Ника Лемад
Посметь мечтать
Ши Андо подозревал, что ответа предостережение не требует. А от последствий неверного выбора он попросту не отойдет.
Покосился на сопровождающих.
– Инспекторы согласятся погреться горячим чаем? – осторожно спросил. Дайтор заправил за уши волосы.
– Инспекторы на службе, – коротко проинформировал. Риф предположил, что им запрещено есть и пить в общественных местах, пока они одеты в форму. Весь разговор гвардейца с Ши старался смотреть на стол. Отодвинул от себя пиалу с сайхвой, уже давно остывшей. А при следующем вопросе понял, что стать незаметным у него не получилось.
– Риф Шатизар?
Риф поднял голову и вынудил себя подтвердить свою личность. Тогда Дайтор повернулся к третьему, к Таиру.
– Бармен, – спешно пояснил Ши Андо на безмолвный вопрос.
– Пусть возвращается к работе, – сухо бросил Дайтор и отодвинул стул. – Присяду, не возражаете?
Один из сопровождающих гвардейцев занял соседний столик сбоку, избегая разделения его и Риза ажурной решеткой, после чего открыл лэптоп.
– Попрошу включить верхний свет, – обратился он к Таиру, вернувшемуся за барную стойку. Бармен без промедлений щелкнул рубильником, добавив к мягкому освещению яркий электрический свет. Полосы мощных светильников, замаскированные в каркасе стеклянного потолка, вспыхнули над головами, разогнали полумрак, и Дайтор сложил губы в усмешку, разглядев своих свидетелей.
– Виар Андо, – сказал он. – Расскажите, как вы познакомились с Сайей Синорой. И какая причина была столь частых посещений вашей таверны.
– Миримиз, – с готовностью ответил Ши Андо. Сел за столик, сложил на его поверхности руки, одна на одну. И начал с того дня, когда впервые увидел виру. Без запинки выложил все, за исключением интереса девушки к его внешности и их виртуальной дружбы. Риф восхитился самообладанием товарища, засыпавшего временного стенографиста подробными описаниями каждой мелочи при посещении Сайей таверны, вплоть до семян миримиза и количества выпитой ею сайхвы.
Дайтор молчал. И слушал. Или делал вид, что слушал. Рифа не отпускало чувство, что главной целью был совсем не виар Андо, а он сам, потому как оценивающий взгляд инспектора не раз ловил на себе. Разбитую им губу гвардеец уже подлечил, но удар так просто из памяти не отпустил. И Риф знал, что Дайтор Риз припомнит ему тот момент, может, даже не единожды.
– Виар Шатизар, – легкий прищур разноцветных глаз заставил Рифа напрячься. – Сайя Синора работала в вашем подчинении?
– Так и есть. Она еще не уволена, поэтому до сих пор я являюсь ее руководителем.
Ши Андо заметно покривился сбоку. Риф умерил запал и добавил более спокойно:
– Пока ее не признали виновной, компания решила оставить в штате талантливого художника.
– Талантливого. – Гвардеец медленно протянул слово. И его бровь насмешливо поползла вверх. – Художника? Виар Шатизар, насколько мне известно, Сайя Синора числится вашей девушкой. И вы определенно в курсе, что в качестве ее второй сферы занятости фигурирует бордель.
– В курсе, – процедил Риф, краснея и при этом понимая, что гвардеец запоминает малейшую реакцию.
– Все же задам вопрос, – мягко проговорил Дайтор. – Вы поощряли такое ее занятие?
Риф уставился на свои руки, на передавленные, побелевшие пальцы. Лихорадочно пытался сообразить, задавался ли тот же вопрос Сайе и что она на него ответила.
– Нет. Конечно же, нет.
Дайтор хмыкнул.
– Пытались отговорить? Вы ругались? Ссорились?
Риф медленно кивнул, не уверенный в ответе.
– Прошу озвучивать, – заметил Дайтор и указал на соседний стол, где без остановки печатал гвардеец. – В протоколе недопустимо описывать жесты, ведь их можно трактовать как угодно. Согласны? Так что только слова.
– Пытался отговорить. Ссорились.
– А она?
