Получив вожделенную власть, Сильвия немедля начала действовать. Захватить ближайший мирок под названием Джерто, уничтожить глупо жестоких королей, установить порядок, справедливые подати, извести разбой, а взамен получать из этого мира потребное Долине и прежде всего золото.
Маги Долины, утверждала Сильвия, должны править и получать, а не «зарабатывать» или «наёмничать».
Однако на пути новоявленной правительницы Долины встал старый целитель Динтра. Он же – последний истинный Ученик Хедина, тан Хаген, владыка Хединсея.
Сильвия очертя голову ринулась в схватку – и потерпела полное поражение. Даже Хаос оказался бессилен против Хагена. Ученик Хедина мог бы убить Сильвию, но… оставил ей жизнь с условием, что она станет бить «не кого попало, а кого надо». Захватить Джерто Хедин разрешил, однако следующей целью назвал мир Читающих.
Устроив, насколько это было возможно, подготовку к походу на Джерто, Сильвия решила проникнуть в пустой дом Архимага Игнациуса.
С помощью Хаоса в крови ей относительно легко удалось преодолеть охранные чары и оказаться внутри. Там, в кабинете Архимага, её добычей стал манускрипт под интригующим названием «Теоретические основы и практическая реализация совокупности заклинаний для пленения божественных сущностей любой силы».
Сильвия быстро поняла, какое богатство попало к ней в руки.
Разумеется, Динтре она об этом рассказывать не стала. На следующий день её ждало выступление в её первый поход.
Отряду боевых магов Долины удалось относительно легко прорваться в подземные чертоги, где обнаружились нескончаемые ряды странных хрустальных шаров, заполненных жемчужной субстанцией. Маги сумели отогнать разумных обитателей этого места, похожих на изломанные тени. Достаточно быстро удалось понять, для чего служат загадочные шары – в них отражались творимые вокруг заклятия.
В этот момент с Сильвией вступил в разговор посредством мыслеречи некто, представившийся Кором Двейном, чародеем, предлагая «присоединиться к нему» и другим «борцам за свободу». Сильвия решительно отказалась. Пытаясь склонить её на свою сторону, чародей Двейн заявил, что помогает «обитателям этого места» и может доказать искренность своих намерений. Тем, кто направил сюда Сильвию – богу Хедину, например, – некоторое время будет казаться, что миссия её выполнена, и хозяева этого мира более никому не помогают своими наблюдениями магией. Через семь дней, решили Кор Двейн и Сильвия, они встретятся в Долине Магов и «поговорят».
Ирма Нарви, девочка-сирота из того же мира, где нашла временный приют себе и своей семье Клара Хюммель, служила простой подавальщицей в трактире Свамме-гнома, в селении Поколь, по соседству с домом самой чародейки. Случайно обнаружив у Ирмы немалые способности к волшебству, Клара начала учить девочку.
Однако уроки эти обернулись не в добро, а во зло. Ирма угодила в ловушку, расставленную гномами-подмастерьями Хедина, вместе с детьми Клары Хюммель, откуда её спасла волшебница Соллей, названая сестра чародея Кора Двейна. Спасла и помогла вернуться домой; однако там, мстя за все пережитые ранее унижения, Ирма наполовину сожгла родное селение.
Волшебница Соллей помогла ей скрыться, забрав с собой в замок, где обитала вместе с назваными братьями. Ирма сделалась теперь её ученицей.
Соллей открыла Ирме, что она не просто безродная сиротка, что её отцом был некий чародей по имени Гренн Нарви, и девочка унаследовала его силу.
После недолгого обучения Ирме, однако, пришлось вместе с наставницей Соллей выступить против подмастерьев бога Хедина. Чародейка, сперва называвшая Ирму «сестрёнкой» и утверждавшая, что в их замке «нет господ и госпож», перестала возражать, когда Ирма вернулась к привычной для неё почтительности.
