Наталья Корепанова
По следу Жезла
Приношу огромную благодарность:
моим вдохновителям и критикам
Наталье Шигаповой,
Наталье Фукаловой
и Алёне Мироновой,
без советов которых
эта книга вряд ли бы появилась,
Юлии Волкодав,
создателю замечательного курса
по писательскому мастерству,
который очень помог мне
в работе над этой книгой.
Алексею Хитрину – за чудесный рисунок
ПРОЛОГ
СТЭНН
– Стэнн! – отчаянный крик девушки прозвучал настолько явно, что молодой мужчина, спящий на кровати в большой, но скромно обставленной комнате, вздрогнул, открыл глаза и резко сел. Но тут же выдохнул сквозь сжатые зубы, провёл руками по лицу, снимая напряжение, и снова лёг.
Сон. Всего лишь сон. Пора бы к нему привыкнуть. Уже сорок лет он видит его в эту ночь – ночь перед самым несчастным днём в его жизни.
Мужчина прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая бешено бьющееся сердце.
Надо вставать. Больше он не уснёт, сколько бы не лежал. Не стоит зря тратить время, лучше пораньше выехать, пока летнее солнце ещё не начало жарить. Путь предстоит неблизкий.
Откинув лёгкое одеяло, Стэнн поднялся, подошёл к открытому окну и выглянул в сад, залитый ярким светом восходящего солнца. Там, по дорожкам, вымощенным жёлтым камнем, по густой, но аккуратно подстриженной траве, носился, радуясь новому дню, огромный саблезубый гепьерд со смешной детской кличкой «Мурлыка».
Стэнн свистнул. Мурлыка кинулся к дому, и, приветствуя хозяина, начал прыгать по лужайке под окном, напоминая расшалившегося котёнка.
– Мурлыка, – улыбнулся мужчина. – Ты же взрослый зверь, а ведёшь себя, как ребёнок. Пора остепениться.
Мурлыка сел, поднял голову, уставился жёлтыми глазами, словно спрашивая: «Теперь ты доволен?»
– Молодец, – ответил Стэнн на невысказанный вопрос. – Сегодня поедем в горы. Ты готов?
Гепьерд зевнул, продемонстрировав хозяину громадные клыки, затряс головой.
Стэнн расхохотался:
– Не хочешь, значит? А всё равно придётся.
Мурлыка, почувствовав, что настроение хозяина изменилось, радостно вскочил, перебирая лапами, как застоявшийся конь.
– Ладно, беги пока, – отпустил зверя Стэнн. – Я позову, когда понадобишься.
И отошёл от окна. Быстро оделся, вышел из комнаты, по широкой лестнице с коваными ажурными перилами спустился на первый этаж в кухню. Там уже вовсю хозяйничала статная красивая женщина. На первый взгляд её можно было приять за сестру Стэнна, и только мудрый взгляд чёрных глаз выдавал её возраст.
– Доброго утра, мам! – Стэнн подошёл к матери, чмокнул её в щёку. – Завтрак уже готов?
– Конечно, – улыбнулась женщина. – Садись. Отца ждать не будешь?
– Сегодня – нет, – мотнул головой сын. – Хочу пораньше выехать.
– Опять к пещере поедешь? – с лёгким неодобрением спросила мать.
– Мам, не надо…
– Стэнн! Прошло сорок лет! И ты каждый год в этот день туда ездишь. Может, хватит уже душу себе рвать?
– Мама! – в голосе сына зазвучал металл.
– Стэнни, – мягко ответила женщина, и сын опустил глаза:
– Прости, ма…
– Я понимаю, – грустно промолвила мать. – Ты такой же однолюб, как все мужчины в твоём роду. Только вот не знаю теперь, дар это, или проклятие. Ты даже не видишь, сколько вокруг хороших девушек мечтают разделить с тобой жизнь.
– А заодно деньги и титул, – насмешливо отозвался Стэнн.
– Тебе почти шестьдесят!
– Вот именно! Всего шестьдесят! Я ещё только жить начинаю! Ты меня во сколько родила, вспомни! Тебе уже около двухсот лет было!
– Мы с папой хотели пожить для себя, карьеру сделать.
– Ну, и я хочу.
