, как погляжу, – заметил, полностью сбитый с толку. Не нашелся даже, что спросить в первую очередь. Пока Тирик исподлобья оглядывал заоблачные башни школы, пытался прибраться в голове, ибо завалило мыслями и догадками.
– Этот Хамир убил моего друга, – процедил ученик достаточно зло. – Зендана Рина. Ору Саид. Гвардия объявила об этом. А Синора с ним путалась. Ни капли ее не жалко. Предательница.
Дайтор глубоко вдохнул морозный воздух и пристроил спину на один из пилонов, поддерживающих арку над входом. Бывает же такое, проскочила мысль.
Зендан Рин этот выполз откуда-то, все никак не уляжется в могиле, напоминает о себе. Ора Саид. Райер Хамир, при одном упоминании о котором вновь и вновь гадко сжималось все внутри. И Сайя с ним миловалась со слов одноклассника. А после его ареста отправилась в место, имеющее отношение к расследованию – неужели искать его? Его следы? Что рассчитывала обнаружить в Тауртимс? Либо нет особой причины ее работы там, а ухватилась за предложение Айты Лигуры и сбежала из школы, чтобы не вспоминать Хамира?
Неполноценный ксур, сравнением с которым Тиса Верена весь мозг ему вынесла. Дайтор воскресил в памяти выражение лица танцовщицы в тот момент, когда она мыслями уносилась из комнаты борделя, телом оставаясь с ним. Кэт и не отрицала, что проводит какие-то свои параллели между гвардейцем и тем неизвестным, имя которого все пытался выведать у нее. Только вот подобного не ожидал никак.
Ученик и сам не понял, насколько бесценную информацию преподнес инспектору, перед этим едва не сбив того с ног на ступенях крыльца.
Хотя Дайтор до сих пор не разобрался, что общего две виры проследили между ним и Хамиром – они были абсолютно разные. И лицом, и мышлением. Привычками, предпочтениями. Однако, это уже прецедент.
Те несколько часов, что заняла дорога в Первый центр, Дайтор изнывал от желания скорее оказаться в штабе. Прижавшись щекой к холодному стеклу, смотрел на проносящиеся мимо дома, улицы центров, поселения кварталов, присыпанные легкой снежной крупой, попрятавшей все неровности и грязь. И до боли в животе представлял реакцию танцовщицы на имя ксура, которое он обязательно произнесет. Выбрав самый подходящий момент, когда она максимально расслабится.
У входа в штаб его встретила Тиса Верена. Ее кошачьи глаза хищно следили за заехавшей на стоянку служебной машиной. За добычей. За инспектором Ризом, который совершенно не желал ее видеть сейчас. Не ее.
– Дайтор, – Тиса остановила его, когда проходил мимо. Риз напряг челюсть, пригнул голову, отметив полное игнорирование инструкции со стороны более низкого ранга.
– Тиса Верена, – прошипел ей в лицо. – У вас мозги в отключке?
Предвкушение в ее желтых глазах разбавилось опасением. Тиса отступила назад, угодила прямиком в лужу.
– Инспектор Риз! – от дверей штаба к нему бежал стражник. Внезапно Дайтор ему обрадовался. – Вам необходимо срочно явиться к вире Архан! Только что поступил приказ!
Обрадовался рано. С досадой Дайтор глянул на низкое здание штаба, после чего повернулся обратно к машине. Зная виру Архан, понял, что сегодня уже до нижней камеры он не доберется.
Огромный, резкий, как высеченный из цельного камня дом правителя высился в конце улицы. Единственный здесь, к нему вела длинная аллея, обсаженная кустарниками и освещенная яркими фонарями. По которой проехал служебный автомобиль, чтобы остановиться у ажурных металлических ворот, где уже поджидала инспектора охрана.
Дайтор, выбравшись из салона, расставил в стороны руки и ноги, давая себя обыскать. Оружия у него не было, изымать охранникам у него оказалось нечего. После проверки они провели инспектора к вире Архан.
