Наталья Солнцева
Убийство в пятом варианте
Глава 4
1775 год, морские воды к западу от Гренландии
Бьёрну захотелось хлебнуть рома, когда он спустился на нижнюю палубу и увидел команду «Септимуса». Все койки в кубрике были заняты… мертвецами. Они лежали в разных позах, как живые. Холод сохранил их тела от разложения.
Китобои онемели. Они словно очутились на том свете. Это был мертвый корабль, населенный покойниками.
Впервые боцман вместо чертей помянул Господа и в ужасе попятился. Остальные молча застыли за его спиной.
– Так… – процедил капитан сквозь зубы.
Он не понимал, что все это значит. Почему люди замерзли, и как этот торговый парусник попал во льды?
– Это англичане, – определил боцман, когда к нему вернулся дар речи. – Я ходил на таком судне из Ливерпуля в Китай. Надо бы заглянуть в трюм.
– Отсюда ничего нельзя брать, – подал голос один из матросов и суеверно сплюнул.
«Он прав», – подумал капитан Бьёрн и вспомнил свою жену. Если белокурая Ингрид не дождется его из плаванья, то выскочит замуж будущим летом. Он тряхнул головой, отгоняя ревнивые мысли.
– Надо убираться, – прохрипел боцман. – У меня поджилки трясутся!
Бьёрн, подчиняясь чувству долга, отправился в каюту капитана. Ему пришлось нагнуться, чтобы попасть внутрь. В тесное помещение падал рассеянный серый свет. Хозяин сидел за столом, склонившись над открытым судовым журналом. У стены на койке лежала мертвая женщина. На полу сидел моряк, который так и не успел разжечь огонь. Кремень и щепки валялись у его ног, обутых в сапоги.
Боцман не решился переступить порог каюты и топтался за дверью.
Бьёрн невольно засмотрелся на женщину. Она была молода и красива. Тонкое лицо, черные волосы, плащ, подбитый мехом. На пальцах блестели кольца с камнями.
– Баба на борту приносит несчастье, – заметил боцман, который все-таки отважился присоединиться к капитану.
Они едва помещались в каюте, полной мертвецов. Боцмана передернуло. Бьёрн же не мог оторваться от женщины. Она совсем не похожа на его скуластую, крепко сбитую Ингрид. Из-за таких красоток мужчины запросто сходят с ума! Кем она была капитану?.. Женой? Любовницей? Пассажиркой?.. По виду она – знатная дама. Ее изящные пальцы не знали работы, а кольца на них стоят уйму деньжищ.
– Эй, капитан, – заволновался боцман. – Нам тут делать нечего.
– Что с ними случилось? Как их занесло сюда?
– Они не расскажут. Разве что в журнале есть какие-то записи.
– Надо проверить камбуз и кладовые. Бери матросов и выполняй! – приказал капитан.
– А трюм?
– К черту их груз, даже если там слитки золота…
Бьёрн не отдавал себе отчета в том, что хочет остаться в каюте один с мертвыми обитателями. Казалось, что-то притягивает его к себе.
Когда боцман вышел, он склонился над судовым журналом. Бьёрн не знал языка, на котором покойник вел записи, и решил захватить журнал с собой. Хрупкие от мороза листы разламывались в его руках…
На камбузе и в кладовых не нашлось ни крошки провизии. Боцман доложил об этом капитану. Тот будто не слышал. Он шагал к боту как пьяный и часто оглядывался. Маленькое суденышко двинулось обратно к «Харальду». Матросы налегали на весла. Мерно поскрипывали уключины, плескалась ледяная вода.
– Ветер стих! – разразился проклятиями боцман. – Тысяча чертей! Теперь нам придется торчать рядом с этим плавучим гробом!
Он кивнул в сторону «Септимуса» и оскалил желтые зубы, прореженные в портовых драках. Покинув корабль мертвецов, боцман осмелел и сыпал привычной бранью.
