Елена Нестерина
Разноцветные педали

Придя на следующую смену, Валера увидел вмонтированный в стену аквариум. Готовый. Второй. Первый уже был – в противоположной стене. Своим ужасным видом он ещё в начале карьеры потряс Валерино воображение. В большой стеклянной ёмкости плавал гигантский питьевой гриб. Как поведал остолбеневшему тогда Валере официант Польза, этот гриб однажды увидела Арина Леонидовна у некой старушки. Что уж это была за старушка и как Арина Леонидовна к ней попала, Польза уточнить не мог, пробормотал про какие-то бумажные цветы и фигурки для канапе – Валера списал эту муть на веерное переключение сознания Пользы с простого на официантское – с канапе и прочими бирюльками. В общем, гриб был единственной живностью в доме этой самой старушки. Он сел ей на шею, самым настоящим образом пил из бабушки соки и заставлял работать на себя. Целый день с перерывами на работу она заваривала ему чай, сластила, остужала и подавала. Гриб пёр в ширину и в высоту, слоился, требовал простора и ещё больше сладкого чая. Наконец он обосновался в ванне, где его и обнаружила Арина Леонидовна. Конечно, такая экстравагантная дамочка, как мадемуазель Балованцева, не могла не купить столь чудного зверя. Она тотчас распорядилась поставить в баре этот самый первый аквариум. Специально нанятая бригада перевезла туда разросшегося гриба, который, избавив от себя бедную старушку-рукодельницу, начал приносить пользу Арине Леонидовне и народу её.

Жидкость, которую выделял из себя чайный гриб, как известно, вкусна и полезна. Минеральная вода ей и в подмётки не годится. Через специальный краник жидкость из аквариума разливали по высоким стаканам и подавали посетителям. Напиток «Гармония» – так назывался в меню продукт, выделяемый грибом.

В аквариуме, который со временем увеличили чуть ли не в три раза, грибу было привольно. Через шланг к нему непрерывно поступала свежая сладкая заварка, за изготовление которой отвечал помощник повара каждой смены. Столики возле стенки аквариума с бледным слоистым слизняком пользовались особым спросом. Что-то в этом было утончённо-мерзкое – когда всего лишь два сантиметра стекла отделяет тебя от настоящего чудовища, которое медленно переваливается с боку на бок, лениво плещется и вздрагивает, засасывая заварку…

Валера помнил, какой столбняк вызвал монстр у Лили и её подруги, когда они сначала плюхнулись за столик и только спустя минуту разглядели, кто барахтается за стеклом у них перед носом. Пить полезный напиток, выделяемый мерзким гадом, они отказались наотрез. А вот сам Валера пил – вкусный, действительно бодрящий и даже, кажется, пищеварение улучшающий. Правда, смотреть он на гада всё равно не приучился – ну не мог Валера найти ничего эстетического в бледных слоистых складках. А люди таращились. Что же их так привлекает в уродстве, что притягивает в созерцании отталкивающего? Или они просто пытаются тянуться вслед за недосягаемой Ариной Леонидовной, которой все эти чудачества нравятся действительно?.. Хотя, может, ей выгодно играть на глупых струнах тёмных душ недалёких людей – они же ей денежки свои несут за то, что их здесь пугают, бесят – в общем, ублажают. Всё это продуманный бизнес – вот она и изображает любовь ко всему корявому. Да, наверняка…

А сегодня в новом, втором аквариуме Валера увидел стаю серых некрасивых рыб. Рыбины, сантиметров тридцать-сорок каждая, гадко сновали туда-сюда, тускло поблёскивали кривоватыми спинами, что-то выискивали на дне и пожирали. У самого потолка над аквариумом копошились двое рабочих.

– Это они воду морскую подливают, – сообщил Валере официант Польза. – А сейчас опять кормить будут. Знаешь чем? Специальным морским мусором. Отдельного человека наняли закупать этот мусор, следить за морской водой и вообще. Видишь вон того парня? Вот его работёнка…

– А что это за рыба-то? – Валера смотрел-смотрел, но всё никак не мог понять.

