Наталья Кошаева
Портрет неизвестной. Часть1
– Про табакерку и перстень ничего конкретного сказать не могу, скорее всего это отечественная работа, вы мне сбросьте эти фотографии на мой адрес, я посмотрю, посоветуюсь с коллегами. – пожала плечами Вероника Альбертовна, передавая Лизе ее смартфон.
– Ну, что, Елизавета Михайловна, тебя можно поздравить с кладом!
– Да, что клад, я вам еще самое таинственно-мистическое не показала!
– Что, разве еще не все? Ну давай уж, выкладывай, что там у тебя? – Светлана снова нацепила очки на нос.
– А вот что, – и Лиза продемонстрировала снимок письма, приложенного к кладу.
– Ну как? Впечатляет?
– Постой, постой, так ведь это же твой адрес! И имя твое! Эта записка была приложена к кладу? – дошло наконец до Светланы.
– Вероника Альбертовна, посмотрите, – Светлана снова протянула Лизин смартфон коллеге.
Та снова прищурилась, прочитала адрес и само послание. Затем вопросительно посмотрела сначала на Лизу потом на Свету и спросила:
– Как это понимать? Мистика! Теперь я тоже совсем ничего не понимаю. Скиньте мне и эти фотографии, я их тоже покажу специалистам. Но от таких подарков как-то попахивает подделкой или розыгрышем. Вы не находите? У вас, Лиза, знакомых «юмористов» нет? Тех, что любят устраивать подобный балаган – очень похоже на чью-то глупую шутку!
– Я первое, о чем подумала, что это, розыгрыш, но не сходится.
– А если это подложил твой… как его Виктор, Владимир, Василий! Да Василий! Прораб твой! Он дядька ушлый, на лице написано, что жулик, авантюрист и мошенник.
– Ага, и боксер в прошлом, – добавила Лиза задумчиво. – Нет, Василий не мог, этот клад спрятать. Тем более в таком месте. Эту ж квартиру мы должны были сдать уже на этой неделе. И тогда прощай клад? Никто из бригады, тем более. Если подумать, что это хозяйка квартиры сундучок припрятала, то тоже не получается. Она же видела, что мы ей потолок разворотили, как раз в этом месте, где лежал ларец. Если бы она про него знала, и хотела бы сохранить все в тайне, она бы ни за что не ушла сегодня, а сделала бы все, чтобы нас выставить и клад перепрятать. Но она ушла как ни в чем ни бывало. Так что о существовании клада она не знала. Может прошлые владельцы квартиры забыли забрать свой ящичек при переезде? Тоже маловероятно. Кто ж такое оставит? Хотя нужно разыскать кого-нибудь из прежних владельцев и осторожно разузнать. Там же, до того, как Амалия эту квартиру купила коммуналка была.
– А где квартира-то находится?
– На Радищева, дом 1863 года постройки архитектор Гуммель. Я читала в исторической справке, про этот дом, что в 1985 был проведен капитальный ремонт и замена деревянных перекрытий на железобетонные. Каким образом там остались старые деревянные балки? Их же еще в конце прошлого века должны были поменять. Похоже, что про этот чердак никто не знал.
– Ну да, самый центр. Там может быть все что угодно. Вспомните клад в особняке Нарышкиных. Только там тайная комнатка, замурованная кирпичом, была, а у вас потайной чердак. Кстати, особняк Нарышкиных на улице Чайковского, это не далеко от Радищева. Может в том районе так принято было серебро в потайных нишах замуровывать? Если так дальше пойдет, то во всех старых домах вокруг Литейного скоро разберут и стены, и потолки.
Так разговаривая, придумывая и обсуждая все новые и новые версии происхождения клада, дамы не заметили, как прошло время, и короткая стрелка часов, висящих на стене аудитории, неумолимо приближалась к цифре 12. То есть, Лиза напрочь забыла, что обещала забрать у сурового гардеробщика свою куртку в девять, да и уходить было пора. В полночь в Академии выключали свет, и кому интересно пробираться на выход в темноте. Женщины стали собираться. В такой поздний час центральный вход был уже закрыт, и выйти можно было только через боковую калитку у столовой.
