Наталья Сысойкина
Вкусные рассказы. Истории, приправленные добротой, теплом души и любовью
Свадебное платье
– Воровка! Мой он, мой! Меня он любит, – доносились крики с улицы.
Субботнее утро настырно заглядывало в окно спальни сквозь тонкую полоску между шторами. Юля потянулась в кровати, села, но вставать не спешила, лишь коснулась пола пальцами ног. «Столько дел сегодня намечено, пора вставать», – уговаривала себя девушка. Но тело не спешило просыпаться.
– Ах, ты так, да я… я тебя!
Через приоткрытое окно Юля слышала страшный вой, крики и возню. Кровать звала обратно, но крики не прекращались.
Отодвинув штору, Юля застыла в изумлении. Две молодые барышни дрались. Да. По-настоящему, не жалея сил, уже знатно вывозив друг друга в пыли. Чуть поодаль, в кустах сирени стояла ещё одна девушка с ворохом белой ткани в руках очень похожим на свадебное платье.
Юля отодвинула вторую штору и вновь выглянула в окно. Никого не было видно.
– Ну и хорошо, что всё закончилось, такие страсти, – улыбнулась Юля и пошла собираться.
На лестничной площадке этажом ниже сидела та самая девушка с ворохом ткани, нечто, похожее на платье, она так и держала в руках. В её глазах не было слёз, только испуг, животный, настоящий. Она слегка покачивала ткань в руках, обхватив словно младенца.
Юля прошла мимо, но потом остановилась и, повернувшись, спросила:
– Может, помочь чем-то?
Девушка, которой на вид было не больше двадцати лет, посмотрела куда-то сквозь Юлю и спокойно ответила:
– Нет, спасибо, два часа осталось, уже всё равно.
– До чего два часа? До свадьбы? Не успеваете если, давайте я довезу на машине, – Юля показала девушке ключи.
Девушка неожиданно захлопала ресницами и разрыдалась. Юля поднялась на две ступеньки выше и села рядом.
– Ну чего? Я видела, как две женщины у подъезда выясняли отношения, а вы стояли чуть дальше.
Девушка кивнула.
– Свадьба.
– У кого из них свадьба? – спросила Юля.
– Вот в том то и дело, что не у них. У меня свадьба, у меня! – почти кричала девушка, не выпуская из рук красивую ткань. – Ленка – подружка моя и свидетельница… А эта…, – девушка разрыдалась.
– Так, – Юля прижала девушку к груди и погладила по голове, успокаивая. – Ничего не понимаю, может, расскажете? Как зовут?
– Злата, – вытирая тканью слёзы, ответила девушка. – Так глупо вышло. Приехали с Ленкой домой, я платье отпаривать отдавала и ушивать. Вышли из такси, а на нас эта, с рыжими волосами, сразу и напала. Она подумала, что Ленка замуж выходит, к своему бывшему приревновала, который от неё к Ленке ушёл. Сначала платье облила зелёнкой, а потом они уже с Ленкой сцепились. А я тут ни при чём. Ленка просто платье мне помогала нести до подъезда.
– Так, понятно, что всё равно ничего не понятно.
– Колька вчера в парикмахерской свою бывшую встретил и сказал, что завтра на свадьбу. Та и подумала, что у него с Ленкой свадьба и решила отомстить, вот и всё.
– Теперь понятно. Ну, а что ты платье это своё держишь? Родственники где?
– Квартиру я тут снимаю у Ленки, пока она у своего живёт. Мои сейчас у жениха, – Злата вновь разрыдалась. – У меня даже платья подходящего нет. Думаю, как постирать это.
– А ну-ка вставай, тоже мне проблема, – Юля схватила девушку за плечо, – вставай!
Она забрала у девушки платье и посмотрела на неё оценивающе.
– Очень хорошо. Просто отлично! Иди умывайся, а то от причёски и макияжа совсем ничего не осталось, жених же ждёт, какая квартира?
– Сорок пятая. Эта, – показала девушка на квартиру.
– Жди, я сейчас, – и Юля убежала к себе.