Войдя внутрь, Дайтор вдохнул знойный, пропитанный запахом цветов воздух, к которому должен был уже привыкнуть, но все одно каждый раз задыхался, заходя с улицы.
По всему холлу расставлены высокие вазоны, неизменно с красными розами. У одного из них вира Архан занимала себя садоводством. Отложила ножницы при появлении гвардейца, в стоящий рядом таз кинула горсть обрезанных листьев.
– Подойди, – обронила.
Воздух рябил перед глазами, пока шагал мимо алых брызг как крови, усеявшей весь холл. Дайтор хотел бы дышать не так глубоко, но волнение выдавливало последний кислород из легких. Не осталось воздуха в этом розарии.
Вира недовольна, это видно по легкому прищуру серых глаз, очень похожих на глаза главы гвардии. И, как только гвардеец остановился перед ней, вытянувшись, отвесила ему пощечину. В изящных руках скрывалась немалая сила, скула заныла сразу.
Дайтор Риз и глазом не моргнул, продолжив смотреть перед собой.
– Риф Шатизар! – угрожающе прошипела сквозь зубы. Дайтор сдвинул брови, не поняв причины гнева своей покровительницы.
Одна горящая щека на фоне бледной кожи гвардейца выглядела странно. Наверное, с целью уравнять цвет вира ударила его и по второй. Охрана у дверей украдкой переглянулась между собой.
– Вира Архан? – Дайтор рискнул опустить взгляд на супругу правителя. Ее серые глаза яростно блестели. За спиной стояли люди из гвардии и он всем телом ощущал их злорадство по поводу публичного избиения фаворита.
– Ты знаешь, кто его отец? – это, наверное, и довело ее до крайности.
Представления Дайтор не имел о родственниках одного из свидетелей, он не составлял семейные древа всех, кого допрашивал. Качнул головой и весь сжался внутри. Против воли моргнул, еще и дыхание сбилось. Хотелось думать, что из-за проклятых цветов, однако тремор в конечностях розы вряд ли могли вызвать. Вира, конечно же, заметила его с трудом сохраняемую стойку.
– За мной, – бросила. Дайтор помертвел и чуть было не оглянулся назад, на далекую дверь, выход из этого холла. Вопреки мелькнувшей мысли ноги его уже двигались за хозяйкой дома.
Она привела его в подвал. Дайтор и сам знал конечную цель пути, так что даже не удивился. Остановился в центре этого подземного склада его прошлого. Среди рисунков, детских вещей и книг, старых, пыльных. Привезенных из детдома и сложенных здесь, имеющих целью вечно его вразумлять. Над потолком покачивалась единственная тусклая лампочка, почти ничего не освещая, а только добавляя нежеланных воспоминаний.
Вира Архан подошла к Дайтору.
– Ты помнишь? – резко спросила.
– Помню, вира, – глухо произнес гвардеец.
– Сядь.
Дайтор послушно опустился на низенький, детский стульчик, вытянув ноги. По волосам прошлась рука виры Архан, пропустила сквозь пальцы цветные пряди, а затем сжала их на затылке и потянула назад. Нагнулась над гвардейцем. Почти нос к носу, глядя в его широко открытые глаза.
– Я помогла получить тебе образование. Я дала тебе возможность проявить себя. Я поддержала тебя в желании служить.
– Да, вира.
– Я дала тебе пропуск в жизнь! – выкрикнула вира Архан. Дайтор заставлял себя не отводить глаз от искаженного яростью лица. Поверхностно дышал и не обращал внимания на выступивший над губой пот. Который вира сама вытерла и отпустила волосы. Отошла.
Сложила на груди руки. Ее длинное синее платье в тон его мундиру заслоняло все перед глазами. Дайтор замер в одной позе, отчетливо чувствуя ее разочарование им. Болезненно тянуло нервы от этого понимания. Моргнул, пытаясь рассеять пелену перед глазами.
– Отец Рифа Шатизара – один из магистров, близких к правителю. И небрежным отношением к его сыну ты оскорбил Катара Шатизара. Как и моего супруга.
