Наталья Буланова
Оборотень по объявлению. Табу

– Нет. Но я не дам ей исчезнуть, – бескомпромиссно ответил я, садясь за руль.

– Кому звонишь?

– Медведям. У них есть доступ ко всем уличным камерам.

Пошли гудки.

– Слушаю, Скала. – Глава бурых, Влад, ответил бодрым голосом, словно и не спал. – Что случилось?

Я разбудил лидера медведей, чтобы найти свою пару. Кто бы мне ранее сказал – задолжал бы десять дней в саду.

Никто не поверил бы такому. У меня репутация сверха, который прогуливается под градом пуль. Который танк голыми руками разорвет, а в зубах ковыряет пулеметом. И к которому все главы обращаются за помощью по щекотливым вопросам.

А тут я сам на поклон пришел, да еще в такое время. Однако класть я хотел на репутацию. Я уже выезжал за ворота и собирался поймать свою Кудряшку любой ценой.

– Привет. Поможешь найти машину и очень важного человека в ней?

Мы с Владом общались редко, но были на «ты». В принципе, я со всеми был на «ты».

– Конечно. Скидывай последнее известное местоположение, марку авто, цвет, номер и характеристики водителя, – сказал глава бурых.

В том и проблема, что я помнил только цвет машины и ее кузов – до того девушка оттянула все внимание на себя. Зато могу мысленно нарисовать ее черты лица. Это вообще нормально? Коллеги-наемники засмеяли бы.

– Сейчас скину. Куда мне подъехать? Я хочу участвовать в поиске, – сообщил я.

– Не дергайся. Сами найдем.

– Нет. Мне надо, – надавил я.

Знаю, как медведи не любят, когда к ним лезут, но я в своем роде тоже их вида, пусть и лысый.

Лидер медведей несколько секунд молчал, а потом согласился:

– Я скину адрес. Приезжай.

Я сбросил вызов и посмотрел на Леона. Тот делал вид, что ему совсем не интересен мой разговор, а крайне любопытны виды за окном. И задал лишь один вопрос:

– Случившееся нужно держать в секрете? – Леон крутил в руках телефон. Видимо, леопарда разбирало рассказать о случившемся всему свету. – Мне надо поделиться, просто необходимо. Хотя бы с женой.

Глава 3

Нина

Меня всю колотило, словно я окунулась в ледяную прорубь. Зубы стучали друг о дружку. Из-за отсутствия двери слева непривычно задувало, что только усугубляло мой тремор.

Железная страдалица лежала на заднем сиденье, и я удивлялась сама себе. Как только я ее так быстро подняла и затолкала в машину? Не зря говорят, что в состоянии аффекта и через двухметровый забор перескочишь. Никогда бы не повторила.

Я материлась одними губами, повторяя одно и то же слово. Оно полностью описывало ситуацию, в которой я оказалась. Это был полный п…ц.

Я еще в обморок умудрилась упасть перед лысым! Хорошо хоть, что вовремя очнулась и что любитель утренних роз не сделал со мной что-нибудь. Я открыла глаза, когда лысина незнакомца оставила след в воздухе, словно хвост от кометы, до того быстро незнакомец бегал. Это была совершенно ненормальная для человека скорость. Вжух – и уже далеко. Аж фигура смазалась.

Зато это помогло быстро определиться и поставить на мужчине знак «Особо опасен». Он точно под веществами! И мне нужно срочно уезжать, пока не случилось непоправимого. Вдруг он за топором побежал?

Инстинкт самосохранения вопил, что надо сматываться. Дома решу, что делать с той кашей, что заварила. Может быть, приеду завтра, чтобы попробовать найти владельца участка и возместить ущерб. Только уже не одна, а с Сереней. А там уже осторожно узнаю о пострадавшем.

Стоп. Но разве не выходит, что я оставила жертву аварии в опасном состоянии? Может, прямо сейчас вызвать скорую? Но куда?