– Я вас подвезу, – сказала Лиза, выходите и ждите меня около машины, она стоит напротив мозаичной мастерской, а я быстренько спущусь по каменной лестнице, схвачу куртку, пока свет не погасили.
– Спасибо, – улыбнулась Вероника Альбертовна, доставая из сумочки ключи с брелоком в виде мерседесовской звезды, – но я сегодня тоже за рулем. Так что, до свидания Елизавета, перезвоните мне завтра после обеда. А Светлану можете подхватить, вам как раз в одну сторону.
Они вышли из аудитории и разошлись в разные стороны: Светка с Вероникой Альбертовной направились направо по коридору к лестнице, которую все называли «квадратной», а Лиза повернула налево, на винтовую круглую лестницу.
Шаги гулко отзывались эхом в пустом, коридоре. Как только Лиза ступила на первую ступеньку каменной лестницы, лампы дневного света, освещавшие ее, моргнули и погасли. Все погрузилось в темноту – в абсолютную темноту. На этой лестнице не было ни одного окна, и поэтому тьма тут была кромешная.
Лиза еще раз про себя выругалась, – Ну это ж надо как не везет, сегодня, целый день! И свет, как назло, прям вот сейчас вырубился. Нет чтобы подождали 3 минуты пока я спущусь, а теперь ковыряйся здесь по этим забежным ступенькам. Девушка аккуратно выставила левую руку в сторону и дотронулась до стены. Медленно, держась за стену, она начала спускаться, нашаривая перед собой ступеньки ногой.
Про эту лестницу среди студентов ходила дурная слава. Говорили, что именно на этой лестнице чаще всего встречают дух покойного архитектора Кокоринова, который построил это здание совместно с зодчим Валлен-Деламотом, и повесился на чердаке, по утверждению студенческой молвы. И теперь он, иногда, является некоторым несчастным студентам в виде призрака. Да что и говорить, Лиза сама видела ботинок, который мелькнул за центральным столбом винтовой лестницы. Тогда Лиза так и не увидела владельца ботинка, слышала только торопливые удаляющиеся шаги. Скорее всего это и был ботинок Кокоринова. Поэтому отношения с круглой лестницей у Лизы были сложные, а когда еще вырубился свет, то по спине предательски поползли неприятные мурашки.
Борясь со своими страхами, она продолжала спуск, до тех пор как левая рука внезапно потеряла опору и провалилась в пустоту! Лиза потеряла равновесие на секунду, но удержалась.
– Ага! Мы спустились с моим везением на второй этаж! – Сообразила Лиза, – А этот провал – начало коридора и оттуда тянуло сквозняком.
Примерно представляя какой ширины коридоры на живописном факультете и сколько нужно сделать шагов до второй стены, Лиза выставила вперед руки и медленно пошла, аккуратно исследуя путь перед собой ногой. Вот наконец рука коснулась стены, а значит и начало ступенек где-то здесь.
– Если я сейчас оступлюсь, то кубарем покачусь по ступенькам до самого гардероба! – подумала Лиза. – Вот смеху то будет – грохот визг! Что это? Это Лиза с лестницы катится!
И тут ее осенило!
– Да что же я туплю! У меня же есть смартфон!
Девушка полезла в сумку, нашла телефон и включила фонарик. Сразу все тени и страхи отступили, и теперь можно было спокойно спускаться. Дойдя до гардероба, она нашла свою, сиротливо висящую, куртку, оделась и пошла по коридору в сторону графического факультета. Фонарик тут уже можно было выключить, так как большие окна коридора, хоть и выходили в неосвещенный двор, все равно давали какой-то тусклый свет. Лунный может быть? Коридор, опоясывающий все здание на первом этаже по периметру, прерывался арочными проездами, которые располагались по центру каждого фасада. Проезды эти вели с улицы во внутренние дворы Академии. В этом месте коридор оканчивался дверью, ведущей в этот самый арочный проезд. По сути, ты выходил за эту дверь, на мороз, затем, нужно было спуститься вниз на несколько ступенек, пересечь бегом проезд подняться на столько же ступенек, открыть дверь, войти в продолжение коридора, и там выдохнуть в тепле. Так вот дойдя до того места, где коридор выходил на улицу, под арку проезда, Лиза спустилась, по каменным ступенькам, вниз и уже собиралась вновь подняться, чтобы продолжить свой путь по коридору, как увидела, что калитка, выходящая на 4 линию приоткрыта, и сквозь щель льется неяркий свет. Калитка эта не открывалась никогда! Лиза не помнила ни одного раза чтобы ее открывали. Наконец Фортуна повернулась не своей филейной частью, а более приличной стороной! Это значило, что не нужно теперь петлять по темному коридору, рискуя встретиться с самим Какориновым, а не только с его ботинком, можно просто воспользоваться незапертой калиткой и спокойно по освещенной улице пройти к своей машине. А там ее уже давно заждалась Светка. Мысленно поблагодарив того, кто забыл запереть эту скрипучую калитку и Основы мирозданья, Лиза шмыгнула в нее.