Риф опять замолчал. Ши Андо рассматривал стены. Стенографист прервался и вопросительно уставился на свидетеля. По вискам виара Шатизара поползли капельки пота.
– Она обещала больше туда не ходить.
– И?
– И я ее вновь там увидел! – вскипел Риф.
– Тогда и ударили меня, – подсказал Дайтор. Глянул на хозяина таверны, удивительно спокойного, не к месту напомнившего главу Хоёна. – Что вы сами делали в борделе, уважаемый виар? Имея невесту?
Вопросы стали походить на экзамен по семейным ценностям.
– Обсуждал условия договора с управляющей борделем.
Настала очередь Дайтора запнуться. Он тряхнул все еще влажными после улицы волосами.
– Имеется в виду договор на передачу прав на игру? Который Тауртимс подписал с борделем?
– Он самый. Я приходил поговорить с управляющей Мией.
– Только поговорить?
С нетерпением Дайтор ждал ответа: правду ли озвучила маленькая Кэт или солгала в стремлении уберечь начальника от его мести. Следил за колебаниями этого слишком привлекательного человека, за его мимикой, за подрагиванием углов жестко сжатых губ, как будто виар решался, что именно сообщить следователю. И с досадой в который раз подумал, что психоделик в отряде ему бы не помешал. Некто наподобие Джуна Хоёна. Чтобы ни один из свидетелей даже не понял, что ответы вытягиваются из них параллельно с их байками.
– Только поговорить, – наконец выдохнул Риф. И Дайтор, уловив облегчение в голосе, сразу ему поверил. Задержал дыхание сам. Крепче сжал кулаки. И сразу же расслабился.
Риф Шатизар не стал отрицать своих отношений с Сайей Синорой. Более того, вел себя в точности как ее парень. И этот момент нестыковки с утверждением заключенной Дайтор сохранил в памяти. Еще один человек, которым можно простимулировать нервы и разнообразить свой досуг.
Неожиданно Дайтор улыбнулся.
– Что ж… Цель приобретения игры раскроет следствию управляющая. Виар Шатизар, вам, конечно же, известно, где Сайя Синора хранила заработанные деньги?
Ни в ее квартире, ни в банке, ни у ее родителей никаких денег обнаружено не было. Преступница упрятала свои миллионы. Вот только куда – не знал никто. Дайтор даже не мог предположить, где она могла бы устроить тайник. Знал, что однажды поздним вечером она приходила на территорию Койе Канхёдже, при этом ученики, видевшие ее, в один голос утверждали, что при себе она не имела даже маленькой сумочки, не говоря уже о чемоданах. Так что в той зоне искать смысла не было, поэтому школу Дайтор оставил в покое. В планах была встреча только с одной из учениц, Тоири Куной. Подругой Сайи, с которой на пару они и вошли в ворота старинного учебного заведения. А привез их, судя по всему, тот самый Риф Шатизар, который и силился держать лицо сейчас перед ним.
Дайтор задался вопросом, кого сейчас виар видит перед собой – следователя по делу, гвардейца? Или соперника, вновь и вновь уводившего его девушку на второй этаж борделя? Что заставляет его скрипеть зубами – страх проговориться или уязвленное самолюбие вкупе с желанием избить удачливого любовника?
– Дышите глубже, виар Шатизар, – посоветовал. – Вы как сознание собрались терять? – Поднял руку, привлекая внимание. – Воды принесите.
Один из гвардейцев покинул строй и, сопровождаемый взглядами продолжающих стоять и молчать посетителей таверны, зашагал к стойке, на которую Таир уже поставил стакан с ледяной водой, хотя сомневался, что это поможет: Риф совершенно не владел собой. И навлек уже кучу неприятностей, как думалось; и на себя, и на свое окружение.
Риф принял стакан из рук гвардейца. Сделал глоток, обморозил глотку. Немного прояснилось в голове.
– По требованию следствия компания подготовит все реестры на перечисление заработной платы вире Синоре.
– Речь идет о других деньгах, – мягко возразил Дайтор. – Реестры ваши следствию не нужны, у нас есть отчеты банка.
– О других деньгах мне неизвестно, – твердо ответил Риф.
