Наташа Шторм
Долина Розовых водопадов
Глава 3
― Пристегните ремни, наш самолёт идет на посадку, ― предупредила стюардесса.
Лия немного нервничала.
– Как ты думаешь, Майкл, я понравлюсь твоим родителям?
Я усмехнулся.
– Они полюбят тебя, уверен. Хотя, если честно, меня волнует, понравятся ли они тебе. Мама немного старомодна и консервативна, хотя, в сущности, добрая и весёлая. Другое дело отец. Он всеми силами старается изменить в доме уклад, который ввела мама. Он ненавидит условности и своими выходками часто доводит её до сердечных приступов.
– Условности! ― Лия улыбнулась. ― Если у англичан это файв о клок, то у американцев – обед в двадцать два ноль-ноль с обязательным переодеванием.
Мы весело рассмеялись. Неожиданно Лия отвернулась к окну, и её высокий лоб пересекла линия печали.
– О чем грустишь, любимая? ―я привлёк жену к себе.
– Я скучаю за дедушкой Ло и за братом.
– Не грусти, ― я провёл рукой по гладким волосам, заплетённым в тугую косу. – Ло обещал навестить нас и привести с собой Хуна.
Лия покачала головой.
– Их дом там, в Долине. Сейчас дедушка вплотную займется обучением внука, чтобы однажды тот занял его место. Надеюсь, это произойдет как можно позже.
Я только кивнул головой. Мы отстегнули ремни и начали продвигаться к трапу. Я улыбнулся и мысленно произнес: «Добро пожаловать домой, любимая!»
Аэропорт гудел, как улей. Мы быстро миновали таможню и, получив багаж, направились к выходу. Я пытался отыскать в толпе встречающих Сэма, нашего дворецкого, как совершенно неожиданно кто-то легонько ударил меня по плечу.
– Привет, Майки!
Я обернулся и чуть не завыл от досады. За мной, широко улыбаясь, шагал Джим Берри, мой заклятый друг. Я не любил Джима. Слишком правильным он хотел казаться, слишком безупречным. Мы были знакомы с детства, жили в соседних домах, наши родители дружили, и моя мать всегда ставила в пример аккуратного, вежливого и тихого мальчика. Но уже тогда Джим раздражал меня до зубной боли, сам не знаю, почему. Меня тошнило и от его привязчивости, и от желания всегда угодить, и от заискивающих карих глазок, которые пытались сказать: «Любите меня, я такой хороший!» Когда нам было лет десять, наши пути разошлись. Родители Джима увезли мальчика в Швейцарию, а я вздохнул с облегчением. Но радость была недолгой.
– Скажи, сынок, ты скучаешь по Джимми? ― как-то спросила меня мама.
Я опешил.
– Почему ты так решила?
– Но вы всегда так дружно играли вместе, так трогательно общались.
Я открыл рот, не зная, что ответить. Это мы-то дружно играли? Пытаясь отвязаться от Джима, я шёл на разные уловки: в играх всегда назначал себя смелым, сильным и красивым героем, соседу же доставались исключительно отрицательные персонажи. Я ломал его игрушки и неоднократно пытался спровоцировать драку. Всё тщетно. Вежливый и невозмутимый Джимми стойко сносил мои издевательства и только улыбался.
– До завтра, ― говорил он тоненьким голоском, протягивая мне маленькую потную ручонку, ― было очень приятно провести день с другом.
От этой приторной улыбки меня выворачивало. Он уходил домой, совершенно довольный собой, я же бежал в свою комнату, кусая губы, и, бормоча проклятья.
Мама продолжала загадочно улыбаться.
– Скоро летние каникулы. Мы с папой пригласили мистера и миссис Берри к нам в гости. И ты снова сможешь общаться со своим приятелем, с хорошим мальчиком, с живым человеком, в конце концов. А то тебя от книжек не оттянешь!
– Нет! ― в отчаянии закричал я, что весьма удивило маму.
Самое отвратительное заключалось в том, что я просто не мог объяснить родителям, почему не люблю Джима. Но мама сумела понять. И тогда она рассказала, что у мальчика было трудное детство пока мистер и миссис Берри не усыновили его. Мама намекнула, что произошла какая-то тёмная история, но на это я не обратил никакого внимания. Десятилетнему мальчишке было трудно отследить все детали, ещё труднее разложить все по полочкам и сделать выводы. Я долго уговаривал родителей отправить меня на всё лето к тете Терезе, родной сестре отца, в Англию. В конце концов, они согласились.