Не разуваясь в коридоре, она прошла в комнату и достала чемодан. Расстегнула его и почувствовала, как сильно бьётся её сердце.
Зачем Юля хранила это платье, она уже и не могла вспомнить, пыталась продать – не брали, потом хотела сдать в прокат, но тоже не нашлось желающих, то размер не подходил, то фасон.
Юля достала из чемодана нежное, белоснежное платье. Тогда, семь лет назад, она так и не вышла замуж, передумала. Хотелось по любви, а не по расчёту, и будущая невеста решила отказаться. А платье осталось лежать, ждать чего-то. Юля поняла, вот этого часа ждало платье, дожидалось девушку Злату.
Юля встряхнула платье, схватила с полки в коридоре ручной отпариватель и спустилась в сорок пятую квартиру.
– Нет, я не могу, говорят, что чужое платье нельзя.
– На нём этикетка! – показала Юля. – Оно совершенно новое, и хочу заметить, ситуация безвыходная!
Злата вздохнула и протянула руку.
– Немного подошьём и будет как раз, мне коротковато было, а тебе… подожди, а туфли?
– Вот туфли.
– Так, – Юля отошла от невесты и вновь оценивающе посмотрела, – и подшивать ничего не надо! Затянем шнуровку и всё. Ленка-то где?
– Не знаю, – с грустью ответила Злата.
– Выкуп будет? Я смотрю, готовились.
– Хотелось бы, сейчас уже все приедут, – грустно взглянула на часы невеста.
– Ой, а сколько стоит платье, у меня денег нет, – Злата прикрыла руками рот.
– Дарю. Это будет мой свадебный подарок. Мне платье уже давно мало, по назначению его использовать всё равно не смогу.
– Это слишком дорого для меня, я прошу взамен быть на моей свадьбе.
– У меня столько дел, – хотела отказаться Юля.
– Нет, нет, не отказывайте мне, пожалуйста, – ответила девушка, – вы спасли меня, и я настаиваю.
Юля улыбнулась. Авантюра ей почему-то понравилась.
– Так… где невеста, почему дверь открыта, украдут раньше времени и всё! – в комнату вошёл мужчина. Парадно-выходной вид ужасно шёл ему.
– Костя! – Злата обрадовалась и бросилась мужчине на шею. – Костя, это…
Злата обернулась к Юле и поняла, что не знает, как её зовут.
Юля, протянула руку:
– Юля.
– Это Константин, старший брат жениха.
Огромная крепкая рука ласково обняла мягкую женскую руку.
– Юля должна быть на свадьбе, я прошу тебя, Костя, приглядывай за моей спасительницей.
– Ого! – улыбнулся мужчина, – даже так. А Ленка где?
– Ленка синяки замажет и прибежит, я её очень жду, – Злата стала искать что-то.
– Я переоденусь и вернусь, – ответила Юля и попыталась вынуть руку из его руки.
– Какая квартира? Вдруг вы сбежите? – спросил Костя, подойдя слишком близко.
– Шестьдесят… третья, – запнулась Юля, и Константин сразу отпустил руку.
Юля быстро собрала волосы, нанесла лёгкий макияж и открыла дверцы шкафа. Задумчивость быстро прошла, как только пальцы коснулись красного бархата. Вдруг захотелось выглядеть сногсшибательно.
– Ну и что, что тридцать, самый сок, – подумала Юля и решительно взялась за нужные плечики.
Константин стоял на площадке, когда Юля спустилась, он явно был очарован, даже вынул руки из карманов и слегка коснулся ими брюк – вспотели ладони. Ему даже не мгновение показалось, что в его жизни происходит что-то важное, и свадьба брата быстро отошла на второй план.
Юля не подала вида, что этот мужчина ей симпатичен, и немного отстранилась, когда подошла. Тогда Константин сам сделал шаг вперёд и пригласил поехать в ЗАГС на его машине.
Выкуп провели быстро, расселись по машинам и быстро отправились в ЗАГС.
– Что там случилось, что Злата считает вас спасительницей?