– Карьеру ты уже сделал, а жить для себя в одиночестве, сутками пропадая на работе…
– Мам, не начинай. Я вполне доволен своей жизнью. У меня интересная работа, хорошие друзья. И ещё много лет впереди. Успею ещё жениться.
Женщина подошла к сыну, привлекла к себе, прижала его голову к своей груди, погладила по собранным в «хвост» длинным волнистым волосам, вздохнула печально:
– Хорошо, милый. Поезжай. Прогулки на свежем воздухе ещё никому не повредили.
– Спасибо, мам, – Стэнн прижался губами к лежащей на его плече руке матери. – Ты всегда меня понимаешь.
Мать снова вздохнула. Стэнн поднялся:
– Я пошёл.
– Ты так и не позавтракал…
– Я не хочу, мам.
– Возьми с собой, там поешь, – женщина повела рукой. Со стола у мойки слетел заранее приготовленный хорошо запечатанный свёрток, подлетел к Стэнну.
Стэнн улыбнулся:
– Что бы я без тебя делал, ма!
Подхватил свёрток, пошёл к дверям.
– И ещё, сынок…
Стэнн остановился, посмотрел, вопросительно подняв брови.
– Возвращайся через холм. Мне почему-то кажется, что тебе сегодня надо там побывать.
– Хорошо, мам. Спасибо.
Стэнн вышел, а женщина, устало опустившись на стул, грустно посмотрела ему вслед.
ЧАСТЬ 1
БОГИНЯ ЛУНЫ ДРЕВНЕГО НАРОДА
СЕЛЕНА
Я стояла на вершине высокого холма и смотрела на лежащий передо мной город, пытаясь понять, где я очутилась и в какую сторону мне лучше пойти, чтобы оказаться…
А, собственно, где мне нужно оказаться?
И что я вообще здесь делаю?
Я снова огляделась. Справа от меня, километрах в трёх, стеной стоял густой лес. Сзади, за степью, далеко у горизонта, тянулись горы. Слева, разлившись широкой лентой, важно и неторопливо текла величавая, глубокая река. А вдоль её берега и вокруг соседнего, более пологого, холма, огороженный высокой крепостной стеной, расположился большой город.
Центром города был замок. Высокие башенки по его краям и шпиль посередине придавали ему сходство с устремившейся ввысь ракетой из фантастической повести, которых я в своё время перечитала не один десяток. Замок стоял на холме, и был виден с любой точки города.
Сам город, лежащий на равнине, делился неширокими улочками на относительно ровные квадраты. Количество построек в каждом таком квадрате, видимо, зависело от состоятельности владельца. Вблизи замка чаще всего весь квартал занимал один большой дом, окружённый роскошным садом или парком. Но чем дальше от холма разбегались улицы, тем больше домов становилось в квартале. А у городских стен дома уже теснились, как сельди в бочке, и тогда между улицами оказывалось до десятка небольших домиков с маленькими палисадничками.
Вдоволь налюбовавшись открывшейся передо мной панорамой, я в очередной раз задалась вопросом: где я нахожусь и как я здесь очутилась? Вопрос был не из лёгких, но почему-то ни страха, ни паники не вызывал. Ну, оказалась я в незнакомом месте, ну, не знаю, как отсюда выбраться. Подумаешь, проблема! Сейчас пойду в город и всё узнаю!
Дома, наяву, я бы уже вся испсиховалась от страха, не понимая происходящего, а тут, во сне, такая смелая стала…
Что-о-о-о?
А что… вполне разумная мысль.
Я тряхнула головой и решительно двинулась к виднеющейся в просветах высокой травы тропинке. Пожалуй, надо наведаться в город. Какими-то до боли знакомыми кажутся мне его башенки и улицы. Где и когда я могла их видеть?
СТЭНН
Стэнн сидел на спине бегущего неспешной рысцой Мурлыки. День уже клонился к вечеру. Путь к горам был неблизкий, Мурлыка устал и теперь, по дороге домой, Стэнн не торопил его. Пусть бежит, как хочет. Какая разница, во сколько они вернутся в Лэнмар.