В далёком мире Ирме предстояло «защищать порталы», через которые якобы перебрасывались подкрепления, необходимые для войны, что вели Соллей, Кор Двейн и Скьёльд против Познавшего Тьму; но не только. Соллей оставила в глубине земной тверди какие-то странные «закладки», могущественные чары, которые тоже надлежало охранять, «пока не наступит время». Соллей оставила магические капканы, куда Ирме было поручено завести подмастерьев Хедина; однако сама девочка решила, что непременно выяснит, что это за «закладки». Ирма заподозрила, что наставница попросту бросила её здесь, и решила во что бы то ни стало дознаться, что это за таинственные чары, чтобы было чем торговаться за собственную шкуру, если дело обернётся совсем плохо.
Ирма выполнила задание чародейки Соллей и даже оторвалась от преследовавших её подмастерьев. Она сумела узнать, что «магические закладки» предназначены для того, чтобы уничтожить мир и что-то сложное сотворить с душами всех в нём живущих, однако обезвредить их не могла. Волшебный волк Серко вывел её из обречённого мира и нашёл в Межреальности дорогу к раненой Кларе Хюммель. Там Ирма встретилась не только с Кларой, но и со Сфайратом, чародеем Скьёльдом, гарпией Гелеррой и вампиром Ан-Авагаром.
Отправив в поход Сильвию, тан Хаген также собрался в дорогу. Однако стоило ему покинуть Долину Магов, как он ощутил чьи-то упорные усилия завести его в ловушку и сбить с пути. Хединсейский тан решил не бежать от опасности. Пробившись сквозь возведённые перед ним препоны, он столкнулся лицом к лицу с невесть откуда взявшимся Браном Сухой Рукой, которого считал погибшим ещё в самом конце событий, описанных в книге «Гибель Богов».
В том месте, куда привела Хагена извилистая тропа, на могильном камне лежало человеческое тело с лицом самого Хагена, владыки Хединсея.
В пылу ссоры Бран заявил Хагену, что «они» – очевидно, сам хединсейский тан, а также Новые Боги, Хедин и Ракот, – есть «чёрный мор сущего» и «бичи нашей вселенной», а потому он, Бран, явился «заменить Хагена».
Меч хединского ученика пробил горло Сухой Руке, и в этот момент мертвец на могильном камне шевельнулся.
Хагену пришлось сражаться с поднявшимся мертвецом, который постепенно принимал его облик, но в конце концов, поразив его, тан умер сам, а Бран Сухая Рука – воскрес.
Хаген оказался во владениях Демогоргона, возле Мирового Древа, на которое его поднял посланный кем-то демон. Среди ветвей тана ожидал великан Мимир, страж Источника Мудрости. Он просил помочь уничтожить портал Дальних, ведущий из пределов посмертия обратно в мир живых. Хаген сразился с демонами, охранявшими портал, увидел множество зародышей изменённых душ, из которых Дальние выращивали свои воинства. Возле самого портала возник Бран Сухая Рука, опрокинул туда самого свирепого стража и сам исчез, закрывая портал, а Хагена привёл в чувство великий дух Орлангур.
Он и призвал хединсейского тана на последнюю битву, в своё воинство.
Ракот вновь подчинил себе источник Кипящий Котёл и Тьму как изначальную субстанцию, возрождая свои Тёмные Легионы. Создав новую армию, он повёл её на помощь осаждённому Обетованному, которое штурмовали армии быкоглавцев и иных племён, служивших Кору Двейну, Соллей и Скьёльду. По пути к цели Ракот встретил Гелерру, однако ничего не заподозрил.
Его Тёмные Легионы ударили в спину войскам, осаждавшим их с Хедином дом.
Армия быкоглавцев и их союзников терпела поражение, воинство Ракота побеждало. Не желая без счёта убивать обманутых, как ему казалось, солдат неприятеля, Владыка Тьмы предложил вражескому предводителю поединок.
Вышедшее против него существо не отличалось ни ростом, ни статью, однако сумело удивить Восставшего, связав того боем и открыв внезапно провал в ткани Межреальности.
Ракот оказался пленён и – предстал перед «судом» Новых Магов. Непонятно было, в какой степени правдива была их похвальба, и, наверное, Восставший сумел бы освободиться, если бы не совершенно новая сущность, заговорившая с ним, сущность, сочетавшая в себе черты старой и недоброй знакомой Нового Бога и чего-то абсолютно иного, или же, быть может, известного, но принявшего невиданную доселе форму.