Еще целые стуки «Харальд» дрейфовал рядом со страшным соседом. Ночью на борту никто не спал. Бьёрн лежал на своей койке и думал о женщине, которая осталась в каюте «Септимуса». Она как будто уснула, укутавшись в меховой плащ. Ее глаза были закрыты, и казалось, что темные ресницы вот-вот дрогнут…
С этими мыслями капитан задремал. Через час его разбудили крики на палубе. Вахтенный поднял переполох, утверждая, что в иллюминаторах «Септимуса» мелькает свет. Боцман до утра ворочался на койке, несмотря на изрядную порцию рома. Ему мерещился тоскливый собачий вой, который раздавался с палубы морского странника.
Утром он пугал китобоев баснями про покойников на заблудившемся паруснике. А вахтенный клялся, что видел, как по палубе «Септимуса» бродила фигура с фонарем.
К полудню подул ветер. Корабль с мертвой командой, поскрипывая реями, проплыл мимо «Харальда» и скрылся в тумане…
* * *
Москва. Наши дни
История Самсона Бушинского звучала почти весело. В сущности, ничего страшного в ней не было. Кроме эмоций, которые захлестывали бизнесмена. В какой-то момент он даже прослезился.
– Теперь вы понимаете, почему я пришел к вам? Сам я не в силах разобраться в том, что происходит. Мне нужен кто-то нейтральный! Человек со стороны, хладнокровный и рассудительный. Я запутался! В семье начались скандалы. Жена замечает перемены в моем отношении. А я не силах скрывать, что… что…
– Полюбили другую? – высказала Лариса то, что крутилось у него на языке.
– Думаете, это любовь? Разве можно любить женщину, которую ни разу не видел?
– Вы создали ее образ в своем воображении. Вы писатель. У вас это получается лучше, чем у кого бы то ни было. Вы создаете собственный мир, где ваши герои живут, любят и умирают.
– Писатель – громко сказано! Я сочиняю рассказы о человеческих страстях, хотя сам не испытывал ничего подобного. Мне казалось, я не способен переживать то, о чем пишу. Я лишен этого в жизни. Но год назад все изменилось! С тех пор, как Джейн прислала в мой журнал свою рукопись. Я допускаю, что это может быть вымысел, но…
– Она хотела, чтобы вы напечатали ее откровения? – уточнил Ренат.
– Да, да! Частями. Большие отрывки утомляют читательниц. Поэтому мы с редактором решили разбить текст на кусочки. Признаюсь, я был потрясен. Талант Джейн произвел на меня неизгладимое впечатление. Я увлекся этой женщиной…
– Литературной героиней? Или самой Джейн?
– Я их не разделяю. Хотя вы правы. Надо провести черту, границу между Джейн и женщиной, которую она описывает. Но я не в силах! Не в силах… Как вы собираетесь помочь мне? Проведете компьютерный анализ текста? Он у меня с собой…
Бушинский достал из борсетки флешку, поискал глазами, куда бы ее положить, и протянул Ренату.
– Возьмите. Понятия не имею, как вы намерены действовать. Кстати, сколько стоят ваши услуги?
Ренат назвал цифру. Лариса отвела глаза, а клиент покачал головой.
– Ого! Немало для начинающих специалистов. Судя по обстановке, вы еще толком не обустроились.
– Это не должно влиять на цену.
– Наш главный инструмент – здесь! – добавила Лариса и постучала пальцем по своему лбу.
– Да?..
Ее слова и особенно жест смутили коммерсанта. Однако он не высказал своих сомнений. Он был не в том состоянии, чтобы мыслить здраво.
– Какого результата вы ждете? – осведомился Ренат.
– Я хочу узнать Джейн поближе. Кто она, чем дышит, какой у нее характер?
– Разве все это не изложено в рукописи?
– Изложено… Но Джейн от этого не становится ближе и понятнее. Она прислала рукопись по Интернету, и общаемся мы исключительно по электронной почте. Я умолял ее выйти в скайп, но она ответила отказом. Я бы хотел понять, она пишет о себе или…
– Джейн – ее настоящее имя или псевдоним?
– Я могу только гадать, – развел руками Бушинский. – Она англичанка по отцу, а по матери – русская. Джейн Рейли. Сейчас она в Москве, работает над продолжением повести.
– Откуда вам известно, что она в Москве?
– С ее слов…
– Что вы думаете о ней?
– Она очень умна и красива…
– Разве вы ее видели?