Юля пожала плечами, когда увидела, что мужчина смотрит на неё в зеркало заднего вида.
– Ничего такого, платье своё подарила, ей испортили свадебное.
– А… Вы не просто красивая женщина, у вас ещё и душа открытая, вы добрая. Платье, кстати, прекрасное.
– Мне оно просто уже не нужно, а Злате как раз, почему не помочь.
– Вы давно с невестой знакомы? – продолжал интересоваться мужчина.
– Два часа назад и познакомились.
– Я так и думал, что недавно. Я вас раньше не видел, да и по возрасту…
Юля прищурилась.
– Простите за бестактность, я не то имел в виду.
Юля немного рассердилась, но Костя быстро сменил тему и стал рассказывать что-то смешное. После официальной части молодые поехали фотографироваться, а Константин пригласил Юлю сразу в ресторан, ему нужно было уладить кое-какие формальности.
Торжество получилось весёлое, несмотря на небольшое количество гостей. Но такое тёплое и семейное, что Юля вдруг почувствовала, как ей хорошо в этой компании, как уютно и по-домашнему, хотя многие гости видели друг друга впервые. У Юли такого не было. Родственники, конечно, были, но другие. Костя всё время проводил рядом, ухаживал и в конце праздника отвёз домой.
– Сейчас приеду домой, открою коньяк и начну праздновать, устал, – резюмировал Константин, – тяжело быть трезвым на свадьбе брата.
Юля улыбнулась.
– Мне очень понравилось, так хорошо посидели. Я бы, кстати, от вина тоже не отказалась, коньяк не пью. Может, зайдёшь?
– Нет и нет, потому что я выпью и начну приставать.
– Мы же взрослые, свободные люди, что здесь плохого.
Костя вернулся к машине, достал пакет и, выставив вперёд согнутую руку, пригласив Юлю взяться за неё.
Больше Юля и Костя не расставались и позже поженились. Вот так свадебное платье, которое Юля хранила в чемодане, подарило девушке новую любовь.
Телеграмма
– Любишь?
– Люблю, – прижимаясь сильнее к Семёну, выпалила Ксюша.
– Тогда пошли ко мне.
– Вот так сразу? – всматриваясь в карие его глаза, спросила она.
Семён улыбнулся и пожал плечами.
– Тебе за тридцать, мне тоже, мы свободные взрослые люди, почему нет?
Ксения вжалась в его тёплый полушубок и посмотрела на него снова. Пар от дыхания окутывал лицо, оседал белыми иголками на шапке и шарфе.
– Идём, – тихо ответила она.
– Побежали, холодно, – дёрнул Семён её и увлёк за собой.
* * *
Ксения накинула шаль и подошла к окну. Сквозь замёрзшее стекло пробивался огонёк уличного фонаря.
– Я домой, мать ждёт.
– Останься. Тебе же не шестнадцать, чтобы предупреждать, – Семён дотянулся до неё и потянул на себя, увлекая на кровать.
– Я не предупредила, так нельзя. Мы с ней вдвоём живём. Она будет волноваться.
– Ну и иди, – буркнул он.
– Обиделся, что ли? – Ксения повернулась и увидела, что Семён накрылся одеялом. – В следующий раз, хорошо?
Семён ничего не ответил.
* * *
Дома мать сидела в кресле в полной темноте, сложив руки на коленях, и следила за медленно ползущей стрелкой на часах.
Ксения, стараясь не шуметь, разделась в прихожей, почти не издавая звуков, и тихо прошла в комнату.
– Ксюша, – мать обратилась к дочери так, что было понятно, что начинается длинный монолог о том, что мать нужно предупреждать, если задерживаешься, ведь она переживает за неё.
– Мам, я спать, завтра на работу рано вставать, я не готова к разговору, – перебила дочь.
– Если это серьёзно, то я буду только рада.
Ксюша застыла на мгновенье, перестав расправлять кровать, и, повернувшись к матери, сказала:
– Серьёзно.
В квартире было прохладно. Ксюша залезла под одеяло и накрылась покрывалом. Мать тоже молча легла к себе на диван.
