Наталья Владимировна Селиванова
Лоскуточник-2
Павел находит одеяло в своем рюкзаке, молча кидает его Геннадию. Тот заворачивается в него. Плывут к берегу.
А был ли мальчик?
А был ли мальчик?
Причалив, путники вытащили лодку на берег. Паша привязывает её веревкой к дереву.
– Черт, как же мне теперь? Все вещи утонули. – Сетует Гена.
– Могу свитер дать, он у меня растянутый, на тебя налезет. Чистая шерсть. И кеды у меня запасные есть. Не сапоги, конечно… У меня размер больше, так что ты влезешь. –
– Очень ты меня выручил, брат.
Костя залезает в рюкзак, роется там. Достает вещи.
– Я запасные штаны взяла, они влагозащитные. У нас с вами размер один примерно, сейчас достану. – Говорит Алиса.
– Мокрую одежду сложите в пакет, сейчас привал делать не будем, высушим её, когда устанем. – Командует Пашка. – Сейчас нам надо решить, как идти, через болота или в обход?
– А сколько по времени и так, и так? – Спрашивает Гена.
– Если через болота, часа четыре будем идти, а в обход – все восемь.
– Так давай через болота рванем, ты ж тропу знаешь?
– Знаю, только это опасный путь.
– Нам время дорого, сам сказал – теперь еды на всех не хватит. А мы с тропы не сойдем, мы ж не самоубийцы, правда, Костик?
Костя кивает.
– Ладно, – решает Паша, – только четко идите за мной след в след. Очень внимательно смотрите, куда я ступаю.
Все серьезно кивают. Гена уходит в кусты переодеваться.
– Ребят, а вы заметили, какая здесь тишина, – говорит Алиса, – птицы не поют, даже ветра нет. Как будто тут время остановилось.
– Да, странная тишина, неживая. – Поддакивает Костя.
– Ну нет, – не соглашается Пашка, – тайга живая, это просто минута затишья.
Как бы в подтверждение его слов закуковала кукушка.
– Вот, слышите, если хорошенько прислушаться, здесь столько всего услышать можно: постукивание веток друг о друга, шепот листьев с ветром, дробь дятла, журчание ручья… да мало ли… Ночью совы ухают. Красота!
Пашка опустился на корточки, сорвал ягоду черники, засунул в рот. Гена выходит из кустов с закатанными рукавами, так как свитер ему велик, и в обтягивающих штанах. Пашка морщится, глядя на его кеды, качает головой.
– Этой обуви надолго не хватит. Ладно, пошли.
– Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? – Улыбаясь, спрашивает Гена, пытаясь взглядом выискать маленькую пеструю птичку на дереве.
Но кукушка замолкает.
– Дура ты, кукушка, тупорылая. Врешь! Я ещё сто лет проживу. – Спорит с ней мужчина, но как-то не слишком уверенно.
Идут, не спеша, через болото, Пашка пробует каждую кочку палкой, прежде чем наступить на неё. За ним идет Алиса, за ней – Костя, Гена идет последним, несет Алисин рюкзак. Вдруг Костя останавливается, орет, как резаный, отмахивается руками от кого-то невидимого.
– А-а-а! Сгинь, нет тебя! Ты умер!
Гена хватает его за локоть.
– Кость, ты чего? Тут нет никого!
Но Костя вырывает у него руку.
– Как выжил? Нет, не надо!
Костя отступает, сходит с тропы, Гена хватается за него, но тот опять вырывает руку, хочет бежать через болото, но моментально проваливается по колено. Но не замечает этого, а продолжает разговаривать с кем-то невидимым. Трясина засасывает его. Гена делает шаг к нему.
– Всем стоять на месте! – Командует Пашка и Гена останавливается в нерешительности.
Паша аккуратно обходит Алису, застывшую в ужасе. Берет бутылку с водой из бокового кармана рюкзака, из куртки вынимает нож, бьет ножом по бутылке рядом с крышкой, нажав на бутылку, посылает струю прямо в лицо Косте. Костя замирает. Потом смотрит уже осознанно на ребят, опускает взгляд вниз на свои ноги, которые с каждой секундой погружаются чуть глубже, бледнеет.