Дайтор изо всех сил сжал ножки крохотного стульчика, на котором едва умещалось его взрослое тело. Начал понимать. Что до сих пор не усвоил уроки виры о недопущении легкомыслия в делах. А теперь такой промах грозил ему изрядной головной болью. Может, даже чем посерьезней.
Риф Шатизар, над которым он смеялся в таверне, оказался не тем, кем казался. Обрел смысл его договорной брак.
– Я не знал, – выдавил из себя. Вира Архан холодно глянула на него. Стук в ушах стал громче.
– Ты женишься, – сказала вира. Дайтор смотрел на синее пятно ее одежды. Резко двинул лопатками, меж которыми скатились нервные капли потрясения.
– Что? – тупо переспросил. Впервые за время встречи обмякла его спина, как сломался стержень, загнанный в позвоночник. – Вира…?
Взмахом руки Зеира Архан оборвала его лепет.
– Семейство Чарушей. Возьмешь в жены их дочь. Мой супруг одобрил.
– Вира!
– Они потеряли сына, а ты до сих пор не отыскал ни Тиена Чаруша, ни его убийцу, – вира Архан не прервалась, как не слышала ужаса Дайтора. – Поэтому я отдам им тебя в качестве компенсации. К тому же, у них в семье был психоделик. Есть вероятность, что ваш ребенок наследует дар.
У Дайтора задрожала губа, прикусил ее. Как компенсацию? Сдержал внутри крик протеста, затормозил его в глотке. Не сводил глаз со своей покровительницы, надеясь, что это один из ее методов воспитания. Что даст ему сполна проникнуться положением пешки, вынужденной и в свободное от службы время исполнять приказы, а после отпустит его. Велит извиниться перед младшим Шатизаром и впредь не терять осмотрительности.
Молчал. Молчала и вира, лишь болезненно отзывался в мозгу монотонный стук ее туфли по полу. Пора было начать раскаиваться.
Дайтор судорожно вздохнул и выпрямился.
– Вира Архан. Я осознал свою ошибку. Готов понести наказание. Больше близко не подойду к виару Шатизару, а если и окажусь рядом, буду вести себя предельно корректно. Если нужно, я принесу извинения и…
– Я в курсе твоего увлечения преступницей, – снова оборвала его вира. Испуганно Дайтор вскинул на нее глаза и тут же опустил их.
– Это не так, – ровно проговорил. – Следствие…
Усталое восклицание виры Архан заставило гвардейца умолкнуть. Проследил за ее руками, сжавшими виски.
– Та дурочка уже мертва. Ей от силы остался триместр, если протянет столько в каменоломнях.
Неожиданно Дайтору не понравилось, как прозвучал этот на самом деле факт: Сайя и недели не проживет в тех условиях. Если ее, конечно, не возьмет под свое одеяло один из старожилов тех гиблых мест. А вот это ему не понравилось еще сильнее.
Ньянка наблюдала за внутренней борьбой гвардейца, обреченной на проигрыш с самого начала. Ему не следовало потакать своим желаниям. И ей нужно было пресечь эти отношения, только вот девушка подкупила своей скромностью. Фальшивой, как оказалось на деле.
– Осуди ее и отправь на каторгу, где ей место, – приказала. Дайтор опустил голову ниже. – Ты меня слышишь??
– Да, вира.
– Не тяни время.
– Да, вира.
– И завтра мы едем на обед к Чарушам.
Дайтор открыл рот и запнулся. Прокашлялся.
– Да, вира.
– Поэтому сейчас ты поднимешься в комнату и ляжешь спать. Чтобы к утру привел себя в порядок, выглядел здоровым и безумно довольным оказанной тебе честью. Безродный инспектор войдет в семью магистра.
– Да, вира.
* * *
Донатан не успел расстегнуть мундир, как раздался телефонный звонок. С досадой застыл, глядя перед собой. Если он не ответит, то ничего и знать не будет. Если он сделает вид, что его нет в кабинете…
– Глава Хоён! – дверь распахнулась после быстрого стука. Заглянул дежурный стражник штаба. Перепуганно-взбудораженный, он держал в руке трубку телефона. Донатан перевел взгляд на тот аппарат, что стоял в кабинете и уже молчал. – Вира Архан! На связи!