Глава 2
На улице Лизу тут же облепило пушистыми белыми хлопьями. Наконец-то пошел долгожданный снег. Сразу подумалось о том, что сейчас придется откапывать машину и чистить заледенелые окошки. Хорошо, что она все-таки переобула машину в зимнюю резину, как в воду смотрела. Достав телефон, она стала на ходу набирать сообщение для Светланы, о том, что вышла с другой стороны здания и скоро подойдет. Сделав несколько шагов, не глядя под ноги и уткнувшись в экран, Лиза обо что-то споткнулась и чуть не упала. Дорога была какая-то не ровная.
– Нет, ну надо же как тротуар перепахали, – думала Лиза, чертыхаясь, – ноги поломать можно.
Под выпавшим снегом совсем не было видно колдобин. Фонари давали совсем тусклый свет, который едва пробивался сквозь густой занавес снегопада. Выйдя из теплого помещения, Лиза не сразу заметила, что резко похолодало. Три часа назад кругом были лужи и сыпал дождь, а теперь ноги, сквозь джинсы стал пробирать мороз. Причем такой не слабый мороз – градусов 20 по ощущению. Короткая курточка, в которой так удобно, когда ты за рулем целый день, спасала только то, что располагалось выше пояса. Еще утром, ничего не предвещало никаких заморозков – +3ºС и дождь.
– Ох уж эта непредсказуемая Питерская погода, и эти предатели метеорологи! Ну ничего сейчас сверну за угол, на набережную, там была ровная дорога, не чета этой и быстренько добегу до машины.
Спотыкаясь на каждом шагу, Лиза аккуратно, стараясь не упасть, достигла угла Академии. Однако и за углом дорога не стала ровнее. Ноги все время разъезжались.
– Что за ерунда! – И свободно выдохнула, когда, наконец, ноги ощутили более-менее ровную поверхность. Лиза увереннее пошла дальше. Снег повалил такой плотный, что противоположного берега Невы было совершенно не видно. Да, что греха таить, видимость была в пределах метров десяти, а дальше все скрывалось за плотной белой пеленой.
– Повезло так повезло! А мне еще через весь город пробираться, дороги-то завалило и заморозило. Это же сплошной каток. День жестянщика!
Зима, как всегда, пришла неожиданно, в конце декабря, перед самым Новым годом. Думая обо всем этом и вспоминая: «Взяла ли я с собой лопатку, вдруг действительно придется откапываться», – Лиза прошла вдоль всего главного фасада и свернула на 3 линию.
Опять стало идти как-то неудобно, по обледенелым булыжникам, того и гляди нос расквасишь. Удивительно, однако, ведь только-что шла здесь и все было гладко, что же за эти три часа такого случилось, что теперь не дорога, а полоса препятствий. Это хорошо, что еще сегодня обула ботинки, а не модельные сапоги на каблуках – убила бы и каблуки, и сапоги.
Ковыляя и спотыкаясь на каждом шагу, внимательно глядя под ноги, Лиза миновала длинный фасад Академии и пошла вдоль ограды Академического садика, оставалось совсем немного пройти до того места, где она оставила машину. Где-то тут ее должна ждать Светлана.
Когда темное здание Мозаички приблизилось вплотную, Лиза огляделась и не увидела ни своей машины, ни Светки. Сердце ухнуло куда-то вниз. Ей сразу стало жарко, несмотря на крепкий мороз.
– Еще и машину угнали!!! – злые слезы сами по себе потекли из глаз. На морозе мокрые щеки сразу стало щипать, и девушка стала вытирать их шерстяными варежками. От этого щипать стало еще больше.
– Так, спокойно! – Прикрикнула сама на себя Лиза, – Прекрати истерить! И вспомни точно, где ты оставила машину?
– Ну ведь вот тут, на этом самом месте, а теперь и следа нет! Я прекрасно помню, что тут машины стояли сплошь и я еле втиснулась между ними, а сейчас ни одной! Неужели все разъехались, или все же поработал эвакуатор?!
– Все время здесь останавливаюсь, может теперь нельзя, и знак какой новый повесили, а я не увидела. – Лиза осмотрелась вокруг и не увидела никаких дорожных знаков. Потом она стала вспоминать записан ли в памяти телефона номер справочной, где можно узнать забрали машину или нет?
– Может нужно сразу в полицию звонить и заявлять об угоне – лихорадочно думала она, перелистывая базу данных.
Наконец нужный телефон был найден, нажав на зеленую кнопку Лиза стала ждать ответа, молясь всем святым, и основам мирозданья, чтобы машина нашлась на штрафстоянке. Но телефон, предательски молчал, он не выдавал вообще ни каких гудков ни длинных, ни коротких, полная тишина. Лиза посмотрела на дисплей – конечно, телефон не ловил сеть. Покрутилась на месте, попрыгала, в надежде, что сигнал волшебным образом появится. Но чуда не случилось.
– Тьфу! Еще и это! Конечно, когда город накрывает такой катаклизм как снегопад, сразу вырубается все и мобильная связь в том числе. И что теперь делать? И Светки не видно, она, скорее всего, не стала меня ждать и уехала с Альбертовной. А я теперь стой здесь, превращайся в снежную бабу! Нужно найти работающий телефон! – Лиза оглянулась, вокруг, насколько хватало видимости, никого не было видно.
– Кто ж гуляет в такое позднее время, да в такую «чудесную» погоду? Нормальные люди уже сидят по домам, уютно устроившись на диване, пьют чай с черносмородиновым вареньем и смотрят телевизор. Даже собачники-энтузиасты, которые выводят своих волкодавов по ночам, и те уже дома. А я?
От этих мыслей Лизе стало так жалко себя, ну очень! Что за патологическое невезение, ну почему у нее все не так как у людей. Она медленно побрела в сторону станции метро просто для того, чтобы не стоять на месте. Ведь нужно куда-то двигаться! Может встретится хоть одна живая душа с телефоном?
Выйдя на Большой проспект, она повернула в сторону Андреевского собора, очертания которого сквозь густую снежную завесу воспринимались как-то иначе.
– Как только выпадает первый снег, так сразу перестаешь узнавать знакомые улицы. Все кажется каким-то новым. Странное чувство. И дома кажутся другими, да и окна в них светятся как-то тускло. Может еще и электричество в городе отрубили, и все со свечечками сидят, как в позапрошлом веке. Б-б-бедные. Но себя все равно жальче.
Компания, еле стоящих на ногах, забулдыг в валенках вывалилась из переулка.
– Колхозники с рынка развлекаются, – подумала Лиза и тут же перешла на другую сторону улицы. Чтобы избежать встречи с нетрезвыми мужиками ускорила шаг, насколько это было возможно. Зачем усугублять свое невезение сегодня? И да, она еще не дошла до той степени отчаяния, когда готов с радостью бросится на шею любого встречного-поперечного.
Пробираясь по натоптанной тропинке между сугробами, Лиза, наконец, вдалеке заметила одинокую фигуру, идущего навстречу мужчины. Не то в длинном темном пальто, не то в балахоне, на голове его была широкополая шляпа. Точно не колхозник, и походка уверенная, не шатающаяся.
– М-м-молодой человек! Извините пожалуйста, что вас б-б-б-беспокою, но у меня ситуация просто из ряда вон! Вы мне не дадите свой телефон позвонить? У меня машину похоже угнали, а мой телефон сеть не л-л-ловит! – выстукивая зубами морзянку, вежливо попросила Лиза.
Мужчина остановился, и молча уставился на Лизу.
– Я з-з-з-заплачу за звонок, не б-б-б-беспокойтесь! Ну пожалуйста, дайте поз-з-з-звонить! – от холода девушку уже просто колотило.
Мужчина, продолжал молчать. В темноте, да под широкополой шляпой выражения лица прохожего было не разобрать.
– Вы, что по-русски совсем не понимаете? – В отчаянии закричала Лиза, – У меня машину угнали, или ее эвакуатор з-з-з-забрал! Позвонить дадите или нет?!
Видя, что мужчина отвечать не собирается, как в прочем и посторониться, она обошла, стоящего столбом на узкой тропинке мужчину по целине, проваливаясь в снег по колено.
– Правду говорят, что Васильевский остров населяют сплошь странные люди. Вот пожалуйста, яркий пример, остался у меня за спиной и одет не пойми во что и шляпа еще. Ну кто носит шляпу зимой?! Только ненормальный пижон с Васильевского острова! – Лиза, прервав свой внутренний монолог, оглянулась. Мужчина все еще стоял на месте и смотрел ей в след. На поля его шляпы уже намело немало снегу.
– Мог бы п-п-п-помочь девушке в беде, а не раз-з-з-зглядывать, придурок! – в сердцах крикнула ему Лиза, и пошла дальше, съежившись, и прижимая руки к груди, потому что так было теплее и дрожишь меньше.
Она дошла до Андреевского собора и уже было хотела повернуть за угол на 6-ую линию, как услышала, приближающийся со стороны Среднего проспекта, звук позвякивающих бубенчиков. Помня о том, что сегодня Фортуна от нее отвернулась, Лиза остановилась у фонаря, скудно освещающего небольшой пятачок, и стала всматриваться в темноту. Неожиданно прямо на нее вылетала лошадь, запряженная в сани! Лиза успела отпрыгнуть в сторону, причем так неудачно, что, не удержавшись на ногах, прямиком села в пушистый сугроб.
Мимо нее, как в замедленной съемке, пронеслась лошадь, с заиндевевшей на морозе мордой, и льдинками на мохнатом пузе. В санях кто-то сидел, а на запятках стоял невероятно колоритный тип. Он был одет в широкий длинный плащ, а на голове его красовалась шляпа с развевающимся плюмажем. Проносясь мимо оторопевшей Лизы, он повернул голову и грозно глянул на девушку, продемонстрировав при этом шикарные усы. Какие-то мгновения и лошадь уже скрылась в снежной круговерти, выйдя за границы тусклого света фонаря.
Снег попал и в рукава, и за шиворот, и в ботинки. Лиза кое-как поднялась и стала отряхиваться, пытаясь скорее избавиться от снега, пока он не начал таять и не потек противными холодными ручейками по спине.
– Ну я так больше не играю! – простонала она про себя еле сдерживаясь, чтобы не разреветься. – Как так можно, на живых людей, лошадями наезжать. Рысак недоделанный!
– Чтобы у тебя подковы все поотскакивали! – крикнула Лиза в темноту улицы и, слепив снежок, в сердцах, бросила его вдогонку улетевших саней!
– Мадемуазель! Вам чем-нибудь помочь? – Услышала Лиза вдруг голос за спиной. Она резко обернулась и увидела, своего старого знакомого, мужика в шляпе.
– Мадемуазель вам уже все объяснила, если вы не помните, то могу повторить. – теряя последнее самообладание и почти скатываясь в истерику прошипела Лиза. – У мадемуазель угнали машину, а телефон у той же самой мадемуазель не работает. Неужели так трудно дать позвонить?! При этом означенная мадемуазель страшно замерзла и у нее уже зуб на зуб не попадает!
– Я не совсем вас понял, мадемуазель, но, если вы замерзли – могу проводить вас до того места, где можно погреться.
– И на том спасибо, ответила Лиза, вытряхивая снег из ботинок, покажите мне хотя бы какое-нибудь, кафе или что-то в этом роде, которое работает в эту пору. Может там и телефон есть.
– Идемте, сударыня, – сказал мужчина, и предложил руку.
– Благодарю, сударь, – ответила ему в тон Лизавета, отвешивая при этом шутовской поклон, – можно без этих церемоний? – и пошла вперед.
Они пересекли Большой проспект, и направились к низким аркам Андреевского рынка. Ноги Лизы постоянно соскальзывали, было похоже, что идешь не по ровному асфальту, а по булыжникам, причем покрытым льдом. Пару раз Лиза чуть не упала, но ее провожатый успевал-таки ее вовремя подхватить. После чего Лиза уже не стала отказываться от предложенной руки, и вцепилась в рукав незнакомца.
– Уж не в «Мутный ли Глаз» мы н-н-н-направляемся? – спросила она, все еще стуча зубами.
– В какой «Мутный Глаз»? – Не понял провожатый.
– Ну как же, это такая столовка, на втором этаже в рынке. Там рыночные обедают и все прочие «сами мы не местные». То еще местечко!
– Нет, мы идем не в этот ваш «Мутный глаз», а в приличное заведение. Хотя, мы уже пришли! Только не знаю, как вам сказать? Вы в таком виде, наверняка у вас веская причина бегать ночью по городу в мужском костюме? Но в трактир в таком виде? Вас это не смутит?
– А что не так с м-м-моим костюмом? – Спросила Лиза, оглядывая себя, в поисках может где запачкалась?
– Брюки как брюки, вы тоже, между прочим, не икона стиля! Пошли уже, скорее в тепло! Иначе я сейчас просто скончаюсь от переохлаждения и вам придется возиться с моим хладным трупом, да и у вас уши уже отморожены! Странные вы все какие-то, на Васильевском.
Последний аргумент, по-видимому, помог незнакомцу отмести все сомнения, и он решительно направился к ступенькам, ведущим в полуподвальное помещение. Ступеньки освещались совсем жиденьким фонариком. Над дверью, видневшейся в конце спуска, еле различалась вывеска «ТРАКТИРЪ Тиханова». Мужчина толкнул дверь, которая звякнула колокольчиком, оттуда пахнуло теплом и едой, он придержал дверь, приглашая Лизу зайти первой.
Лиза не стала медлить, и быстренько вошла, мужчина за ней. Они оказались в небольшом низком сводчатом помещении, с деревянным дощатым полом, освещенным тусклой медной лампой, висящей под потолком. Света от этой лампы хватало только для освещения центра комнаты, прочее пространство помещения тонуло в густой тени. У противоположной стены из мрака выступала массивная изразцовая печь, справа находилась невысокая барная стойка, за которой стоял толстый человек в белой косоворотке и черном жилете. Его темные волосы были разделены на прямой пробор и жирно блестели.
За расставленными столами, на длинных деревянных лавках, кое-где сидели посетители. В этот поздний час их было немного.
– Проходите, судари! – сказали им, стоящий за стойкой бармен. – Прошка, проводи господ студентов.
Тут же перед ними возник откуда ни возьмись румяный молодой человек, в такой же белой косоворотке и с такой же прической, разница была в том, что этот был блондином. – Прошу-с, куда изволите присесть? – спросил он.
– Нам поближе к печке, – сказал Лизин спутник. И они двинулись вслед за официантом к тускло поблескивающему боку печи.
Лиза думала, что печь эта чистая декорация, и была приятно удивлена, когда поняла, что печь была теплая. Лиза с наслаждением, сняла рукавички и положила ладони на теплые изразцы. Окоченевшие пальцы, уже почти потерявшие чувствительность на морозе, начало приятно покалывать. Хотелось обнять эту печь целиком и стоять так вечность. Но немножко согрев руки, Лиза все-таки пошла вслед за ушедшим официантом, к столику, где уже расположился ее провожатый.
– Не знала, что здесь есть этот трактир, такой атмосферный, с печкой! – сказала она, усаживаясь за столик напротив своего спутника и оглядываясь вокруг, – а чем здесь кормят?
– А оплату по безналу они принимают? – спросила Лиза на всякий случай, уж больно выглядело это все как-то не так. – У меня наличности с собой нет, ни копейки.
