Наталья Комисаренко
Вера, Надежда, Любовь
Рамка с печатным расплодом (в середине) и запечатанным медом (по верхнему краю, крышечки белого цвета). Это уже мед готовый к употреблению. Распечатывание сотов, я произвожу, специальной вилкой. Извлечение меда из рамок при помощи медогонки. В этом приятном занятии, мне помогает моя жена, Вера. Типичный вид струи зрелого меда при переливании в тару, – Веру процедура эта, настолько увлекает, что она забывает обо всем… – рассказывал Алексей своим коллегам, с такой страстью… – Что, коллеги, его заслушавшись, забыли по какому случаю они, сейчас вместе…
Пчеловоды-любители не облагаются налогами, излишки продукции мы с Верой, продаем закупочным организациям или на рынке.
В качестве хобби пчел разводили в прошлом, и разводят ныне многие известные личности. Среди них:
– Литвишко Петр Никитович – выдающийся пчеловод; – мой отец.
– Литвишко Алексей Петрович – пчеловод любитель. Закончив свой рассказ о пчелах, Алексей спросил своих коллег, я, вас, не уморил? Вот, что значат, для меня и Веры, пчелы! Занятие с пчелами, снимает напряжение, усталость, расслабляет и успокаивает… А еще мед и прополис, очень полезны для здоровья. Несколько снимков работы с пчелами:
– Например, вам я, завтра, по пчелке принесу и за шиворот пущу, хорошо? Для профилактики, согласны?.. – рассмеялся Алексей.
– Как сказать, – ответил Николай, осторожно косясь на Алексея: – серьезно он говорит или только притворяется? – Взгляд Алексея успокоил его – по-видимому, он шутил и подсмеивался над ними… Дело в том, что Николай «его коллега» с некоторых пор пытался заниматься ни один раз пчелами… Год тому назад, так как и ранее, «пчелы», его искусали, до, не узнаваемости. Он бросил, это увлечение навсегда…
Официально его не освобождая от занимаемой должности столяр-плотник, провели по совместительству и пчеловодом, он продолжал работать и пчеловодом в свободное от работы время, с дополнительным заработком «за внеурочное от работы время». Понятно, что его нельзя было послать в рабочее время.
– Это было бы весьма болезненно, – согласился Николай.
– Это была бы катастрофа. Поэтому надо делать все, чтобы не допустить этого, в рабочее время, – возразил Василий. Председателю надо сказать правду в глаза. Без Алексея, на работе, будет, положение критическое… Если нам не пойдут навстречу и не позволят в приемлемых условиях работать в цехе на рабочих местах всем, то мы, потеряем, упустим из рук реальную прибыль, которая когда-нибудь пригодится и им. Ведь зачем скрывать: в таких больших масштабах, как знает работу Алексей, большой объем и масса заказов, – которые принимает и выполняет, он лично; нельзя допустить, таких, простоев в работе – только надо удержать ее и использовать.
– Выступайте смелей, требуйте. Вы говорите не только от своего имени – за вами стою и я.
– Я буду, по возможности, требовать категорически, уточненный график, в связи с дополнительной работой пчеловода. – Они должны знать, насколько серьезно, будет, без меня, положение в цехе.
– Учитесь, вам это пригодится. Пока что вы плохо работаете, это я должен сказать без обиняков. Точно злости в вас нет, а если пробуете рубануть, попадаете мимо. Так нельзя, надо рубить наверняка. Сейчас у нас появилось в руках новое оружие… Проситься со мной в помощники. Один сторожем, другой помощником.
– Разве, ты, не понял? Что мы, их, боимся! Никогда! – протестовал Василий. Николай просто молчал…
– Вы еще много не знаете. К ним нужно привыкнуть и понять…
В цех вошел высокий, с белокурыми усами, председатель колхоза. Заметив накрытый стол, он поздоровался с ними одним взглядом, и Алексей ответил таким же незаметным кивком головы. Потом он пригласил его к столу. Председатель подошел к столу и заказал кофе, которое тут же, не присаживаясь, выпил, и стал переписываться с Алексеем, Василий и Николай незаметно ушли. Выходя, Николай посмотрел на Алексея и, сунув пальцы за борт пиджака, побарабанил по груди.
– Это тот, о ком вы мне говорили? – спросил председатель, когда они встретились на улице.
– Тот самый. Доверчивый и честный, во всяком случае, безвредный человек.
– Стоит взять сторожем?
– Почему же нет? Он довольно ответственный человек. Но с ним надо обращаться осторожнее. Остались еще кое-какие дурацкие предрассудки. Может заупрямиться.
– Мы его поставим в такое положение, что он будет рад любому предложению. На моих коллег можете положиться.
– Я знаю.– Председатель улыбнулся.
Вернувшись в цех, он заказал кофе и пожертвовал Алексею еще полчаса своего драгоценного времени. Потом поздравив его с рождением дочери, они распростились.
Вечером Алексей пошел домой. Село Свет он проезжал в темноте, но красновато-белое зарево доменных печей, похожих на разинутые звериные пасти, играло в ночи.
Проснувшись утром, он увидел за окном однообразную, напоминающую поверхность белоснежной скатерти землю, покрытую снегом. Каменные домики селян, дворы с сохнущим на веревках бельем, спокойные, проворные люди, вывозившие навоз на поля.
Доктор в родильном доме больше не мог держать Веру. Пытался продлить срок ее пребывания – ничего не вышло: отделение было переполнено.
Дочь и Вера чувствовали себя хорошо, а койку нужно было уступить другой женщине.
– Не беспокойтесь, доктор. Вы были так добры ко мне. И к дочери. Я никогда не забуду этого.
– Вот возьмите! – доктор протянул ей выписку из роддома. – Ведь вас доставили прямо из дома.
– Я благодарю. Возможно, мы с вами еще увидимся. И я хочу вам сказать спасибо за все, что Вы сделали для меня и моей дочери.
В Елани их встретил крупный, пушистый снег. Алексей ехал за Верой в роддом. Главной заботой в жизни Алексея и Веры стала дочка Люда. На обратном пути домой, ветер шумел за окнами машины, крупные снежинки падали и покрывали землю белым плащом.
Она вышла на улицу. Прямо у крыльца ее ждал Алексей. Они поехали домой в Красноталовку. Где их ждала Валентина Николаевна и их трое детей.
Вера думала, спрашивала себя и ждала ответа. Ведь рождение Людочки было, случайностью. Вера ухаживала за Таней в больнице в тот день, когда, ей, должны были прервать беременность. Один день думала Вера, один день и суждено, было, появиться на свет моей крошке. Земля молчала, но сердце подсказывало ей, что случай, который произошел, верный, правильный случай. Да, прости меня господи! Алексей изредка поглядывал на Веру, которая, на руках держала – обхватив и прижимая к себе крохотный сверток, их крошки, и приятно становилось тогда у него на душе. Что им сулило будущее? Все ту же гармонию между собой, все то же уважение со стороны тещи и полный достаток в семье.
– Это моя внученька? А ну-ка, дай? Ой, да она же совсем крошечная! Плачет!.. Потому что наверняка голодна. Ой, какая красивенькая, ну, ну, ну, не надо, не плачь! Агу, агу… – причитала бабушка. Все они шли в дом. Тогда она обратила свой взгляд на дочь.
– Я очень устала, если б вы знали… – Вера согнулась над дочерью, лицо ее словно искрами светилось изнутри.
– Я принесу тебе покушать, а, доченька?
– Я сама… Вы только подержите доченьку, я себе и Леше приготовлю поесть.
– Да, доченька, идите. Я уже все приготовила, кушайте.
– Людочка, Люда, агу, агу – не могла нарадоваться бабушка, агукая с внучкой. Она была настолько поглощена внучкой, которую держала на руках, что сразу не заметила, появления Веры и Алексея.
– Людочка, какая ты красавица! Хорошая… Ой, ты, наверное, хочешь кушать? Да? Мама сейчас тебя покормит, потому что, она пошла покушать. Но, но где же? Где она? Куда подевалась? Ну, ну, ну, не надо, не плачь! Потерпи немножко. Мама пошла, перекусить, а когда вернется, даст и тебе. Не плачь, внученька, не плачь…
Вера с Алексеем сидя на диване, наблюдали со стороны, за Валентиной Николаевной.
Сыну уже шел восьмой год, он начал ходить в школу. Что скажет он отцу, когда подрастет и узнает, что дядя был прекрасным кузнецом, отец – плотником и пчеловодом. Не стыдно будет перед друзьями, перед учителями. А Коля, приходя из школы, рассказывал, какой у него храбрый отец, пчеловод и плотник, какие у него умелые руки, или объявлял родителям, что непременно станет похожим на отца. Говорил, уж лучше жить потруднее, да богаче. И Алексей твердо решил сделать все от него зависящее, чтобы незапятнанная родословная семьи, дала, хорошее будущее сыну. Он много работал, развел большую пасеку пчел и большое хозяйство.
Вечером, когда Коля, приготовив свои несложные уроки, ушел спать, Вера сказала Алексею:
– Ты видишь, каким способным мальчиком растет наш сын. Уже март идет, год скоро кончится. А он ни разу к нам не обратился, за помощью с уроками, ведь так?
– Я с тобой полностью согласен, – не подымая глаз на жену, читая газету, – сказал Алексей. – Он подражает своему отцу, я им, горжусь!
– Вот и девочки наши, поступят в сельскохозяйственный институт, вернутся в колхоз: Наташа, бухгалтером, Таня, экономистом, а?
– А ты на удачу рассчитываешь? – спросила Вера.
– Господи, ну, конечно, и на их способности, тоже! На худой конец – техникум или училище, для начала, вполне смогут…
– Я так и знала… Ты хороший отец! И муж! – Спасибо, – ты думаешь, они не смогут устоять перед искушением? Плохо ты их знаешь.
– Очень хорошо я их знаю. Знаю, что из сельской местности, будет не просто… несмотря, на их, диплом с отличием. С сожалением подумал он – начнут с училища, а кончат институтом. А я хочу, чтобы в нашей жизни не было неудачников.
– Тебе везде не удачи чудятся… – Вот и эта поездка детей… Ведь они не одни поехали, а? В сопровождении Михаила… Он им поможет, надеюсь! Что с ними может случиться, Леша?
– Не выдумывай, не расстраивайся, Вера. Если так рассуждать – город опасное дело, а как же, получить, достойную профессию тогда? Надо верить в лучшее. Если бы, я, только, слышал?! – все, было бы иначе.
Но Алексей был прав. Дочери вернулись и без приключений в городе, не обошлось! Татьяну, до шокового состояния, довели цыгане, «гипнозом»: Вырвав, у нее из головы волос, после чего, убедили ее, отдать все деньги. Наталья стояла рядом, молча и не могла сказать ни слова. Когда, они, пришли в себя и поняли что, у них нет денег, «цыган», – уже и след простыл…
– Помогите! Помогите! Помогите! – кричала Наташа. У нас деньги украли, цыгане…
– Я ни чего не помню!..– сказала Татьяна. Она стояла и плакала.
Да, говорили прохожие, цыгане сельчан не поощряют… Вы их, уже не найдете, с сочувствием говорили они. Ведь для них город, это было ново и незнакомо.
– Что же будем делать? – спрашивала Наташа у Тани.
– Я думаю, заберем, документы из института. У нас нет другого Выбора.
– Да! Ты права, это выход! – согласилась Наташа.
Документы в ВУЗЕ вернули с большим трудом. При вынужденном объяснении истинной причины. Таким же образом, вернула деньги, хозяйка съемной квартиры.
Поздно вечером они сели в такси и поехали в город Волжский к дяде Леши.
Алексей, проводив детей в школу, отправился в училище по делу своих племянниц. Они зашли в училище, к директору, и через приемную комиссию попросил принять их. Наташу приняли на должность «аппаратчик-лаборант», а, Тани отказали по состоянию здоровья.
– Я хочу работать, дядя Леша, – сказала Таня. – Помогите мне поступить на какую-нибудь маленькую должность. Я буду благодарна за любую работу, которую мне доверят.
– Алексей, подумав немного, позвонил начальнику отдела кадров Шинного завода.
Через несколько дней Таня уже работала на заводе в цехе озеленения.
– Добрый день, мама! – в слезах говорила Наташа.
– Что случилось? – испуганно спросила Вера.
– Мы не поступили, потому, что у нас украли деньги. Она все рассказала своей маме. А как быть, с тем, что мы, не оправдали папиных надежд, мама? Он сильно будет, на нас, зол? «И ты нас будешь ругать за это, мама? – думала она.
– Нет, не буду! Я еще тебя расцелую! – Наглядевшись на свою испуганную дочь – заботливо сказала Вера.
– Ни за что не поверю… Как еще расцелуешь!..»
Завидев на дороге мотоцикл, дочь говорила:
– Папа приехал – будет ругать…
Поравнявшись с воротами, Алексей остановил мотоцикл и оглянулся. И у обоих на лицах появилось одинаковое удивленно – настороженное выражение.
Первой подошла Наташа.
– Добрый вечер, папа! – поцеловав его, сказала она.
– Добрый вечер, – ответил Алексей. И крепко обнял свою дочь.
Наташа дала ему описанную на листке бумаги всю историю приключений с ними в Волгограде. Он вдруг почувствовал непреодолимую жалость к своим дочерям.
Как это могло случиться, что их, дочери, попались, этим недалеким, малограмотным цыганам. Разъезжающим, как ни в чем не бывало, по всей стране, и, видимо, дела их в самом цветущем состоянии. Узнав их историю, а главное, их планы (о дальнейшем Алексей читал охотнее), он решительно заявил, образование – это, все в будущем, а зато, что вы, не растерялись и нашли выход в данной ситуации, я вами горжусь! Ну, больше не стоит об этом говорить, все будет хорошо, я вам верю!
Благодарю Алексея за его помощь и поддержку вам.
Утром они уехали в город.
На следующее утро Татьяна пошла на завод, а Наталия в училище.
Татьяна вышла на улицу работать на территорию озеленения. Прямо на другой стороне ее стояла женщина, похожая на цыганку, зажав в руке несколько бумажек. И снова, как тогда в Волгограде, а потом и в доме хозяйки, куда они пришли, ее преследовал такой же знакомый голос:
– «Отдай деньги, иначе все сгорят… Вырвав из головы у нее волос.
– Я не дам! У меня нет! – пыталась вырваться из рук цыган Таня. У меня нет, нет, нет…».
Войдя на территорию завода, Татьяна увидела скамейку и сидящую на ней немолодую женщину.
– «Не проходите мимо своего счастья! Я вам всю правду скажу! Не пожалеете… Снова и снова стояла эта картина у нее в глазах, и звучали слова ее в ушах».
– Ой, ну, и денек сегодня, – взглянула она на эту женщину, сидящую на скамейке. – Устала… Как мне не везет… Почти ни чего, не понимая. А находилась, ног не чувствуя под собой. Кажется, никогда не пройдет… Эта женщина! Цыганка… Наверняка она. Она поминутно вспоминала. – Не могу, не могу больше. Боюсь. Я же говорю, раз не везет, так не везет. Кажется, этот ужас никогда не пройдет…
Она постоянно вздрагивала, едва завидя женщину, похожую на цыганку, где она работала.
Но она проходила мимо, не замечая ее. Тогда она обратила свой взгляд на тетю Надю.
– Тебе нравится? – Мезина Надежда веселыми глазами глянула ей в лицо.
– Почти месяц прошел с того дня – когда в Волгограде меня обокрала цыганка, загипнотизировав перед этим. С грустью выслушала ее рассказ Надежда – со всеми откровениями поведала она ей о горестном случае с цыганкой, свалившуюся, как снег на голову ей, в тот злополучный день.
– Ну, что делать, а? Ведь не уволят же с завода, из-за того, что случилось со мной… в Волгограде? Хочешь дам совет? Возьми отпуск за свой счет, а потом посмотрим.
– Знаете, тетя Надя, вы правы. Я, наверное, уеду домой, может страх все же пройдет. А если нет, тогда приеду и уволюсь. Хорошая ты моя! Все будет хорошо, о плохом не думай, договорились?
– Уже не думаю, тетя Надя. Вам рассказала только об этом. Татьяна понимала, что должна взять себя в руки, успокоиться, не нервничать, это ведь может повредить ей. Она не спала всю предыдущую ночь. Неужели и в эту не сомкнет глаз? Сна не было, только под утро Татьяна забылась в тяжелой, отрывочной полудреме.
Первыми словами, едва открыла глаза на следующее утро, были: «Наконец я еду домой!..» Она молча покачала головой. Родители должны были получить ее телеграмму… Значит, теперь уже наверняка – они ее встретят. Слезы сами собой полились из глаз, и остановить их было невозможно. И снова эти невыносимые воспоминания внутри ее… как с ними справиться?
Вера и Валентина Николаевна, видя, что состояние Татьяны ухудшилось, «онемел язык, и отнялась речь» настаивали на немедленном лечении. Им казалось, что у нее измученная душа, и, вряд ли врач ей поможет. Единственный выход – целительница Маруся, идти нужно к ней, она ей поможет.
– Два года в армии… – прошептала она ошеломленно. – Так что же… он вернулся, когда? И ни пришел еще ко мне!..– спросила она, Любу.
– Таня сначала никак не могла понять, что же именно ее так поразило.
Нет, не то, что она узнала, что Александр вернулся из армии (в конце концов, она же знала это – она ждала его и он ей нужен!), и не то, что Александр уже минимум два дня дома и ни то, что он где-то рядом… Дело было в другом: Александр, это ее выход, это ее спасение от всех неприятностей…
Она, Таня, иногда вспоминала неприятный инцидент с ним «если бы не Наташа…». Обличала себя в эгоизме и прочих грехах… раздражалась и злилась от одной мысли о нем… кляла судьбу, которая связала их. Давным-давно выкинула бы этого Александра из головы! Ждала и радовалась, что они будут вместе. Но одно, ей не давало, покоя «Наташа». Ведь он перепутал их, а она… пошла на это. Потом, ее подруга, уличила в этом Таню: Вос-по-ми-на-ния
– Как ты можешь? Ведь он тебя называет Наташей, а почему ты молчишь? – спросила она ее.
– Я не расслышала! – ответила Таня. И поговорив с ним, «о Наташе» он, это…, отрицал. Ее, Люба с сестрой уговорили не расставаться с ним.
Внешне Александр не так уж и сильно изменился за эти два года. Сколько прошло со дня их последней встречи? Два года…
Его темно-русые волнистые волосы, коротко стрижен. Глаза смотрят прямо и уверенно (просто-таки наглые глазищи!). Губы, его подбородок… Лицо избалованного разгульного парня.
Негодование и «любовь» буквально распирали Таню.
Но неожиданно постучали в дверь. Она поторопилась открывать… увидев его, она почувствовала некоторое облегчение – она поняла, что в их «вечной войне» выигрывает она.
К разговору с Александром Таня готовилась очень долго.
Она не была уверена в том, что поступает правильно. Даже более того – интуиция подсказывала, что все разговоры на эту тему окажутся напрасными. Но таить в себе свои чувства она тоже не могла…
– Я так соскучился! – сказал он, обняв Таню.
– Ты одна?
– Нет.
Он снял с себя одежду и прямиком направился в зал, бухнулся на стул и протянул к Тани руки:
– Иди ко мне! Иди же…
Таня замерла в нерешительности. Сделав над собой усилие, она села на стул в некотором отдалении.
– Нам надо поговорить, – сказал он.
– Что – то случилось?
– Да. – Он слегка переменился в лице. – Послушай, но мы уже давно решили… Выходи за меня замуж! Никаких возражений я не принимаю…
– Что? – Не знаю, до тех пор, пока я не разберусь с сес… их разговор прервала Наташа, которая, в этот момент зашла в зал.
– Фу-ты… – вздохнул он с облегчением. – Напугала!..
Он устроился поудобнее, подперев голову рукой, и спросил уже совершенно другим, спокойным голосом:
– Но, так ты, выйдешь за меня замуж?
Он в этот момент показался Тани каким-то невероятным красавцем… Но это была не та слащавая, конфетная красота, от которой становится приторно, – а нечто иное, из-за чего гибнет женское сердце.
«Не порть этот вечер! – шепнул Тане внутренний голос. – Иди к нему…»
– Послушай, Саша… – нерешительно начала она. – Я все хотела тебя спросить…
– Так спроси! – ласково сказал он. – Выкладывай, что там тебя мучает…
– Ты любишь Наташу?
– Что? – удивленно переспросил он.
– Ты слышал. Ты любишь Наташу?
– Ну… – он задумался. – Почему ты спрашиваешь?
– Пожалуйста, ответь мне, – прежде, чем я тебе дам ответ…
– Ох уж эти женские заморочки… – с досадой вздохнул он. – Мы вроде бы не раз обсуждали этот вопрос. Я люблю тебя. Он сел перед ней на корточки, заглянул ей в лицо.
Свадьбу назначили через месяц. Но через неделю Татьяна застала, как, Александр, целовал Наташу. Они, оба, ничего объяснять не стали.
Наталия поняла, что не может причинить сестре боль. Я не смогу жить, зная, что из-за меня, сестра страдает. Любовь, это, была ли?.. Страсть и не более… – девичья страсть… Все пройдет! Но приготовления к свадьбе шли в слезах. Ответа нет… – одно оправдание, «ошибка молодости…» – которая, повторится и еще раз…
Десять лет страданий, слез, терзаний, унижений, измены и предательство, пережила в браке с Александром, Татьяна, с тремя сыновьями.
Наталия встретила любовь, «неземную любовь» – такая любовь похожа на солнечный удар и бывает настоящим подарком судьбы… Но у нее оказалось: две дороги, и на какую свернуть…, – предстояло ей, выбрать… Свернув не на ту, она, пережила предательство… И вернулась в родной отчий дом с дочерью. В это время призвали брата в армию.
Николай, выручая сослуживца у которого глаза были полны ужаса и страха, когда на построении прозвучала его фамилия, продолжать службу в Афганистане… Он не раздумывая, сказал, я поеду!
Он не знал, когда вернется к мирному небу, но все его помыслы и заботы были связаны с колхозом Россия, в котором он жил до армии, и два года срочной службы, в Афганистане. Как понятно было Михаилу его нетерпение. Этим беспокойством, этой тревогой были полны все, кто вернулся домой. Теперь его разделяли большие расстояния, от дома, до Афганистана. Пасмурное небо, под ногами слякоть и лужи. Почти каждую минуту слышалось буханье орудий, взрывы мин или автоматная очередь. Гава и Николай рассказывали друг другу обо всем, что с ними случилось с первого дня их службы, а иногда умолкали – глядели друг на друга, точно виноваты в своем счастье. Один из их лучших разведчиков наскочил на мину и потерял ногу. Но «языка» они все же достали.
– Скоро, наверно, пойдем в наступление… В отпуск никого не увольняют, только в особых случаях, с разрешения штаба армии. Борьба была недолгая, но шуму Николай поднял достаточно – стрелял из автомата, выбросил из танка две гранаты. Тогда капитан Гава метнул вниз одну за другой три гранаты, и там все умолкло.
Прошло два года…
Николай с друзьями поужинали, потом вышли погулять. Теперь можно было возвратиться в роту и собираться в Волгоград, домой, на «дембель».
– Сегодня у нас настоящий праздник… сказал Гава Николаю, прощаясь перед сном.
– Если кто поедет в Волгоград, ты, конечно, черкнешь мне несколько строчек, – сказал Николай. И они долго – долго не разнимали соединенных в пожатии рук.
Всю дорогу до дома Николаю было грустно. «Друг мой милый, когда уж мы еще встретимся?» – думал Николай. Вспоминая службу в Афганистане, танк, в котором, он провел два года боевых действий. Друзей, которым, не суждено больше ни когда, вернуться в родные края… Вспоминал вертолет, взлетающий с ротой дембелей, который, на глазах у них взорвали. Следующий… – за этим: была, их рота.
Вера спустилась в погреб за продуктами. И тут Николай зашел во двор, его увидела сестра Люда. Она тут же поспешила сообщить маме.
– Мама, мама! Коля вернулся! Он во дворе! – кричала Люда.
Вера на крыльях радости и неожиданности вылетела из погреба и через минуту уже обнимала сына.
Председатель колхоза пригласил его в колхоз, водителем и пообещал построить дом.
Новое спешило пустить корни все глубже и глубже, и ничто не могло задержать его ростки.
Еще не совсем рассвело, когда Николай выехал в поле. Спал он не больше пяти часов, но чувствовал себя свежим и бодрым. После обычной утренней зарядки кровь бежала быстрее, во всем теле чувствовалось приятное напряжение, которое заставляло и голову работать интенсивнее, а думать Николаю было о чем. Он работал и трактористом в тракторной бригаде. Чуть только подсохла земля, так что тракторы не увязли в грязи, бригада Николая – четыре трактора с прицепами – отправились в большой весенний рейд. Маршрут был составлен еще зимой, причем с таким расчетом, чтобы, закончив работу в одном месте, не приходилось делать вхолостую долгие, по нескольку километров прогоны до следующих хуторов, заключивших договоры с МТС. Если бы этот маршрут нанести на карту, получился бы сильно вытянутый овал. Вначале бригада пахала, бороновала и сеяла близ села, потом шаг за шагом, километр за километром, отдаляясь от него. Там бригада работала неделю в две смены от зари до зари, не отдыхая даже в воскресенье. Из четырех тракторов только один был новый, полученный в конце зимы, два работали уже несколько лет, а четвертый начал свою деятельность еще до войны. Николай прозвал его «дедушкой» и проявил к нему особое внимание, как к старому, заслуженному работнику. Он сам его ремонтировал, сам ухаживал за ним во время весенних работ и каждый день по нескольку часов работал на «дедушке». Почтенный ветеран отвечал «ветерану войны» на это внимание похвальным усердием: ни разу не закапризничал, не останавливался среди поля без ведома хозяина. Тракторы поновее и то иногда причиняли неприятности, особенно в конце весеннего сезона, а «дедушка» ни на час не вышел из строя, первый из всего парка МТС закончил план работ и упорно боролся за первое место.
«Что это значит? – часто думал Николай. – Это значит, что машину надо любить, надо ухаживать за ней, выслушивать, как врач, и вовремя предвидеть и предупреждать каждое возможное повреждение. Как живое существо отвечает любовью на любовь, так и машина всегда отблагодарит своего друга».
Пример с «дедушкой» был показательным, – колхоз позаботился, чтобы опыт Николая стал известным и в других МТС.
Возле «дедушки» уже хлопотали люди. Тракторист – молодой парень в темном замасленном комбинезоне – проверял линейкой, много ли в баке горючего. Прицепщик и пожилой селянин, на участке которого работали сегодня, насыпали в сеялку зерно.
– До обеда кончим? – спросил пожилой селянин.
– Тракторист положил линейку и подошел к бригадиру.
– Чего же тут не кончить. «Старик» еще держится. Вчера к концу дня, правда, начал покашливать, я уж испугался, подумал, не серьезное ли что. Ну, а когда покопался в моторе, оказалось, что немного засорился карбюратор.
Заскрежетали гусеницы, запахло керосином и маслом. Сеялки спокойно двигались по пашне, семена падали во влажную рыхлую землю.
Первые лучи солнца уже золотили поле. Поднялся извечный друг пахаря – жаворонок. Мычали, выходя из хлевов на зеленое пастбище, коровы, аукались пастухи, издалека перебрехивались между собой собаки.
– Хороший будет денек, – сказал Николай, посмотрев на небо. – Значит, часа через два можно ждать горючего? Первым переехал на новое место Николай с «дедушкой».
– Могу тебе сказать по секрету, что твоей бригаде обеспечено первое место, – сказал Гришин, присев на большой валун возле канавы. – Вот ты сам даже не знаешь, какая ты известная личность. Поздравляю! Он молчал. Не от удивления: Николай не очень удивился, потому что победа эта не была случайной удачей.
У Николая сильно забилось сердце. Не шутит ли Гришин? Но нет, он так шутить не будет. – Желаю тебе удачи…
Первый раз в жизни он видел, что такое важное событие, как свадьба, справляли по – обыденному, как все, и не кто-нибудь ведь, а родной сын, Николай, который кое-что знал о хороших обычаях. Где же торжественность, где благоговейный трепет перед будущим, который должен испытывать человек, отправляясь в далекий, неизведанный путь? Как будто они сами распоряжаются жизнью, а не она ими. Или это во всем так при новом строе? Нет, Алексей не мог уразуметь это, а спрашивать о таких вещах счел неудобным. Да и трудно было бы ему передать ход своих мыслей. Даже сын казался ему в этот час новым, непохожим на прежнего Николая. Когда все подняли рюмки и чокнулись за здоровье новобрачных, странно стало на душе у Алексея и глаза его увлажнились. Но ни кто этого не заметил. Церемония бракосочетания Николая и Тамары прошла в клубе колхоза «Россия», сотни гостей, фото и видео съемка. Регистрировал их, представитель сельского совета, который это делал с особым удовольствием.
За столом новобрачные сидели недолго: выпили несколько рюмок вина, подкрепились холодными закусками, заранее приготовленными Верой, и стали собираться в путь. По настоящему свадьбу праздновали в доме Николая и Тамары словно сон, и в голове Николая смешались в одну радостную вереницу впечатления от него – и построенный им дом от колхоза, и вручение от него ключей… А сколько добрых слов сказали все присутствующие гости, родные и близкие, своим теплым участием.
И вот зазвучала песня – светлая, радостно-тревожная, как вызов мраку и самой судьбе:
Еду, еду, еду к ней,
Еду, к Томочке своей…
И зачем ему было говорить о том большом, полном счастье, которое вошло в его жизнь, в жизнь Николая? Оно не с неба свалилось, как неожиданное чудо, но медленно и терпеливо приближалось к ним… Оно взрастало в далеких странствованиях и на полях сражений, долгожданное, заслуженное счастье.
В доме Алексея, расположившемся в селе Красноталовка, их ждали за накрытым столом родные, близкие, гости и почти все село. Хозяйничали в этот вечер Алексей, Вера, Валентина Николаевна и помогали им, их дочери Таня и Наташа.
День был теплый, ясный и солнечный.
Так и началась для Николая и Тамары новая жизнь.
Это было не совсем обычное утро. Ранним утром, не бессонница и не внезапная прихоть погнали Алексея с Верой в такой ранний час посмотреть на дом, который подарили Николаю и Тамаре. Первым понял это Алексей, который пробудился от дремоты очень рано.
– Ты что-то сегодня рано, Леша, – сказала Вера.
– Дела заставляют. С сегодняшнего дня будем жить по-новому. Надо бы посмотреть на дом? Что там и как? Надо будет поговорить с Колей и Тамарой. Да, еще вот что… Там очень много дел будет, надо бы, помочь, им?
– Конечно! Куда же мы денемся! Кто же, как не мы, им, поможет! Вот поедем, все вместе и решим! – Договорились? – она радостно улыбнулась Алексею.
– На следующий день после свадьбы он привез сюда Тамару; восторгу не было границ. Николай обошел сад, все комнаты… «Вот оно счастье», – подумал с замиранием сердца он. Он обошел всю территорию вокруг дома и осмотрел приусадебные участки.
– Ну, всего вам лучшего в жизни… – желали им Алексей и Вера.
Когда мотоцикл уже катил по дороге и Алексей с Верой скрылись из виду, Вера решила спросить у Алексея дома:
– А ты не заметил, Леша, никаких перемен в Николае и Тамаре?
– По-моему, от дома «подаренного колхозом» они стали безгранично счастливыми и довольными…
– Пожалуй, что. А больше ты ничего не заметил?
– Конечно, вижу, что он будет хорошим мужем для Тамары. Они очень хорошо подходят друг другу.
– И больше ничего?
– Больше ничего.
– Какой же ты ненаблюдательный. Ведь Николай сбрил свои знаменитые усы. Вчера был с усами, а сегодня их уже нет. Как ты думаешь, что это означает?
– А ведь и правда. Надо было спросить у Тамары – мне кажется, это случилось не без ее влияния.
Но, хотя он женил третьего ребенка в этом году, осталась одна Людочка, работы хватало, было не меньше, чем в прошлые годы. Алексей и Вера не сидели без дела. Алексей только радовался, глядя на помощников.
Теперь Вера и теща могут больше заниматься скотиной и стряпней. Славные у них подросли дети: Наташи и Тани исполнилось по тридцать два года, Николаю двадцать пять. Только вот одно, огорчало их, что, жизнь семейная, у дочерей, не задалась…