Она, эта сущность, укоряла Ракота и Хедина за поднятые восстания, за то, что они отказались последовать путём предыдущих Поколений Истинных Магов, нарушив тем самым равновесие и оставив без посвящения Новых Магов, которые теперь не могли сделаться Истинными. Сущность уверяла, что Ракоту и Хедину настала пора исполнить своё предназначение, уступить место другим, приняв судьбу «мелкого лесного духа» или чего-то подобного. Угроза же Дальних, по словам сущности, преувеличена, ибо они подобны жукам-могильщикам, уничтожающим отжившее.
Ракоту же предлагалось, если он не желает становиться мелким лесным духом, сделаться Отцом Тьмы в некоей новой, более совершенной Вселенной, ибо его родное Упорядоченное – несовершенно и должно в свой час умереть. Тьма в нём не имеет прародителя и оттого якобы не может сыграть свою роль.
Ракот выслушал сказанное, всё больше и больше подозревая, что говорит с кем-то из Дальних, а затем попытался освободиться. Ему это удалось, и он бежал, по пути преодолев нечто, напоминавшее гигантский разруб, пролёгший через всё сущее. Однако оказался Ракот в самых отдалённых окраинах Упорядоченного, весьма бедных магией.
…Он не знал, где очутился, но надеялся относительно быстро вернуться.
Скоро Ракот понял, что находится в очень странном месте – сила вокруг не двигалась, не ощущались её Источники. Спустившись в ближайший мир, Владыка Тьмы обнаружил, что и миры в отсутствие силы медленно умирают. С помощью местных чародеев ему удалось установить, что вокруг – лишь небольшая часть Упорядоченного, отсечённая от остальной Вселенной непреодолимым барьером, заполненным материей Хаоса.
Ракот, однако, стал готовить прорыв и столкнулся с названым братом Хедином, которого враги заперли в этой же ловушке.
Братья-боги попытались таранить преграду, используя мир, в котором находились, и веру смертных; однако попытка провалилась, и мир сильно пострадал.
Хедин, разобравшись в устройстве барьера, всё же смог взломать его – но при этом пожертвовал собой. Ракот Восставший остался один. Часть Упорядоченного, возвращённая в круговорот силы, оживала – а ему предстояло вести дальше войско брата Хедина и спасать Вселенную.
Сознавая, что появление нового, четвёртого Источника Магии необратимо нарушает баланс сил Упорядоченного, Хедин Познавший Тьму пошёл на немыслимое.
Сбросив телесную оболочку, он разделился как бы на три незримых ипостаси. Его истинная суть, средоточие того, что составляло его личность, отправилась прямиком к логову Неназываемого.
Хедин видел, что потоки новосотворённой пустоты ломают иные несчастливые миры, срывая с них так называемые «царства мёртвых», где собирались души умерших. Потоки этих душ устремлялись к Неназываемому и поглощались им.
Хедин проник и за последний барьер, откуда уже не было возврата, в самое логово Неназываемого. Он увидел, что поглощённые Неназываемым души обретают вторую жизнь в виде его жутких слуг, козлоногих.
Познавший Тьму постарался задержать падение поглощённых душ, собирая их вокруг себя.
Однако он знал, что должен вернуться. И там, в бездне Неназываемого, Познавший Тьму нашёл выход.
Он словно бы скопировал самого себя. Один Хедин навсегда оставался за чертой, за порогом Неназываемого. Другого неведомые силы перенесли обратно.
Для того чтобы остановить развал всего Упорядоченного, Хедину пришлось пойти на крайнюю меру – обратиться к вере смертных, мощному, но обоюдоострому оружию. Познавший Тьму спас низвергающийся в бездну Неназываемого мир, и с этого началось его возвращение…
Собрав армию, Хедин выступил через Упорядоченное, торопясь прийти на помощь Обетованному, где оборонялись его подмастерья и куда должен был явиться и Ракот. Двигаясь по Междумирью, он ощутил магические возмущения в одном из близких миров – спустившись туда, Хедин увидел, что мир проходит последний этап «спасения», когда там погибает всё живое. Новый Бог вступил в бой с ангелоподобными существами, слугами Спасителя, от которых узнал, что Спаситель якобы собирает души смертных в себе, дабы уберечь от куда более страшной участи.