– Это минтай.

– Кто?!

– Минтай, – изрёк Польза. – Настоящая рыба народной марки. Нам вчера вечером Арина Леонидовна всё про эту акцию объяснила. Это ж акция, ты понял, нет?

Валера про акцию не понял. Минтай. Ну до чего ж неприятные рыбы. И мусором питаются. А мусор дорогой. Блин…

– Этим, Арина сказала, мы подчёркиваем свою связь с народом, – продолжал Польза. – Все будут смотреть и знать.

– Что знать-то?

Конечно, Польза и сам не знал, что нужно знать. Наверное, и Арина Балованцева не знала тоже. Так или иначе, но теперь и вторую стену зала украшали шмыгающие уродцы. Правда, в отличие от полезного гриба дохода от минтая не предполагалось никакого. По крайней мере, Валере ничего, кроме как вылавливать рыб и жарить, в голову не приходило. Но выловить-то выловят, а какой буржуй минтай станет есть? Или всё же станет – если замотивировать это как акцию? То есть, надо полагать, в том, что Арина Леонидовна шла на такие издержки, был очень скрытый имиджевый смысл? Или же только дурь, а смысла никакого? Валера склонялся ко второй версии. Но не могла же Арина Балованцева действительно быть такой дурой. Тем более что…

– Быков едет, Быков едет! – кипеш, невероятный кипеш поднялся однажды часов после пяти тёмного декабрьского дня.

Забегали охранники, засуетились официанты. Быков, Быков – очередной лучший друг Арины Леонидовны. В гости к ней едет.

Валере в этом плане было легче – лучшего друга Быкова он не знал, а потому и стараться перед его приходом не планировал.

Ой, мамочки-мадамочки!.. Едва лучший друг Арины Леонидовны пересёк порог клуба, Валера, который как раз принял пост у входа, глазам своим не поверил. Об этом человеке слышали все в городе. Валера даже его портрет как-то видел, не мог, правда, вспомнить – где. Но видел точно. Лёха Быков – молодой «авторитет» новой формации! Примерно ровесник Валеры, вышедший на тропу альтернативной законности лет эдак в четырнадцать. До сих пор не побывавший ни в колонии, ни в тюрьме, он представлял собой именно его – жесточайший, суровейший и безжалостнейше-справедливый иной закон. В подчинении Лёхи Быкова находились несколько районов города и примыкающая к ним часть области. Правда, именно этот район, на территории которого стояли «Разноцветные педали», в его юрисдикцию не входил. Но, наверное, это было лишь вопросом времени.

Сейчас же Лёха приехал сюда не по этой причине.

Дружить. Он приехал дружить с Ариной Леонидовной.

Сначала они весело сидели за столиком у сцены, на которой перед этим играли Мамед с ребятами. Отыграв, музыканты ненадолго подсели к ним – получив трогательные похвалы скупого на слова Лёхи, они уехали в другой клуб давать свой следующий концерт. К Арине Леонидовне и Быкову (Валера очень старался всё рассмотреть, за всем незаметненько проследить) присоединился Витя Рындин. Тоже посидел с ними недолго. Арина Леонидовна и Быков чинно разговаривали, Вите, видимо, эти разговоры были весьма по барабану. Так что он сорвался с места и стал прощаться. Быков тоже вскочил и с необыкновенным почтением жал ему руки, что-то говорил с восхищением. Валере даже завидно стало – чем же таким может отличаться Витя Рындин, если такая монструозная личность восхищается им? Витя тоже тепло и искренне прощался с Быковым, улыбнулся Арине Леонидовне, удалился. Ревнует? Но кто и кого? Тот того или этот этого?

Быков подошёл к аквариуму и долго изучал минтай. Что он говорил Арине Леонидовне, Валера не слышал – и так еле высовывал нос из-за спин посетителей. Он не входил в число выбранных для охраны Быкова – Валера видел, что бар мощно усилили, а ему, как неопытному, досталось место у входа. Вместе с ним и его напарником там стоял один из людей Быкова, и это тоже сковывало Валеру в удовлетворении его естественного любопытства.

