Наталья Филатова
Искушение
–Пей, детка, – от ее слов потекли у меня слезы, но рот не открывался. Словно и не было его.
Насупившись, старушка достала острый нож, полоснула по моему лицу, влила отвар в кровавую рану. Тягучая смесь проникла внутрь. Аромат мяты и неведомых трав перебил запах крови. Немного полегчало.
– А мужик, что с него взять? Все крови да потехи надоть. Бабе хватает и той крови, что из неё льётся, вымывая не рождённое каждый месяц. Может, поэтому её ярость, выливаясь наружу, исчезает. А мужик пока своей кровью землю не польет, не успокоится. Жмёт его огонь изнутри, гордыня и похоть. Кто сказал, что любовь завоевывают? Её взрастить надо, из самого сердца. Чтоб к солнцу и небу на крыльях лететь, песнею ликовать. А страсть – погибель для души… и всего. Не земной огонь, адский, – старушка говорила сама с собой, как старые люди по привычке. Только каждое слово, звук ее голоса вводит меня в транс: то поднимает вверх к небу, то сбрасывает вниз. Я вспомнила, как любила в детстве качаться на качелях. Радовало ощущение полета, и неважно, в какую сторону.
– У бабы своя битва, каждый месяц сама с собой сражается в надежде зачать новую жизнь. Ох, понимаю тебя девонька. Была и у меня любовь. Все ждала, печалилась. А он выбрал жизнь вольную. Потехи боевые дороже моих объятий оказались, – вздохнула старушка.
– Но он – защитником был? – мне не столько хотелось услышать ответ, сколько понять: могу ли говорить, или это думы мои рвутся наружу.
– Так-то оно, так. Ну, а я? Истомилась, сгорела в своем пламени. Спасли. Нашла я в себе силы, не отреклась от света. Теперь таким же помогаю. Но и змей тот, сначала, был хранитель очага. Добро не добро, но и зла от него люди не видели. Не все находят силу бороться с искушением. Зло, может быть, сначала тихим, неприметным, не распознаваемым. Но призывает на подмогу гордыню или тщеславие. Просыпается тогда тьма, жажда лютая. Вот и превращается змей незнамо во что. Потерпи. Ты вовремя вспомнила о своей женской силе, о детках. Иначе не справится тебе с мороком, – старушка все доставала откуда-то травы, готовилась к новому обряду.
– Как звать тебя, бабушка? Кого благодарить за помощь? – я знала, что не все готовы открыть настоящее имя, дающее власть над чужою судьбой, но решилась спросить.
– Не вспомнить мне свое настоящее имя, слишком много воды утекло, прошлое покрылось травой забвения. Спасла меня тогда Ягиня. Теперь люди зовут ее именем. За помощью приходят. А ведь помочь можно только тому, кто сам борется.
– Спасибо тебе, Ягиня, – слезы благодарности заливали мое лицо, очищая душу.
– Благодарить потом будешь. Не зря говорят – доброе слово и кошке приятно. Твоя благодарность добавит в мир свет, а мне прибавит силы. Добро – усилие души, а для зла – достаточно просто пройти мимо, не задумываясь. Равнодушие – прилипчивая тьма, вниз тянет, в пропасть. Благодарность – неба зов, помогает хранить равновесие в мире, – улыбнулась старушка. Улыбка ее лучиками разбежалась по лицу, скрыла морщинки, выпрямила спину. И вот уже не пожилая женщина, а настоящая богиня стоит передо мной. Кика рогатая превратилась в полумесяц, освещая избушку серебристо-жемчужным светом.