Инспектор Риз подпер рукой щеку. Меланхолично жал на клавиши лэптопа гвардеец, конспектируя все, что влетало ему в уши. По залу жались граждане Тельальхи, которым не повезло оказаться в таверне; и опасались лишний раз обратить на себя внимание суровых людей в сине-черной форме.
Дайтор глянул на свой браслет. Время близилось к вечеру, дорога обратно в Первый центр долгая. А он собирался еще спуститься к Сайе. И хотел расспросить медика о ее здоровье.
Встал.
– Надеюсь, напоминать о невыезде вам не требуется? – осведомился у свидетелей. Оба виара немедленно кивнули. Дайтор надел на голову берет. – Тогда оставляю вас. – И добавил совсем тихо, обращаясь исключительно к Рифу: – У вас есть шанс согласовать за это время ваши показания.
Он точно насмехался над ним. Выражение необычных глаз не оставляло ни малейшего сомнения, что думает о нем этот человек. Однако Риф проглотил рвущийся наружу ответ и вернул Дайтору невозмутимый взгляд. Надеясь, что тот не разглядит, насколько его соперник парализован. Казалось, острый запах безысходности забил все просторное помещение под самый потолок, нестерпимо лез в ноздри, заглушив даже вонь паленого кофе, за которым не уследил бармен.
Таир проводил гвардейцев. Люди в зале оттаяли по щелчку закрывшейся за гвардией двери.
– Он уничтожит тебя, глупый влюбленный Риф, – без промедления предрек бармен, бросив выкипевший кофе и вернувшись к столику. Посетители начали торопливо покидать таверну, забыв о заказанной еде. Что было к лучшему, так как ни хозяин, ни бармен не в состоянии были торчать у плиты и чайников.
Неизгладимое впечатление оставил после себя инспектор Риз.
– Я всего лишь чай предложил, а этот демон так глянул, будто взятку им пытался всучить, – отдал должное гвардейцу Ши Андо. – Запугивать он умеет.
– Причем особых усилий он к этому не прикладывает, – добавил Таир.
– Ты… – Ши неосознанно, в растерянности почесал лоб. Медленно поднял глаза на Рифа. – Если попадешь к психоделику, нам всем конец, понимаешь это? Только что ты поставил под удар всех. Потому как инспектор Риз попросту издевался под видом допроса. А ты… Неужто не мог сказать, что та Мия твоя любовница?
Таир дернул щекой, тогда как Риф хмурился все сильнее.
– Ши прав, – обронил бармен и проследил за последним виаром, закрывшим дверь со стороны улицы. В таверне остались они втроем и два официанта. – В данной ситуации предпочтительней выглядеть гулящим козлом, чем верным женихом. Ши, отпусти людей, пусть идут домой. Сами приберемся здесь.
Ши Андо вскинул руку и вяло махнул своим работникам.
– Парни, на сегодня все. Можете идти по домам.
– Предлагаешь просто откреститься от Сайи? – процедил Риф, не обратив внимания на досадливое шипение ньянца.
– Предлагаю не копать ей яму еще глубже!
– Что говорил Матис? – негромко напомнил Таир. – О танцовщице и этом гвардейце? Да и сама Сайя не отрицала его зацикленности на ней. Чем сильнее машешь перед этим Ризом своим положением парня… Да и не парень ты ей. Так, к слову… Тем более он будет звереть. А отыграется, угадай, на ком?
– На том, до кого может добраться в любое время, – мрачно заключил Ши. Риф уже ничего не разбирал, перед глазами опускался мрак. – Кто беззащитен перед ним.
Риф опустил ресницы.
– Я все исправлю, – глухо произнес после нескольких секунд мучительных поисков решения проблемы. Тяжелое молчание товарищей стало ему ответом.
* * *
Растерзанная душой, пораженная тяжелым оцепенением, без кровинки в лице. Остекленевший взгляд уперся в стену и вызванный штабом медик подозревал, что сознание заключенной в данный момент очень далеко от камеры, холодного пола и тюремщиков, перекладывавших безвольное тело с плит, куда оно свалилось после снятия наручников, на узкую кровать.
Сколько раз видел он людей в похожей прострации. Сначала их упорно подводили к кризу, а когда появлялась угроза срыва следственного процесса, гвардейцы раз за разом требовали, чтобы медики приводили узников в рабочее состояние.