– Мам, я вдруг поняла, что хочу семью, что хочу быть любима и любить, хочу детей. Всё хочу!
– Да-а, – протяжно, с ноткой сожаления добавила мать.
– Его зовут Семён. Он на вахту приехал. Мы решили, что он вернётся домой в Сочи, устроится там и вызовет меня телеграммой. Мам, я уеду, прости меня. Я так хочу увидеть море! Я не хотела сначала говорить, но не смогу уехать просто так.
Мать тяжело задышала и, чтобы не выдать себя, закрыла рот рукой.
– Мне уже тридцать два, мам, я хочу свою жизнь. Не хочу, как…
– Как я? – резко прервала её мать. – Я вырастила тебя одна!
– Отдала лучшие годы своей жизни, мам, не начинай эту пластинку, – Ксюша подняла подушку и накрылась ею.
– Знаешь, – в голосе матери появилась радостная нотка, – я познакомилась с твоим отцом в парке. Катались с девчонками на коньках. Ну как на коньках, самодельные такие. И он. В форме. Мимо проходил. Я голову сразу потеряла.
– А потом оказалось, что форму он брал у соседа по квартире, где они жили. Приглашал меня к себе, говорил, что живёт с матерью. Сосед с хозяйкой всегда отсутствовали… И я поверила. Поверила вот в это всё: в любовь, в детей, в семью, в него. А потом он уехал. И женщина, у которой они жили, рассказала, что знала. А потом появилась ты. Я хочу, чтобы у тебя было иначе.
– Я тоже, мам, давай спать, завтра рано вставать.
* * *
Дни понеслись с резвостью запряжённой тройки, подгоняемой ямщиком. Всё вертелось и крутилось, словно метель, не желавшая передавать свои права весенним капелям. И ухнуло всё вниз в один миг.
Семён уехал. Быстро. Скомканно. Простившись на ходу с Ксенией. Она сникла и всё больше грустила, прислушиваясь вечерами к шагам на лестничной площадке. Она ждала почтальона. Ждала каждый день. Всё, что она хотела услышать от матери, возвращаясь домой, – это ответ: пришла или нет. Телеграмма.
Отказ от еды, сонное состояние дочери было списано матерью на серьёзные переживания. Если бы…
– Тошнит? – спросила мать у дочери как-то утром.
– Да, немного, я плохо спала.
– Ребёнок у тебя будет… – мать произнесла это как-то обречённо и села на диван, скрестив руки на коленях. Эта ситуация была ей так знакома.
Ксюша посмотрела на мать и, растерявшись, не нашлась, что сказать. На следующий день в женской консультации пожилая врач подтвердила наличие беременности.
– Мам, ну что ты говоришь, кому я напишу, на деревню дедушке? Я не знаю его адреса. Фамилию мельком видела один раз в документах, – Ксюша оправдывалась и продолжала ждать. Телеграмму.
Теперь дни тянулись словно качественная бельевая резинка. Долго и нудно. В один из субботних дней в квартиру позвонили. Ксюша вскочила и бросилась к двери.
– Акимова? – спросила женщина-почтальон.
Ксения кивнула.
– Распишитесь.
Ксюша чиркнула на листке. Почтальон протянула Ксении небольшую бумажку и поспешила выйти.
– Ну что там, Ксюша? – с интересом спросила мать. – Телеграмма?
Та же пожилая врач в женской консультации двадцать минут рассказывала Ксении о том, что дети – это прекрасно. Быть матерью – дано не каждой женщине, и после проведённой процедуры прерывания беременности могут быть осложнения.
Ксения не смотрела на врача, она смотрела в окно. Смотрела на пролетающие облака и хотела одного – закончить начатое дело.
Направление жгло. Кололо и обжигало через сумочку, когда та слегка касалась её при движении. Простой листок бумаги с окончательным решением, казалось, весил несколько килограммов и тяготил. До больницы оставалось несколько метров. Ксюша остановилась, ещё раз посмотрела на несущиеся по небу облака и сделала шаг к двери.