И всё же ему удалось узнать немного больше – когда Балованцева и Быков удалились в её кабинет, а Валеру переместили на новый пост в служебный коридор. Другой напарник оказался более осведомлённым, да и быковский человек уже не маячил перед ними.

Сам вид этого Лёхи Быкова был чрезвычайно колоритным. Как узнал Валера, Быков не признавал прогресса. Для него время остановилось там, где ему больше всего понравилось. А пространство и всё, чем оно было наполнено, приобрело удобные для Лёхи формы. Круглый год он ходил в телогрейке. Как влез в неё сопливым пареньком, так и не вылезал, разве что жарким летом на пляже. Или когда она истрёпывалась и нуждалась в замене. В комплект к телогрейке шли кирзовые сапоги, всегда стоптанные внутрь. Нет, сегодня, конечно, Лёха Быков находился в совершенно другом имидже – представительского класса. По его собственным понятиям, конечно. На Быкове был костюм – брюки и пиджак никакого цвета, рубашка цвета пыли и примерно такой же галстук. И ботинки – новые блестящие ботинки, стоптанные внутрь, словно их уже сшили такими или же Лёхе специальный мальчишка их разнашивал.

В любое другое время, как утверждал Валерин информатор, Лёха был только в телогрейке, из-под которой удавалось разглядеть не банальную тельняшку, а чёрный романтический свитер с узким высоким горлом или белую футболку. Которые он, впрочем, тоже не особо-то показывал, как будто пряча всё своё личное под ватно-тряпочными доспехами. Может, и носки у него всегда бывали стопроцентный фильдеперс – но разве можно это вычислить под кирзовыми латами?

Поговаривали, что в виде единственного украшения носил Алексей Быков нанизанные на шнурок и оправленные в платину натуральные человеческие зубы. На каждой оправе выгравировано имя и число. Зубы эти – выбитые лично Быковым у личных же врагов. Когда они были, эти враги. В честном бою. В назидание. Во как.

Ездил Лёха по городу и области на своём неизменном бронированном «уазике». И не потому, что боялся обстрела – кого ему, великому и ужасному, тут бояться? Говорят, подарил, умирая, много лет назад ему эту машину один хороший человек: катайся на ней, мол, завещал. А Быков верный. Вот и катается.

Интересная, что и говорить, про него была правда.

Но что они там делают так долго – в кабинете Арины Леонидовны? Там же ведь не только кабинет, там жить в полном смысле можно, там дом и даже лучше. Официантка вон сок им потащила, в смысле, жижу из местного полезного гриба. Оздоравливаются ребята. Стратегические планы, может, просто-напросто составляют? Как поделить район. Как осуществить слияние капиталов. Как кого-нибудь на что-нибудь раскрутить. А Витя Рындин? Он с ними – или нет, потому что он не стратег, а тактик? Или всё так банально – Быков и есть её главный мужчина? А где ж тогда сын Серёжа? Почему его не демонстрируют папочке? Валера лично видел, как с ним укатила одна из бабок Арины Леонидовны, в смысле новая жена её отца (родню хозяйки Валера быстро в лица запомнил). Видать, наступила её долгожданная очередь мальчонку развлекать.

Ха! – а может, раз полковник полиции его увезла, значит, Арина Леонидовна решила на всякий случай обезопасить ребёнка от притязаний криминального отца?

Тайны, тайны, кругом эти тайны. Но какие интересные – или это Валера действительно в бабку-сплетницу превращается? Придётся на лавочку у подъезда садиться.

Нет. Фиг. Он не такой. Потому что плевать на Арину Леонидовну с её Быковыми!

Вот.

Может, и плевать, но окончания мероприятия Валера так и не дождался. Сидение в коридоре затянулось, начальник смены решил сэкономить на охране вождей и одного бойца перевёл на другой пост. Машин много на стоянку понаехало, и именно Валера оделся и помчался их разруливать. На улице он вдоволь налюбовался на быковский забавный «уазик», и правда – сурово он выглядел в сравнении с остальными машинами, яркая индивидуальность, что ни говори. Только вот где ж его хозяин?..

В ожидании и размышлениях смена и закончилась. Валера уходил домой, «уазик» так и окопался на стоянке перед клубом. Надо Коляна Доляновского завтра спросить – как раз ночная смена, Валера его застанет. Не может он про Быкова не знать. Хоть и плевать на всё это Валере, разумеется…

А тем временем приближался Новый год. Больше всего его приближение Валера ощущал почему-то… в служебном коридоре клуба. Там и так целыми днями, с утра до вечера толклись посторонние люди. А теперь их с каждым часом наплывало всё больше и больше – с бумажными гирляндами, огромными пакетами ажурных разрезных фонариков, сумками мягких игрушек, игрушек стеклянно-блестящих, пёстрых, ярких. Валера долго не понимал, почему всех этих старух, мужичков и подростков сюда пускают, а потом увидел – они пытались продать свои товары. Вернее, не пытались, а приходили сдавать. Сдавали, получали за это деньги. Валера как-то раз заглянул в помещение, где эта дребедень хранилась – море, просто море безумного пёстрого барахла. Зачем?

Зачем – вот зачем он это самое «зачем» брякнул вслух? Ну посмотрел, ну удивился – а вякать-то зачем? Это злосчастное «зачем» услышала Танюшка Астемирова – начальница первой смены, как назло, проходившая рядом.

– Зачем? Арина это всё заказала, вот зачем, – как дураку объяснила она Валере.

И того взорвало.

– Ну и что, что Арина заказала! – гаркнул он. – Арина то, Арина сё! А своей-то головы что, нет? Кому она нужна, эта детсадовская резня? Фонарики бумажные! Арина им сказала собирать… Арина вам говорит и снег паром выжигать – и вы, как дауны, слушаетесь! Бессмысленный труд – а столько людей пашут как проклятые! Заколдованные вы тут, что ли? Она эксперименты на вас ставит: что вы можете за её деньги сделать, – вот вы и рады бумажных кукол у населения принимать, снег зимой уничтожать и… и… пустыню пылесосить! Фонтаны подстригать! Да!

Не хотел орать. Накопилось. Валера сам не понимал, откуда что взялось.

– А ну-ка, не вопи! – с этими словами Танюшка втолкнула Валеру в комнату с резнёй по бумаге и захлопнула дверь. – Бессмысленный труд, значит? Как проклятые? Фонарики никому не нужны? Снег почему люди целый день чистят? Да потому, что им за это деньги платят! Да, мы платим. Наше заведение. За каждую смену дворник получает деньги. Ты думаешь что, людям деньги не нужны? Работа не нужна? Тебе ведь нужна. И им тоже. А где они её найдут? Немолодые, с ненужными профессиями? А? В ларьке сидеть не всем мест хватает, а работать надо. Так что Арину не трогай. Она не эксперименты ставит, она рабочие места создаёт. Все эти куклы, гирлянды, украшения для коктейлей – это всё чья-то работа! Слепил – приноси и получи деньги. Всё продумано, мальчик. Мы нанимаем сначала художников, которые разрабатывают эти украшения и игрушки, а потом желающих обучают. Люди учатся, берут материалы домой и делают. Могут и свою инициативу проявлять, пожалуйста. Наша приёмщица этого всего товара – заслуженный художник, между прочим. Она говорит, что наконец-то занимается тем, о чём мечтала всю жизнь. И это всё не в убыток, это доход приносит. Эх ты. Фонтаны подстригать… Умный очень. У нашей Арины такая фантазия – тебе с твоими куриными мозгами даже не снилось.

– Ага, прямо благодетельница… – это Валера сказал просто из упрямства. Чтобы последнее слово осталось за ним.

Не удалось.

– Дурак, – даже без неприязни, а просто с констатацией махнула рукой Танюшка, набрала полные руки украшений и, ничего больше не говоря, удалилась.

Благодетельница! Точно таким же словом встретила Лиля сообщение Валеры о том, что их двоих всё-таки пустят на встречу Нового года в «Разноцветных педалях». Именно в ночь с тридцать первого на первое.

Сначала Валеру брать не хотели – это справедливо распространялось на всех, кто находился, как он, на испытательном сроке. Но, увидев, как всё это происходит, несмотря или даже вопреки посрамлению Астемировой, с которой ему теперь было неловко здороваться, Валера понял: хочет он на корпоративный праздник, и всё!

Дело в том, что с двадцатого декабря ежедневно в «Разноцветных педалях» проводились закрытые новогодние вечеринки. Едва заканчивалась одна, как с раннего утра начиналась подготовка к следующей. Уж на что Валера был равнодушен к рюшечкам-фестончикам, но чтобы так красиво и непошло оформляли залы к Новому году – не видел. Вот все эти фонарики и гирлянды, купленные у умельцев, тут и развешивались! Они выглядели замечательно, в них не было американского домашне-офисного пафоса, они не походили ни на дорогие, ни на дешёвые китайские украшения. Они были праздником – по-другому и не скажешь.

Праздником… А сами праздники! Если бы его, Валеру, так качественно и непопсово развлекали, он бы от счастья, наверное, в лучшем смысле этого слова слюнями изошёл. Какие-то конкурсы, в которых не захочешь, а помчишься участвовать, затеи, шарады, прочая беготня. Не только молодёжь, но и солидные мужики и тётки с удовольствием мотались между столиков в костюмах. Костюмы можно было заказать здесь же, в «Педалях», заранее, а можно уже сразу на празднике попасть в руки к спецмастеру – и он мигом что хочешь тебе слепит. Любой костюм, удобный, лёгкий, с приколом.

Люди тащились. Пёрлись. Несмотря на стандартное количество сильно пьяных, даже самая пресыщенная публика была довольна. Команда Арины Леонидовны работала на полную катушку.

Сама Арина Леонидовна лишь иногда появлялась на вечеринках. Стояла смотрела, поздравляла знакомых и принимала их поздравления. Исчезала.

Но совершенно случайно появилась в коридоре в тот момент, когда Валера робко пытался попросить у своего непосредственного начальника Гены Репника сделать для него исключение. Нет, говорил Гена, человек прямой и исполнительный, без фантазии и компромиссов. Армейский друг Вити Рындина, между прочим. Во какой человек. Но сказал – нельзя. И будет нельзя. Правила. Точка.

И вот, на счастье Валеры, в коридоре показалась Арина Леонидовна, женщина с фантазией и непрерывным компромиссом. Она услышала мольбы.

– На праздник, значит, хочешь? – удивилась Арина Леонидовна. – А что, дома не с кем отмечать? Или негде?

– С вами хочу, – честно и краснея, признался Валера. – Можно?

Он попросил. Он так не любил просить. Особенно женщин. Он практически их никогда ни о чём не просил. А тут опять сопливый бред… Новогодний праздник. Хитрая Арина Леонидовна подловила его. Развела. На просьбу развела. На унижение – по сути-то.

Но слова сказаны. Осталось униженно ждать. Чужого решения. Пусть и административного гения – сам же Арину Леонидовну так назвал! Но ждать… Нет, всё-таки определённо в этом месте что-то происходит – если помимо воли человек совершает такие странные для себя поступки! Нейролингвистическое программирование, гипноз, излучения, колдовство. Чёрт, чёрт Арину эту разноцветно-педальную знает!!!

Бежать, надо немедленно бежать. Не позориться. Но вместо этого Валера дождался слов:

– Ладно, приходи. Ты с девушкой будешь?

– Да, да!!! – воскликнул Валера, хватаясь за слова «с девушкой» как за пароль.

– Ну, тогда вы должны знать: стилем на этот праздник я выбрала панк-готику.

Валера растерялся. На миг – но Арина заметила.

– Чего? – спросила она. – Кто тебя смущает – панки или готы? Или почему они вместе? От чисто готики я скучаю или сатанею. У меня сознание, как это называется… созидательное, вот! И эта кладбищенская эстетика, как и прочее упадничество, мне не близка. Да и готы, которые поумнее, – они не шляются по могилам и не косят под разложившиеся трупы. В комплекте с панком – самое оно. Бодро, борзо и без упадничества. Поэтому в таких костюмах и приходите. На входе я буду стоять, дресс-код, сам понимаешь. Поэтому уж соответствуйте, чтобы без обид. Мне ведь тоже жалко вас заворачивать будет. Понятно?

С Валерой делились эстетическими пристрастиями. Валеру брали на праздник. Поэтому – нет слов, одни слюни. Так обычно говорили про подобное состояние.

Повторив пятнадцать раз «да, да» и добавив «спасибо!», Валера поспешил умчаться подальше, выкурил на улице крепкую сигарету и только тогда успокоился.

И вот теперь Лиля недовольна. Эх, не надо было рассказывать ей, как он унизился и попросил, – просто поставить перед фактом, и всё! А то вот теперь Арину Леонидовну обозвали благодетельницей, Валере же испортили настроение. И вообще.

Да, Лиля планировала встретить Новый год в компании старых друзей, перед которыми ей хотелось блеснуть новым роскошным вечерним платьем и информацией о месте работы Валеры. Сколько клиенток, как выяснилось, облизывались, вспоминая крутейшее место, где пугали и мучили за деньги! Как стильно, оказывается, развлекаться в «Разноцветных педалях»! Сколько всего должен был поведать людям Валера из жизни посетителей и работников этого суперклуба – и таким образом весь вечер держать в центре внимания себя и Лилю! Она долго упрашивала своего любимого поработать праздник в разговорном жанре, убеждала, что это не будет находкой для шпиона, а, наоборот, рекламной акцией, и Валера практически согласился. Но теперь…

Теперь же можно самой провести новогоднюю ночь в этом элитном месте! Куда наверняка попадут супер-распупер избранные. Лиля понимала, что идти надо именно туда – и уже после всем друзьям и подругам об этом рассказывать!

Костюм. Панк-готика. Дресс-код в лице самой Арины Балованцевой. Это была главная проблема. И Лиля честно не знала, что делать.

Валера тоже. Его спасало то, что он мог опять же схватить на работе любого доступного консультанта и мучить его вопросами.

Однако очередная дневная смена началась для него необычно. После двух часов дежурства на внешних служебных воротах, где о панк-готике поговорить было совершенно не с кем, Репник велел Валере, которого менял на объекте молчаливый Дима Дубов, садиться в машину и ехать на вокзал. Водительские права Валера был обязан каждый день носить на работу с собой. А вот тут они и пригодились. Получив документы и инструкции, Валера рванул на вокзал. Великая писательница Килана Змеющенко – вот кого должен был он встретить с поезда, проводить в гостиницу и ждать её дальнейших распоряжений.

Килану Змеющенко знали все. Даже Лиля читала её книжки. Змеющенко писала не детективы, а дедуктивы – странные истории придуманного ею жанра, когда какая-то умнейшая умница, как правило, такая загадочная, что просто деваться некуда, исключительно дедуктивным методом расследует совершенно невозможное для раскрытия преступление. Вокруг все сходят с ума от бессилия, ужасности догадок и злодейского поведения отрицательных персонажей, а умница, как правило, молодая и красивая, селф себя и мейд своими руками, без выстрелов, погонь и прочего делает всех, как щенков. За это ей почёт, уважение, жених в награду – но его она решительно отвергает и кому-нибудь передаривает. Тут и сказке конец, а читатели ждут не дождутся нового произведения блистательной Киланы.

И Валера поехал встречать звезду. Очень даже интересно ему было. Позвонил на мобильный Лиле – а знаешь, кого я встречать еду? Саму твою любимую писательницу, во!

По дороге звёздный туман немного рассеялся. В машину Валеры забилась тётя Роза, главная по закупкам, её нужно было завезти на склад. И рассказала, что зловещую женщину Килану Змеющенко зовут на самом деле всего лишь Зоя Редькина. Она, как и многие здесь, тоже одноклассница Арины Балованцевой. Какая-то особенно ею любимая – не меньше, чем безумец Антошка.

Змеющенко прославилась довольно быстро – как только написала несколько своих дедуктивов, придумала этот псевдоним и отвезла произведения в Москву. Кто сопровождал её в поездке? Конечно, Арина и Витя. Вкладывали ли они деньги в раскрутку или так крупному издательству, с которого решили начать эти двадцатилетние тогда ребята, творчество Зои-Киланы понравилось, неизвестно. Только портреты мрачной, чёрной, таинственной, демонической женщины, а также её книги с манящими и жуткими названиями появились во всех магазинах, а их обложки – в блоках рекламы основных телеканалов страны. И дело наладилось. Её полюбили. Её оценили. Но сначала добрая душа и не меньший, чем Арина Балованцева, почитатель талантов Лёха Быков купил по целому тиражу первых трёх книг Киланы Змеющенко – и в благотворительных целях распространил среди населения своих владений. Узнав об этом, коллеги, крёстные отцы других земель, провели похожие акции – наверное, они решили, что кошмарные книжки о преступлениях подарены людишкам в назидание, а потому тоже приобрели по несколько тиражей следующих произведений Киланы и эти тысячи и тысячи экземпляров раздарили. Увидев, какой удивительный спрос вдруг стала иметь юная демоническая писательница, издательство моментально напечатало много дополнительных тиражей её книг. Оптовики книжного рынка, решив, что раз кто-то берёт, значит, товар ценный, в свою очередь за несколько дней смели со склада только что вышедшие тиражи. Читающий народ, увидев, что творчеством Киланы Змеющенко завалены все магазины и книжные лотки, решил, что это есть очень-очень круто, модно и вообще, бросился покупать и читать. Оказалось, действительно интересно. Так и зажглась на книжном небосклоне чёрная-пречёрная мрачная звезда.

Которую и встречал сейчас Валера на вокзале.

Да, теперь Килана Змеющенко, она же Зоя Редькина, жила в Москве, где пользовалась почётом и уважением, ходила в зловещих париках разных оттенков чёрного и носила контактные линзы цвета «антрацит» с нулевым улучшением видимости. А ещё – иногда, когда становилось жарко, в кабинете подруги Арины снимала эти парики, вешала на вешалку, и сотрудники, увидев скальп на крючке, чуть не давали дуба, пока не привыкли к шуткам милой Киланы. Об этом тоже сообщила Валере добрая женщина Роза, выскакивая из машины у продуктового склада.

Так что, ожидая писательницу у платформы, Валера знал о ней почти всё. Что она, имея в городе семью, состоящую из матери, отца и брата, живёт в гостинице – семья тиранит и угнетает её, опуская самооценку знаменитой Киланы ниже-ниже-ниже плинтуса. Именно Арина Балованцева, разрешив финансировать семью, категорически запретила Зое-Килане человеческие с ней сношения. В детстве Зою дома били и обижали, с чем до крайности любимая и почитаемая своей семьёй девочка Арина не могла смириться. Часто Зоя Редькина жила у неё и вот теперь, по достоинству разбогатев и прославившись, оставалась по-прежнему беззащитной перед теми, кто продолжал считать её ничтожной и обязанной.

О, да вот и она – никакая не ничтожная! Правда, очень чёрная, очень зловещая, очень узнаваемая – да, люди кидаются к Килане и требуют автографов! И именно он, Валера, сейчас её повезёт!

Подскочив к пассажирке, представившись и подхватив её трогательные детские чемоданчики, Валера сопроводил Килану к чёрной-пречёрной машине.

Поехали.

Тут и понимать ничего особенного было не надо – это только на людях Килана Змеющенко была мрачно-зловещей. Да и то потому, что ужасно всех стеснялась. Валера сразу об этом догадался. В жизни она оказалась такой трогательно-простой и милой, что Валера готов был на руках её тащить до гостиничного номера. Вместе со всеми её чемоданчиками.

Да, он и потащил – сам от себя такого не ожидая! На Килану напали поклонники – и так бы в режиме экстаза и замяли её, принявшуюся заполнять гостиничные листки. Но Валера мужественно сориентировался (приятно это было осознавать, очень приятно!), схватил Килану в охапку, загородился гроздью чемоданов и влетел в лифт.

– Какой этаж? – воскликнул он, когда лифт дёрнулся, поехал и стало понятно, что от погони, кажется, оторвались.

– Четвёртый! – тоненько пискнула злая Килана.

В номер был заказан завтрак. Килана Змеющенко выпила кофе, попросила Валеру ни в чём себе не отказывать, всё съесть и ждать её. А сама заперлась в ванной. Вся в духах и губной помаде, чистая, лучистая и в сине-чёрном парике она появилась перед Валерой через пятнадцать минут. За это время Валера благодарно всё сожрал, но для милого малыша – таким виделась ему почему-то зловещая Килана – он оставил самое лучшее и питательное. Она отнекивалась, но Валера заставил Килану всё съесть. Писательница послушно ела, а Валера с удивительным восторгом отдавал себе отчёт в том, что именно с такой женщиной он чувствовал себя настоящим мужчиной. Он был приятен себе. Он себя уважал. Он гордился собой и был спокойно счастлив.

Но пора было ехать. Богатой дамочке не терпелось расстаться со своими деньгами и осчастливить родную семью. Твёрдо взяв знаменитую Килану Змеющенко под руку, Валера довёл её до машины и повёз на улицу Трикотажную, где проживали родители Редькины.

Неинтересно, вспоминать посещение алчущих Редькиных Валере было неинтересно. Килана-Зоя плакала, страдала, слушала гадости и под давлением своего провожатого быстро от родного очага уехала. Чем Валера был горд.

Как её ждали в «Разноцветных педалях», как ждали! На неё бросились все – Арина Леонидовна, Витя, Астемирова, Мамед Батыров, Олег Дибич-Забакланский, оставивший ради Киланы свои рабочие связи с общественностью, официантка Вероника и автоматчица из второй смены Наташа Сорокваша (обе тоже, понятное дело, Зоины-Аринины одноклассницы). Вечером к клубу прискакал наряд конной полиции, его предводитель – лейтенант Константин Шибай – влетел в двери прямо на табельной лошади, к нему в седло закинули смущённо пищащую писательницу, которую он картинно расцеловал, держа на руках, как награбленную царевну. «Они одноклассники!» – шепнул Валере работающий сегодня его личным информатором официант Польза. Валера и не сомневался, естественно.

– Пан Теодор! – через некоторое время уже протягивала руки Килана, увидев очередного спешащего к ней одноклассника. Это был вальяжно-рафинированный молодой человек излишне, по мнению Валеры, приятной наружности. Так выглядели, на Валерин взгляд, метросексуалы.

Вот с этим паном Валера ошибся. Не одноклассник, оказывается. Хм, интересно…

Ещё ближе к вечеру приехал тоже не одноклассник Лёха Быков, перед которым, к удивлению своему заметил Валера, Змеющенко невероятно робела и которого, оказывается (сообщил Валере сам Дибич-Забакланский), в детстве пыталась избить. Да, было такое – когда храбрая рыженькая Зоя вступилась перед Лёхой за Антона Мыльченко.

Быков долго и почтительно тряс своей властной рукой её тощую лапку. А Антошка, зараза, всё не появлялся в «Педалях». Его Зоя ждала с особым трепетом.

Роман! Оказывается, у великой писательницы и провинциального дипломированного поэта был роман! Девчонки на кухне знали об этом и хотели посмотреть момент встречи влюблённых – а Валера тем самым получил столь ценные сведения.

Чтобы не пропустить приход Мыльченко и сцену встречи голубков, Валера старался не попадаться на глаза начальству – чтобы куда не перевели. Но всё же попался – и последние полтора часа провёл-таки на дальних воротах! Дворники традиционно гребли снег, под скрежет лопат Валера нервно ждал, считая минуты. И когда пришёл долгожданный сменщик (некто Навалюк из дивизии киборгов), Валера не стесняясь бросился в клуб. Отчитавшись перед начальником, он вмиг переоделся – и мог теперь делать что хотел.