Стэнн тоже устал, но усталость была не физическая. Вот уже сорок лет каждый год в этот день он уезжал в горы, к маленькой пещере, и долго сидел возле неё, вспоминая события своей далёкой юности и свою первую и, видимо, единственную любовь. Сорок лет прошло, но до сих пор горел на его губах их первый поцелуй, а в ушах стоял её последний крик. И не проходило чувство вины от того, что это он привёз её в пещеру, из которой она уже не вышла. Вина эта давила тяжёлым грузом на душу, и от этого чувствовал себя он так, словно целый день выполнял тяжёлую и неприятную работу.
Стэнн вздохнул, вспомнив разговор с матерью. Её, конечно, тоже можно понять. Переживает она за сына, хочет ему счастья. Но кто ж виноват, что в роду у них все однолюбы и, раз полюбив, хранят верность любимой всю жизнь. И права мама, не понять теперь, радость это или беда…
Впрочем, и в другом мама права: нельзя всю жизнь провести в одиночестве. Когда-нибудь он женится. Лет через сто. Или двести. Когда пропадёт последняя надежда на возвращение той единственной, которая ему нужна. А пока ему и без жены неплохо.
Бегущий без дороги напрямик Мурлыка внезапно забеспокоился, стал вертеть головой, принюхиваться, и вдруг кинулся в сторону и помчался к вершине холма прямо через заросли высокой травы.
– Ты чего? – не ожидавший такого прыжка Стэнн покачнулся, натянул поводья, притормаживая мчащегося со весь опор зверя, но обычно послушный гепьерд не среагировал, продолжая крупными прыжками нестись к понятной только ему цели.
Заинтересовавшись его удивительным поведением, мужчина отпустил поводья, давая Мурлыке возможность бежать, куда он хочет. А тот, обогнув колючие кусты, выскочил на тропинку, и Стэнн увидел идущую к городу невысокую худенькую девушку. Мурлыка приветственно рыкнул. Девушка оглянулась, испуганно вскрикнула и попятилась, не сводя глаз с неожиданно появившегося за её спиной хищника.
Сердце резко провалилось в пятки, потом подскочило и забухало где-то в горле. Стэнн судорожно сглотнул и автоматически мысленно произнёс успокаивающее заклинание, не сводя глаз с такой знакомой фигурки. И, увидев расширившиеся от страха глаза девушки, поспешно спрыгнул с гепьерда:
– Не бойся, он тебе ничего не сделает!
Мурлыка потянулся к девушке, обнюхал её, и вдруг ткнулся лобастой башкой в её руку и – замурлыкал.
А Стэнн, чувствуя, как наполняется ликованьем душа, торжествующе воскликнул:
– Он узнал тебя! Селена, Мурлыка тебя узнал!
И с трудом сдержал несолидное, не соответствующее его возрасту и должности, совершенно детское желание запрыгать на месте от переполняющего его восторга.
СЕЛЕНА
Продравшись сквозь заросли высокой ароматной травы, я вышла на довольно широкую и хорошо утоптанную тропу, ведущую к городу. Но не успела и пары шагов сделать, как сзади раздался какой-то шорох и короткий звериный рык.
Я испуганно оглянулась и чуть не заорала от страха.
Передо мной стоял великолепный зверь, на котором сидел не менее великолепный мужчина. Но мужчину я разглядела позже. В первое мгновение мне было не до всадника. Моим вниманием полностью завладел страшный хищник.
Представьте себе гепарда величиной с лошадь. Мощное гибкое тело на крепких мускулистых лапах. Шкура цвета хаки: переплетающиеся между собой пятна песочного, коричневого, чёрного и зеленовато-болотного цвета. Длинный, нервно подрагивающий хвост. И – острые клыки, высовывающиеся изо рта, как у саблезубого тигра. Да уж, не хотела бы я встретиться с подобным экземпляром один на один где-нибудь в степи. Впрочем, как и в лесу, на реке, да и в любом другом месте.
Я попятилась, освобождая место на тропинке, с одной надеждой, что этот милый котик уже позавтракал перед дорогой.
– Не бойся! – крикнул всадник. – Он тебе ничего не сделает!
И поспешно спрыгнул на землю, не выпуская из рук поводья. И я, наконец, отвела взгляд от зверя и посмотрела на его хозяина.
Он был красив, этот парень. Высокий, худощавый, смуглый, словно всё лето на пляже провёл. С правильными, я бы сказала – классическими, чертами лица. Длинные волосы небрежно собраны в хвост на затылке. Светлые штаны и белая рубаха навыпуск слегка запылились, видимо, он уже не первый час ехал на своём удивительном транспорте.