Та же участь постигла и Сайю Синору. Три дня заключения повлекли за собой обезвоживание – пересохшая слизистая рта и носа, вязкая слюна. Слабость, сонливость при повышенном давлении. Немного распух язык. Все эти признаки медик выучил наизусть за время посещения заключенных, допросы которых поручали психоделикам. На вид вира не справилась бы и с кружкой воды, поэтому медик, приподняв голову девушки, сам ее напоил.
И ее снова вырвало. Стражник у двери глазом не повел. Медик растер замерзшие руки, тяжело вздохнул.
– Ей нужно тепло, не могли бы вы распорядиться принести обогреватель? И сменное белье, одежду. Мне придется ввести ей раствор внутривенно. Где могу вымыть руки?
Сайя повернула набок голову, пытаясь унять очередной приступ тошноты. Ничего не ела уже два дня, желудок противно ныл. Но не могла осилить даже питье, поэтому в сторону миски с кашей не смотрела. Уж лучше обливаться водой, чем полупереваренной пищей.
Попыталась сесть; медик, казалось, понял и помог. Подложил подушку повыше. Про себя ужаснулся, трогая мокрый свитер, внешне же ободряюще улыбнулся.
– У вас нет температуры, вира. И это хорошо. Сейчас согреетесь, восстановим жидкость в организме. Очень скоро придете в доброе здравие.
Сайю заметно перекосило от подобного обещания.
– Моим родителям… – задавая вопрос, не смотрела на медика. Только на серые, без единой трещины стены, ярко освещенные электрическим светом. Близко видела их очень четко, от их однообразности рябило в глазах, взгляд ни за что не мог зацепиться. На миг Сайя зажмурилась, стирая эту картину. – Им же… сообщили?
– Да, вира.
Стражник втолкнул в камеру насос, негромко зажужжал двигатель. Прошуршал скребок, очищая пол.
– Они здесь? – еще тише спросила Сайя.
– Да, вира.
Сайя закрыла глаза окончательно. Сперло дыхание, кровь прилила к лицу. Попыталась представить реакцию родителей на свой арест и на обстоятельства, ему предшествующие. На душе стало еще муторнее.
– Мне жаль, – добавил медик, глядя на заключенную сверху вниз с острой жалостью. Насос заглох и был убран гвардейцем обратно в коридор. – Но пока идет следствие, вам не разрешат увидеться.
И слава Богу, с внезапным облегчением подумала Сайя. Оказаться перед родителями, выдержать их осуждение ее образа жизни – или, что еще хуже, увидеть в их глазах прощение и принятие, когда сама себя не могла оправдать, – представлялось неподъемным сейчас. На глаза навернулись слезы, стоило подумать только о матери. Ее ласковых руках, гладящих волосы лицемерной дочери. О напутствии отца учиться хорошо.
«Я должна была умереть там», – мелькнула мысль. В том хранилище. Ей нужно было пойти вместе с Веонкой к бакам вместо трусливого бегства в раздевалку. Джуна нет, по словам Райера, уже давно, поэтому смысл всех ее поступков враз потерялся. Все, что сделала с момента его смерти – так это принесла море проблем всем, кого знала. И большую часть из них причинила умышленно.
Теперь же ей никто не позволит отделаться быстрой смертью.
Сайя не сразу поняла, что быстро проговаривает про себя одно слово. Прости. Заглушает им все другие мысли. Только вот кому предназначалась эта сумбурная молитва, и сама не понимала. Может, маме и папе. Или Рифу, которому не посчастливилось встретиться с ней. Может, Тоири, законопослушной и спокойной девушке, которую теперь затаскают по допросам просто потому, что дружила с преступницей.
Джуну. С которым провела так мало времени, что даже гвардия не отыскала ничего подозрительного и не связала их вместе. С которым не попрощалась. И кто до сих пор не оставлял ее голову и сердце в покое. Даже мертвый. Не отпускал, не позволял оставить прошлое в прошлом. По сей день в квартире, в ящике стола хранился тот расплавленный его жаром батончик шоколада. Если гвардия не выбросила его при обыске, что казалось очень даже вероятным.