Не успел сбежать. Уже и поездку в кварталы подготовил себе как оправдание отсутствия в штабе.
Протянул руку за телефонной трубкой; показал дежурному, чтобы тот вышел из кабинета.
– Слушаю, – бесцветный голос главы Хоёна мог принадлежать и роботу.
– Почему ты еще не здесь? – требовательный голос так соответствовал характеру супруги правителя. Позвонить за полночь и ожидать, что ее прихоти будут тотчас же исполнены.
– Я здесь, – устало отозвался Донатан. Сел на ближайший стул и расстегнул-таки верхние пуговицы мундира.
– Первый центр! – раздраженно уточнила Зеира. Донатан вздохнул.
– Я владею информацией, что криобанк находился в Третьем центре. До того, как его уничтожили. Логично, что и я нахожусь там же.
– Преступница в Первом центре, – надменно возразила Зеира. Не к месту главе вспомнилось кривляние младшей сестры за спиной матери, когда ей удалось повесить на него побег их кота. Которого она же выволокла на улицу, пока брат делал уроки. И Донатану пришлось почти час выслушивать нотации, а после стаскивать зверя с дерева.
– Для чего ты ее забрала? Все здесь – свидетели, улики, следы, жертвы. Одна только заключенная что-то делает у вас под задницами в подвале штаба.
– Ее следователь в Первом центре, – глава Хоён почти видел, как Зеира пожимает плечами, обтянутыми какой-нибудь дорогой тряпкой, не видя ничего предосудительного в разбрасывании преступниками по всей Тельальхе. Усмехается и советует ему: – Не глупи.
– Следователь должен быть на месте преступления! – обозлился Донатан. – А не место должно таскаться вслед за следователем! Хочешь вознести своего выкормыша – так награди его каким-нибудь рангом и успокойтесь оба!
– Ты получил приказ! – голос виры Архан заледенел. – От правителя. Будь добр, выполняй!
Донатан стиснул в руке трубку, медля с ответом, который и не требовался. Не подчинится – будут последствия.
– Да, вира, – процедил. Услыхал на той стороне провода смешок и глубоко вдохнул.
– Глава Хоён, перед тем, как вы со следователем приступите к работе, мы посетим семью Чарушей.
– Это еще зачем? – не понял Донатан.
– Покажем свое почтение родителям, потерявшим сына, – пояснила Зеира. – И у них есть дочь. Дайтор Риз возьмет ее в жены.
Донатан откровенно зарычал в микрофон:
– Мне плевать, кому ты его сосватаешь…
В трубке раздались короткие гудки. Долго и ошеломленно глава смотрел в стену.
– Ушам своим не верю, – пробормотал наконец. Сразу же открылась дверь в кабинет.
– Глава Хоён, машина вас ожидает, – с порога отчитался дежурный и Донатан стиснул зубы, в который раз убедившись в том, что им распоряжаются так же, как и рядовым гвардейцем.
Хотел ехать сам, но передумал, решив хоть поспать в дороге. Чтобы не уснуть на обеде у Чарушей.
Водитель сильно не гнал в ночи, поэтому глаза глава открыл уже утром, когда гвардеец, притормозив на светофоре, негромко позвал его.
– Глава Хоён, мы в Первом центре. Через полчаса подъедем к дому правителя Архана.
Донатан осторожно пошевелил шеей. Протер глаза. Глянул в окно, на уже запруженные автомобилями улицы, присыпанные снегом тротуары, сплошь забитые толпами спешащих на работу людей. Подозревал, что надолго он застрянет здесь. Если не поторопится с той вирой Синорой. Осудить и отправить на каторгу – тогда сможет вернуться в Третий центр, а оттуда исчезнуть ненадолго.
Сестра поджидала его на пороге. Едва вышел из машины, как она лично распахнула дверь в дом.