Его лицо показалось мне смутно знакомым. Интересно, где мы могли с ним раньше встречаться? А может, просто увидела его как-нибудь на улице или в троллейбусе, понравился, вот и перекочевал в мой сон?
Впрочем, сейчас мне было не до воспоминаний. Слишком испугал меня этот, пусть и приручённый, но всё же дикий зверь.
А гепард потянулся ко мне, обнюхал с ног до головы и вдруг ткнулся крепким лбом в мою руку – погладь! – и… замурлыкал. Правда, в первый момент мне показалось, что где-то рядом трактор завёлся. Зверюга тёрся об меня головой и был наверху блаженства, а я стояла, совершенно опешив и ничего не понимала.
– Он узнал тебя! – торжествующе воскликнул мужчина. – Селена, Мурлыка тебя узнал!
Мурлыка?
Мурлыка!!!
Неужели моя мечта сбылась, и я снова оказалась в Кэтанге? Через столько лет! А этот высокий красавец – Стэнн?! Ему было семнадцать, когда я перестала видеть этот сон. Худой нескладный подросток, не знающий, куда девать свои конечности. А сейчас – мужчина в расцвете лет. Немудрено, что я не сразу его узнала! Как давно это было!
Впервые здесь я оказалась, когда мне только-только исполнилось девять лет.
Тот день у меня не задался. Сначала я схлопотала «пару» по физкультуре, которую часто пропускала по причине слабого здоровья и поэтому так и не научилась подниматься в гору на лыжах «ёлочкой», а именно этого и потребовала у меня на зачёте физручка. Затем поссорилась с дворовыми подружками. Точнее, это они со мной поссорились, не поставив меня об этом в известность. Когда я вышла гулять, они, вместо того чтобы подойти ко мне или хотя бы подождать, когда я дойду до них, вдруг развернулись и умчались в соседний двор. Бежать за ними было бесполезно, их там наверняка уже не было. Это развлечение называлось «бегать от…» и не имело под собой никаких объективных причин. Просто мне не повезло – сегодня я во двор вышла последней, и коалиция уже сложилась. Побродив кругами вокруг заснеженной клумбы и скатившись пару раз с горки, я ушла домой и потом мрачно смотрела из окна, как вернувшиеся во двор подружки лепили снеговика и валялись в сугробах. А потом пришла с работы мама, и мне попало за беспорядок в комнате. В общем, то ли звёзды не так встали, то ли Луна была в каком-то не том доме, но день, определённо, оказался не из лучших. И вечером, выключив свет и забравшись под одеяло, я расплакалась, вспоминая события этого неудачного дня. Я жалела себя и мечтала исчезнуть куда-нибудь из этого несправедливого мира.
«Вот уеду далеко-далеко… они тогда пожалеют… а я им даже писать не буду…» – всхлипывала я, наслаждаясь своей «страшной» местью…
…как вдруг услышала:
– Чего ревёшь? Тебя кто-то обидел?
Я подняла голову и изумлённо уставилась на стоящего передо мной мальчишку.
Мальчишка как мальчишка. Худой и высокий. Длинные волосы собраны в «хвост» на затылке («Как у девчонки», – удивлённо подумала я). Загорелый до шоколадного цвета. А в выразительных больших чёрных глазах с длинными густыми ресницами читались сочувствие вперемешку с удивлением.
– Кто тебя обидел? – снова спросил парень.
– Да так… все помаленьку, – ответила я, ошарашено оглядываясь по сторонам. – А где это я?
Переход от тёмной спальни к солнечному песчаному пляжу был, мягко говоря, довольно неожиданным. Солнце уже садилось, но света от него было ещё вполне достаточно, чтобы шокировать непредвиденным контрастом.
Я сидела на песке около широченной реки, а в нескольких шагах от меня возвышалась городская стена, у ворот которой лениво бродили стражники в лёгких кольчугах. Длинные ножны с высовывающимися ручками мечей едва не волочились по земле.
Я перевела взгляд на мальчишку, который, посмотрев на меня, как на чокнутую, всё-таки ответил:
– Как – где? В Лэнмаре.
Ладно, хоть пальцем у виска не покрутил. Но я всё-таки продолжила допрос:
– А как я тут оказалась?