– Что же за силу ты имеешь? – прошептала, забывшись. Вдруг отчаянно возжелала почувствовать ту обертку в руке, будто мятая упаковка могла что-то изменить.
– Что вы сказали? – обернулся от своего саквояжа медик. Сайя вздрогнула, поняв, что вопрос прозвучал в камере, и его услышали и лекарь, и стражник, вернувшийся со стопкой в руках. Одеяло и сухая одежда упали на кровать, придавили ей ноги.
– Ничего, – Сайя прокашлялась, злясь на себя. Развела стиснутые пальцы. – Простите.
Второй гвардеец занес в камеру обогреватель. Подключить его к питанию внутри камеры не представлялось возможным, на гладких стенах не виднелось ни единого разъема. Провод протянули через решетку крохотного окошка в двери.
Медик вернулся к узкой кровати.
– Вира, вам нужно переодеться. Снять мокрые вещи, иначе недолго вам и до пневмонии останется. Сможете?
– Наверное… Да.
Грубая кофта из чистой шерсти немилосердно кусалась, пока Сайя надевала ее вместо своего свитера. Однако она была сухая и ничем не пахла, одно только это казалось счастьем. Медик отвернулся, стражник и не подумал оказать такой милости. Сайя вспомнила замечание Сафа Ниотира в тот день, когда он впустил ее в кабинет криобанка, где хранилась информация о донорах. Стража не видит в ней человека, сказал он тогда. Этим знанием Сайя сейчас и утешилась. Ничего другого ей не оставалось.
Штаны оказались слишком широкими, однако завязанная узлом резинка решила это неудобство. Толстые носки, принесенные в камеру, Сайя долго рассматривала, прежде чем надеть. Точно ручной работы, из разноцветных ниток, как из остатков пряжи вязались. Удивительно, что в штабе хранились подобные предметы роскоши для узников.
– Приговоренные к каторге не могут брать с собой личные вещи, – негромко пояснил медик, заметив, как пристально вира вглядывается в одежду. И как близко подносит ее к глазам. Заподозрил плохое зрение, о чем ему не сообщали.
Сайя медленно провела руками по кофте, поняв, откуда и она. После чего сунула ноги в толстые носки. Не оденется сама – ее оденут. Не захочет пить – напоят. И накормят. У нее нет сил и возможности оказать сопротивление. А биться головой о стену ради самого процесса показалось ей лишенным толка занятием. На ее счету подобных поступков и так насчитывалось с избытком.
– Как чувствуете себя?
– Лучше, – отозвалась Сайя. И с удивлением поняла, что так и есть. Немного участия и заботы, пусть и проявленные в приказном порядке, направленные не лично ей, а безликой больной заключенной, однако, заметно прогрели атмосферу в подземелье.
Медик кивнул.
– Обогреватель должен помочь согреться. А после капельницы пройдет тошнота. Сможете тогда поесть.
Вира Синора вместо еды уснула.
Вечером медик докладывал о здоровье заключенной инспектору Ризу, слушавшему немного рассеянно. То и дело тот отвлекался на принимающий сообщения браслет и, казалось, мало разбирал речь бормочущего человека из медцентра.
– Что? – гвардеец вскинул брови и оторвался, наконец, от своего приемника. – Повторите еще раз.
– Дегидратация средней степени тяжести, – медик безропотно начал свой отчет заново. – Вира Синора потеряла много жидкости, ее желудок не может удержать даже воду. Пришлось вводить раствор внутривенно. Ей требуется время…
Дайтор отключил экран браслета и опустил влажный рукав мундира, спрятав запястье. Выяснил расписание уроков в Койе Канхёдже, получил график занятий Тоири Куны. Вызвал машину в Третий центр. Теперь мог все внимание уделить медику.
– Сначала и подробнее, – сказал.
Медик с огромным удовольствием ударил бы гвардейца, если бы мог. Но он не мог, поэтому принялся в третий раз пересказывать подробности посещения нижней камеры.
– От выброса азота вира почти не пострадала. Легкое обморожение кожи, однако принесенный обогреватель и одеяло позволят ей не мерзнуть. У нее обезвоживание…
Дайтор взмахом руки оборвал медика.
– Оставьте отчет в приемной, я прогляжу позже. Она в состоянии говорить?