– Вире Архан не спится? – спросил, проходя внутрь и морщась при виде огромного количества цветов. Он их ненавидел; сестра же жить, казалось, не могла без этой вони.
Охрана будто слилась со стенами; казалось, люди не дышали, когда глава гвардии проходил мимо.
– Вира Архан ждала гостя, – в тон главе ответила Зеира, ступая рядом.
– Гостей так не приглашают, – Донатан вскинул седую бровь.
Зеира сделала вид, что последних слов не расслышала.
– Глава позавтракает со мной?
– Глава примет душ и приведет себя в порядок после поездки. Посетит обед, а потом займется делами, ради которых приехал.
Серые глаза виры Архан гневно сузились.
– Донатан…
Донатан остановился.
– Зеира. Я спал в машине, согнувшись на заднем сиденье. У меня все болит, и голова в том числе. Я еще не умывался и не чистил зубы, а мои расческа и бритва остались в Третьем центре. И все для того, чтобы ты смогла в который раз показать свою власть. Дай мне вымыться и побриться, иначе потащишь на обед не главу гвардии, а бродяжку из переулка. Или так, или я поеду в казарму.
Зеире пришлось отступить.
Почти всю жизнь проведя в рядах гвардии и попадая при этом в разной степени спешки ситуации, Донатан мог бы привести себя в надлежащий вид за десять минут. Стремясь же избежать совместных семейных трапез, копался почти до самого выезда. Спустился обратно в холл, только когда за ним отправлен был один из охранников, напомнить о времени.
К великому удивлению, рядом с вирой Архан находился и Дайтор Риз. Безупречно одетый, идеально причесанный, отлично выспавшийся судя по его виду. Не ожидавший увидеть главу гвардии, а потому стремительно побледневший, но быстро взявший себя в руки.
– Глава Хоён, – произнес, глядя по обыкновению сквозь человека, которого приветствовал.
– Инспектор Риз, – Донатан не разглядел радости на лице жениха. – Слышал, вы решили создать новую ячейку общества?
Ему точно не показалось: инспектор Риз неуверенно покосился на его сестру, прежде чем ответить:
– Да, глава.
Вира Архан ослепительно улыбнулась.
– Инспектор Риз и дочь Чарушей станут прекрасной парой! Тем более, в покровителях у него сам правитель и глава гвардии.
Донатан сердито уставился на Зеиру. Дайтор метнул тревожный взгляд на главу Хоёна. Зеира продолжала улыбаться.
– Инспектор Риз, вы переходите с этого момента в подчинение главы гвардии. После обеда доложите ему о ходе расследования.
– Да, вира, – обреченно произнес Дайтор. Окончательно теряя надежду, что она передумает в отношении него и брака.
* * *
– Ну что??
– Отойди. Не мешай, – Рихана попыталась отодвинуть брата от кровати, но тот упорно лез вперед, чтобы видеть все, что делал приглашенный чудотворец.
– Санис! Что с ним? Ты уже видишь?
Хисару утомленно переглянулась с Риханой и промолчала. Таймин попытался выдавить улыбку, но сил хватило только дернуть уголком губ. Это бессилие заставило сердце Риханы замереть.
– Таймин!
– Я в порядке, – выдавил Таймин для нее.
Санис весь вспотел у кровати больного. Рукавом оттер лоб. Покачал головой.
– Открой рот, – попросил лежащего. Таймин открыл рот. Санис попросил принести свет. Файен тут же сунул в зубы ректору фонарь.
– Вроде… – начал Санис.
– Погоди! – резко остановила руку Файена Хисару. И нагнулась сама. – Стой-ка… Что это?
Таймин закрыл глаза, мечтая, чтобы вся эта толпа убралась отсюда с осмотрами и советами, оставила его в покое. Хотел только спать и ничего более. Болели руки, исколотые иглами, на ягодицах места живого не осталось; лежать на спине стало сплошным мучением. А его все лечили и лечили непонятно от чего. Еще и притащили человека, который мечтал бы его потерять под горами, а не поставить на ноги.
Очнулся от похлопывания по щекам.
– Таймин. Таймин, слышишь меня?