Хотя, конечно, понимала, что вряд ли этот пацан сможет ответить что-нибудь путное.
– Слушай, с тобой всё в порядке? – уже не на шутку встревожился парень.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Вроде, да.
Рыдать в подушку мне уже абсолютно расхотелось, да и страха почему-то не было. Одно любопытство: где же это я очутилась, и как я сюда попала.
– А ты кто? – снова обратилась я к внимательно разглядывающему меня мальчишке.
– Я – Стэнн Фарроас. А тебя как зовут?
– Меня?
Имя парня меня удивило. Никогда ничего подобного не слышала. Поэтому и называть ему своё настоящее имя показалось неправильным. «Лена» – что-то слишком скучное и будничное. А я, судя по всему, уже не дома, не в своём городе и даже, наверное, не в своей стране. Ну, да. Таких стражников у нас днём с огнём не сыщешь. Но, раз уж я оказалась в таком загадочном месте, то надо и имя себе придумать необычное.
Я подняла глаза к быстро темнеющему небу и внезапно увидела поднимающуюся из-за горизонта громадную луну. И тут же перед глазами возникла картинка из детской книжки про космос, которую я читала буквально вчера: астроном смотрит на Луну в телескоп, а рядом надпись, что по-гречески Луна называется Селеной. Название это мне очень понравилось. Веяло от него чем-то таинственным, сказочным…
Заявила обрадовано:
– Я – Селена.
– Красивое имя, – уважительно кивнул головой мальчишка. – А ты почему здесь сидишь одна? Темнеет уже. И ворота скоро закроют.
– Мне идти некуда. У меня тут знакомых нет, – погрустнела я.
– Есть, – твёрдо сказал Стэнн. – Я знакомый. Уже целых пять минут. Так что пошли ко мне.
– Пошли, – согласилась я и, встав, отряхнула красивое розовое платье. Точно такое же, как то, на которое в прошлые выходные любовалась в витрине магазина, представляя, как бы хорошо я в нём выглядела.
Но почему-то меня это совсем не удивило.
Стэнн провёл меня через ворота, мимо улыбнувшихся ему, как старому знакомому, стражников, и повёл по ровной, как по линейке очерченной, улице. Мы шли долго, через весь город, к большому дому, стоящему у самого подножья холма. Стэнн не торопился. Поняв, что я в Лэнмаре впервые, он болтал без умолку, знакомя меня с историей города и рассказывая о его знаменитых жителях.
Проходя мимо высокого дома с башенкой, на верхушке которой болтался флюгер, изображавший какую-то неведомую мне птицу, Стэнн сказал:
– Здесь живёт лорд Атулис, ректор Высшей Школы магии и колдовства. Он – друг моего отца. Когда я вырасту, обязательно буду учиться в этой Школе.
– Какой школе? – не поняла я. – Магии и колдовства?
– Ну, да, – кивнул Стэнн. – Что, думаешь, не поступлю?
Я пожала плечами:
– Откуда я знаю. А вы тут что, колдовать умеете?
– Конечно! Не все, правда, но кто в этой Школе учился – те умеют. Чтобы туда попасть, надо экзамены сдать. Сложные. Но лорд Атулис говорит, что я справлюсь.
– Ты что, тоже колдун? – настороженно спросила я. О колдунах я знала только из детских сказок, а там они все были с определением «злой». Злая колдунья чуть не погубила Элли из Канзаса, злые колдуны чуть не отобрали жизнь у глупых девчонок и мальчишек, ну и ещё кучка классических примеров, типа Снежной Королевы и прочих подобных героев.
– Ну, что ты. Я ещё только учусь. Вот отец у меня – колдун настоящий. Главный Королевский Колдун – вот как его должность называется. Сильнее его в нашей стране колдунов нет! Да что в стране! На всей Сэлларии!
«Мамочки, куда я попала!» – запаниковала я, думая, не пора ли уносить отсюда ноги, но в этот момент Стэнн сказал, открывая калитку:
– Вот, пришли, – и пропустил меня вперёд.
А я, увидев раскинувшуюся передо мной панораму, сначала застыла в восхищении, а потом, как зачарованная, пошла по дорожке, разглядывая окружающее меня великолепие.