Мы не виделись с Джимом больше пятнадцати лет и встретились случайно на презентации моей первой книги, посвященной Китаю.
– Майки! Друг! ― он шёл ко мне с бокалом шампанского, раскрывая свои объятия. ― Прочитал твой роман. Не со всем согласен, но, по большому счету, трактовка многих легенд и мифов верна. Впрочем, для человека, родившегося в Америке, ты неплохо чувствуешь Китай.
Я улыбнулся.
– Судя по твоим словам, ты знаешь эту страну лучше.
Джим сделал глоток из бокала.
– Совершенно верно, ведь я же наполовину китаец.
Эта новость ошарашила.
– Меня усыновили в пятилетнем возрасте. Но зов крови не унять. Я провел в Китае семь лет. И, позволь сказать без хвастовства, являюсь одним из лучших знатоков этой страны. Кстати, Майки, на будущей неделе выходит моя очередная книга. Прочти. Думаю, нам будет, что обсудить.
Вскоре, ознакомившись с трудами Джима, я был вынужден признать, что он, действительно, замечательно разбирается в традициях и истории Китая. Но мы смотрели на эту страну по-разному: я – со стороны, как американец, а он – изнутри, как китаец, как часть великой культуры.
Я не удивился, увидев Джима в аэропорту. Он, как и я, жил на две страны. Я был просто раздосадован тем, что в день моего возвращения в Штаты с Лией, именно он первым попался нам на глаза.
– Ну, хвастайся, что на сей раз привез из Поднебесной.
Не знаю почему, но я почувствовал непреодолимое желание закрыть собой Лию, спрятать её от прилипчивого взгляда Мистера Совершенство. Но Джим обошёл меня и галантно поклонился моей жене.
– Раз уж Ваш спутник не спешит представить нас друг другу, разрешите отрекомендоваться. Джим Берри, друг Майка и Ваш покорный слуга.
Лия смутилась и крепче сжала пальцы.
– Моя жена Лия. ― Нехотя ответил я и, заметив у дверей Сэма, поспешил к нему. ― До встреч, Берри.
Я только на секунду обернулся и только краем глаза выхватил Джима. Но этого оказалось достаточно, чтобы заметить, как исказилось его лицо. Что это было? Злость, испуг, недоумение, а, может, всё вместе? На рассуждение времени не осталось. Я торопился покинуть здание аэропорта. И уже через час забыл о досадной встрече.
Лия никогда не была в Америке. Она во все глаза смотрела в окно автомобиля и смеялась.
– Майкл! Какой же шумный твой город. Он совсем не похож ни на Лондон, ни на Париж, ни на мою родную деревню! Но мне тут очень нравится.
Мы подъехали к дому. Ворота оказались открытыми, а на ступенях я увидел улыбающихся родителей, горничную Эмму и повара Бриоша.
– Ну вот мы и дома, любимая. ― Торжественно произнес я, помогая Лии выйти из автомобиля.
Прошел месяц
Мама полюбила Лию, как собственную дочь. Они много времени проводили вместе, а я полностью погрузился в работу. Новая рукопись должна была лечь на стол моего издателя, Зага Мартина, через две недели. Я пообещал жене, что как только Заг ознакомится с очередным шедевром скромного гения, мы отправимся путешествовать. Я хотел показать Лие весь мир, подарить все звёзды, бросить целую вселенную к её ногам.
Как часто мы бываем слепыми и глухими, не прислушиваемся к внутреннему голосу, не умолкающему в каждом из нас, и не верим предчувствиям. А потом сожалеем, виним себя, заламываем руки. Это я о себе. Никогда не забуду тот день.
Заг собирался заехать за черновиком. Он всегда так делал. Я встал рано, но не обнаружил жены рядом. Дурные предчувствия зашевелились, но я подавил их. Накинув халат, подошёл к окну. В лучах восходящего солнца я увидел Лию. Она шла по дорожке, окружающей дом, с крохотным мешочком в руке и что-то сыпала себе под ноги. Я заворожено смотрел на свою жену и понимал, что люблю её больше всего на свете. Вдруг Лия подняла глаза и увидела меня. Она лучезарно улыбнулась и через несколько минут вошла в спальню.
– Тебе не спалось, дорогая?
Лия устало закрыла глаза.
– Сегодня во сне ко мне явился дух Чёрного Монаха. Он звал меня с собой. Говорил, что пришло время, что пора. Я лежала, как парализованная, и не могла прогнать видение.
Я обнял жену.
– Ничего не бойся. Я с тобой!