– Не знаю. Джейн наотрез отказывается от личной встречи, но… однажды она позволила мне увидеть ее. Это было в театре. Понимаете, она замужем. Ее муж – торговый представитель британской фирмы.
– Он не одобрит флирта жены с российским бизнесменом.
– Между нами нет флирта! – вспыхнул Бушинский. – Клянусь вам! Джейн не такая. Она не дает мне повода для ухаживаний. Я и не заметил, как влюбился в нее. Это случилось внезапно. Сначала мной двигало любопытство, а потом…
– Вы увидели ее в театре и потеряли голову? Дама в красном шелковом платье поразила вас своей красотой и изяществом?
Коммерсант поднял удивленные глаза на Ларису и кивнул.
– Именно так все и было… Как вы догадались?
– Это секретная составляющая нашего метода.
– Джейн сказала, что будет сидеть в партере, и я узнаю ее по красному платью. Она запретила мне подходить к ней и, если я ослушаюсь, пригрозила полным разрывом…
Глава 5
Татьяна обставила свой маленький кабинет на собственные средства. Вернее, она взяла деньги у мужа. Удобный диван с мягкой обивкой служил ей ложем любви. С таким расчетом она его и покупала.
Она приподнялась на локте и с умилением смотрела на голый торс и красивое лицо любовника. Ямочка на его подбородке вызвала у нее прилив нежности.
– Я опаздываю на репетицию, – сказал он.
Движение его губ пробудило в Татьяне новую волну желания. Сегодня она не получила удовлетворения. Ее зрелая чувственность требовала долгих ласк, которые утомляли парня. Но он не смел в этом признаться.
– Останься еще на минутку, – прошептала она, любуясь выпуклыми мышцами на его груди.
– Сюда могут прийти!
– Я закрыла дверь изнутри. А ключ только у меня!
– Как же уборщица наводит здесь порядок?
– В моей двери – два замка. Один для меня, другой для всех остальных. Когда я ухожу, запираю на верхний, а когда хочу, чтобы никто не вошел, – на нижний.
– Никто этого не замечает?
– Люди жутко ненаблюдательны.
Она потянулась к любовнику, но тот отстранился и сел, натягивая джинсы. Не мешало бы помыться перед тем, как выйти на сцену. На первом этаже есть маленькая душевая. Правда, он уже не успеет привести себя в порядок.
Татьяна продолжала лежать, с сожалением глядя, как он одевается и приглаживает волосы перед зеркалом. То, что они встречаются днем и рискуют попасться, возбуждало ее.
– Ты трусишка, Гена…
– Не хочу получить нагоняй от главного.
Он имел в виду режиссера, которого боялись все, кроме Татьяны. Ей что? У нее богатый муж. Зачем она работает, вообще непонятно. Он бы на ее месте наслаждался свободой и тратил дармовые денежки.
– Ты меня любишь?
– Конечно! – Он небрежно поцеловал ее в щеку.
Татьяна положила глаз на молодого актера Геннадия Беспалого, как только тот появился в театре. Парень приехал из провинции и попал в труппу по протекции своей тетки. Та занимала какую-то важную должность в министерстве культуры. Директор театра, существующего на государственные дотации, не смог отказать влиятельной чиновнице.
Жена Бушинского работала в театре бухгалтером. Супруг посмеивался над ней и не раз предлагал более прибыльное место.
– Что тебя держит в этом вертепе? – удивлялся он. – Платят копейки, и никакой карьеры.
Татьяна устала ему объяснять, что вертеп – это ящик с марионетками для рождественских представлений. Самсон всегда отвечал одно и то же:
– Я думал, это притон разврата. Впрочем, верно и первое, и второе.
Бушинский не уважал артистов. Он считал их фиглярами, недостойными быть принятыми в приличном обществе. Разубедить его в этом жена не сумела. В первые годы брака Самсон изводил ее ревностью, потом остыл, а потом притерпелся. Его едкий сарказм перешел в ироническое подтрунивание. Татьяна привыкла и не обижалась. Раньше у нее и в мыслях не было завести себе любовника. Когда муж перестал ее ревновать, она закрутила служебный роман.