Посреди ухоженного и благоухающего сада стоял огромный трёхэтажный дом. Стены его были выкрашены в нежный кремовый цвет, а вдоль каждого этажа по периметру тянулись широкие балконы. Поддерживающие покатую крышу белые стройные колонны, такие же белые фигурные балясины на балюстраде и высокие, почти на весь этаж, окна, закруглённые сверху, придавали дому, несмотря на его размеры, лёгкость и воздушность.
От ступенек крыльца, огороженного коваными перилами, расходились дорожки из жёлтого кирпича («Как дорога в Изумрудный город!» – восторженно отметила я, горячая поклонница всей серии книг Александра Волкова). Две из них огибали большой круглый фонтан и затем, соединившись в одну, важно шествовали к воротам. Остальные, более узкие, извиваясь, бежали в разные стороны между клумб и кустов, создавая причудливые переплетения, давая возможность со всех сторон разглядеть изысканную работу садовника.
А сад и правда был великолепен. Аккуратно подстриженные «английские» газоны, на которых яркими пятнами выделялась буйно цветущая растительность, шарообразные кусты, высокие статные деревья – всё это, несмотря на явные следы планомерной работы садовника, каким-то непостижимым образом создавало ощущение дикой, неприглаженной, природы. В этом саду хотелось заблудиться и бродить без конца, отдыхая под деревьями, разглядывая броские цветы, слушая жужжание пчёл.
С открытым от удивления ртом я обошла вокруг дома, сопровождаемая посмеивающимся над моим восторгом мальчишкой, и вышла к неприметной калитке в окружающем сад высоком заборе. От калитки до ступенек к небольшой двери в боковой стене дома тянулась всё та же жёлтая дорожка, а по краям дорожки стояли пышные кусты разноцветных роз. Цветы, как, собственно, всё в этой стране, были огромные – каждый бутон с два моих кулака, а то и больше. Я никогда не видела таких красивых роз, поэтому остановилась около первого же куста, осторожно потрогала прохладные лепестки и восторженно прошептала:
– Настоящая!
Обернулась к юному колдуну и повторила, не веря своим глазам:
– Они настоящие!
Мальчишка опять посмотрел на меня, как на дурочку, и ответил:
– Конечно, настоящие. А какие они ещё могут быть?
Я смутилась:
– У нас таких больших роз не бывает. Наши раза в два меньше. И на одном кусте растут розы только одного цвета, а тут, смотри, куст один, а розы и красные, и жёлтые, и фиолетовые, и зелёные. Поэтому я и удивилась.
– У вас – это где? – с любопытством спросил Стэнн.
Я замялась:
– Ну-у-у… Я не знаю. Там, где я живу. А где это – я сама теперь не понимаю. Далеко, наверное.
И вздохнула, впервые подумав: а где же, действительно, мой дом, и как же я выбираться отсюда буду?
– Ничего, – махнул рукой мой новый друг. – Ты не переживай. Мой папа тебя домой вернёт. Он знаешь, какой колдун! Он всё может! На вот лучше, возьми.
И Стэнн сорвал мне самую большую розу – тёмно-фиолетовую с лиловыми разводами.
Я осторожно взяла её, боясь уколоться о шип. Мальчишка, видимо, это понял и рассмеялся:
– Не бойся. Ты что, не видишь, что шипов нет?
Я внимательно рассмотрела ровный и гладкий стебель и подняла глаза на парня:
– Как хорошо! А то я розы не люблю, потому что всё время укалываюсь.
– Это мама постаралась. Садовник постоянно царапался о шипы, вот мама и заколдовала кусты. Все колючки отвалились и больше не растут. Здорово, да?
– Здорово, – согласилась я. – А мама у тебя, значит, тоже колдунья?
– Да, – с гордостью ответил Стэнн. – Не такая, как папа, конечно, но тоже многое может.
Я снова затрепетала: сбывались самые большие мои страхи. Никогда не мечтала оказаться на месте героев, сражающихся с колдунами. От одной мысли о том, что меня смогут превратить в камень или, того хуже, в какую-нибудь лягушку, а то и вовсе съесть, меня в дрожь бросало. Надеюсь, мама этого мальчика не питается непрошенными гостями, как Баба Яга из русских сказок?
И услышала приятный женский голос:
– Стэнни, у нас гости?
