Наталья Филимонова
Три русалки вечерком…
– Ладно, – в трубке вздохнули, и послышался шум заводящегося мотора. А Санек чуть иронично заключил, – значит, взлом, говоришь, с проникновением…
И тут нервы Михалыча не выдержали.
– Да какое проникновение! – заорал он, – у них же там – хвост!!!
Молчание на несколько секунд стало абсолютным. Даже русалки за стеной как-то затихли. Санек пытался осмыслить услышанное. Сам Михалыч тоже медленно осознавал сказанное.
– Ага, – как-то нехорошо протянул наконец участковый. – Значит, хвост… и взлом без проникновения. Михалыч, ты там сиди, никуда не уходи. Держи оборону, ладно? В баню не ходи. Я сейчас приеду.
– Ладно, – вздохнул пенсионер, – жду.
Он положил трубку. Ну… в конце концов, какая разница, что будет думать Санек по дороге? Главное, что приедет. Мужик он правильный, сказал – значит, сделает. А когда приедет – это станет уже проблемой властей, представителем которых, как ни крути, является полицейский. Вот пусть и думает, куда девать троих русалок. Лишь бы из Михалычевой бочки их вытащили, пока эти хвостатые ему всю баню рыбой не провоняли. А там пусть их хоть засаливают.
Эх… а ехать Саньку до дачного товарищества по проселкам эдак минут сорок, не меньше. А то и час. Все же и стемнело уже. И что тем временем делать?
Ну… с другой стороны, насчет обороны и “не ходить” участковый тоже погорячился. Он же не видел этих “взломщиков”.
Взгляд упал на прихваченную с кухни корзину. О!
Дверь он распахнул с широкой улыбкой, держа корзину перед собой. Встретили его настороженными взглядами.
– С кем это ты там скандалил? – подозрительно спросила старшая из русалок.
– Это… приятель один. Вызвался помочь вам. Ну – не сидеть же вам тут неизвестно сколько! А пока он едет, надо хоть познакомиться. А то не по-людски как-то. Я вот Михалыч. Кстати, вы колбасу едите?
Вредная старшая русалка подозрительно повела носом.
– Я Лария, – пискнула младшая. – Очень приятно познакомиться.
– Ты ж моя умница! – умилился Михалыч и протянул ей тарелочку с мощно, широкими взмахами нарубленной колбасой и такими же размашистыми ломтями сыра. – Угощайся, Ларочка!
– Катия Линимесса… – начала было старшая, но Михалыч радостно хлопнул ее по плечу, от чего русалка едва не ушла под воду с головой.
– Катюха! – радостно заключил он. – Хорошее имя. У меня жена – тоже Катюха. Хорошая баба. Такая… вроде тебя.
Он перевел вопросительный взгляд на юношу-русала, и тот выдал нечто вовсе несусветное:
– Таил Кайлен Мирионнел Тритайя, кассал Фиалы.
– Ээээ… – Михалыч на мгновение завис, а затем протянул русалу руку и постановил, – Коляном будешь!
Вежливый русал чуть ошарашенно моргнул, но возражать не стал.
– Давайте, что ли… – Михалыч наклонился к корзине, водрузил ее на полок и торжественно извлек из нее главное, – за знакомство!
*
Уши у Матюхи уже пылали, потому что учитель выкручивал их давно, дергая для верности на каждом слове, но возразить ученик не мог – не та ситуация. Причем выкручивал их дорогой наставник не руками, а магией, чуть приподнимая над землей, так что Матюха вынужден был тянуться на цыпочках, чтобы уши и вовсе не оторвались, и икры тоже уже побаливали.
– А теперь ты, уччченичок, будешь до последнего знака после запятой вспоминать все, что там наворотил, и строить обратный вектор с четко таким же масштабом, долбокрыс ты подземный, гоблин недоразвитый…
Матюха с тоской вздохнул, переминаясь с ноги на ногу и понимая, что деваться некуда.
*
Участковый Александр Сидоровичев, он же Санек, мысленно матерясь на чем свет стоит, вел машину в темноте по проселочной дороге. Ни одного фонаря, чтоб его! И добро бы по делу… ну, то есть – своему делу! А то ведь сильно похоже на то, что к Михалычу других специалистов надо вызывать.