– Да, но…
Остальное в данный момент его не слишком интересовало. Дайтор повернулся к человеку спиной и направился к лестнице. Практически весь день просидев в салоне автомобиля, нуждался в физической активности, поэтому лифт проигнорировал.
А медик зашагал к дежурным стражникам. Передал им папку для инспектора Риза, после чего поспешил к выходу, раз отпустили. Был рад оставить эту крепость, от каждого камешка которой тянуло промозглым холодом произвола. Неважно, какой триместр был на улице – пекло ли, снег, дождь, – здесь, внутри штаба, погода что внизу, что наверху застыла в одном моменте.
Дайтор Риз, спустившись на этаж, подождал, пока стражники распутают конструкцию из провода, проходящего через решетку окна, и откроют дверь. Переступив через порог, застал странную картину.
Сайя, сидя на кровати, обрывала грязные волосы. Заскорузлые, вонючие концы длинных прядей с одной стороны укоротила почти до плеч, в то время как на полу росла темная горка отходов.
– Совсем заняться нечем? – осведомился Дайтор, проходя внутрь. Носком ботинка пошевелил оборванные волосинки.
В камере определенно стало теплее. И заключенная выглядеть стала намного лучше, вернулось немного красок на лицо. И сил заниматься ерундой, как увидел.
– Нет воды отмыться, – Сайя не прервалась. Дайтор усмехнулся и присел на корточки.
– Позволь вымыть твои волосы, – сказал он почти шепотом, в момент заморозив кровь узницы. – И тебя саму.
Пальцы Сайи дрогнули.
– Мне и так хорошо! – вырвалось у нее. Откинула назад волосы и поспешно укрылась одеялом по подбородок. Напряглась. – Правда. Честно!
Дайтор окинул ее взглядом, а после улыбнулся и протянул руку.
– Сама пойдешь?
Весь выбор состоял из способа доставки к воде. Искры возмущения в карих глазах потухли так же быстро, как и вспыхнули. Сайя недолго размышляла. Выпустила из рук одеяло и схватилась за предложенную ладонь. Теплую и крепкую. Потянувшую ее с безопасного, как возомнила себе, островка кровати на ледяные плиты пола, от стужи которого не спасала плотная вязка носков.
Беспомощно огляделась, ожидая помощи, любой. Спасения, пусть даже в виде психоделика с его выворачивающими наизнанку допросами.
Гвардеец как догадался. Взгляд Дайтора стал колким, улыбка – неприятной. Хотелось закричать, ударить его, увидеть выражение боли на его бледном, фантастически красивом лице. Однако Сайя вместо бунта насилу сглотнула и опустила глаза на разноцветные носки, ставшие вдруг отвратительными своей разномастностью.
– Сама пойду.
Тихий и глухой коридор полнился ровным отдаленным гулом. Тянулся из неизвестного начала в невидимый конец, и казался безграничным; как существовал вне мира Тельальхи.
Словно одно из бесчисленных порождений темной фантазии Нарсама. Осталось только рассеять бьющий в глаза свет.
Неслышные шаги Сайи сливались с четким ритмом подошв гвардейских ботинок. За одной из ряда одинаковых дверей пряталось помещение, судя по убогости интерьера – общего пользования, для водных процедур. Туда Дайтор и отвел заключенную, не став поднимать ее наверх и этим выставлять напоказ их особые отношения.
– Раздевайся, – сказал, едва запер узницу вместе с собой внутри.
Сайя быстро заморгала. Вцепилась в грубую шерсть кофты. Глаза ее оббежали выложенный белой плиткой санузел, в котором едва помещались они вдвоем, и остановились на второй двери, за которой, видимо, находился душ, ванна или крохотный тазик – Дайтор не уточнил, в чем именно он собирается ее отмачивать.
– Инспектор… – голос сорвался на тонкий писк. Сайя прикусила язык и подняла умоляющий взгляд на гвардейца. Обреченно поправилась: – Дайтор.
Он так велел его называть и, судя по суженным глазам, помнил об этом. Расслабился, услыхав свое имя.
– Кэт, мы это уже проходили, – пожал плечами и принялся расстегивать свой мундир. – Но если ты предпочитаешь опять быть второй… Что ж. Мне не сложно.