Мы обернулись. На крылечке стояла красивая женщина. Высокая, статная, с длинными – почти до пят – густыми тёмными вьющимися волосами, заплетёнными в толстую косу. Мягкий овал лица, сужающийся книзу, пухлые губы и большие выразительные глаза – прямо, русская красавица. Выглядела женщина очень молодо, и я сперва подумала, что это, наверное, старшая сестра Стэнна.
– Мам, это – Селена. Она заблудилась и не знает, где её дом.
– Заблудилась? – удивилась женщина. Спустилась со ступенек крыльца, подошла поближе и окинула меня внимательным взглядом. Глаза её на мгновение удивлённо расширились, она вопросительно подняла брови, а потом лицо её приняло сосредоточенное выражение, которое через пару секунд сменилось доброй улыбкой:
– Меня зовут леди Икэсса Фарроас, а отца Стэнна – лорд Джэффас. Пойдёмте в дом, ребята.
Но не успели мы и шага сделать, как на крыльце, держа на руках мальчишку лет пяти, показался высокий сухощавый мужчина, очень похожий на Стэнна. Такой же смуглый, темноволосый, с крепким волевым подбородком и прямым носом. Из-под густых бровей зорко глядели чёрные глаза.
– Ну, и где тут наша гостья? – спросил он и быстро сбежал со ступенек.
«Как он узнал, что я здесь? – удивилась я. – В окно, что ли, увидел?»
Тогда я ещё не знала, что здешние колдуны владеют способом передачи мыслей на расстояние – мыслеречью. И леди Икэсса уже сообщила ему о моём появлении.
Лорд Джэффас осмотрел меня со всех сторон и весело присвистнул:
– Да уж, таких гостей у нас ещё не было. Стэнн, где ты её встретил?
– У реки у Южных ворот, – настороженно ответил тот. – А что-то не так, пап?
– Всё так, не волнуйся, – успокоил его отец. – Пойдёмте в дом, попьём чаю с тортом и поговорим. Интересно узнать, как ты здесь оказалась.
Поднявшись по ступенькам крыльца, пройдя по узкому коридору и миновав небольшую, идеально чистую кухню, мы вошли в уютную, со вкусом обставленную, столовую. И я опять распахнула в удивлении рот, во все глаза рассматривая это богатое великолепие, которое я раньше разве что в фильмах про царей видела.
Стены были обиты шёлком пастельных тонов. Вдоль одной из них, на узорном, песочного цвета паркете, стояли белые кресла с округлыми спинками и гнутыми ножками и небольшие изящные столики персикового цвета.
В высокие – до потолка – окна, обрамлённые светлыми шторами, задувал тёплый вечерний ветерок, игравший подвесками хрустальных люстр. Подвески издавали лёгкий прозрачный звон. В простенках между окнами стояли вазоны с яркими крупными цветами.
У противоположной от окон стены располагался огромный овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. За этим столом, наверное, человек сорок могло поместиться. За ним мы и расселись на мягких удобных стульях, таких же белых и с такими же гнутыми ножками, как и кресла.
Когда перед каждым из нас оказалось блюдце с тортом и чашка с ароматным чаем, лорд Джэффас спросил:
– Селена, расскажи, где ты живёшь? Как ты сюда попала?
Я растерялась:
– Я не знаю… я помню, что легла дома спать. Я с подружками поссорилась, и ещё мама меня отругала. И мне так обидно стало, что я одеялом с головой укрылась и заплакала. И вдруг услышала голос Стэнна. Он спросил: «Чего ревёшь?» Глаза открыла – а я не дома в кровати, а здесь, на берегу реки. Я теперь сама ничего не понимаю. И не знаю, как мне домой вернуться.
Я почувствовала, что сейчас опять расплачусь и наклонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы.
– Не переживай, съешь лучше конфетку, – лорд Джэффас подвинул мне вазочку. – Всё в порядке у тебя будет. И домой ты вернёшься очень скоро. Выспишься – и вернёшься.
– То есть как – высплюсь? – удивилась я.
– Понимаешь… даже не знаю, как и объяснить. Я тоже впервые с этим сталкиваюсь, но в древних книгах читал, что такое случалось и раньше… Словом, ты просто спишь. Спишь дома, у себя в кровати. А мы тебе снимся.