Хедин заставил слуг Спасителя отступить, разрушил преграду, не дававшую магии свободно течь сквозь мир и буквально его удушавшую.
Возле Обетованного Хедин убедился, что Тёмные Легионы одержали победу, а Ракот пропал. Своих победителей-подмастерьев Новый Бог послал в Хьёрвард, где также ощущалось сильное возмущение магии, сам же двинулся по следу тех, кто наслал армию быкоглавцев.
Воинство Хедина достигло летающего замка Кора Двейна и осадило его, даже несмотря на его способность двигаться сквозь Межреальность. Хедин не сомневался, что это ловушка, наподобие той, что попытался устроить Игнациус, но считал, что сумеет взломать её, вынудив хозяев лично «явиться за добычей».
Однако скала, на которой стоял замок, внезапно развалилась, открывая гигантское магомеханическое устройство. Оно пробило канал в плоти Упорядоченного, сбросив Хедина и его воинство в отдалённые, исключительно бедные магией области.
Он попытался вернуться обратно в Хьёрвард, но ощутил, что прямой путь разорван, Упорядоченное рассечено и в расщелины ворвался пылающий Хаос.
При попытке исследовать огненный барьер Хедин наткнулся на прощальный «подарок» своих пленителей: магического змея, пытавшегося деморализовать его воинство. Во время поединка со змеем Новому Богу удалось почувствовать следы его создателей, и отныне он знал их имена: Кор Двейн, Скьёльд, Соллей.
Потом, готовя вместе с Ракотом прорыв из ловушки, Хедин понял, что эти трое сумели использовать всех, с кем так или иначе враждовали Новые Боги, договориться, привлечь на свою сторону. Маги рассчитали всё точно и предусмотрели практически любой исход.
Кроме одного – что Хедин Познавший Тьму пожертвует собой, вплетя самого себя в заполненный Хаосом барьер.
Барьер разомкнулся, но и Хедин перестал существовать.
Однако та его ипостась, что прошла сквозь бездну Неназываемого, – осталась. Тот, другой Хедин, почувствовал гибель части себя; почувствовал и погрузившуюся в Хаос Сигрлинн и потянулся к ней.
После успешного отражения натиска быкоглавцев на Обетованное подмастерья получили срочное задание – отправиться в Восточный Хьёрвард и выяснить причины магической аномалии в районе торговых городов Бирки и Хедебю.
В городе они обнаружили невесть откуда взявшихся проповедников Спасителя, провозглашавших наступление последних дней, приближение великой армии мёртвых и призывавших всех к покаянию. После конфронтации с одним из таких проповедников к подмастерьям обратился молодой человек, назвавшийся Фиделисом, лекарем, и поведавший, что уже давно ведёт борьбу со Спасителем, пытаясь, в свою очередь, спасти от него миры. Его родной мир подвергся всеобщему опустошению во время Второго Пришествия Спасителя, и лекарь Фиделис, владевший исцеляющей магией, оказался единственным выжившим, более того – он каким-то образом утратил способность умереть.
Именно его в своё время встретила Сильвия Нагваль во время своего пути к Долине Магов.
Так подмастерья узнали, что пресловутая «аномалия» связана с недавно родившимся сыном некоего ремесленника; Фиделис считал, что это – воплощающийся Спаситель. Однако, явившись к отцу ребёнка, невысоклики Фредегар и Робин выяснили, что младенец только что умер и похоронен.
На кладбище половинчики и Фиделис разрыли могилу, но оказалось, что мёртвый младенец – это ловушка, капкан, источник силы, поднимающий целый погост мертвяков.
Фредегар и Робин выдержали атаку ходячих трупов, а Фиделис каким-то образом оживил умершего ребёнка, повергнув невысокликов в шок.
Остальные же подмастерья – рыцарь Леотар, лучница Мьёлль, орки варлок Болг и воин Гронтар, радужный змей Александрос, а также гоблин и вампир – преградили дорогу воинству мёртвых, которое вёл не кто иной, как Яргохор, подпавший под власть Спасителя.