* * *
Море ласково пело, накатывая лёгкие волны на берег. На сочинском пляже было многолюдно и жарко. Ярко светило солнце, устремляясь всё выше и выше.
Ксюша расстелила небольшое полотенце на свободном клочке земли и принялась намазывать руки кремом. Впервые через двадцать лет после того, как она была так влюблена и была решительно настроена переехать в Сочи, женщина смогла позволить себе отдых. Отдых на пляже. Сочи был мечтой. Теперь одна её мечта исполнилась.
– Кукуруза! Варёная кукуруза! – нудно тянул мужской голос где-то совсем близко.
– Женщина, купите кукурузу, – мужчина пихнул початок прямо Ксюше в лицо.
Ксения, сняла очки и спокойно ответила:
– Идите… дальше.
– Ксюша? Ксюша Акимова? – мужчина растянул улыбку.
Она узнала Семёна, но ответила холодно.
– Привет, Семён.
– Вот это встреча! Вот это дела! – он сел рядом с ней и протянул кукурузу.
– Нет, спасибо, – отказалась Ксюша.
– Вот это встреча… А я так и не женился, знаешь… – А как ты? Отдыхать приехала?
– Да, отдыхать, ты же не позвал к себе. Ты же был занят сыном.
– Да… – он опустил голову, – не родился сын, а может, дочь… Скинула она ребёнка. По глупости. Или не хотела, я со свадьбой всё тянул.
– Ну, ладно обо мне. Как ты? Обижаешься?
– На что? Что обманул? А что обижаться. Жалею только, что не сохранила ребёнка. Сейчас уже учился бы или училась где-нибудь в университете, – Ксюше хотелось пытать его. Говорить слова, словно втыкать иголки под пальцы. Ей нестерпимо хотелось, чтобы он страдал.
– Пойдём ко мне. Я здесь недалеко живу, один, – сказал он.
– Не-ет, – протянула она. – Второй раз на ту же удочку я не хочу.
– Прости меня, Ксюш, если бы я знал…
– И что? Что бы ты сделал?
– Сам бы приехал!
– Ну, так приезжай, если готов. Адрес у меня не поменялся. Только без телеграмм. Просто. Сам, – Ксюша надела очки и легла на полотенце. – Не загораживай солнце, пожалуйста.
Семён отодвинулся сначала, а после встал и ушёл.
* * *
Вернувшись домой, Ксюша всё чаще ловила себя на мысли, что прислушивается к шагам на лестничной площадке. Она вновь начала ждать. Зачем? Она не понимала этого сама. Воспоминания накатывали, словно волны ласкового моря, успокаивали и создавали иллюзию безмятежности.
Прошло еще почти десять лет. Пенсия наскучила. Ксюша продала квартиру и уехала жить на Чёрное море. Купить удалось только полуразвалившийся домик в двадцати минутах езды до моря, но это нисколько её не беспокоило. До того момента, пока не раздался полночный звонок.
– Акимова Ксения Андреевна? – услышала Ксюша в трубке.
– Кто вы и что хотите? – ответила вопросом на вопрос женщина.
– Полиция. Следователь Морозов. Скажите, Семён Владимирович Темников вам знаком?
Ксюша напряжённо ответила:
– Возможно.
Она знала всего одного человека с именем Семён и фамилией Темников.
– Данного гражданина обнаружили в помещении автовокзала города Норильска. При нём был паспорт и ваш адрес. Я так понимаю, что вы переехали. Может, у вас есть координаты родственников Темникова…
Но Ксюша уже не слышала, что говорил мужчина на том конце провода.
– Я приеду, прилечу первым самолётом, – кричала она в трубку.
– Хорошо. Буду ждать, Ксения Андреевна. Опознание в городском морге.
Бывшая тёща
На окраине деревни со стороны леса что-то полыхало. Небольшая полоска светилась, словно её начистили песком и железной щёткой. Всполохи освещали край неба и убегали обратно к земле. Оранжевый цвет сменялся багровым всего за несколько мгновений, подхватывался чёрной простынёй, через которую ничего не было видно.