– То есть как это – снимся? – запротестовал Стэнн. – Мы что, её сон? И в действительности не существуем?
– Ещё как существуем! – улыбнулся лорд Джэффас. – Ты с Селеной только сегодня познакомился, но ты же помнишь всю свою предыдущую жизнь, правда? Без Селены.
– А вдруг и моя предыдущая жизнь ей тоже приснилась, – угрюмо пробормотал мальчишка.
– Да, это – тяжёлый вопрос, над которым наши философы бьются уже не первую тысячу лет, – рассмеялся лорд. – Чем сон отличается от яви и как реальность переплетается со сновидениями? Рассуждать на эту тему до конца жизни можно. Но пока можешь принять на веру мои слова, если ты мне, конечно, доверяешь: мы – вполне реальные люди, существующие независимо от снов Селены. А вот Селена немного выпадает из нашей реальности, что, собственно, совсем не мешает ей жевать этот вкусный торт, чего и тебе, сын, советую.
А я и правда накинулась на торт, позабыв про все свои проблемы. Такой вкуснотищи никогда в жизни не ела. На фоне его изумительного вкуса всё остальное казалось не стоящим внимания. Тем более что отец Стэнна пообещал мне, что всё у меня будет хорошо, и домой я вернусь очень скоро. Так что я перестала беспокоиться и решила получить от своего сна максимум удовольствия.
Но вдруг пришедшая мысль выбила меня из безмятежного настроения.
– Лорд Джэффас, а когда я проснусь… ну… я потом смогу ещё раз сюда вернуться?
– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил лорд. – Просто, засыпая, подумай о нас и захоти попасть именно сюда. Я думаю, у тебя получится.
Огромный камень упал с моей души, и я снова вернулась к торту.
Так началась моя жизнь в Лэнмаре, столице Кэтанга, одной из стран Сэлларии, продолжавшаяся целых восемь лет. Каждый вечер я ложилась спать – и оказывалась в доме Стэнна, ставшего мне за эти годы лучшим другом. И даже больше, чем другом. А потом что-то случилось, и я перестала видеть этот сон. И вот сейчас, после длительного перерыва, каким-то образом снова вернулась сюда.
– Стэнн! Здравствуй! Как я рада тебя видеть!
Я чуть на шею ему не кинулась, обрадовавшись нашей встрече. Но тут же смущённо потупилась: столько лет прошло. Может, он уже разлюбил меня. Совсем же мальчишкой был, когда мы расстались. Он, поди, за это время женился, кучу ребятишек завёл. А я к нему сейчас обниматься полезу. Шокирую парня.
И вместо горячих объятий неуверенно протянула ему ладонь, которую он сразу схватил обеими руками.
– А я-то как рад! Сколько лет прошло! Я уж и не чаял тебя встретить. Думал, ты никогда не вернёшься!
Стэнн сжимал мою руку, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не заключить меня в объятия, и только его аристократическое воспитание спасает меня от этого проявления бурной радости.
Значит, он всё-таки вспоминал обо мне?
– Стэнн… А меня здесь долго не было?
– Сегодня исполнилось ровно сорок лет со дня твоего исчезновения.
Сорок?! Это ж сколько ему теперь? Когда мы расстались, мы были одногодками. А сейчас ему… пятьдесят семь?! Впрочем, какая разница. Выглядит-то он лет на тридцать, не больше. Да и вообще, как мне помнится, здешние колдуны до пятисот лет живут, так что в любом случае до старости ему ещё далеко.
– Ты так хорошо запомнил день моего исчезновения?
Стэнн смущённо улыбнулся:
– Я… да, я запомнил… Я тебя поцеловал, а ты сказала, что ещё недостаточно взрослая, чтобы целоваться с мужчинами. А потом случился этот страшный обвал. И ты исчезла. И больше не появлялась. А я каждый год отмечал этот день в календаре, как самый чёрный день в моей жизни…
И меня вдруг даже передёрнуло, так ярко всплыли в памяти события того ужасного дня.
…Мы спешились недалеко от входа в пещеру и освобождённый от нас Мурлыка, потянувшись и зевнув во всю свою клыкастую пасть, растянулся на каменистой площадке. Горы были далеко от города, гепьерд вёз нас несколько часов и, конечно же, устал. Я потрепала его между ушей:
