Наталья Николаевна Гайдашова
Евангелина и мятный пряник
Ещё Евангелина очень любила мамино трюмо. Оно располагалось в комнате у родителей рядом с софой. Если в секретере был идеальный порядок, то на крышке трюмо царил хаос. У мамы была страсть к духам, кремам, косметике. У неё их было изобилие, разноцветные коробочки, флакончики, шкатулочки в беспорядке красовались на всеобщем обозрении. Самой любимой вещью маминого трюмо у Евангелины была малахитовая шкатулка.
Из плотного картона граненной формы изумрудно-зеленная коробочка была внутри выслана белым атласом с тремя углублениями, где красиво лежали флакончики духов. Назывались они Топаз, Аметист, Сапфир. Запах имели очень приятный и нежный, когда Евангелина откидывала крышку коробочки, у которой был ограничитель в виде атласной ленточки, изготовленной из такого же материала, как и внутренность шкатулочки, то все три запаха сливались с друг другом, и внутренность коробочки источала тонкий аромат.
Евангелина сидела перед трюмо на низкой банкетке. В руках она держала малахитовую шкатулку и с удовольствием вдыхала запах духов. Она никогда не наводила порядка во владениях маминой «красоты», потому что мама сказала, что это её пространство, где беспорядок нисколько не вредит, а наоборот, притягивает взор. Евангелина достала из коробочки «Топаз», открыла крышечку и бережно перевернула флакон на кончик пальца. Потом перенесла капельку духов себе на висок, закрыла флакон и положила его в атласное углубление шкатулки. Евангелина прикрыла глаза, с удовольствием улавливая аромат «Топаза».
– У меня это тоже любимый запах, – сказала мама. Она стояла за спиной Евангелины и вытирала руки полотенцем. Весёленький фартук был надет поверх платья, мама никогда не готовила без фартука. Она только что вернулась с работы и, не переодеваясь, начала собирать ужин. К приходу отца стол уже всегда был накрыт.
– Как прошел день? Как дела в школе? – спросила мама и села рядом на софу.
– Все хорошо. К нам в класс пришел новый мальчик.
– Что за мальчик? Как учиться, как выглядит, где учился раньше? – мама очень любит задавать вопросы. Папа иногда в шутку называет маму «любопытной Варварой», хотя ее в действительности зовут Варей, папа все-таки намекает на мамину любознательность, а не на имя.
– Выглядит он обычно, где учился раньше не знаю. Только, мама, мне его жалко.
– Вот ещё глупости, – ответила мама, – мужчину жалеть нельзя, его надо уважать. Жалеют, как правило, слабых, сирых и больных. А ты за что его пожалела?
– Он в столовой с Володей Тихомировым подрался.
– И что? Здорово ему досталось от Володи?
– Нет, наоборот, досталось Тихомирову.
– Так за что же ты новенького мальчика пожалела? Кстати, как его зовут?
– Миша Селезнев, знаешь, мама, он сегодня первый день в нашем классе, а на него уже Маша нажаловалась, и Володя подрался с ним. Я пряник Мише предложила, а он мне нагрубил.
– Нагрубил? – ужаснулась мама.
– Курицей меня назвал.
– Вот уж зря ты его жалеешь. Миша-то у нас грубиян.
– Нет, мама. Мне кажется, что он просто очень обиделся, вот и нагрубил мне.
– А ты разве не обиделась на него?
– Сначала обиделась, а потом поняла, почему он меня обозвал. Он во всех ребятах нашего класса врагов начал видеть, а я, наоборот, хотела показать ему, что хочу поддержать его.
– Зачем же Миша стал драться с Володей? Нельзя было без этого обойтись?
– Володя первый начал. Он его ударил ни за что. Придумал, что Миша на его место в столовой сел.
– Почему?
– Не знаю, Володя вообще очень странный. На прошлой неделе позвонил нам в дверь, я открыла, а он стоит внизу на площадке, достал из кармана мелочь и стал в меня её кидать. Я ему говорю: «Ты зачем это делаешь?» А он не отвечает, стоит и смеется.
– Что же ты сделала?
– Ничего, закрыла дверь. Я боюсь, что за плохое поведение Володю не примут в комсомол.
– Время ещё есть впереди, он осознает, что плохо себя ведет и исправится. Вы одноклассники и должны ему помочь.
– Мне кажется, что все проблемы у Володи из-за того, что у него нет мамы.
– Апельсинка, – мама подошла к Евангелине и поцеловала ее в рыжую макушку. – Жить без мамы очень тяжело не только Володе, папа его тоже остался без жены. Им обоим тяжело.