В жестоком бою погибли все подмастерья, кроме вампира; однако им удалось сбросить Яргохора в раскрытый ими провал Межреальности и разогнать его воинство.
После сражения со Спасителем в городе Хедебю (см. выше) Древнего бога Одина и его дочь, валькирию Райну, призвала Третья Сила. Половинчики Фредегар и Робин и лекарь Фиделис остались в Хьёрварде.
Через всё Упорядоченное течёт великая река Времени, и нет у неё ни конца, ни края. Особый род драконов обитает в её водах – одни Мудрые говорят, что это «хранители покоя Минувшего Времени», другие – что они, напротив, «любимые дети Будущего», которое должно наступить в оный день, и будет прекраснее всего, что только могут вообразить себе не только люди или гномы, но даже и эльфы.
Великая Река незрима, однако, как хорошо известно, имеет и стремнины, и тихие старицы. Нет лишь мест, где Время остановилось совсем.
Всё в Упорядоченном движется от Будущего к Прошлому, исчезая в его туманах; но сейчас в пределах сущего появилось совершенно особое место.
Королева Вейде, эльфийка, бывшая хозяйка Вечного леса в Эвиале, а затем – владычица целого мира, куда ей удалось вывести свой народ, спасая от катастрофы, стояла в рядах воинства Золотого Дракона, великого Орлангура, Духа Познания. Над её головой, над острым навершием шлема мерно взмахивал крыльями жуткий Вран, аватара Духа, приведший сюда, на смертное поле, и её, и её армию.
Королева Вейде стояла, ощущая, как медленно, постепенно, но неотвратимо останавливается то, что она считала неостановимым – время.
Что это за равнина? Что это за место? Межреальность, да – но странно, причудливо изменённая. Межреальность, где перестали действовать привычные законы и правила; и Вейде не знала, к добру это или к худу.
Она подняла взгляд – и Вран, словно ощутив, тоже повернул к ней огромную голову, мелькнул алый отблеск страшных глаз.
«Готова ли ты, эльфийка?»
– Я готова, великий Дух, – она постаралась, чтобы голос не дрожал. – Но кто враг наш? То воинство, что перед нами?
«Ты должна быть просто готова. Нить тонка и вовсе не столь прочна, как нам бы хотелось. Будь готова исполнить всё и без колебаний!»
– Нить? Какая нить?
«Нить, удерживающая Упорядоченное, – загадочно, как и всегда, ответил Вран. – Будь готова».
– Я готова, – бессильно повторила она, опуская взгляд. – Но… я просила… я умоляла…
Окружавшие её знатные эльфы осторожно и чуть ли не с испугом начинали коситься на повелительницу. Она резко вскинула руку, низко опустив голову, мол, всё в порядке, это не вы, это я не к вам.
«Здесь не может быть никаких сделок, эльфийка. Здесь только чистая сила и готовность умереть. Ничего больше».
– Я не понимаю…
«И не надо, королева Вейде. Лишнее знание лишь умножит твою скорбь. Жди. Просто жди», – бесстрастно закончил Вран.
Чуть поодаль от эльфийской рати застыл уже знакомый Вейде воин – высокий, мощный, с кожистыми крыльями демона. Трогвар – было его имя, и Вечная Королева чувствовала бездны, сквозь которые ему довелось пройти.
За его спиной переминались причудливые создания, сперва принятые эльфийкой за его родню, – такой же пугающий вид, лапы с мощными когтями, крылья за плечами, словно у летучих мышей, пасти с внушительными клыками.
Но нет, слишком много в них было обычного, плотского, привычного.
Полудемоны?
«Они. – Вран даже не скрывал, что подслушивает её мысли. – Многие в сущем носили прозвище «дети Великого Орлангура», да немногие, увы, могли похвастаться чистотой крови».
Какие подробности, вздохнула про себя Вейде. Какие подробности, и совершенно ненужные сейчас, в день последней битвы.
Однако сколько же они могут стоять тут? Воинства выстраиваются для боя, не для пустого ожидания!
Полноте, но ждут ли они на самом деле? Ожидание – когда проходит время, а оно стояло, в этом Вейде не сомневалась. Они ждали – и не ждали разом, время шло и не шло, всё вместе.