– Как это…? Братцы, что делать?
– Ген, держи меня за пояс.
Гена хватает Пашу сзади за пояс на штанах, Пашка подает Косте свою палку, тот хватается за неё. Пашка с трудом, но вытаскивает Костю, тот выдирает сначала одну ногу, ставит на твердую кочку, потом – вторую. Правда, без сапога, его затянуло в болото, только пузыри поднимаются в том месте. Мужчины стоят, тяжело дышат.
– Чего тебя с тропы понесло? – Спрашивает Гена.
– Так, показалось кое-что. – Говорит трясущийся, перенервничавший Костя.
– Ох, и морока мне с вами, лучше бы в городке остались. Не любит вас это место, ещё и половину пути не прошли, а обоих спасать пришлось.
Пашка злой и расстроенный.
– Паш, ну назад-то поздно их отправлять? – Спрашивает Алиса.
– Даже не знаю, что и предпринять! Может, лучше отправить.
Костя смотрит на него с надеждой.
– Командир, я прослежу за ним. – Обещает Гена.
– Ладно, пошли. Теперь и воды у нас мало. Родник искать придется.
Только к вечеру, когда солнце уже садится, усталые, потные, путники, наконец, выбираются на твердую почву.
– Привал, – командует Пашка, – Алиса со мной за валежником. А вы палатки ставьте. Гена – веревку найдите у меня в рюкзаке. Будем сушить вашу одежду, обувь.
Пашка с Алисой пошли валежник собирать. Гена с Костей начали палатку ставить.
Паша идет обратно с огромной охапкой валежника в руках, вдруг слышит разговор у костра.
– Чего приуныл, братан? Я тебе денег дам, не бойся, не зря идешь… Ты только представь, Буратино, какой-нибудь теплый остров, море, девочки…
– Не братан ты мне, Ферзь, и девочек мне не надо. По себе не суди.
– Ах, ну да, ты ж у нас чистоплюй. Только вот…
Тут Пашка из-за деревьев выходит.
– Какие девочки, какой Буратино, вы про что говорите?
– В смысле, девочки? Послышалось тебе, командир. Я говорю, ве-то-чки. Костя заблудиться боится. Паша, говорю, на ветки лоскутки красные привязывает, чтоб обратно дорогу найти, так что не заблудимся. Молодец ты, здорово придумал…
– Это не я придумал, так все охотники делают. Не обязательно красные… Но я слышал совершенно ясно…
Но Гена обнимает Пашку за плечи.
– У тебя галюны, Паш. Как у Костика на болотах. Наверное, тут, и правда, аномальная зона… Ох, сколько мы времени драгоценного потеряем на привалы эти, на еду и сон, но как без них, да? Я всё думаю, как там мой Витька? Сколько он ещё сможет один там продержаться? Далеко еще до Мороков этих, будь они неладны?
– Столько же примерно, сколько уже прошли. Чуть больше.
Тут и Алиса подходит с охапкой хвороста. Пашка достает зажигалку из кармана, смотрит на деревья вокруг.
– Надо так костер развести, чтоб можно было рядом с ним веревку натянуть, вещи просушить.
Перекладывает валежник на определенное им место. Гена понял его мысль, уже пошел к ближайшему дереву с веревкой. Обвязывает её вокруг дерева, завязывает морским узлом.
– Паш, а в обход болота если домой идти, это в какую сторону? – Спрашивает Костя.
– Вправо, всё время по кромке болота. А вам зачем?
– Да так, на всякий случай. Вдруг потеряюсь. Паш, дай телефон, мне маме позвонить нужно. И давай уже на «ты», ладно? А то стариком себя чувствую.
Пашка кивает.