На крючке повисла верхняя часть формы, пальцы Дайтора уже сражались с пуговицами рубашки. Сайя прислонилась к стене, не зная, следует ли ей по обыкновению не спускать глаз с процесса обнажения либо встреча в штабе отличается от встречи в борделе. Ноги замерзали. Зубы принимались стучать, стоило расслабить челюсть.
Дайтор сел, чтобы расшнуровать ботинки. Задрал голову и послал мертвеющей Сайе улыбку.
– Там, – указал на вторую дверь, – теплее. Горячая вода. Ну же! Только представь, как быстро согреешься.
За ботинками последовали носки. Теперь Дайтор стоял на ледяном полу голыми ногами. Так спокойно, будто зарылся в теплый песок у моря и млел от блаженства. Расстегнул форменные брюки, стащил их. Нижнее белье либо не носил, либо незаметно снял его вместе со штанами. Выпрямился в полный рост.
– Кэт… – в голосе прорезался металл. Дайтор буквально затрясся от злости при виде неподвижности заключенной. Сайя попятилась назад, чтобы через шаг натолкнуться спиной на дверь. Тут же справилась с собой, рывком сдернула с плеч кофту, бросила ее на пол. И глянула на гвардейца, на его реакцию.
Дайтор негромко рассмеялся в ответ на такой ничтожный показ своеволия. Сайя прекрасно понимала границы дозволенного: швыряться вещами, и то не в своего следователя. На это он мог закрыть глаза.
– Давай быстрее, – сказал уже веселее. Купание определенно обещало стать более захватывающим мероприятием по сравнению с долгой и нудной повесткой уходящего дня. Нагнулся, поднял кофту и повесил ее на соседний со своим крючок на стене. – Зря так вещами разбрасываешься. Если я ничего не путаю, то на этом твой гардероб и заканчивается.
Сайя вздернула подбородок, с трудом сдерживая слезы. Конечно же, демон был прав. Само собой, надеть ей больше нечего. Разумеется, он ничего не путал. Пришлось со штанами обращаться бережнее.
Уже давно пора было бы прекратить умирать со стыда перед Дайтором Ризом, но в который раз выставленная напоказ нагота заставляла жмуриться в ужасе и неизменно цепенеть. Сайя чувствовала себя жутко глупо в одних лишь шерстяных носках, однако мысленно уцепилась за них как за единственную свою реальность. Узоры вязки упорно расплывались перед глазами, смешались в пестрое пятно. Рядом с ногой на пол шлепнулась капля.
– Кэт, – со вздохом произнес Дайтор. Открыл дверь, ведущую, как оказалось, к ванне. Довольно просторной. – У меня был тяжелый день. Я устал.
Не решившись более испытывать его, Сайя сняла носки и тут же поджала пальцы от холода. Свесила руки по бокам. Опустила голову, не разбирая ни плит пола, ни своих ног. Десять шагов отделило ее от металлической емкости, от которой начал подниматься пар, стоило лишь инспектору повернуть ручку крана и пустить горячую воду. Перелезать через высокий бортик под контролем Дайтора тоже оказалось тягостным процессом. Не сразу почувствовала температуру воды; а когда мозг обработал сигналы, вскрикнула и едва не выпрыгнула обратно на пол, обжегшись. Поскользнулась, неловко взмахнула руками.
Гвардеец в тот же момент оказался рядом, поймал, удержал от падения. Забрался в ванну сам, постоял немного.
– Тише, спокойнее, – увещевал, медленно усаживаясь на дно вместе с Сайей, больно сжавшей пальцы на его плечах. Совсем как заботливый друг. Давал привыкнуть к температуре окружившей их воды, поднимавшейся все выше, почти накрывшей ноги. Хмыкнул, заглянув в напряженное лицо, погладил прикушенную губу и прижал к себе затылок девушки. – Ты замерзла. Нужно привыкнуть. Просто не двигайся.
Крохотная комнатушка довольно быстро заполнилась густым влажным паром. Через неплотно прикрытую дверь проникал свежий воздух. Сайя, сидя на коленях Дайтора и обняв его за шею, мелко дрожала, согреваясь в его тепле. Мрачно смотрела в стену, по которой стекали уже ручейки конденсата. И думала о том, что бы сказали сейчас другие гвардейцы, обнаружив заключенную в ванне в обнимку со своим следователем.