Эльфийка досадливо покачала головой. Плохо быть ничтожной песчинкой в игре великих сил; то, чего она ненавидела всегда и больше всего, – внезапно осуществилось.
Хотя она ведь всего лишь спасала свой народ, и живых, и мёртвых!
«Жди! – в неслышимом для других голосе Врана сквозило раздражение. – Просто жди, и всё!»
Прошедший сквозь огонь умеет ждать. Воин Ракота Восставшего, Ракота Заступника знает, что такое терпение. Смертный, вырванный из-под власти времени, не человек и не демон, Трогвар не хуже эльфийской королевы чувствовал, что Великая Река остановилась, обходя, обтекая поле битвы.
Не человек и не демон. Вернее, и демон, и человек – потому что над высшими демонами, как и над кастой «перворождённых», время не властно.
До срока, конечно же. Если прожить миллион миллионов дней, рано или поздно тебе на голову совершенно случайно свалится что-нибудь тяжёлое.
Крылатый Пёс ждал бесстрастно. Его воле был поручен отряд таких же полудемонов, как и он сам, – бывших слуг Восставшего. Из каких бездн извлёк их великий Орлангур, невозможно было даже и представить.
Однако говорили они на давным-давно забытом языке, языке, созданном повелителем Ракотом для таких вот, как они, плодов его стараний и погружений во Тьму.
– Храбах! – повернулся Трогвар к сотнику.
– Я, вожатый!
Выглядел Храбах, конечно, более чем внушительно. На голову выше Трогвара, крокодилья пасть, клыки не уступят кинжалам; алая чешуя покрывает всё тело, но на чресла целомудренно натянуты холщовые порты. С вышивкой.
С вышивкой, спали меня Ямерт!
В левой руке – круглый щит с додревней эмблемой Восставшего, чёрный клинок, ломающий солнечный луч. В правой – толстенное копьё с насаженным на него длинным остриём, что с успехом могло послужить и мечом.
Как они вообще оказались на службе Духа Познания?
– Чем ты был занят, когда великий Дракон призвал тебя?
Ох, как же путается язык. Сколько веков и тысячелетий ты, Крылатый Пёс, не говорил на нём? А вот эти создания – не забыли. Хранят в чистоте, хоть сейчас букварь составляй.
– Стоял на страже вивлиофики Великого Тёмного, вожатый! – браво отрапортовал сотник. – На страже тайного книгохранилища!
– Оно до сих пор цело? – искренне удивился Трогвар.
– До сих пор? – так же искренне удивился в ответ Храбах. – Конечно, вожатый! Как же иначе? Воля владыки нашего, повелителя Тьмы, Ракота Восставшего, хранит её, и ни одна ямертова тварь не приблизится и на три полёта стрелы!
Ямертова тварь? Как интересно!..
– Давно ли, – осторожно начал Крылатый Пёс, – случалось тебе лицезреть нашего владыку? Или – слышать о его делах?
– Лицезреть, вожатый? Да совсем недавно, дни считаные – являлся великий наш владыка в свою вивлиофику, мы торжественно встречали, как положено, строем!
– Являлся. В свою вивлиофику. И вы встречали его строем?
– Строем, вожатый! – закивал сотник.
– А потом вас призвал великий Дракон?
– Так точно! Призвал.
– И вы повиновались?
– Повиновались, вожатый! Ибо знали мы, что Дракон – друг и соратник владыки!
Друг и соратник. Ещё более интересно.
– Ведомо ли тебе, с кем мы бьёмся?
– Конечно, вожатый! Бьёмся с ямертовыми тварями, с кем же ещё? Ведь у самого Обетованного, слышали мы, стоят дружины владыки нашего!
Никогда не показывай перед теми, над кем начальствуешь, своего удивления, а паче всего – растерянности.
– Молодец, сотник. Хвалю.
– Рад стараться, вожатый! И о тебе все знают-ведают, вожатый! – радостно осклабился Храбах. – Всем известна история великого воина из Дем Биннори, отринувшего Свет, ныне обретшего плоть истинную!
Ничего себе сотник! Чего только не узнаешь!..