– На «ты», так на «ты». Тут слабый сигнал. Вряд ли дозвонишься. – Дает ему телефон. – Но, если поймаешь, разговаривай недолго, чтоб не разрядился, хорошо? Он нам еще для экстренно случая пригодиться может.
Костя кивает, смотрит, сигнал слабый, отходит от поляны. Гена привязывает веревку к другому дереву, развешивает на них одежду и обувь.
– Так, а Костины штаны тоже мокрые, надо и их просушить. Где он?
– Пошел маме звонить. Костя! – Зовет Пашка.
– Туда пошел? – Гена забеспокоился.
Он показывает рукой в сторону, куда смотрит Пашка. Пашка кивнул.
– Сбежит, – Гена побежал туда.
– Куда сбежит, он же в одном сапоге? – Удивился Паша. – Странные они какие-то, да?
– Наверное, эти места так на них влияют… Знаешь, я тоже голос слышала на болотах. Сама чуть не побежала сломя голову, куда глаза глядят. Наверное, это и был Лоскуточный дух.
– А что он говорил?
– Не поняла, что-то неразборчивое.
– А я никогда ещё его не слышал. И не видел. Наверное, потому, что у меня чистая совесть. Странно, что ты его услышала. Что ты такое нехорошее сделала, признавайся?
– Не хочу говорить об этом.
Гена ведет Костю к костру, подталкивая его в спину. Костя молча протягивает Паше телефон.
– Ты что, правда, уйти назад хотел? – Удивляется Пашка. – В одном сапоге?
– Да хоть и в одном. Тут место нехорошее, чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. – Говорит Костя.
– А как же Витя, племянник?
– Ничего с ним не случится, у него совесть чистая. А грешникам сюда соваться не стоит, ты прав был, Паш, а я, видно, большой грешник, меня Лоскуточник чуть в болоте не утопил. – Константин затравленно смотрит на Гену.
– Ну, если боишься, иди, конечно, ты по лоскутам красным выйдешь, только сапог досуши. Сейчас хоть и лето, а без него воспаление легких обеспечено.
– Слушай, Костя, тебе успокоиться нужно, на вот, хлебни из моей фляжки, – Гена подает ему большую флягу.
– Нет! Мне трезвым надо быть. Это ещё только начало, я чувствую, вся жесть – впереди. – Костя отталкивает его руку с фляжкой.
– Несколько глотков не опьянят, а только успокоят. Ты свои таблетки выпил?
– Выпил, не волнуйся. Всё под контролем.
Костя берет фляжку, делает несколько глотков, морщится, немного успокаивается. Костер разгорелся, Паша прилаживает распорки по бокам, на них кладет ветку, на которую вешает за ручку чайник. Алиса достает железные кружки из своего рюкзака, пачку с чаем, раскладывает пакетики чая по кружкам, добавляет туда ещё и сушеные листья, высыпав их из отдельного пакета.
– А это еще что за коренья подозрительные? – Следит за её действиями Гена.
– Это не коренья, а листья мяты. Нам всем нужно успокоиться.
Пашка достает из рюкзака нарезанный хлеб и консервы. Путники рассаживаются вокруг костра, кто на рюкзак, кто на свернутую куртку, Гена – на охапку валежника. Открывают консервы, разбирают хлеб. Жуют.
Костя встает, хочет идти в кусты. Гена поднимается.
– Да сядь, не убегу я.
Гена садится. Костя уходит.
– Ребят, вы не обращайте внимание, у Кости не совсем нормально с психикой, правда у него стойкая ремиссия… Я думал, что болезнь уже не вернется. Но эти его видения на болотах…
– А что за болезнь?
– Да я и не знаю толком, он на учёте в ПНД, там же врачебная тайна, но дееспособности не лишен. Я прослежу, чтоб он свои таблетки принимал по утрам. Просто будьте начеку, ну мало ли что?
– И вы психически нездорового человека с собой в тайгу потащили? – Упрекает Пашка.
– Совсем забыл про эту его особенность. Обо всем забыл, думал только про сына.