Голос виры Хисару. Расслышал сдавленный плач Риханы и через силу открыл глаза. Кивнул. Поискал свою женщину глазами.
– Файен ее увел, – ответила Хисару на беспокойство в мутном взоре. С ним остались только она и повар Санис, жавшийся где-то у изножья кровати. Таймина тревожило его частое дыхание.
– Пусть… уйдет, – прошептал.
Хисару не обратила внимания на его просьбу. Вместо этого сжала щеки с двух сторон. Резко. В уголке губ показалась кровь. Осторожно Таймин потрогал ее языком.
– Больно? – быстро спросила Хисару. – Шире рот открой.
Он не жаловался, они заглядывали в горло через раз, и то не глядя почти. А, случайно рассмотрев полость рта, пришла в ужас.
Вся слизистая, в норме имеющая розовый цвет, выглядела буро-черной, покрылась мелкими, но многочисленными язвочками. Хисару взяла с лотка ложку и потрогала одну из них.
– Больно?
Таймин отрицательно качнул головой. Медик сдвинула брови. Надавила с внешней стороны уже пальцем. Дождалась только еще нескольких капель крови. Обернулась к приглашенному специалисту.
– Знаешь, что это? Видел похожее?
– Не… Нет. Не видел, – испуганно отозвался Санис и отодвинулся от кровати.
– Ты даже не посмотрел! – прикрикнула Хисару, начиная злиться на его трусость. – Не думаю, что это заразно, раз никто из нас не получил что-то подобное за столько времени! Иди ближе! Файен?
Файен просунул голову в дверь.
– Вира?
– Возьми соскоб и быстро изучи, что это такое. Санис?
Повар затряс головой.
– Не видел. Не знаю!
– Травник нашелся! Иди к своим кастрюлям!
Кажется, в непроглядной полосе тумана наметилось какое-то подобие дороги.
Хисару приложила ладонь к ледяному и мокрому лбу Таймина, вновь уплывающему куда-то. У него не было даже сил держать открытым рот, поэтому вставила между его зубами два пальца и удерживала так, пока Файен срезал ткани на анализ. При процедуре ректор даже не поморщился.
– Странно это, – заметил Файен. Упаковал черный кусочек в пробирку, закрутил крышку. – Ты вообще чувствуешь что-то во рту?
– Язык, – выдохнул Таймин. – Да.
Хисару взглядом велела химику поторапливаться. Он унесся с пробиркой в свою лабораторию. В квартиру вернулась Рихана. Сумела справиться с собой, в чем ей помогла, скорее всего, ледяная вода: вся голова намокла, как под краном ее полоскала. Потерла щеки.
– Я побуду здесь, – показала губами, чтобы не беспокоить зыбкий полусон Таймина, в котором он, хотелось думать, чувствовал себя лучше, чем в реальности. Хисару кивнула, пригладила темные волосы ректора, тусклые и ломкие, в которых уже ржавчины стало больше, чем каштановых прядей. Как выцветали сами по себе – выгорание, обычно происходящее под воздействием солнечных лучей. Которых под землей и в помине не было.
– Разрушается пигмент, – напряженно проговорила, более внимательно разглядывая длинные пряди. Таймин уронил голову набок, а в пальцах у нее осталась та самая прядь, которую изучала. Рихана зажала рукой рот и ее затрясло, когда белая вира подняла в воздух волосы и показала ей, а потом быстро встала. – Это уже симптомы. Которые можно хоть с чем-то сравнить. Останься с ним и не вздумай реветь! Не можешь – позови Тиена.
Рихана задрала голову вверх, прогоняя слезы, которые все никак не заканчивались. Постояла так немного, продышалась.
– Я в порядке. Я смогу, – сказала вире Хисару. Медик, проходя мимо, крепко обняла ее и подтолкнула к кровати.
Белее он стать уже не мог, однако за те полчаса, что боролась со своей паникой под ледяной водой, он сделал это. Рихана слепо схватилась за деревянные перекладины кровати. До боли сжала руки.