– Совсем недавно встал ты в ряды Тёмных Легионов, а имя твоё уже гремит среди всех, верно служащих владыке Ракоту! Стекаются в нашу вивлиофику вести, мы же – не смотри, что ловко носим и копьё и щит, – приучены всё расставлять по местам; и оттого наслышаны мы о твоей победе при Золотом Холме, при Песчаных Демонах, при Потухших Звёздах…
Крылатый Пёс остался бесстрастен, только кивнул утвердительно.
Золотой Холм. Песчаные Демоны. Потухшие Звёзды…
Да, там Тёмные Легионы одержали знатные, громкие победы. И да, он, Трогвар, вёл их в бой – Школа Меча в Дем Биннори хорошо учила не только размахивать клинком.
Однако ж это всё случилось давным-давно! Так давно, что даже он сам, Крылатый Пёс, о них почти забыл!..
Так неужели же?..
Остановившееся время, подумал он. Время, которое, похоже, повинуется Третьей Силе. Я прожил тысячи и тысячи лет – а для этих бедолаг и впрямь прошло лишь несколько дней.
Но нет, нет, как это возможно?! Не настолько различаются потоки Великой Реки, я бы знал! Как можно было бы хоть чего-то достигнуть, если в твоей «тайной вивлиофике» всё длится и длится один бесконечный день в то время, как давно рухнули во прах стены Тёмной Цитадели?
– Приказания, вожатый? – осведомился сотник. Ну да, повелитель Ракот всегда допускал известную фамильярность нижестоящих. Считал, что военачальники не должны становиться замкнутой и особой кастой.
– Стоим и ждём, – лаконично ответствовал Крылатый Пёс.
– Ждём, так точно, – согласился Храбах. – Странно только – стоим, стоим, и жрать не хочется, да и ноги не устают! Вожатый, как так?
«Время, – хотел сказать Трогвар. – Время, которое не движется. Оно есть и его нет».
– То чары повелителя Ракота, само собой, сотник. Как же иначе?
– Верно, вожатый! – Храбах аж подпрыгнул. – Велик ты разумом, не зря Легионы водишь!
Велик разумом, ну да, ну да, – усмехнулся про себя Крылатый Пёс. Повернулся, заметив пристальный взгляд эльфийской воительницы, улыбнулся, приветственно развёл крылья.
Та быстро замигала – нечеловечески острое зрение помогало Трогвару – и слегка поклонилась.
«Скоро, – подумал он. – Совсем уже скоро».
Старый Хрофт, Отец Дружин, никуда не спешил. В день Рагнарёка торопиться некуда, всё и вся к тебе придёт само. Он оставил асов «хранить Асгард»; следовало надеяться, что пророчество вёльвы не окажется пустой болтовнёй, хотя б в той части, что говорила о новом рассвете, наступающем после великой битвы.
О том, что падут не все асы, что уцелеют сыновья Тора, Бальдр, Хёд…
Может быть. Однако всё уже совсем не так, как гласит прорицание.
Мягко ступают мощные лапы, почти неслышно, но владыка Асгарда услыхал всё равно.
– Зачем ты вернулся, племянник?
– Я исполнил твоё поручение, великий, – Фенрир застыл перед Отцом Дружин. – Отвёл павших героев в Валгаллу. Пока ходил, явилась туда какая-то страхолюдина, на голове – представь, Всеотец! – змеи вместо волос! Правда, лицом красива. Толковала, будто её послала сама валькирия Рандгрид.
Старый Хрофт кивнул.
– Всё верно, Фенрир.
– Ну, я так и понял, провёл, пропустил. Рыцарь, правда, сперва несколько того, не сразу осознал, за меч схватился. Но девушка – Мьёлль – ему объяснила.
– Эх, и ведь даже мёда им не поднести… – вздохнул Отец Дружин.
– Почему это «не поднести»? – удивился волк. – Асы трудятся рук не покладая! Отец мой Локи огонь под котлами раздувает, Тор в тех котлах мешает, Хеймдалль сусло затирает, Ньёрд воду добавляет, Фригг-владычица всем заправляет!
– Так что ж, и пиво у них есть? – поразился Старый Хрофт.
– Эль имеется! – подтвердил сын бога пламени. – Мёд тоже будет, Сиф, Идун и Йорд уже сады закладывают, деревья быстро расти заставляют, пчёл созывают!