Геннадий поразил ее киношной внешностью и приятными манерами. Этот провинциал казался совершенно беспомощным в огромном городе. Татьяна взялась его опекать. Он снимал квартиру, ему не хватало денег на самое необходимое. Она предложила на первых порах оплачивать его проживание. Дальше – больше. Татьяна покупала ему одежду, продукты и даже посоветовала найти себе москвичку, чтобы решить квартирный вопрос.
Однажды она увидела, как Беспалый заигрывает с партнершей по спектаклю, и ее осенило: она влюблена! Ей ничего не стоило соблазнить актера, который делал первые шаги на сцене и нуждался в покровительстве. Тетка устроила Геннадия в столичный театр и умыла руки. О том, чтобы он поселился у нее, не могло быть и речи. «Раскрутки» она ему тоже не обещала.
«Я не собираюсь позориться и выпрашивать для тебя роли, – отрубила чиновница. – Не пробьешься самостоятельно – грош тебе цена!»
Геннадий затаил обиду и решил доказать родственнице, что не лыком шит. Это оказалось сложнее, чем он полагал.
«Твоя внешность, парень, идеально подходит для стриптиза, – заявил режиссер. – Может, тебе обратиться в ночной клуб?»
Словом, в театре его встретили в штыки. Труппа роптала, режиссер давал ничтожные роли. Геннадий почти созрел для того, чтобы подрабатывать стриптизом.
– Я не могу себя проявить, – жаловался он бухгалтерше. – Мой талант чахнет. Что мне делать? Сниматься за гроши в массовке?
Татьяна терпеливо выслушивала его нытье и все сильнее привязывалась к этому негоднику. Скоро она отдалась ему прямо в кабинете. Секс на столе случился у нее впервые в жизни, и она поняла, что это – неудобно. Через неделю в бухгалтерии появился диван, а свидания с Геннадием стали регулярными.
– Нас застукают, – побаивался он. – Лучше приходи ко мне домой.
– Мне здесь нравится!
Их встречи были быстрыми и бурными. Татьяна выбирала время до репетиции, когда в театр только начинали сходиться артисты. Труппа была небольшая, и всех бухгалтерша знала лично. В ее кабинет сотрудники заглядывали исключительно перед зарплатой.
– Нас не должны видеть вдвоем, – твердил Геннадий.
– В бухгалтерии нас никто не видит.
– Могут подумать, что…
Татьяна смеялась и закрывала ему рот ладошкой.
– Молчи! Никому не придет в голову, что мы с тобой делаем это прямо здесь, у всех на виду.
– Я не хочу доставлять тебе неприятности.
– Если мы будем встречаться в другом месте, это как раз вызовет подозрения. Кто-нибудь заприметит, намотает на ус, настучит.
Татьяна от природы обладала острым умом. Геннадий доверился ей.
Увлеченная своим чувством, она не заметила перемен, которые происходили с ее благоверным. Журнал «Бальзаковский возраст» случайно попался ей на глаза дома, на кухне. Она полистала страницы и удивленно спросила мужа:
– С каких пор ты читаешь женские журналы?
– Это мой журнал. Я его издаю.
– Ты?..
Татьяна еще раз пролистала журнал, более внимательно. Обычная гламурная дребедень, советы косметолога, психолога, диетолога… немного рекламы и короткие рассказики. Такого чтива на лотках хоть отбавляй.
«Ерунда, – заключила она. – Каприз богатого человека, которому наскучил его бизнес. Можно понять!»
Как ни странно, работа в театре была для Татьяны отдушиной, способом внести разнообразие в свою сытую благополучную жизнь. Раньше она работала ради куска хлеба, теперь – для развлечения. Если у человека нет проблем, он начинает их создавать. Отчасти любовная связь с Беспалым стала проблемой, определенным риском, который придавал жизни пряный вкус греха.
Поведение мужа насторожило Татьяну. Она успокаивала себя тем, что ее Самсон не из тех, кто бегает за каждой юбкой. Грудастые модели, которые позировали для глянцевых фото в его журнале, ей не соперницы. В глубине души Бушинский однолюб, предпочитающий стабильность во всем, особенно в личных отношениях.