– Не, волнуйтесь, мадемуазель, у меня здесь кредит, – сказал Лизин спаситель. – Что вы будете кушать?
– Очень удобно иметь кредит в ресторане, но я вам все обязательно отдам, только до банкомата дойдем. Хорошо? А можно меню посмотреть? – забросала вопросами спасителя Лиза.
– У них нет меню, – улыбнулся мужчина, – давайте я вам закажу на свой вкус, согласны?
– Заказывайте, -согласилась девушка, – только, пожалуйста, можно сразу чаю, горячего?
– Конечно!
– Половой! – крикнул незнакомец оборачиваясь. И перед столиком тут же появился, тот самый Прошка. – Давай, любезный, принеси расстегаи с грибами, пару чаю и рюмку водки.
– Мигом-с! – ответил Прошка и исчез.
Лиза начала немножко согреваться, расстегнула куртку, сняла шапку и размотала свой длинный шарф. Щеки после мороза нещадно горели. После такого невероятно насыщенного дня, наконец настал момент, когда она поняла, что достигла дна и можно расслабиться, дальше тонуть уже некуда.
Она посмотрела на своего спутника, который тоже внимательно смотрел на нее. Она нервно провела по своим короткостриженым торчащим в разные стороны волосам, пытаясь их пригладить. Они вечно лохматились под шапкой.
– Уважаемый, извините пожалуйста, но мне очень неловко, когда на меня так смотрят.
Молодой человек очнулся, и, смутившись, тоже снял шляпу. Теперь Лиза наконец смогла его рассмотреть, насколько позволяло скудное освещение. Е0му было не больше 25-ти лет. Чуть вьющиеся темные волосы, мягкими локонами обрамляли бледное лицо. Темные глаза, под густыми бровями в разлет, внимательно смотрели на Елизавету. Тонкое породистое лицо с правильными чертами. Форму губ и подбородка невозможно было оценить так как молодой человек носил небольшие усики и бородку.
– Ну что, спаситель, давайте знакомиться, – сказала девушка, протягивая руку для рукопожатия, – меня зовут Елизавета, можно просто Лиза, а вас как зовут?
Незнакомец несколько подвис, затем встал, аккуратно взял Лизину ладошку перевернул ее тыльной стороной вверх и поцеловал ее.
– Меня – Иваном. Очень приятно мадемуазель Елизавета. А как вас по батюшке?
– Елизавета Михайловна, но пожалуйста, называйте меня по имени, я же не какая-то пожилая тетка! – ответила сбитая с толку Лиза, не ожидавшая такого маневра с поцелуем руки от молодого человека.
– Как вам будет угодно, мадемуазель Лиза. Расскажите же, что с вами все-таки приключилось? – спросил Иван, садясь и выпуская Лизину ладошку из своей широкой крепкой ладони.
– Одну минутку, – Лиза еще раз достала свой смартфон, посмотрела на всякий случай не появился ли сигнал. Сети не было. Тогда Лиза убрала бесполезный гаджет в сумку, и обратилась к Ивану.
– Знаете Иван, это очень длинная история. Но, по-видимому, мне уже спешить сегодня некуда. А вы? Вы никуда не торопитесь?
– Нет, я здесь живу и учусь неподалеку – в Академии Художеств, так что я почти дома.
– Ну надо же! Коллега! Конечно, кого еще здесь можно встретить ночью, да еще в шляпе? Я же тоже закончила Академию несколько лет назад. Вы на каком факультете учитесь? Лично я, училась на архитектурном. А вы? Впрочем, и так понятно, что вы учитесь на живописи. От вас так пахнет разбавителем, да и запах масляной краски тоже есть…
– Вы очень проницательны. Однако, не знал, что на отделение архитектуры принимают женщин. Вы очень необычная девушка, мадемуазель Лиза.
– В чем же моя необычность? У нас, между прочим, половина студентов на курсе были девушки.
– На отделении архитектуры?
– Ну да!
– Надо срочно переводиться! – с улыбкой заметил Иван, – У нас на отделении живописи женщины не обучаются.
– Какие вы несчастные, что же вас так обделили-то? Обычно столько девчонок поступает учиться. Это что? Новые правила какие-то? Я, пока училась, с живописцами не очень общалась, а вот с факультета истории и теории искусства у меня много знакомых. Моя лучшая подруга Светлана тоже искусствовед, и сейчас она преподает в Академии. Вы ее часом не знаете Светлана Цой – читает историю русского современного искусства? Я, кстати, сегодня как раз у нее в гостях была, засиделись поздно, вышла на улицу, а тут такая история.
Иван отрицательно мотнул головой. – Что-то я не припоминаю дам-профессоров. И фамилию такую не встречал.
– Скажете тоже, Светка и дама! Эти понятия несовместимы! – фыркнула Лиза. – И потом она не профессор, а только доцент. А фамилия – так она замужем за корейцем. Очень талантливый художник Константин Цой, не сталкивались? Он тоже в Академии преподает?
Наконец Прошка принес большое блюдо с румяным, источавшим непередаваемый аромат, пирогом, два заварочных чайника: один побольше, а другой поменьше друг на дружке, два гладких стакана, бренчащих в подстаканниках, и рюмку с водкой. Заварка была насыпана в верхний чайник, а в большом пузатом нижнем – кипяток. Официант заварил чай и, сказав: «Приятного аппетита-с», – отошел.
Лиза поднесла ладони к нижнему горячему чайнику, приятное тепло потекло по рукам к самому сердцу. От удовольствия она даже прикрыла глаза, говорить не хотелось. Посидев так несколько мгновений, девушка пригрелась, разомлела и ее начало клонить в сон. Она сложила руки на столе и опустила на них свою усталую голову. Наверное, и заснула бы, почти обнимая чайник, если бы кто-то деликатно не кашлянул. От этого звука Лиза резко распрямилась и распахнула глаза, некоторое время недоуменно оглядываясь. Потом перевела взгляд на сидящего перед ней мужчину, медленно вспоминая кто это такой, а затем на стоящий перед нею стакан, наполненный горячим чаем. – Простите, почти заснула!
– Это мне? – спросила она потягиваясь, зевая.
– Вам! – ответил Иван. – И вот это тоже вам! – выливая с этими словами всю водку в Лизин стакан. Она даже моргнуть не успела!
– Иван! Что? Что вы делаете?! Я не пью водки! Мне нельзя!
– Относитесь к этому как к лекарству, Елизавета, для внутреннего согрева, а то вы можете заболеть, одежка на вас несерьезная какая-то. – примирительно ответил он.
– Спасибо, конечно, за заботу, но я же не просила! Я же за рулем…была. А, гори оно все синим пламенем! «За здоровье!» – отсалютовала Лиза стаканом, вспомнив, что ее руль сейчас не понятно, где рассекает по заснеженным проспектам.
После того как Лиза сделала хороший глоток крепкого чая с водкой, внутри тоже растеклось приятное тепло.
– Да, правы опытные люди, утверждавшие, что глоток водки способен примирить тебя с обстоятельствами! Как говориться – in vino veritas, in aqua sanitas!1 – заметила она. То напряжение, которое весь день сковывало ее как в тисках, начало потихоньку отпускать. Отломив кусочек пирога, Лиза с удовольствием отметила, что пирог не только румян и ароматен, но еще и вкусен. А еще желудок вспомнил, что он практически весь день накануне провел в режиме жесткой диеты, если не считать той булочки, что удалось перехватить, пока они разговаривали со Светкой и Вероникой Альбертовной. Девушка почувствовала совершенно зверский аппетит. Поэтому, уже не стесняясь, она отломила кусок пирога по больше.
– Вы изучали латынь? – спросил Иван, наблюдая как стремительно пустеет блюдо с пирогом. Сам при этом к пирогу не притрагивался, прихлебывал только пустой чай из своего стакана.
– Да нет, – ответила Лиза, в этот момент она откусила совсем огромный кусок и продолжила фразу только после того, как расправилась с ним, – знаю несколько поговорок общеизвестных, не больше. Извините, что я с вами так разговариваю, не отрываясь от пирога, и понимаю, что это крайне неприлично, но я действительно целый день ничего не ела. А вы что, знаете латинский?
– Конечно, и греческий к тому же. Это же классический курс из гимназии.