– А я и не боюсь. ― Улыбнулась Лия. – Я разбросала вокруг дома Святую Землю. Теперь никто не причинит нам вреда.
Если бы я только знал, что вижу Лию в последний раз!
Заг сообщил, что не сможет приехать и попросил завезти рукопись так быстро, как только смогу. Я отсутствовал час, всего лишь час, а, когда вернулся ― Лии уже не было. Её не было нигде: ни в доме, ни в саду. На все вопросы мои родители лишь пожимали плечами. Ни записки, ни намёка на то, куда исчезла моя жена. Она просто испарилась, растаяла в воздухе. Что я только не делал в последующие дни, где только её не искал… Но никто ничего не знал. Никто и ничего! Разве такое возможно? Осознав, что нуждаюсь в помощи, позвонил детективу Джонатану Валевски, по рекомендации. И опять дни потянулись за днями серой вереницей, без новостей и без надежды. Я вымотался, выдохся, и, то уходил в запой, то брал себя в руки и снова возобновлял поисками, хотя был совершенно уверен, что они ни к чему не приведут. Я забрал рукопись из издательства и сжег её. Я смотрел, как огонь пожирал страницы, превращая их в пепел, и понимал, что таким же пеплом стала и моя жизнь. Родители решили переехать в Нью- Йорк. Они звали меня к себе, но я твёрдо решил, что не покину дом, где был так счастлив с Лией, хоть и недолго.
Однажды вечером ко мне явился Джонатан. Я лежал на диване и тупо смотрел в потолок.
– Привет, дружище. ― Прохрипел он, вваливаясь в комнату. ― Я говорил тебе, что нюх у меня, как у собаки? Если нет, то говорю это сейчас.
– Ближе к делу.
Валевски упал в кресло и ослабил галстук.
– Кажется, я напал на след твоей жены.
Я подскочил.
– Не может быть!
Мое израненное сердце забилось с такой радостью и надеждой, что готово было выпрыгнуть из груди.
Джо не спешил. Он медленно раскуривал трубку, словно издеваясь надо мной.
– Да говори, не томи! Она жива? Где она? ― моё терпенье было на исходе.
Джо хитро улыбнулся.
– Я нашел таксиста, который узнал Лию по фотокарточке. Он вёз её в сторону городских трущоб. Девушка была сильно напугана и очень торопилась. Вот адрес.
Валевски протянул мне лист. Я взглянул на него и задумался. Что понадобилось Лии в этом квартале? Почему она уехала, не дождавшись меня, и даже не оставив записки?
Я накинул пиджак.
– Стоп! ― Джонатан преградил мне дорогу. ― Не спеши. Сначала нужно подготовиться.
– К чему?
Детектив выпустил несколько колечек ядовитого дыма.
– Я был в этом районе, пытался разговорить местных обитателей. Но они настроены весьма недружелюбно. Ты ничего не сможешь из них вытянуть.
– И что ты предлагаешь?
Джо тяжело вздохнул.
– Майкл! Ты должен стать для них своим. Понимаешь? Равным им. Кстати, там находится редакция какой-то никчемной газетёнки. Устроишься на работу, снимешь там каморку и будешь наблюдать. Только прошу, наберись терпения, если хочешь увидеть Лию живой и невредимой.
Вот так на свет появился Майки-Паучок, Майки-Скороварка. Я провел на «Площади Свободы» четыре месяца. Я даже приобрел друзей и изменил свое мнение об обитателях бедных кварталов, но вот только в своих поисках я так и не продвинулся».
На этом записи заканчивались. Коля пролистал несколько пустых листов и вопросительно посмотрел на меня.
– Это всё?
– Нет, не всё. Но я, мой любопытный друг, не железная. Очень хочется есть и спать. Даже не знаю, чего больше. Ты хоть помнишь, когда разбудил меня?
Колька вздохнул.
– Ладно, спи, только недолго. А я тем временем сбегаю в магазин куплю чего-нибудь пожевать.
Я обессиленно упала на диванчик и провалилась в глубокий сон. Последнее, что услышала, были слова Кольки.
– Не знаю, во что мы с тобой впутались, но мне это совершенно не нравится.
Хлопок двери и темнота.