«Господи, Господи, пожалуйста! Только не он! Только не он… Пусть я, забери меня вместо него…»
– Ри? – Таймин разобрал ее потуги не дышать так громко. Увидел ее молитву? Или почувствовал дрожь, ее сотрясавшую, которую она передала кровати? Рихана отдернула руки.
– Как ты? – тихо спросила. Легчайшим движением убрала мокрые волосы с его лица. Посиневшие веки чуть дрогнули.
– Наверное, я все же… Мне жаль. Оставлять тебя… – пока пытался объяснить, Рихана молча глотала слезы.
Райер ей как-то рассказал, по какой причине ректор избегает любви. О том, что он не хочет оставлять после себя разбитое сердце. И теперь его смутные тогда, но реальные сейчас опасения почти сбылись. Рихана видела немало людей в различных состояниях, и могла бы с уверенностью сказать, что этот человек не дотянет до следующего дня. Но не могла это признать, только не с Таймином.
Он криво усмехнулся, все так же не открывая глаз, а Рихана едва совладала с надрывным воем, рвавшим все внутри.
– Не говори, – вымучила. Как хорошо, что он не смотрит, не видит, насколько перекосилось ее лицо. – Ты не оставишь. Это просто… – дыхание перехватило, продолжить не смогла. Только отыскала его руку и сжала ее. Такую ледяную, как кусок льда.
И снова он слабо улыбнулся. Рихана с силой прижала зубами губу. Умоляя себя не плакать над Таймином. Не расстраивать его еще сильнее. Надо было позвать Тиена, он бы точно не стал рыдать над живым еще товарищем.
Таймин едва слышно выдохнул, а у нее сердце остановилось.
– Таймин! – истерично закричала, схватив его за плечи. – Таймин, нет!!
Не сразу сообразила, что ее оттаскивают назад, а она все не может выпустить Таймина, что вцепилась в него ногтями, раздирая кожу. Расчертила его красными полосами, пока Файен не рявкнул на ухо:
– Отпусти его! Больно же!
Больно. Машинально Рихана разжала хватку. Брат рывком отдернул ее назад.
– Благодаря твоей заботе он помрет, даже если не должен был! – зло проговорил. Поставил на стол бутылочку и плеснул в стакан воды. – Поэтому родственникам не дают лечить родственников! Отойди!
– Файен…
Следом за Файеном влетела Хисару. Мельком глянула на Рихану и забыла о ней.
– Нашел?
– Попробуем, – сосредоточенно Файен отсчитывал капли в воду. Смешал все. – Должно снять интоксикацию. Не сразу, правда, но… Легче станет точно. Если не… – запнулся, оглянулся на сестру. Не стал заканчивать. – Вира Хисару, придержите ему голову. Он должен выпить.
Пить Таймин не хотел. Просто потому что не мог нормально глотать.
– Как я сама не догадалась, – прошептала Хисару. Файен осторожно вливал по ложке лекарство, ждал, пока мышцы горла расслабятся и оно попадет внутрь ректора. И заново. Рихана подобралась с другой стороны кровати, следила. Держала Таймина за руку. – Его не тошнило. Ни расстройства никакого, ни болей.
– Плесень. Он мог притащить ее с одеждой, вещами из глубин. Что-то, чем он каждый день пользовался. Долго же она его травила, – Файен допоил Таймина и вернул на стол пустой стакан. Поднял глаза на Хисару. – Это первая помощь. Его нужно теперь основательно почистить от яда.
– Яда? – чуть слышно повторила Рихана. Таймин так незаметно дышал, что почти не видела движения легких; грудь оставалась практически неподвижной. Всхлипнула, тогда как Файен покосился на сестру.
– Ри… Не впадай в истерику только, умоляю! В язвах я нашел споры. Осицила. Эта дрянь угнетает нервную систему. Отсюда апатия, притупление всех основных рефлексов, дисфункция органов. И разрушение пигмента. Потому он и белый такой, и волосы обесцвечиваются. Ко всему прочему работает как обезболивающее. Ректор ни на что и не жаловался просто потому, что ничего не чувствовал.