И тут я поняла, что сваляла полнейшую дурочку. Существует же геолокация, навигатор. Все давно придумано, а во мне словно проснулась та девочка из глубокой деревни, что по мху да кольцам на деревьях стороны света ищет. Какой-то откат к базовым настройкам.

Так вот как действует стресс на мой организм – я тупею!

Я увидела словно погрызенный железный указатель ближайшего населенного пункта – «Дерябкино». Остановилась на обочине, взяла телефон и попыталась запустить навигатор.

Не ловит сеть!

Я завела машину и отъехала еще. Та же история. Да что же это за глухомань такая? Или рядом военный объект и стоят глушилки?

Только спустя некоторое время по указателю на крупный город я поняла, что еду в противоположном от столицы направлении. Абсолютно растерянная, я припарковалась и неожиданно для себя начала смеяться. Сначала тихо, с хрюканьями, а потом так громко, что не хватало дыхания. Аж щеки заболели.

При этом я умом понимала, что со мной случилась истерика, но не могла остановиться. Словно шампанское, у которого выбило пробку, я не могла сдерживать эмоции-пузырьки.

В голове крутились яркие картинки грустного дня. И как все это могло произойти со мной в течение двух часов? Пьяный Сереня и его блевотина. Пес и прогулка по двору, а потом поездка в неизвестном направлении. Торжественное открытие машиной ворот в розарий. Наезд на мужчину и бессовестное оставление в опасности в невменяемом состоянии.

И я еще считаю себя адекватной?

Я обхватила голову руками и покачала головой. По щекам полились слезы. Гримаса смеха сменилась мимикой душевной боли. Я ощущала себя мокрым полотенцем, которое скрутили в жгут, а он от веса воды не может раскрутиться. И я ревела так, словно задалась целью выгнать из себя всю воду. Будто позволила себе наплакаться за все годы терпения, за все обиды, которые переносила со сцепленными зубами.

Что я делаю? Что творю? Разве я такая?

Я опустила козырек от солнца и посмотрела на себя в крохотное окно.

– Я не нравлюсь себе такой. Нет. Это не я.

Казалось, что у меня даже зрачок дрожит в отражении. И разве я такой хочу себя видеть?

Так больше жить нельзя. Нужно действовать так, как чувствую. А сейчас я ощущаю вину за то, что оставила пострадавшего и сбежала. И я могу это исправить прямо сейчас, чтобы смело встретиться глазами со своим отражением.

Даже если этот мужчина под веществами, это именно я его сбила и бессовестно уехала с места происшествия. Бросила в беде.

Нет, по совести нужно вернуться. Понять, где он находится, и вызвать туда скорую. Там дальше пусть сами разбираются. Тогда я смогу спокойно дышать.

Я вытерла влагу с лица, высморкала в салфетку трусость и развернула машину. Теперь я уже была внимательна, особенно с указателями. Благодаря им я смогла понять, между какими населенными пунктами находится поворот к воротам в ботанический сад, и запомнить ориентиры для водителя скорой. Я знала, что на клумбе-то связь у меня брала!

Я долго репетировала, что скажу диспетчеру, и каждый раз невероятно завиралась. Путалась в показаниях и пыталась себя выгородить, пока не поняла, что все бесполезно. Если приедет скорая, они увидят ранения незнакомца и следы шин. Вызовут полицию, даже если мужчина ничего не скажет. Следом примчатся менты, поднимут записи с камер, если они есть, конечно, и все. Мне конец. Посадят.

И сейчас у меня выбор: вернуться на место преступления и сделать вид, что я не уезжала, или посмотреть, были ли на моем пути камеры, и скрыть машину.

И снова я малодушничаю!

Было стыдно за свои мысли о побеге, но мне безумно хотелось отмотать время назад. Стереть все сумасшедшее, что со мной произошло. Но у меня не было машины времени. Я уже здесь, и я по уши в дерьме.

Да, я могу сбежать, спрятать в лесу машину и трястись после этого каждый день. Но как смотреть в глаза мальчишкам? Как все рассказать мужу?