– Дыши носом, – посоветовал Дайтор, когда его мокрой кожи коснулось быстрое дыхание. Рука его прошлась по укороченным с одной стороны волосам; жест, после которого Сайю вновь обдало холодом. Против воли превратилась в камень, рискуя в сотый раз разозлить гвардейца.
– Прости, – торопливо пробормотала, через силу расслабляя сведенные мышцы. И задышала носом, как и было приказано. Прямо перед глазами струились разноцветные пряди, поражающие своим причудливым природным цветом. От Дайтора Риза шел ощутимый жар. Вода, поначалу казавшаяся кипятком, потихоньку становилась приятной, утопила уже их двоих почти по грудь. Тогда гвардеец потянулся перекрыть кран. И откинулся назад, уложив Сайю поверх себя так, что она практически вся погрузилась под воду. Лишь голова оставалась лежать на его плече.
– Хорошо? – спросил. Сайя кивнула, на миг позволив сознанию стать пустым, а телу – насладиться столь живительным теплом. – Вернемся теперь к нашему разговору.
Желудок противно взлетел вверх, столь же резко провалился обратно. Короткие ногти впились в спину Дайтора, ничем не давшего понять, что заметил это. Продолжал размеренно поглаживать вымокшие темные волосы заключенной.
– Я встретился с виаром Шатизаром, – негромко сообщил. Прижался губами к уху Сайи и нежно поцеловал. Чтобы следом шепнуть: – Крошка Кэт, все ломаю голову. Где же я мог так оплошать, что ты отважилась делать из меня идиота?
Сайя подпрыгнула, сильные руки Дайтора сдавили ребра жестче, не позволяя отстраниться.
Он не тот человек, которого можно пронять любовью. Лаской или слезами. Ему наплевать на чувства и симпатии. Наверное, ни один психоделик не разберет, что происходит в его голове в ту или иную минуту. Как хамелеон он мгновенно менял цвет, подобно змее скидывал кожу и на глазах обрастал новой. Травил с трогательной заботой во всем облике. Ласкал с невероятной ненавистью.
В замедленном скольжении Сайя повернула голову и скосила на него глаза. То же самое сделал Дайтор, немного отклонившись.
– Он не мой парень, – глухо повторила Сайя сказанное гвардейцу ранее. – И никогда им не был. Можешь хоть десять психоделиков вызвать – они только подтвердят.
Резкая линия бровей изогнулась в недоверии. Щека дернулась – то ли он улыбнулся, то ли выказал раздражение. Пальцы возобновили движение по затылку. Дайтор откинул голову на бортик, так легко открыв шею, что Сайя поразилась: один удачный удар – и может сломать ему кадык. Гвардеец попросту задохнется в ванне. Одним убийством больше…
– О чем думаешь? – лениво спросил Дайтор, не открывая глаз. Сайя задержала дыхание, напуганная собственным порывом. Крепче обхватила спину гвардейца, чтобы руки не опередили сознание. – Как эффективнее убить меня?
– Что я здесь делаю? – безжизненно произнесла Сайя. Крепкие мышцы шеи напряглись, когда Дайтор чуть приподнялся, чтобы взглянуть на нее.
– Точно, – проговорил. – Тебя ведь нужно вымыть.
Полежав еще немного, перевернулся, уложив в воду уже Сайю, а сам навис сверху.
– Знакомая ситуация, – криво улыбнулся. Нагнул голову, коснулся дрогнувших губ узницы. – Помнишь?
Дайтор редко к ней прикасался. В основном смотрел. И заставлял смотреть ее. Больше ценил нетактильные отношения. Поэтому рука, заскользившая по телу, поглаживающая, ласкающая, стала для Сайи неожиданностью.
– Дайтор??
– Ты похудела, – ей показалось, что в его голосе прозвучало разочарование. Сочувствие? Его обычное участие, не стоящее ни гроша. Поэтому промолчала и только смотрела, как Дайтор наполнил ладонь жидким мылом. – Встань, Сайя.