Тамара Сергеевна повесила на забор пустое ведро и замерла на секунду.
– Ва-а-а-аня-я-я-я, – затянула она, заикаясь и указывая в сторону зарева, – го-о-о-о-рит.
Сосед, мирно вертевший папироску в руке, только кивнул в ответ:
– Ага, Тома, обещали завтра ветер, вот всё красно, ты посмотри.
Тамара Сергеевна замахала руками.
– Горит, Ваня, – она схватила то самое ведро, что только что повесила, зачерпнула из бочки воды и побежала.
В калошах бежать было тяжело, плескавшаяся в ведре вода выливалась через край и попадала в обувь. Холодная вода хлюпала в калошах, быстро впитываясь в шерстяные носки, от этого бежать было ещё тяжелее. Было ощущение, что на ноги привязали гири. Посмотри кто со стороны – смешно. Маленькая, хрупкая женщина и такие калоши-гири на ногах. Но смешно не было, Тамара бежала помогать.
Из домов то и дело выскакивали люди, кто-то кричал, что горит дом, и стучал в двери соседей; кто-то хватал, что попадалось под руку, – все устремились туда, где нужна была помощь.
Старенький дом полыхал уже весь. Осень, сухая и солнечная, высушила всё, что теперь с таким аппетитом пожирал огонь. Вёдрами уже ничего потушить было нельзя. Собравшийся народ отходил от сваленного дощатого забора всё дальше и дальше, раздвигая полукольцо.
– Женька где? – Тамара кидалась от одного знакомого лица к другому.
– Видела, все успели выбежать, – махнула рукой куда-то в левую сторону соседка погорельцев.
Тамара Сергеевна пробежалась глазами по лицам. Потом увидела две спины: согнувшуюся женскую и приобнявшую её мужскую.
– Живы! – воскликнула Тамара Сергеевна.
Евгений обернулся, и бывшая тёща увидела двух мальчиков, прижимающихся к своей матери.
– Слава Богу, Женя, все живы!
– Да, живы, Тамара Сергеевна, но вот всё там и осталось, в чём выбежали, – мужчина развёл руками и вновь прижал к себе жену. Новую.
Тамаре Сергеевне этот жест-оберег не понравился, она вспомнила свою дочь Лену, вспомнила, как Женька обнимал её, словно забирал под крыло. Во рту у неё ужасно пересохло и захотелось пить.
Тамара постояла ещё немного, забрала своё ведро и пошла домой.
Дом догорал, он стоял самым крайним у леса. Мужики пригнали трактор и сделали борозду, чтобы огонь невзначай не бросился гулять по лесу.
С другой стороны стоял заброшенный участок без построек. Полосу вдоль забора кто-то полил водой, чтобы разыгравшемуся пламени некуда больше было идти. Через несколько часов всё было кончено. Несколько соседей остались дежурить у дома, чтобы не началось чего страшного, остальные разошлись.
– Чего случилось-то, не узнала, это зятя твоего дом? – сосед Иван догнал Тамару по дороге домой.
Она пожала плечами. Десять лет прошло, а она всё не может забыть. Боль эта так отпечаталась в сердце, что до сих пор заставляла рыдать ночами в подушку.
А сейчас увидела бывшего зятя и всё по новой. И постарел он, и уже седина побелила виски, и женат на другой женщине, а отпускать Тамару скорбь, как оказалось, и не собиралась.
Столько времени прошло, а перед глазами у Томы так и стояла полынья на реке.
На первый семейный праздник после свадьбы – год брака, дочь с мужем решили сделать себе дорогой подарок – купить холодильник, заказали в райцентре, а забрать всё никак не могли. Женьке не давали выходной на работе, и тогда Лена с отцом поехали забирать покупку сами. На обратной дороге решили срезать путь, хотя весна уже шла вовсю, понадеялись на лёд, а он оказался уже тонким. Так и осталась Тамара без мужа и без дочери в одночасье.