Все же ревность зашевелилась в Татьяне и подняла голову. Самсон изредка баловал ее супружескими ласками, и эти ласки стали другими…
* * *
Лариса открыла страничку Бушинского в Твиттере. Он помещал там фотографии своей дачи на Клязьме, посты о пробах пера и увлечениях. В последний раз бизнесмен заглядывал на страничку еще весной.
– Оказывается, он любит рыбалку и теннис, – сообщила она Ренату. – У него есть собственный корт. Ты умеешь играть в теннис?
– Нет.
– Я тоже. А рыбу ловить?
– Проще купить ее в супермаркете.
– Красивый у него дом! Деревянный, с каменным цоколем.
На многих фото Бушинский был заснят с управляющим, который то играл с ним в теннис, то ловил рыбу.
– Какой-то Ступников, – сказала Лариса. – Похоже, они приятели. Хуже нет, когда работа завязана на дружеских отношениях. Смотри-ка, они с управляющим жарят шашлыки… О жене тут ни слова! Кстати, я не нашла Татьяну Бушинскую в соцсетях. Видно, она равнодушна к общению в Интернете.
– Неужели есть такие женщины?
– Сколько угодно! Я, например. Кстати, мне не доставляет труда вообразить себе жену Бушинского, но Джейн Рейли – неуловима. Как ни старайся, ничего путного в голову не идет. Одни нелепости.
– А что ты скажешь о Татьяне? Сравним наши представления?
Они сосредоточились на образе госпожи Бушинской, и та предстала перед ними во всей красе.
– Ну… ей лет тридцать, хорошая фигура, дорогая одежда… Она работает!
– Неужели? – усмехнулся Ренат. – Не ради денег, надеюсь? Бушинский не похож на скрягу, который экономит каждую копейку. Нам он отвалил щедрый аванс.
– Некоторые толстосумы весьма прижимисты. Но Самсон к ним не относится, – подтвердила Лариса. – Он не заставляет жену отчитываться о покупках и не скупится на ее потребности. Ба!.. Да у нее любовник!.. Молодой мужчина…
– Красавчик. Настоящий альфонс. Расчетливый наглец под маской наивного скромника.
– Интересно, чем он занимается?
– Стриптизер! – выпалил Ренат и засомневался. – Хотя постой… Его посещают мысли заняться стриптизом, но он не спешит их осуществлять…
– Его занятие предполагает выходы на публику. Он имеет дело со сценой. Неужели актер?
– Бушинский, бедолага, не знает, что жена наставляет ему рога. Ему не до этого. Он пылает страстью к Джейн Рейли. Пожалуй, это самое сильное чувство за всю его жизнь…
– Во всем этом есть какое-то несоответствие!
– Я бы сказал, опасное несоответствие…
Глава 6
Геннадий едва сдерживал бешенство. Бездарный режиссер без конца одергивал его и делал замечания.
«Он просто издевается надо мной, – злобно кривился актер. – Его гложет зависть! Я молод, хорош собой и талантлив. Он бы с радостью вышвырнул меня вон, да кишка тонка. Боится, каналья!»
Режиссер в самом деле побаивался всерьез задевать новичка, но отказать себе в мелких придирках не мог. Этот провинциальный хлыщ раздражал его своим гонором. Глуп как пробка, а туда же, – петушится, огрызается.
– Все! Ты меня достал, парень! – побагровел он после очередной реплики Беспалого. – Здесь тебе не школьный драмкружок! Не испытывай мое терпение!
Геннадий вспыхнул, развернулся и ушел со сцены. Она в театре «Тет-а-тет» была небольшая, рассчитанная на постановку камерных пьес.
– Ну и черт с тобой! – крикнул ему вдогонку режиссер. – Проваливай! Ишь, характер он показывает! Ты хотя бы слова выучи!
Артисты перешептывались и хихикали, что окончательно вывело его из себя. Он рявкнул на них и закончил репетицию.
– На сегодня с меня довольно…
Беспалый этого уже не слышал. Он шагал по коридору, громко топая и сжимая кулаки. Хотелось кинуться к Татьяне, поплакаться в жилетку и получить порцию сочувствия. Но он не рискнул. После репетиции любой сотрудник мог сунуться в бухгалтерию с каким-нибудь шкурным вопросом. И тогда…
Геннадий гнал от себя дурные мысли. Татьяна казалась ему странной женщиной, немного с вывихом. Имея богатого мужа, зачем-то торчит в жалком театришке, трудится за мизерную зарплату. Актрисы завидуют ее нарядам и украшениям, льстят, одалживают у нее деньги и за глаза осуждают. Мол, с жиру бесится баба. Выпендривается. Детей нет, вот она и свихнулась на этой почве.
Он остановился у ее двери, тряхнул головой и прошел мимо. Не сейчас! Потом, когда выдастся удобный момент, он расскажет ей, как тяжко ему приходится в этом городе, чужом и равнодушном к маленькому человеку.
Геннадий не признавался себе, что боится мужа бухгалтерши, господина Бушинского. Не дай бог, тот пронюхает об измене супруги! Но отказаться от близости с Татьяной он не может. Сам он не потянет аренду квартиры и жизнь в мегаполисе.
Иногда его посещали мысли о смерти Бушинского. Пожалуй, он бы женился на вдове. Принес бы в жертву свою свободу в обмен на беззаботное существование. Татьяна его обожает. Она ничего не пожалеет, чтобы угодить ему. То, что она старше – скорее плюс, чем минус.
Молодой человек шел по улице, не замечая прохожих, и чуть не сбил с ног тощую даму в очках. Та возмутилась. Он рассыпался в извинениях. В этот момент в его кармане зазвонил телефон.
– Алло? Нет, репетиция не закончилась… Я послал главного и ушел!.. Когда?.. Сегодня вечером?.. Хорошо… Да… Я буду свободен…
* * *
Секретарша покосилась на свежий номер журнала «Бальзаковский возраст», передернула узкими плечиками и подала шефу бумаги на подпись. Она не знала, что Бальзак – это французский писатель, а «бальзаковский возраст» подразумевает женщин от тридцати до сорока лет. Зато девица имела длинные стройные ножки и смазливое личико. Ее устроил к Бушинскому знакомый, с которым она за это переспала.
– Чего тебе, Алина?
– Подпишите, Самсон Карлович…
Он не глядя поставил свою размашистую подпись и указал на дверь. Иди, мол, не мешай.
– Вам кофе сделать?
– Давай, – согласился шеф, не отрываясь от телефона.
Секретарша тщетно пыталась соблазнить Бушинского. Он был женат, но это не помеха. В его годы любой мужчина уже окольцован. Алина из кожи вон лезла, чтобы понравиться шефу. Глубокие декольте, короткие юбки и недвусмысленные позы, которые она нарочно принимала, не возымели действия. Но девушка не унывала.
Она взяла подписанные бумаги и направилась к двери, виляя бедрами, однако Бушинский даже головы не повернул.
Алина никак не могла взять в толк, о какое препятствие разбиваются ее усилия. Может, шеф любит жену до сумасшествия? Не похоже. Может, у него уже есть любовница? Этот факт не смущал предприимчивую секретаршу. Устранить соперницу было для нее делом принципа.
Алина не собиралась разбивать семью Бушинского, чтобы выйти за него замуж. Роль законной супруги ее не привлекала. Весело проводить время и получать дорогие подарки куда приятнее, чем исполнять скучные домашние обязанности. Мужчины недостойны того, чтобы посвящать им свою жизнь. С некоторых пор у Алины появилось убеждение, что все они – лицемеры и предатели.
Она готовила кофе и думала, как бы залезть в компьютер шефа и проверить его почту. Она навела справки о госпоже Бушинской и была поражена, что та работает в бухгалтерии какого-то затрапезного театра.
– Дура! – пробормотала Алина, наливая кофе в маленькую чашечку. – Вышла замуж за деньги и продолжает вкалывать!
Мысли о жене шефа крутились в ее очаровательной головке. Неужели Бушинский – примерный семьянин? Вряд ли. На подкаблучника он не похож.
Она вошла в кабинет с подносом. Самсон Карлович велел поставить кофе на стол и отправил Алину восвояси. Он даже не удосужился поблагодарить.
Вечером Бушинский отпустил секретаршу домой, а сам остался в офисе.
В это время Джейн изредка выходила на связь. Они обменивались скупыми строчками в сети.
