Наталья Федоровна Озерская
Преферанс по пятницам
– Что такое? – еще раз с беспокойством в голосе спросил он Вику.
– Вадим, мне кажется, там кто-то есть! – волнуясь, сказала она, показывая рукой в сторону комнаты.
– Где? – улыбаясь, спросил он.
– Там, в спальне. Я слышала неизвестные и какие-то странные звуки, – она нервно сглотнула.
По его улыбающемуся лицу и насмешливому взгляду она поняла, что он ей не поверил и, более того, считает, что она придумала повод, чтобы вызвать его. От этих мыслей ее бросило в жар и щеки покрылись густым румянцем. Она решила доказать ему, что он ошибается.
– И знаешь, они совершенно ни на что не похожи. – Она вошла в комнату первая – он вслед за ней. – Только тихо! – она прижала палец к губам.
– Тебе очень идет эта пижама, – оглядываясь на нее, сказал он, и тут услышал тихое постукивание по ламинату.
Он присел на корточки возле кровати и заглянул под нее, стараясь что-то там разглядеть.
– Вадим, осторожно, вдруг там что-то такое, страшное? – Она подошла к нему поближе и осторожно коснулась его плеча.
– Вот кто тебя так пугал! – Он достал из-под кровати довольно большую черепаху и засмеялся. – Пацаны до отъезда выпустили ее погулять и потом потеряли ее, а искать было лень. – Пойдем, покажу тебе, где она живет.
Они поднялись на второй этаж и зашли в комнату младшего сына. Здесь и стояла на тумбочке клетка для черепахи. Вадим поместил ее на место, и она зашуршала древесными опилками. Они несколько минут смотрели на нее с интересом.
– Какая красивая. Ой, посмотри на ее глазки, какие интересные, кругленькие, – Вика коротко вздохнула и подняла глаза на Вадима.
Он стоял и откровенно рассматривал ее любующимся взглядом. Его глаза потемнели от желания. Виктория смотрела на него и не могла отвести от него глаз. От него исходили такие энергетические волны, которые будоражили Вику, не давая ей сосредоточиться на чем-то определенном. Они молчали, глядя друг на друга.
– Пойдем, провожу тебя, теперь, надеюсь, тебе будет не страшно? – севшим от волнения голосом проговорил он, взяв ее за руку, и они начали вместе спускаться по лестнице. От его прикосновения по ее телу прошла легкая, пьянящая дрожь. Дойдя до комнаты, Вика удержала его руку, сказав только:
– Не уходи! Останься со мной!
– Вика, ты не пожалеешь об этом? – он смотрел на нее горящим взглядом, а его губы пересохли от волнения и едва двигались. – У наших отношений не может быть будущего, я не брошу семью. Не потому, что мне в ней так кайфово, а из-за чувства долга. Я говорю тебе все это потому, что ты не такая, как все. Ты особенная. Ты достойна лучшего будущего. Я безумно хочу тебя, но… Я не хочу тебе портить жизнь, хотя мне этого очень хочется.
– Я понимаю. И все-таки не уходи, – тихо прошептала она пересохшими губами, задыхаясь от нахлынувших чувств.
Она шагнула к нему, и он, схватив ее за плечи, с силой притянул к себе, отчего по ее телу вновь прошла знакомая дрожь. Он подхватил ее на руки и, прижимая к себе, понес на кровать. Ее руки нежно обвивали его шею, он чувствовал ее легкое дыхание на своей щеке, и от эмоций, мгновенно захлестнувших его, сразу нечем стало дышать. Их губы встретились, и в этот самый момент мир перестал существовать для нее.
А дальше они оба уже плохо помнили то, что происходило потом. Его поцелуи сводили ее с ума. Он ничего не чувствовал сейчас кроме ее нежных объятий и ласковых губ. Они рухнули на постель, продолжая дарить друг другу всю нерастраченную нежность и ласку, которую оба так долго хранили в себе, казалось, специально приберегая для этой единственной и самой важной встречи. Она испытала безумное удовольствие от того, что чувствовала его внутри себя, и, повинуясь инстинкту, двинулась ему навстречу. Ничего не ощущая уже, кроме влажной и такой зовущей теплоты внутри нее, устремляясь снова и снова в ее глубину, он мгновенно вылетает за грань времени и пространства. Он вознесся на пик немыслимого блаженства, огласив комнату громкими стонами. Она чувствовала, как мышечные спазмы скручивают все ее внутренности, и, выкрикнув его имя, вслед за ним взрывается ярким оргазмом. Они долго лежат рядом, прижавшись друг к другу, оглушенные близостью, призрачным счастьем, не имея сил даже на то, чтобы пошевелиться. Постепенно к ним возвращалось осознание реальности, восстанавливалось сбившееся дыхание, но они по-прежнему продолжали лежать, крепко сжимая друг друга в объятиях. Только спустя время они начали дарить друг другу нежные короткие поцелуи и ласковые прикосновения.
– Скажи, что это сейчас такое было? – шепотом спросил он, нежно гладя ее по слегка влажным волосам и целуя ее лицо, шею, плечи.
– Не знаю! Вадим! Мне так хорошо с тобой, – призналась Вика, возвращая ему поцелуй.
Она прижималась к нему, и ее руки скользили по его телу, продолжая ласкать его. Он нежился под ее ласковыми прикосновениями, замирая от удовольствия и ощущая себя на седьмом небе от счастья.
– Вадим, милый Вадим! Мне так хорошо еще никогда не было.
– Ты моя сладкая! – он целовал ее снова и снова. – Я серьезно, у тебя губы сладкие.
Он продолжал ее целовать, и этих поцелуев не было много, их хотелось еще и еще. Они нежно переговаривались, перемежая разговоры объятиями и поцелуями. Им столько еще хотелось сказать друг другу, тем более что оба понимали, как мало у них впереди осталось времени. У обоих появилось удивительное ощущение душевной близости, может, от того, что встретились две их родственные души? Вадим нежно погладил ее по щеке.
– Девочка моя, что ж ты мне встретилась-то так поздно! Господи! Все могло бы быть у нас совсем по-другому!
– Это нам только так кажется, что какие-то события в нашей жизни случаются в неподходящее для нас время! На самом деле все происходит строго в свое время. И мы с тобой тоже встретились в свое время! И хорошо, что вообще встретились! – Она нежно потерлась щекой о его плечо и поцеловала его. – Я где-то читала о родственных душах, которые находят друг друга тогда, когда наступает нужное время – даже если они находятся в разных мирах.
– Уверена, что мы с тобой родственные души? – он с легкой усмешкой посмотрел на нее.
– Думаю, что да. Родство душ можно почувствовать с первой секунды или не почувствовать никогда. Время знакомства для этого не имеет особого значения.
– Ты действительно так считаешь? – переспросил он, внимательно глядя на нее.
– Я в этом уверена, – почему-то шепотом сказала она. – И еще я знаю точно, что у каждого человека случаются такие встречи, которые переворачивают его душу.
– Но ты меня совсем не знаешь… – он тоже перешел на шепот, осторожно погладив ее по плечу, и его серые глаза наполнились грустью и нежностью.
– Я тебя мало знаю, но я тебя чувствую! Понимаешь? Я даже не знала, что такие мужчины бывают.
– Это какие еще такие? – ревниво поинтересовался он.
– Такие, как ты! Необыкновенные. Мне хорошо с тобой. Боже! Как же мне с тобой хорошо! – Она увидела, как его зрачки расширились.
Он был так близко. Мужчина, которого она едва знает, но который стал ей так дорог. Она гладила его по плечам и груди, ощущая под ладонями его гладкую кожу и крепкие мышцы, и ее сердце наполнялось нежностью к нему.
Он ласково провел рукой по овалу ее лица. Его глаза, излучавшие желание и нежность, были так близко. Она чувствовала тепло его тела. Вика осторожно взяла его руку и поцеловала его ладонь, а затем поцеловала каждый его палец. Она почувствовала, как он весь напрягся, потому что и сам не знал до Виктории, где у него находится самая чувствительная эрогенная зона. Он мгновенно сжал ее в своих объятиях, жадно целуя ее мягкие, податливые губы. Волна страсти захватила обоих и накрыла их с головой. От его поцелуев кружилась голова и где-то там, в самом низу живота, снова начали порхать бабочки, и ей опять безумно захотелось, чтобы все повторилось. Немедленно, прямо сейчас. Как хорошо, что он это понял без слов. Он чувствовал ее каждой клеточкой своего тела. Вадим дождался ее, чтобы «улететь» вместе с ней. Он услышал ее крик, вторил ей сам и совершенно обессиленный рухнул на нее. Волна блаженства затопила обоих. Виктории приятно было чувствовать на себе весь вес его тела. Позже, переворачиваясь вместе с ней на бок, он крепко прижал ее к себе, утыкаясь носом ей в шею. Они долго лежали на смятых простынях, обессиленные и счастливые. Оба чувствовали непреодолимую потребность в ласковых прикосновениях и поцелуях, которыми продолжали осыпать друг друга. Поход в душ не занял у обоих много времени. Он нежно прижал девушку к себе и почти сразу уснул крепким, спокойным сном, едва успев ей прошептать что-то бессвязно ласковое. Ничего не поделаешь – усталость после бессонной ночи накануне взяла свое. Вика лежала у него на груди и думала, продолжая нежно поглаживать его: «Чудес не бывает, это всем известно. Все, что произошло сегодня, как сон. Ведь почему-то всегда сбываются только плохие сны, а хорошие так и остаются светлым пятном в грустных воспоминаниях, не более. То, что сейчас происходило, было слишком чудесным, чтобы быть правдой, слишком невозможным, слишком неправдоподобным. Слишком сказочным. Как в плохом кино. Хотя вся наша жизнь похожа на плохое кино, которое никому не интересно. А вот когда кино на жизнь совсем не похоже, тогда его называют хорошим. Потому что потом можно помечтать и пофантазировать. Но ей мечтать не придется. Человек, в которого она влюбилась как дура, с первого взгляда, женат, у него семья и двое замечательных сыновей. Она не заметила, как уснула, ей казалось, она просто закрыла глаза на секундочку. Утром их настойчиво пытался разбудить звонок сотового телефона Вадима, но две попытки были безуспешными. Только на третий раз Вика услышала мелодию звонка и пошла за телефоном в гостиную. Звонила жена Готовского. Девушка попыталась разбудить Вадима, нежно целуя его то в щеку, то в шею, то в подбородок, но едва успела коснуться его губ, как он улыбнулся и схватил ее, сжимая в объятиях. Все это время телефон продолжал звонить не умолкая. Наконец Готовский ответил чуть охрипшим со сна голосом:
– Да, слушаю!
– Привет! Спишь? До тебя не дозвониться.
– Привет! – Он притянул Вику за руку к себе, едва только она попыталась встать, чтобы выйти из комнаты, не желая слушать разговор супругов.
Он удержал ее и нежно коснулся губами ее виска.
– Мы уже вернулись из Турции, сейчас в Белгороде. Мальчишки ходили вчера к твоим.
– Как там родители? Все нормально?
– Я не спрашивала, если мальчишки ничего не сказали, значит, нормально. Пополни мою карту, а то деньги кончаются. Я купила себе кое-какие украшения в Турции, очень дорогие, кстати, поэтому денег не хватило.
– Ладно, пополню. Как парни?
– Да все нормально. Загорели, наплавались. Мог бы и позвонить.
– Не мог. Был занят.
– Догадываюсь чем! Давай, пока!
Он выключил телефон и пару минут лежал не двигаясь, с плотно сжатыми губами. Потом тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и повернулся к Виктории:
– О чем задумалась?
– Вадим! А если бы ты был женат на мне, ты со мной так же бы разговаривал? – Она села на постели, прикрыв грудь простыней.
– Ты о чем?
– Вы даже не назвали друг друга по имени. – Она прижалась лбом к его плечу.
– Нет. С тобой мы бы так не разговаривали, ты совсем другая. Ты удивительная! – Его руки гладили ее по спине и плечам. – А моя жена… Просто у моей жены такой характер. Она очень прагматичный и рациональный человек. Никаких романтических «сюси-пуси» в отношениях она не приемлет. Если случаются малейшие разногласия, то она замыкается и месяц, а то и больше со мной не разговаривает. – Он замолчал, продолжая гладить Викторию по волосам, и в его глазах разливалась нежность.
– Даже не знаю, что сказать тебе на это. Если пользоваться медицинскими терминами, то это проявление одного из симптомов астенической психопатии.
– Проявление чего? – удивился он.
– Не пугайся. Это психопатия характера, которая относится к группе болезней пограничной психиатрии, – улыбнулась Виктория.
– Я и забыл! Ты же доктор! – ухмыльнулся он в ответ.
– Мне жаль, что тебе бывает временами так плохо.
– Перестань, я привык, – сказал он, поглаживая ее по плечу. – Просто я стараюсь быть поменьше дома. Все нормально. – Он погладил ее по волосам, опустил в них лицо и шумно вдохнул их аромат.
Гладя ее нежно по спине, он сказал:
– Я тебя по запаху среди тысячи женщин узнаю. А волосы твои как пахнут! – Он снова опустил свое лицо в ее волосы. – Удивительный аромат! Мне вообще удивительно спокойно с тобой. Когда ты рядом, в душе воцаряется покой и умиротворение. Совершенно незнакомые, но такие классные ощущения.
– Мне тоже. Спокойно и уютно, – ответила Виктория.
– С чего бы это? Ты можешь сказать?
– Не-а! – Вика запустила свои тонкие пальцы в его волосы и увидела, как он блаженно закрыл глаза. – Как ты спал?
– Замечательно! – не сразу сказал он, не в силах разлепить веки. – Мне снились какие-то хорошие сны, – прошептал он мечтательно. – Правда, я их совсем не помню, – улыбнулся он. – Я так хорошо и спокойно давно не спал. Ночью проснулся, ты на груди у меня так тихо дышишь, так стало приятно и хорошо на душе.
Неожиданно зазвонил телефон Виктории. Она ответила сразу:
– Здравствуй, Илья! Хорошо, что ты позвонил. Я ждала твоего звонка.
– Вика, привет! Как ты?
– Все хорошо!
– Скажи, ты ведь меня простила, правда? Ну скажи, простила? – настойчиво продолжал допытываться Ремизов.
– Да что ты, конечно, простила! Я вот о чем думала все это время. Как хорошо, что ты сел играть, а еще лучше то, что ты проиграл в преферанс! – Готовский сел на постели, удивленно глядя на Викторию. В сердце ворохнулась ревность и обида на то, с каким воодушевлением Вика разговаривала с парнем. – Если бы не ты… В общем, я бы тогда никогда не встретила самого главного человека в моей жизни. А теперь… – она задумалась на секунду и решительно сказала: – Я благодарю Бога и тебя за то, что все случилось именно так.
– Ты о ком сейчас говоришь?
– Я говорю о Готовском. Он великолепный мужчина, мне с ним безумно хорошо. Илья, я очень тебе благодарна за эту встречу. Я все тебе сейчас сказала, что хотела. Пожалуйста, Илья, удали мой номер из своего списка и не звони мне больше никогда.
– Вика, Вика, подожди! Я все узнал про него. Мне рассказали такое про него… Ты себе и представить не можешь! Будь с ним осторожна.
– Да что ты? Меня очень тронула твоя забота.
– Не издевайся надо мной. Лучше прими к сведению… Вика, он женат, у него была куча баб, он никогда на тебе не женится, он тебя бросит, Вика, а я…
– Я знаю, что он на мне не женится. Представляешь, мне до слез обидно сознавать это. Я так переживаю по этому поводу. Хотя это уже не важно. Важно то, что я знаю, что он есть. И мы живем с ним в одном городе, ходим с ним по одним и тем же улицам, ездим по одним дорогам…
Она выключила телефон и кинула его на пол, где он мягко стукнулся о ковер:
– Теперь все! Я свободна! Меня больше ничего не мучает.
Он привлек ее к себе на колени и тихо спросил:
– Вика! Ты все это сказала ему назло? Или ты действительно так думаешь?
– Я действительно так думаю и чувствую, но покой твоей семьи я никогда не нарушу. Просто хочу, пока есть возможность, немного побыть счастливой. С тобой! Давай побудем вместе всю неделю, невзирая на то, что я с Ремизовым рассталась, а? Ведь у твоей жены ничего не убудет, она даже не узнает ничего. – Она видела глаза Вадима, в которых бушевали самые разные чувства. Он так сильно сжал ее в объятиях, что ей стало больно, но она вытерпела.
– Я такой ласковой и нежной женщины еще не встречал, – продолжая прижимать ее к себе и гладить по волосам, тихо сказал Готовский. – Знаешь, я в тот вечер еще сомневался, ехать на игру или нет? Помнишь, какая погода была? Дождь лил целые сутки. А потом что-то толкнуло в сердце, нужно ехать. Сейчас как подумаю, что, если бы я не поехал? Мы бы никогда с тобой не встретились. Даже страшно становится.
– Вадим, вот поэтому давай и будем радоваться каждому дню, который нам с тобой отпущен.
– Согласен! Ты не забыла? Мы сегодня идем в ресторан. А пока пойдем перекусим чего-нибудь, иначе я умру от голода.
Они сидели за накрытым столом, с большим аппетитом ели и разговаривали, подтверждая старую истину, гласившую о том, что любовь вызывает чувство голода и комфорта.
– Мы с тобой сейчас правильно питаемся: употребляем в пищу так необходимые нам афродизиаки, то есть пищу, богатую белком.
– Ладно, посмотрим, поможет ли нам восстановить затраченную энергию эта пища влюбленных, – поддержал ее Вадим и довольно ухмыльнулся.
– Вадим, тебе сварить кофе? – Она обняла его за плечи, наклонилась и поцеловала его в шею, вдыхая в себя ставший таким родным запах его кожи.
– Конечно, у тебя это здорово получается, – похвалил он Вику.
Он взял телефон и позвонил в ресторан «Фрегат», уточняя заказ на вечер.
– Столик заказан на восемь вечера, – сообщил он Вике.
– На восемь так на восемь. Еще рано, то есть до вечера еще далеко, у нас с тобой уйма времени, – сказала Вика.
– Тебе еще потребуется немало времени для макияжа и одевания, – терпеливо пояснил ей Готовский.
– Вадим, не беспокойся! Мне его не так уж много потребуется, вот увидишь. Я приведу себя в порядок максимум за час. Это же нормально?
– Ну, девушка! – восхищенно произнес он. – Ладно, хорошо, проверим.
– Вот интересно: все мужчины не умеют ждать. Почему?
– У тебя такой большой опыт?
Вика смотрела на него широко открытыми глазами. На щеках от смущения заиграл яркий румянец.
– Нет. Практически никакого опыта нет, – твердо сказала она. – Но муж моей подруги и разговоры коллег на работе…
– Прости. Я, кажется, сказал бестактность. Меня не интересует твое прошлое. Меня интересует твое «сейчас» и твое «завтра». А за него я спокоен. Сейчас пятнадцать часов пятнадцать минут.
Они смотрели друг на друга и продолжали говорить молча, вполне понимая все и без слов. Виктория положила ему руки на плечи и тихо попросила:
– Вадик, давай поиграем. Ты мне обещал вчера.
– Поиграть сегодня вряд ли получится, – он поцеловал ее в носик, – потому что придется долго учиться. Хорошо! Садись быстро за стол.
Виктория послушно уселась за стол. Вадим принес колоду карт.
– Может, лучше в «дурака» поиграем? – с надеждой спросил он.
– Нет! Ты обещал показать, как играют в преферанс.
– О, Господи! Ну скажи мне, зачем тебе преферанс? Слушай сюда, упрямая девчонка! Сейчас я познакомлю тебя с несколькими прописными истинами, которые нужно тебе уяснить и запомнить, послушай их.
Главное в преферансе не тактика, не стратегия, не воля, главное – психология.
Заказывая игру, считай, сколько отдашь, а не сколько возьмешь.
Класс игрока определяет гора.
Главное не выиграть и даже не получить, главное – унести.
Вистуй без жадности, не перебивай взятки партнера.
Взяток нет – не вистуй. Второй вист на восьмерной ответчик.
А сейчас анекдот: «Человек в сберкассе снимает все деньги, очень большую сумму. Кассир интересуется:
– Купили что-нибудь?
– Купил, еще как купил!
– Дачу?
– Нет.
– Машину?
– Нет.
– А что же тогда?
– Два туза на мизере!»
Он смотрел на внимательные глаза Вики, ожидая, когда она засмеется, но вместо этого он услышал вопрос:
– Вадим, а что такое мизер?
– Я тебе неправильный анекдот рассказал, извини. Теперь еще придется объяснять тебе, в каком месте нужно смеяться. – Он посмотрел на нее с улыбкой. – Мизер, солнышко, это контракт, в котором заказавший его обязуется не взять ни одной взятки. В основном бывает мизер кабальный. Его возможно заказать только в том случае, если игрок не делал других заявок в процессе торговли. Если один игрок заказал мизер, перебить его назначение может только девятерная игра. Объявивший мизер игрок открывает обе карты прикупа на всеобщее обозрение. Потом прикуп берется в руку, вот так, – показал Вадим, – откуда сносятся две любые карты. Пусть – эти! Снос никому не показывается. Если ход принадлежит разыгрывающему, то он должен сделать его до того, как противники откроют карты. Если первый ход принадлежит вистующим, то они открывают карты до первого хода. Козырей на мизере не существует. Старшинство карт сохраняется, как в обычной игре. На ход в масть обязательно нужно давать в масть, ход принадлежит игроку, взявшему последнюю взятку. Понятно? – Он прекрасно видел, что ей ничего не понятно, но тем не менее продолжил терпеливо объяснять.
– Игрок может пригласить сдающего (сидящего на прикупе и не участвующего в игре) играть с ним мизер пополам, при условии, что последний не видел карт других игроков. В этом случае он передает прикупщику свои карты и говорит: «Приглашаю». Прикупщик же должен лаконично согласиться или отказаться.
– Так все церемонно, «Приглашаю», – повторила, удивляясь, Вика.
– В преферансе не принято разговаривать за игорным столом. Реплики произносятся по необходимости. Никакого шума. Все чинно, благородно, – он улыбнулся. – Только Ремизов бучу поднял. Может, с возрастом поумнеет? Люди ведь меняются иногда, в зависимости от обстоятельств.
– Вряд ли. Вполне естественно, что с возрастом резко обостряются черты человеческого лица, а вместе с этим процессом также обостряются и черты человеческой души, и его характера. Человек, добрый от природы, становится к старости еще добрее и мягче, злой от природы – еще злее, завистливый станет завидовать еще больше. Все заложенное в людях от рождения с генами к старости проявляется еще сильнее. Ведь что происходит с людьми в процессе жизни? Любому человеку свойственно стремиться произвести на окружающих его людей хорошее впечатление. Ведь так? – Она посмотрела пытливо на Готовского. – Кто-то строит карьеру, кто-то пытается соблазнить или увлечь понравившуюся ему женщину или хочет добиться успеха – не важно в чем, и для этого он подстраивается, скрывает от всех свои неблаговидные черты, постоянно притворяется. В старости же эта необходимость исчезает, и вся привнесенная шелуха облетает за ненужностью, оставляя только то, что заложено в нем было первоначально. Поэтому в человеческой жизни наблюдается не так уж много метаморфоз, и рассчитывать на них совсем не стоит. Злой от рождения не станет добрым, добрый не станет злым, честный не станет лгуном, а лгун не перестанет обманывать. Человек редко меняется, а если и меняется, то только для того, чтобы что-то получить или чего-то добиться, а потом опять становится прежним, таким, каким был всегда. Хотя Лев Толстой считал по-другому. Он говорил: «Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое».
– И Толстой говорит о том же. Человек склонен к переменам в зависимости от жизненных обстоятельств и окружения. Другой вопрос, что эти изменения не могут стать окончательными. Что же получается? Ты хочешь сказать этим, что воспитывать не имеет смысла, раз все зависит только от генов, и все свои «косяки», допущенные в процессе воспитания, можно со всей безответственностью повесить на них? – уточнил, улыбаясь, Вадим.
– Ну почему же! Воспитывать, безусловно, нужно. Вырабатывать рефлексы, как условные, так и безусловные у детей тоже необходимо, – рассмеялась Виктория, заметив, что Вадим снова посмотрел на свои часы.
– Ну что, дорогая, давай заканчивать диспут? Нужно немного отдохнуть. Я пока сделаю пару звонков, а ты начинай одеваться.
– Вадим, а ты мне ничего еще не сказал про взятки в преферансе. Это что такое?
– Вика, ты одевайся, время идет. Потом расскажу.
– А ты пока говори, я буду тебя слушать и одеваться.
– Нет, преферансу на ходу не учатся. Хочешь, садись и слушай.
– Очень хочу, мне интересно. – Она живо уселась рядом и уставилась на него своими огромными глазищами, в которых светилось ничем неприкрытое обожание.
– Так вот! – начал Вадим закуривая. – Взятка лежит в основе игры в преферанс. Она представляет собой совокупность карт, выложенных на стол каждым из партнеров за один круг игры. Правила игры определяют, кому принадлежит взятка и как ведется учет всех набранных взяток. Первая карта, выложенная на стол с целью образовать взятку, называется ходом. Ход различают по масти первой карты, например, ход в пику или ход по трефам. На ход в масть каждый игрок обязан класть карту той же масти. Если карт той же масти нет, игрок обязан бить козырем. И если только у него нет ни масти хода, ни козырей, он может положить любую карту. – Вадим смотрел на широко открытые внимательные девичьи глаза, в которых была нежность, заставившая его сердце биться сильнее. Он продолжил, улыбнувшись. – Игроки в установленной очередности кладут на стол по карте, и старшая карта масти хода, или козырь (а при наличии нескольких козырей – старший из них), берет все карты, то есть взятку. Во всех видах преферанса задача участников сводится к тому, чтобы брать взятки или не брать их совсем. – Так, солнце мое, начинай одеваться. Время. – Он выразительно постучал пальцем по часам.
– Хорошо, поняла. Я постараюсь все сделать быстро. Не хмурься! Тебе это совсем не идет! – она нежно обняла его за шею и поцеловала.
«Господи, какая же она ласковая,» – подумал он, и сердце его вновь дрогнуло и забилось сильнее.
Виктория ушла в душ, потом занялась макияжем и только после этого начала одеваться. Она еще стояла перед зеркалом в одних трусиках, когда вошел Вадим.
– Ой! Вадим! – От неожиданности она широко раскрыла глаза и прикрыла обнаженную грудь руками.
– Вика! Ты что, стесняешься меня? Скажи, чего я еще не видел? – Он подошел к ней и обнял ее, целуя в губы. – И перестань смущаться, – ласково пробормотал он, встретившись в зеркале своим взглядом с взглядом ее широко распахнутых глаз, и добавил: – Ты очень красивая! К тому же ты теперь только моя. – Вадим поднял вверх ее волосы и уткнулся носом ей в шею.
– Твоя, – повторила, как эхо, Виктория, счастливо улыбаясь и прижимаясь к нему спиной.
– Не отвлекайся! – прошептал он, отстраняясь от нее.
Он протянул ей футляр, который раскрыл перед ней. В нем находились серьги, кольцо и подвеска. Бриллианты в них были высокой чистоты и сверкали, переливаясь в электрическом свете сине-красно-зелеными лучами.
– Вадим, я это не надену, – решительно произнесла девушка, обматываясь полотенцем. – Я не люблю пользоваться чужими вещами. Ну просто для меня это неприемлемо. Извини! – Она виновато посмотрела на него. – Не могу!
– Вика! Эти украшения не принадлежат моей жене. Я купил их недавно. Купил для того, чтобы вложить деньги. Надевай!
– А если я их потеряю, что тогда? – спросила она осторожно, вопросительно глядя на него.
– Да и бог с ними. Давай помогу. – Он помог застегнуть цепочку на ее шее и поправил подвеску. Взяв серьги, Вика вдела их в свои аккуратные ушки и посмотрела с любопытством на себя в зеркало. Зазвонил телефон, и Вадим вышел.
Он стоял спиной к двери, потом обернулся, повинуясь какому-то внутреннему призыву. Виктория стояла на пороге комнаты, держа в руках меховую накидку, сверкая бриллиантами и безупречной кожей обнаженного декольте, переливаясь шелком вечернего платья. Готовский смотрел на нее восхищенно и молчал, только спустя минуту обрел дар речи:
– Господи! Какая красота!
– Ты о бриллиантах? – спросила она, поочередно трогая руками серьги и подвеску.
– Что? При чем здесь бриллианты? – тряхнув головой, спросил он. – Я о тебе говорю. Ты безумно красивая.
– Слава Богу, тебе понравилось, – облегченно выдохнув, улыбнулась Виктория.
– Ну что, поехали? Такси уже ждет. – Он обнял ее за талию, и они вышли из дома.
Ресторан находился через дорогу от городской площади, где расположились городская и районная администрации, то есть в самом центре города. Интерьер ресторана, подтверждая свое название, был выполнен в морском стиле с использованием специальной корабельной атрибутики. Уютный небольшой зал. Хорошая кухня. Живая музыка, при которой можно разговаривать и слышать друг друга.
– Тебе нравится здесь? – спросил Вадим девушку.
– Мне больше нравится то, что со мной рядом ты. Остальное уже имеет гораздо меньшее значение, – улыбнулась она ему.
Они танцевали, разговаривали. Обоих тяготило то, что невозможно было вести себя так, как им бы того хотелось. А хотелось обнимать и целовать друг друга. Промучившись два с лишним часа, Виктория попросила:
– Может, поедем домой? – сказала она и заметила, с какой радостью он поспешил согласиться с ней.
– Конечно! – он подозвал официанта и, оплатив счет, оставил щедрые чаевые. – Пойдем, – Вадим протянул Вике руку и повел ее к выходу, замечая, как их провожали взглядами.
– Все мужики мне завидуют, – сказал он, довольно ухмыляясь при этом.
– Да это мне все представительницы женского пола завидуют, думая про себя: «Какого красавца оторвала», – заявила Вика, и они дружно расхохотались.
– Вадим! Мы столько времени с тобой потеряли с этим рестораном! А почему ты сегодня почти совсем ничего не пил? – удивилась она.
– Сегодня у нас с тобой еще дела! Не хочу портить вечер, – улыбаясь сказал он.
– Какие дела? – заглядывая ему в лицо, спросила Вика.
– Те, которые у нас лучше всего получаются, – целуя ее в губы и счастливо улыбаясь, сообщил он.
– Мы с тобой даже знакомых никого не встретили в ресторане, надо же, – удивилась Виктория.
– Добрый вечер, Виктория Николаевна. А мы с женой все смотрели на вас в ресторане, но вы так и не обернулись к нам, – раздалось у нее прямо над ухом.
– Здравствуйте! Я вас не заметила, извините, – растерянно проговорила Вика. Знакомая ей пара внимательно разглядывали спутника Виктории. Вадим поздоровался с ними. Подъехала заказанная машина, которую они ждали, стоя на крыльце.
– Виктория Николаевна, вы на такси? А за нами должен родственник заехать, – сообщили они.
– До свидания! – попрощалась с ними Виктория, садясь в машину вместе со своим спутником.
– Ну вот, а ты переживала, что никого не встретила, – пошутил Вадим. – Кто они? Твои знакомые?
– Семейная чета Красковых. Он работает анестезиологом, а она операционная сестра в нашем отделении, – без энтузиазма сообщила Виктория, прижавшись к его плечу.
– Ты что, расстроилась? Не думай о них, – он погладил ее по руке и поднес ее к губам.
– Ты ее просто не знаешь, – тихо сказала она.
– Не бойся никого. Я с тобой.
Они вошли в дом и обнялись.
– Я соскучился по тебе, – признался Готовский, нежно целуя девушку.
Его руки скользили по ее телу, которое моментально откликалось на его откровенные ласки. Они начали раздеваться еще в холле, активно помогая друг другу. Не прерывая поцелуев, они переместились в спальню и благополучно добрались до кровати.