Женька из деревни не уехал, женился позже, купили они на материнский капитал старенький домик у леса, двух сыновей родили и жили. Тамара не интересовалась, как и что у них. Каждая встреча с кем-то из теперь уже новой семьи давалась ей тяжело, очень, вот и сторонилась Тамара Сергеевна, теперь уже бывшая тёща, и зятя, и его жену с детьми.
* * *
На следующей неделе пошёл дождь. Дождь словно включили и забыли выключить. Он шёл почти неделю не переставая. К понедельнику дожди ослабли, и Тамара выбралась на почту получить пенсию.
В уголке, на единственном столе в крошечном здании почты, жена бывшего зятя вскрывала посылку. Крашеная худенькая блондинка с крупным для её крошечного личика носом не нравилась Тамаре. Она казалась женщине надменной. Щурила свои карие глаза и никогда не улыбалась при встрече.
Ящик был тяжёлым. Блондинка его пыталась вскрыть, но, видимо, было нечем. Тамара уже получила пенсию, а блондинка так и пыхтела над объёмным предметом. Тома вздохнула и подошла к ней.
– Здравствуйте, Тамара Сергеевна, – виновато сказала та.
– День добрый, Вера. Отправляешь что или получила?
– Получила, от брата. А тяжело, не донесу.
Тамара пришла на почту с сумкой на колёсиках, хотела на обратном пути зайти в магазин, пополнить запасы, но решила помочь.
– На колёсах довезём, где Женька? Чего не забрал сам? – Тамара Сергеевна протянула руки к посылке. Блондинка обрадованно стала помогать водружать ящик сверху и затягивать верёвками.
– Я сама, – Вера схватила ручку тележки. – В район поехал. Обещали помочь, а из помощи только машину и выделили, чтобы собрать сгоревшее и вывести. А рабочих не выделили, кому скидывать всё это? Денег у нас нет пока свободных.
Тамара понимающе закивала.
– Живёте где?
– В долг сняли комнату у соседки напротив, у Семёновых.
– В долг? Вон оно что. А что так не пустили они?
– Да кому мы нужны так, Тамара Сергеевна. У всех свои беды и печали.
– А твои родители что?
– Моих нет давно, брат меня воспитывал. Вот, сейчас посылку прислал, сказал, что денег с получки обязательно переведёт.
Они шли не спеша, разговаривали. Вера уже не казалась Тамаре такой надменной, обычная женщина, вот идёт и делится всем, что на сердце, без утайки, честно. Не просит ничего, просто накопилось, вот и не удержалась, рассказывает.
У дома Тамары Сергеевны Вера остановилась.
– Сейчас увезу посылку и верну сумку, спасибо вам!
– Да не за что, было бы…
– За всё спасибо… и что выслушали, – тише добавила Вера.
В ту ночь Тамара Сергеевна почти не спала. Её то морозило, то бросало в жар. Под утро она догадалась измерить температуру. Высокая. На почте перед ней в очереди стоял больной мужчина, он всё время чихал и сморкался в большой платок.
– Подхватила, – разочарованно подумала женщина и закрыла глаза. Вставать не хотелось.
– Тамара Сергеевна, вы дома? Тамара Сергеевна, – дверь открылась, и на пороге появилась Вера.
Тома постаралась быстро встать с кровати, не получилось.
– Верочка, я заболела, не заходи.
– Я сумку вернула, вот, – Вера поставила сумку у входа, разулась и прошла в комнату.
– Спасибо за сумку, – в первый раз улыбнулась она.
– Да не за что, вот заболела, прости, что не встречаю.
– Лечитесь, Тамара Сергеевна, я загляну после работы, проведаю.
Вечером Вера, действительно, зашла проведать Тамару Сергеевну, принесла суп и плетёнку с маком.
– Ой, Вера, это вам помогать сейчас надо, а не мне, зачем?
– Не обеднеем мы от тарелки супа, а сдобу мне на работе дали, на одну больше, я прямо сразу о вас и подумала, как кстати эта лишняя плетёнка.
Вера ушла, а Тамара Сергеевна села у окна смотреть ей вслед и почему-то подумала, что зятю её бывшему повезло. Не такая уж и плохая оказалась эта Вера.