Но, во-первых, все-таки в этом надо было убедиться, чтобы не пришлось потом оправдываться. А во-вторых, вызов есть вызов, отработать его все же надо, каким бы бредовым на первый взгляд он ни казался. Раскрываемость краж по дачным поселкам и так, прямо скажем, не блестящая. А мало ли что? Вдруг к Михалычу в самом деле залезли, а накатил он уже потом с перепугу… до белой горячки, ага. Ладно, там видно будет.
В дачном поселке ехать было уже чуть легче – фонари время от времени все же встречались, горели окна в некоторых домах. Правда, колдобин на дорогах от этого меньше не становилось, и Санек только стискивал зубы на каждом очередном ухабе.
Так, Михалычев участок – третий от поворота… ага, вот и окна у него горят. И в доме… и в срубе рядом с ним. Бане? Оставив машину у ворот, Санек направился к калитке. Открыто, хорошо. Положив руку на кобуру табельного оружия, участковый крадучись приблизился к бане – и озадаченно остановился. Из бани доносился приглушенный стенами, но слаженный хор.
– О-ой, мороз, моро-оз, не моро-о-озь меня-аа! – выводили несколько голосов.
Что за дурацкие шутки?! Михалыч вообще-то всегда был серьезным мужиком…
Отпустив кобуру, Санек все-таки вошел в баню, миновал предбанник, бесшумно открыл дверь в парную – и замер на пороге, не в силах ни осознать увиденное, ни сказать хоть слово.
У дальней стены парной стояла здоровенная дубовая бочка. А на краю бочки восседали две русалки – причем одна свесила хвост наружу, а другая – в воду, время от времени бултыхая им там. Помимо русалок, в бочке оказался еще и парень с зелеными волосами, который облокотился о край и подпер щеку ладонью. На полоке поближе к бочке сидел Михалыч, а рядом с ним стояли большая тарелка с колбасой и сыром и бутылка.
Одна из русалок задумчиво что-то жевала. Остальные задушевно выводили:
– Мо-о-его-о коня-а!
Санек обессиленно прислонился к дверному косяку. В голове у него возникла безумная картина: русалка, закутанная по уши в оренбургский пуховый платок, сидит боком на коне и пытается подстегнуть его, лупя хвостом в огромном валенке. И мерзнет. Вид у воображаемого коня был донельзя изумленный.
2.
Певуны тем временем пока не замечали его, и только жующая светловолосая девушка, обернувшись, смутилась, поспешно сглотнула и пискнула:
– Здравствуете!
– О! Еще один хвоста приволок! – вторая тоже прекратила петь.
– О! Санек! – Михалыч радостно вскочил. Голос у него был уже откровенно нетрезвый. А ведь по телефону он говорил совсем не так, припомнилось вдруг участковому. Тогда, похоже, еще трезвый был…
– А у меня его нет, – почему-то ляпнул Санек. – Хвоста.
– Зря, – припечатала русалка.
Что ответить на это, он не нашелся, и только беспомощно оглянулся на хозяина участка, надеясь, что сейчас Михалыч скажет наконец что-то вроде “Шутка!” – и мир снова станет нормальным.
– Наливочки – будешь? – участливо спросил вместо этого Михалыч.
Санек прикрыл глаза, досчитал до трех и открыл. Русалки никуда не исчезли и смотрели на него с любопытством.
– Я вообще-то не пью. Пить – здоровью вредить! – наставительно сообщил он и обреченно заключил, – буду.
Потому что другого выхода в этой ситуации не видел.
– О! – Михалыч оживленно обернулся к хвостатым гостям. – Кстати, еще одну вспомнил! Прямо про вас! Как это там… “Ты морячка, я моряк, ты русачка, я рысак…” Хм, нет, что-то здесь не так… Санек, да ты садись давай, знакомься. Вот, смотри, это вот Колян, он этот, как его… в общем, вроде важная шишка какая-то. А так нормальный мужик, хоть и патлатый. А это Ларочка и Катюха. Ты не смотри, что голые, это у них так принято. А так они приличные девки, из свиты коляновой матушки… ничего не напутал? А это Санька, участковый наш, я его вооот таким еще помню…
– Михалыч, – слабым голосом прервал его участковый, – а это у тебя… ну… эээ… откуда?
– А чтоб я так знал! Говорят, маг недоученный закинул – и прям в мою бочку! А обратно – как повезет! Мож, прям щас и заберут, а мож, через год.