Глава 4
Я проснулась от странного звука. Не просто проснулась, а подпрыгнула на кровати. Где я? Вместо уютной постельки ― старый продавленный диван, а вокруг… Вокруг царил полнейший хаос. Несколько секунд понадобилось для того, чтобы сообразить, что кто-то настойчиво звонит в дверь, и ещё несколько, чтобы вспомнить, что я нахожусь не у себя дома, а в квартире господина Артюхова. На улице смеркалось. Тихий полумрак заполнил тесное помещение. Аккуратно, чтобы не свалить груды нужных и полезных вещей, я начала пробираться к двери. Посмотрев в глазок, улыбнулась и щёлкнула замком. На пороге стоял Фёдор. Мой старый друг совсем не изменился. Может, чуточку похудел. И чем его в той Москве кормят? Я обняла похудевшего Федьку, вдохнула запах морозного вечера и окончательно проснулась.
– Привет, Стрельцов! Как ты меня тут нашёл?
– А я и не искал тебя, ― усмехнулся Фёдор, ― пришёл к Кольке, а тут ты. Здравствуй, Катя!
Пока Федя мялся в коридоре, пристраивая куртку, я прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Тщательно обследовав все шкафчики и тумбочки, не нашла ничего съестного, но зато в холодильнике стояла банка вполне приличного кофе и сахарница. Чистых чашек тоже не обнаружилось. Часть из них находилась в раковине, вероятно уже не первый день, в других хранились соль, крахмал и гвозди. Что ж, придётся немного похозяйничать. Я быстро вымыла посуду, смахнула крошки со стола. Через минуту в дверном проёме обозначился Фёдор, и у меня сжалось сердце. Я честно пыталась забыть этого черноволосого красавца, вычеркнуть из памяти ласковые голубые глаза, теплые губы, сильные руки. Иногда мне казалось, что всё получилось, образ Стрельцова тускнел в памяти, боль в сердце притуплялась. Но, как только он появлялся в поле зрения, все уснувшие чувства возвращались. А с ними возвращалась боль.
– Раньше ты варила натуральный, ― грустно улыбнулся Фёдор, усаживаясь на табурет.
– Я и сейчас его варю. Но обстоятельства…
– Скажи, ты живешь с Колькой? ― перебил Стрельцов.
Я чуть не задохнулась от возмущения.
– С Колькой? Да с чего ты это взял?
Фёдор достал сигареты и закурил. Раньше я за ним такого не замечала.
– Я прилетел два часа назад, забросил вещи на хауз и сразу помчался к тебе. И что? Дома тебя нет, телефон не отвечает. Я решил навестить Коляна. Не думал застать тебя у него в квартире. Или это теперь ваша квартира?
Так вот что! Уловив нотки ревности, я рассмеялась. Приятно, чёрт возьми, ощущать себя роковой женщиной! Несколько минут я колебалась, но решила оставить объяснения на потом. Пусть немного помучается.
– Я рада, что ты прилетел из своей Москвы, Федька! Сколько мы с тобой не виделись? Года два?
На самом деле я точно знала, что с момента нашей последней встречи прошло два года, три месяца и тринадцать дней.
– Ты ведь даже с Днём Рождения меня не поздравил. Забыл?
Фёдор покраснел.
– Прости, совсем замотался.
– Прощаю. Я, вообще, добрая и всепрощающая.
Мой друг отхлебнул кофе и сморщился.
– Суррогат.
Я только пожала плечами.
– Для нашей глубинки очень даже ничего. Мы не отовариваемся в Московских супермаркетах.
Отставив кружку, Стрельцов уставился на меня своими синими озёрами. От этого взгляда у меня подкосились коленки, и засосало под ложечкой. Я обрадовалась, что сижу, иначе точно упала бы.
– Ладно, хватит ехидничать. Лучше расскажи, как жизнь сложилась. Работаешь или ведёшь хозяйство?
Я с ужасом осмотрела бардак, царивший на кухне. Кажется, Федька издевался. Пришлось выкручиваться.
– Хозяйством тут занимается Коля, а я работаю.
Это было чистой правдой. Даже врать не пришлось.
– В местной газете?
– Нет. Занимаюсь переводами. ― Признаваться, что из газеты меня попёрли, не хотелось. ― Перевожу всё, и научные статьи, и любовные романы.
Фёдор вздохнул.
– Неужели Николай не может обеспечить тебя?
– Не может.
Себя бы обеспечил!
– А ты счастлива?
Я задумалась.
– Человеку всегда чего-то не хватает для счастья, какой-то малости.
Увы! Именно так устроена жизнь. Мне совершенно не хотелось говорить, что этой малостью для меня, Екатерины Голицыной, стал невнимательный, неотёсанный и непонятливый Фёдор Стрельцов.
– Катюш, скажи, что случилось? Голос у тебя по телефону был какой-то странный. Мне показалось, ты чего-то боишься.
Кажется, пришло время для серьёзного разговора. Но желудок предательски заурчал, напомнив, что сегодня в него не попало ни крошки.
– Давай сделаем так, ― Фёдор взял меня за руку, ― сейчас я сбегаю в магазин, куплю нормальный кофе и чего-нибудь поесть, и ты мне всё расскажешь.
Я посмотрела на циферблат ходиков, висевших на стене. Половина восьмого. Странно. Колька отсутствовал целых пять часов. Куда он делся? Куда его чёрт понёс? Магазин, где всегда отоваривался Артюхов, находился на первом этаже его же дома. Значит, с Николя что-то случилось. Я вспомнила слова Майкла Доусона. «Всегда доверяйте своим предчувствиям!» Предчувствия! Вот что не давало мне сейчас покоя.
Фёдор уже вышел в коридор, когда я подбежала к нему и вцепилась в рукав.
– Не уходи, Феденька! Давай, я сначала всё тебе расскажу. Возможно, с Колькой случилась беда.
Мне удалось затащить слегка упиравшегося Фёдора на кухню.
– Садись и слушай. Дело было так…
Я старалась излагать всё быстро, но подробно, не упустив ни одной важной детали. Фёдор несколько лет работал в Московском уголовном розыске. А для профессионалов, как известно, любая, даже, на первый взгляд, самая незначительная мелкая мелочь, могла оказаться ниточкой, ведущей к разгадке любого преступления. Стрельцов слушал молча и курил.
– И вот я проснулась, а Колька так и не вернулся. Ума не приложу, что с ним случилось.
Фёдор взъерошил волосы.
– Ты, правда, во всё это веришь? Чёрные Монахи, ритуальные убийства, Белое Братство? Чушь какая-то.
– Не знаю. Сначала мы должны узнать, где Колька, а потом я переведу монолог Майкла до конца.
– Так позвони ему!
Я похлопала себя по карманам, потом притащила куртку и обыскала её самым тщательным образом. Телефона нигде не было.
– Наверное, не взяла, когда ночью мчалась к Колясику на работу.
– А я и думаю, чего ты трубку не берешь? Я тебе раз сто звонил.
– Хватит, ― кажется, я начала волноваться, ― звони со своего, только быстрее.
Фёдор несколько раз набрал номер Артюхова, но абонент упорно находился вне зоны.
– Сделаем так, ― Стрельцов включил следака, ― сначала узнаем, чем закончилась история господина Доусона, а потом будем думу думать. Пока, честно говоря, я не вижу связи между ним, бомжом в модном пальто и нашим тихим городком.
– Ты ещё про Кольку забыл.
– Да нет, Колька как раз оказался тем самым звеном, которое связывает всё вместе. Вот только как?
Я не собиралась спорить. Как не крути, Фёдор ― профессионал. Ему виднее, с чего начинать расследование. Поэтому молча включила компьютер, открыла нужную папку и вручила товарищу сыщику шариковую ручку и тетрадь в клетку.
– Я буду переводить, а ты пиши. Так быстрее будет. Готов?
– Всегда готов!
Я нажала воспроизведение, и на экране вновь появился мужчина с тонкими аристократическими чертами лица.
«Джо Валевски погиб, причём для полиции его смерть осталась загадочной и даже мистической. Я больше не мог рассчитывать на его помощь. В моей руке всё ещё лежал окровавленный спичечный коробок, где неровными буквами было выведено: «Фелтон Cтрит, 18, Дикая Лиса». Я понятия не имел, что может означать эта надпись, и что Джо раскопал в этой «Лисе», но в свете последних событий просто не имел права терять время. Была глубокая ночь, когда я мчался по указанному адресу.
Для меня не представляло труда найти улицу. Тут, в одном из особняков, жил злосчастный Берри. Однажды я навещал его. Поравнявшись с домом Джима, я сбросил скорость и медленно поехал вдоль каменных заборов, вглядываясь в таблички с номерами. Стоп. Вот он, номер восемнадцать. Я вырулил к непонятному строению. Что это за чудо архитектуры? Крепость? Замок? Тюрьма? В пользу последней догадки свидетельствовала двухметровая кирпичная стена, оплетённая колючей проволокой.
Я вышел из машины и подобрался ближе. Никаких вывесок. Возможно, Джо ошибся с адресом? Или «Дикая Лиса» вовсе не являлась клубом или рестораном, как я решил вначале? Я вернулся в машину и закурил. Нет, Валевски никогда не ошибался.
Неожиданно ворота открылись со странным зловещим скрипом, и передо мной возник огромный чернокожий охранник. То, что этот человек работал в охране, можно было легко понять, взглянув на его одежду. Смущало одно: с ног до головы громилу украшали вполне серьезные предметы. Кобура с пистолетом, дубинка, огромный нож. В руке он держал рацию. Кого или что охранял этот гигант? Охранник мрачно уставился на меня и пробасил:
– Вы находитесь в пределах частной собственности, сэр! Соизвольте покинуть это место и припарковаться где-нибудь дальше.
Я не хотел спорить, но и упускать шанс узнать хоть что-то не собирался. Выйдя из машины, постарался улыбнуться как можно шире.
– А это что, военная база или секретная лаборатория, дружище?
Охранник красноречиво расстегнул кобуру и впился в меня ледяным взглядом.
– Ладно, малыш, ― я отступил на пару шагов, ― мне и вправду пора. Привет жене.
Я отъехал подальше и призадумался. Единственным человеком, кто мог помочь мне раздобыть информацию о странном особняке, как ни крути, являлся Джим. Во-первых, он жил неподалеку, а во-вторых, этот ушлый парень знал всё и обо всех. Начало светать, но время для визита казалось неподходящим. Часа два я кружил по городу, выпил чашечку кофе в маленьком кафе и ровно в девять подкатил к воротам дома пресловутого Берри. Мой незабвенный друг пребывал в полном здравии. Бодрый и веселый, как всегда, он казался немного удивленным, увидев меня в столь ранний час у своих дверей.
– Ужасно выглядишь, Майкл, ― усмехнулся он, впуская меня, ― вижу, ночь удалась.
Мы прошли в кабинет по длинному темному коридору. Джим указал на кресло и молча уселся напротив. Что-то было в его взгляде тяжелое и неприятное. Впрочем, приятным этот человек лично для меня никогда не был. Но изменения в Мистере Совершенство явно произошли. В нём появилась сила и уверенность. Я попросил воды и, осушив стакан, перешёл к делу.
– Скажи мне, старый друг, что за заведение находится на твоей улице под номером восемнадцать?
Джим присвистнул.
– Да ты, брат, гурман. Никогда бы не подумал. Кто рассказал тебе про этот дом?
Гурман. Это ничего не проясняло. Что находилось за высоким забором с колючей проволокой? Ресторан, где пьют кровь невинных младенцев или наркопритон? Меня передернуло.
– Один друг очень хвалил кухню. Хочется убедиться самому.
Джим усмехнулся.
– Да, кухня там, что надо, на любой вкус. Но попасть туда можно только по рекомендации.
– И ты мне её дашь?
Берри прищурился.
– Нет, Майки. Своему другу я мог бы составить протекцию, но журналисту жёлтой газетенки вряд ли. Прости.
Я открыл рот, а Джим продолжил.
– Там крутятся большие люди, а, значит, большие деньги. Если информация просочится в прессу, закапают не только тебя, но и меня. А я хочу ещё пожить.
Я замотал головой.
– Какая пресса, Джим! Я действую в личных интересах, как частное лицо. После исчезновения Лии я просто схожу с ума. Мне нужны новые ощущения.
Джим подошел к письменному столу, порылся в ящике и протянул мне золотистую пластиковую карту.
– Вот клубная карта. Вступительный взнос пятьдесят тысяч долларов наличными. Но будь благоразумен: никаких фотоаппаратов и диктофонов. Их у тебя всё равно найдут, а неприятностей мы с тобой потом не оберёмся.
Я горячо поблагодарил Джима и собрался уже откланяться, как он остановил меня.
– Есть ли новости про Эмилию?
Меня словно током ударило. Нет, он не мог знать полного имени моей жены.
Джим стоял и наблюдал за моим замешательством с дьявольской улыбкой.
– Я никак не могу выйти на её след. Единственное спасение – работа.
– О да, дружище. ― Джим подкатил глаза. ― Ты думаешь, что, переодевшись репортёришкой, сможешь что-то разнюхать? Огромное заблуждение.
– У тебя есть идея получше?
Берри кивнул.
– Китай. Ты не думал, что она по своей или не по своей воле могла вернуться туда?
Нет, не могла. Но обсуждать эту тему я не собирался.
– Обещаю подумать.
Я выходил от Джима со странным чувством. Мне казалось, что он специально хочет направить меня по ложному следу, услать подальше от Лии.