«Знаешь, какой я тебя вижу? – писал он. – Ты молодая, очень стройная и элегантная. У тебя тонкие черты, бледная кожа, большие глаза и красивый рот. Волосы скорее темные, чем светлые. Верно?»
Она не отвечала ни «да», ни «нет». Джейн охотно рассказывала о своем окружении и молчала о себе. Это разжигало интерес Бушинского сильнее самых хитрых женских уловок.
«Тогда в театре я высматривал тебя в партере, а потом с замиранием сердца ждал антракта. Ты быстро прошла мимо, не поднимая глаз. Волосы падали тебе на лицо. Это воспоминание до сих пор не дает мне спать. Когда я вновь увижу тебя, почувствую запах твоих духов?»
«Пока не знаю…»
«Что мне сделать для тебя? Я готов на многое. Готов бросить жену, если в этом дело. А ты смогла бы уйти от мужа?»
Они переписывались около получаса. Бушинский забыл обо всем, он опомнился, когда зазвонил его сотовый. Номер был незнакомый, но он даже не взглянул на дисплей.
– Слушаю!
– Я по поводу вашей жены…
– Вы кто?
– Доброжелатель…
Голос был глуховатый, вкрадчивый. Бушинский хотел нажать на кнопку сброса, но передумал.
– С Татьяной что-то случилось?
– Это уж вы сами судите, случилось или нет. Она вам изменяет.
– Что-о?
Мысль об измене жены давно не волновала его. Джейн заполнила его целиком, затмила его рассудок. Но сейчас от слов «доброжелателя» в нем заклокотало бешенство.
– Эй! – крикнул он в трубку. – Эй! Что ты болтаешь?
– Мы перешли на «ты»? Ладно. Значит, так: у твоей жены есть любовник. Молодой, наглый и меркантильный. Не удивлюсь, если они обчистят тебя до нитки и смоются куда-нибудь на Бали, наслаждаться любовью на твои денежки. Проверь свои счета, лох!
Бушинский взревел, но «доброжелатель» предусмотрительно оставил его наедине со своей яростью. Он швырнул телефон, и тот разлетелся на две части. Чашка перевернулась, холодный кофе разлился. На полировке стола образовалась бурая лужица.
– Пошел ты!.. Подонок!..
Бушинский разразился руганью. В дверь испуганно заглянул охранник, которому не терпелось остаться в офисе одному и включить телик.
– Самсон Карлович, что с вами?
– Прочь! – Бушинский запустил в него подставкой для карандашей. – Идиот…
Его выдержка дала сбой. Раньше он не позволял себе кидаться предметами в сотрудников. Неразделенная страсть к Джейн подтачивала его, толкала на неадекватные поступки. Чего стоит его визит к «виртуальным аналитикам»!
Бушинский выругался и закрыл лицо руками. Он дошел до предела, если доверился шарлатанам. Люди, которые отказались объяснять, в чем состоит их метод, потребовали за услуги немалую сумму, и он выложил деньги, не торгуясь.
– Идиот, – простонал он. – Какой же я идиот!.. Все вокруг – идиоты!..
Звонок «доброжелателя» доконал его. Татьяна! Неужели она опустилась до того, что спит с нищим молокососом? Позорит себя и мужа! Бросает тень на его фамилию! Он всегда считал театр вертепом. Вертеп и есть!
Бушинский кипел от злости. Как она посмела? Хочет развестись – нет проблем. Зачем обманывать? Он с радостью расторгнет брак, даже поделится частью бизнеса. Теперь у него есть Джейн! Они начнут новую жизнь…
Он собрал телефон и проверил, работает ли. Сотовый пронзительно задребезжал в его руках. Номер на дисплее был тот же, что и перед этим.
– Привет, «доброжелатель», – сострил Бушинский. – Что ты еще не сказал? Моя жена – лесбиянка? Агент ЦРУ? Предводительница секты сатанистов?
– У нее СПИД, – сухо сообщил голос. – Она наверняка заразила тебя. Сходи, сдай анализ.
Бушинский покрылся холодным потом.
– Шутка! – захихикал голос. – Расслабься. Она снимает квартиру своему альфонсу. Небось за твои бабки. Какой-то жалкий актеришка наставляет тебе рога. Неужели стерпишь?..