* * *
В следующий раз Тамара Сергеевна встретилась уже с Евгением в магазине.
Декабрь пришёл в регион одновременно с трескучими морозами. Всё вокруг покрывая причудливыми узорами.
Женя долго стоял у прилавка, что-то высматривая. Тамара Сергеевна купила муки, килограмм сахара и уже собралась уйти, но подошла к мужчине.
– Здравствуй, Женя!
– Тамара Сергеевна. – она заметила, как он смял в руке тысячную купюру.
– Как вы? Как живёте? Всё ещё снимаете?
– Да, нет, дорого выходит. Баня же уцелела, благо далеко стоит, в неё и переехали. Перезимуем, – он махнул рукой, – а там видно будет.
– А купить что хотел, долго, смотрю, стоишь?
– Да вот, думаю на Новый год мальчишкам железную дорогу купить, да дорогая, зараза. С аванса возьму, – Евгений немного смутился. – Домой? Я на обед еду, подброшу.
Всю дорогу домой Тамара Сергеевна молчала. Она не могла поверить, что они всей семьёй живут в бане! И ведь никому до них нет дела.
– Жень, а может, у меня перезимуете? – вдруг предложила женщина.
– Как у вас?
– У меня такой большой дом, одна я живу, переезжайте. А потеплеет, там уже на своём участке и начнёте работу. Жалко мальчишек, в бане-то жить. Не спартанцы же.
– Это да, ну а что поделать. Новый дом нам никто не даст. На себя только и можем рассчитывать. В райцентр я езжу как на работу. Лес обещали дать и то хорошо.
У своего дома Тамара Сергеевна ещё раз сказала:
– Ты переговори с Верой, не чужие мы люди, Жень. Есть у меня возможность вам помочь, почему и нет. Да и опека узнает, что ты с детьми в бане живёшь – молчать не станут, заберут детей.
Евгений не ответил, серьёзное лицо его стало задумчивым.
Дома он долго не начинал разговор с женой. Всё сидел в самом тёмном углу и крепко сжимал зубы.
– Случилось что? – Вера уловила напряжение, которым уже было пропитано всё вокруг.
– Тамару Сергеевну сегодня видел в магазине, потом домой подвёз. Она предлагает нам к ней переехать зимовать.
Вера замерла.
– Отказал? – быстро спросила жена.
– Ничего не ответил.
– Слушай, а вообще, Тамара Сергеевна какой человек? Мне показалось, хорошая женщина.
Евгений кивнул:
– Но есть у меня чувство, что как меня видит, на душе у неё всё переворачивается, она же дочь сразу свою вспоминает.
– Так и есть, Женя, так и есть. А может то, что вы чаще встречаться будете, ей только на пользу пойдёт. Опять же, мальчишки повеселят. Детей и внуков у неё нет. Не думаю, что она с выгодой какой-то тебе это предложила, от чистого сердца же?
– Что точно, то точно. Добрая она.
– Ты вот сказал – я прямо сразу против была, а теперь подумала. Ничего не теряем, обратно всегда перебраться можно. Я о детях подумала. Ну что тут у нас, – она обвела вокруг. И ещё. Добро надо тоже уметь принимать, не только делать.
* * *
Через три дня в субботу Евгений приехал к Тамаре Сергеевне на рабочей машине. Зашёл. Долго мялся в пороге, крутил шапку.
– Чего стоишь, проходи, садись.
– Я это… Мы это… Условие есть у меня. Дровами нашими топить дом будем. Дрова у нас уцелели, вон привёз в машине.
Тамара Сергеевна выглянула в окно.
– А чего не сгрузил, знаешь же, где ворота открываются? – рассмеялась она его неуклюжести и вспомнила, как в первый раз его дочь привела знакомиться, стоял, шапку мял.
Женя тоже хмыкнул, повеселел, надел шапку и вышел.
Тамара Сергеевна подошла к комоду и взяла с него огромную коробку с игрушечной железной дорогой. Новогодний подарок нужно было перепрятать в сундук, вдруг ненароком мальчишки увидят игрушку раньше времени.