– Пчёл… В день последней битвы…
– Да, великий, – кивнул волк. – В день последней битвы. Только его прожить надо так, словно за ним всё равно их великое множество. Ты нас всех так учил.
– Тебя точно не учил, – покачал головой Отец Дружин.
– Не учил, да слово твоё далеко разносилось. – Волк лёг рядом. – Эх, и трудно ж вас отыскать было! Чуть ноги не отвалились, покуда добрался. След – вот он, идёт себе прямо, а дорога знай вихляет да петляет. Кажется, целую вечность бежал.
Язык у него свешивался на сторону.
«Стоило ли спешить?» – Отец Богов из-под руки глядел на собравшееся, словно грозовая туча, воинство; в тёмных облаках над ним то появлялся, то вновь исчезал исполинский орёл.
– Призрак, – мигом определил волк. – Нежить летучая. На зуб попробовать нечего. Видимость одна.
– А над нами?
Фенрир вскинул голову – среди таких же облаков медленно, величественно проплывали золотистые изгибы исполинского тела.
– Тож самое, – тоном знатока объявил он. – Видение.
Видение… впрочем, Третьей Силе необязательно облачаться в уязвимую плоть, чтобы влиять на исход битвы.
– Так что же, дядюшка, – позволил себе фамильярность волк, – нам с ними биться, что ли? С орловым воинством?
– С чего ты решил?
– Мы ж против них стоим!
– Против-то против, да меж нами вон какое поле, – кивком указал владыка Асгарда. – А на нём, сам понимаешь, кто угодно появиться может.
– Угу, – понурился волк. – Я, например.
– Ты?
– Я, владыка. Как там сказано?
«Настало для Фригг новое горе,
О́дин вступил с Волком в сраженье,
А Бели убийца с Суртом схватился, —
Радости Фригг близится гибель».
– Мы здесь с тобой одни, племянник. Фрейра, что сразил великана Бели, здесь нет. И огненного великана Сурта тоже. Ты же рядом со мной, а не против меня, Фенрир.
Волк тяжело вздохнул, опустил лобастую голову на лапы.
– Пророчества – они коварны, Всеотец. Тебе кажется, что избегнул судьбины, а она тебе раз! – и нож в спину.
– Не думай о пророчествах, племянник, – рука Старого Хрофта коснулась волчьего загривка. – Думай лишь о чести. В последний день думать надлежит только о ней.
Пустое пространство за их спинами понемногу заполнялось. Волны тумана медленно расползались в стороны, обнажая сухую, спёкшуюся землю, словно здесь погулял огонь.
– И это видимость, – Фенрир поднялся, поскрёб лапой.
– А они, – кивнул Отец Дружин на появлявшиеся из тумана ряды воинов, – тоже?
Новоприбывшие отличались ростом; полузмеиные тела, оканчивающиеся гибкими хвостами, две пары рук, на плечах – змеиные же головы. Ног не было, в ногах они не нуждались.
– Эти нет, – с сожалением вздохнул Фенрир. – Но ядовиты, тьфу! Такого даже с голодухи не слопаешь.
Узкие знамёна трепетали, хотя царило полное безветрие, и на них в чёрном поле извивался золотой бескрылый змей.
– Они поклонялись ему, – заметил волк.
Новые и новые отряды появлялись из колышущегося туманного моря. Руки, лапы, щупальца – сжимали древки, эфесы, рукояти.
Поднимались луки и самострелы. Потрескивали огни на посохах чародеев и чародеек; Старый Хрофт сидел вполоборота, глядя на собирающееся у него за спиной воинство.
– Рагнарёк… – вновь пробормотал волк. – Рагнарёк, а мои рост со статью так и не вернулись. Впрочем, оно, наверное, и хорошо.
– Это почему же?
– Тебе будет легче убить меня, дядя.
Отец Дружин только вздохнул.
Перед ними лежала нагая безжизненная, сухая равнина. Равнина, над которой не гуляли ветра, где всё застыло в недвижности. Здесь всё было не то и не так, всё было обманом и правдой – разом; воздух, которым она дышала, привычная земная тяга, даже солнечный свет и низкие тёмные тучи над головой.