Последние дни Венедикта Ерофеева – Наталья Шмелькова
Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор всем известных произведений «Москва – Петушки», «Записки психопата», «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и других, сам становится главным действующим лицом повествования. В последние годы жизни судьба подарила ему, тогда уже неизлечимо больному, встречу с филологом и художником Натальей Шмельковой. Находясь постоянно рядом, она записывала все, что видела и слышала. В итоге получилась уникальная хроника событий, разговоров и самой ауры, которая окружала писателя. Со страниц дневника постоянно слышится афористичная, приправленная добрым юмором речь Венички и звучат голоса его друзей и родных. Перед читателем предстает человек необыкновенной духовной силы, стойкости, жизненной мудрости и в то же время внутренне одинокий и ранимый.
Серия "Биография эпохи"
Почти ежедневный дневник, полный маеты и бессмыслицы. Шмелькова скрупулезно отмечает, как ее встретил Ерофеев – холодно или радушно, какую гадость сказала его жена или, наоборот, как неожиданно похвалила, кто приходил к писателю в гости, или к кому он сам наведывался. Приведены все более-менее одинаковые посвящения, которыми Ерофеев снабжал свои печатные подарки Шмельковой, и отрывки из его интервью, которые легко теперь можно найти целиком.
По уныло однообразному авторскому тексту время от времени пробегают интересные цитаты и истории, но их, начиная со второй половины книги, все меньше и меньше.
Из ценного и забавного:
– три ерофеевских письма Наталье и записка ей же
– четыре стихотворения из «Антологии поэтов общежития Ремстройтреста», которую составил Ерофеев (см. ерофеевское в цитатах)
– потешный текст-компиляция из писательских дневников на тему: «Что думают его знакомые о свежем Нобелевском лауреате Иосифе Бродском» (думают в основном ругательное, а Ерофеев его как раз очень ценил) – сдал его в зарубежное издательство в ответ на просьбу «написать хоть немного о…»
– не менее потешный текст-воспоминание о том, как Венедикт поступал во Владимирский пединститут. Вот выдержка из его разговора с экзаменаторами:
«– Кем вы сейчас работаете? Тяжело ли вам?
– Не слишком, – говорю, – хоть работа из самых беспрестижных и препаскуднейших: грузчик на главном цементном складе.
– Вы каждый день в цементе?
– Да, – говорю. – Каждый день в цементе».– история о том, как «кагэбисты» перехватили летний домик в Абрамцево, за который Ерофеев с женой внесли залог, а он со Шмельковой устроил в отместку маленькую вооруженную диверсию
– сведенья о звонках-угрозах в дом Ерофеева – мол, «когда же ты, гадина, подохнешь» и пр.
– намек на печальную судьбу дневников:
«Ерофеев жалуется на Галю: „У нее мерзкая привычка. Когда меня нет дома, она с лупой просматривает мои дневники и вырывает из них неприятные для нее страницы“. Сказал, что два дневника просто пропали».В результате, несмотря на то, что сам Ерофеев Шмелькову на эти дневники благословил: «Молодчага. Продолжай в том же духе», вышло так себе – эксклюзивный материал тонет в повторениях. С опорой на шмельковские записи получилась бы хорошая объемная статья, а так – полуфабрикат для исследователей. Вся надежда на биографию от Лекманова-Свердлова-Симановского, которая выходит на днях.
потрясающая, замечательная книга! полное погружение! к концу рыдал…