Нет, я так не смогу. Это я виновата в том, что сбила мужчину. Без меня бегал бы и бегал среди своих роз. А раз виновата – должна исправить.

Мое возвращение было очень медленным. Я не могла себя заставить ехать быстрее велосипеда. А когда наконец подъехала к открытым воротам и взяла в руки телефон, он оказался разряжен.

Фантастика!

Разумеется, провода в машине у меня нет. Еще неделю назад коллега Серени одолжил и так и не вернул, а новый мы не купили.

Я откинулась на спинку водительского сиденья и вдруг увидела очень ухоженную возрастную женщину в белом халате, которая уверенной и легкой походкой шла ко мне. Это было так неожиданно, что на некоторое время я впала в ступор. А когда она постучала по лобовому стеклу, делая вид, что водительская дверь на месте, я совершенно перестала что-либо понимать.

Я молча подняла на нее взгляд, а она улыбнулась в ответ.

– Доброе утро! Вы ранены? – спросила она таким тоном, что стало понятно: белый халат на ней не для пыли в глаза.

– Н-нет, – ответила я, судорожно соображая, что происходит.

Кто-то уже вызвал скорую? Лысого госпитализировали?

– Хозяин дома ненадолго отъехал, но скоро будет здесь. Может, пройдете на чай? – спросила врач и внезапно представилась: – Кстати, меня зовут Альбина. А вас?

На чай? Серьезно? Это банальное предложение казалось самым бредовым за весь этот долгий суткодень.

Подождите-ка. Как она может приглашать на чай, если хозяина нет дома, а она приехавший врач?

Я ощущала себя так же, как когда читала сказку «Алиса в Стране чудес». Все эти фразы, окружающий мир и персонажи были максимально странными и не поддавались привычной логике.

Может, я попала в исправительный центр для зависимых? Отсюда и розы для души, и наркоманы в саду, и врачи, которые приглашают на чай тех, кто сидит в машине без двери. Льюис Кэрролл словил бы вдохновение.

– Алиса, – соврала я зачем-то, назвавшись именем героини самого запутанного попадания в истории. – До свидания!

И я сдала назад, с испугом следя за доктором. Она не бросилась в погоню, не сказала ни слова. Лишь достала телефон. И от этого стало еще страшнее.

Нет, надо сматываться из этой дурки. Тут есть кому помочь лысому, а моя психика уже скрипит несмазанными петлями форточек.

На пятачке развернулась и дала по газам с ощущением того, что это дурной сон. Разве такое может случиться на самом деле?

Даже когда я вошла домой, сохранила настрой. Разулась, зашла к мальчишкам и легла к Макару под бок спать.

Я проснусь, и все это покажется сном.

***

Скала

Невероятная сила перекатывалась по телу. Я заставлял себя спокойно сидеть за рулем, но одна нога все равно бунтарски дергалась.

Я и так едва помещался на сиденье внедорожника. Теперь же меня раздало зверем так, что до рыка хотелось выскочить из железяки и побежать во второй ипостаси. Избавиться от тесной коробки на колесиках.

Раньше я только слышал, как описывают режим охоты у оборотней. У тех, кто почуял свою пару, но не смог ее получить. Теперь же я переживал это на своей шкуре.

Так себе ощущения!

– Леон, отвлеки меня. У меня перед глазами Кудряшка. Дорогу не вижу, – попросил я, смахивая пот со лба.

Из-за отсутствия абсолютно всех волос на моем теле соленые капли стекали прямо в глаза. И это было очень неудобно. Я даже иногда приклеивал себе брови, когда важно было не дать малейшей слабины.

И не стоит меня жалеть. Обычно волосня лишь мешается, а тут везде гладкий. За волосы не зацепишься при драке, создаю ощущение модника, который не вылезает из студий эпиляции. Только по бровям и ресницам скучаю.

Да-да, они у меня когда-то были. Впрочем, как и волосы по телу. Ровно до взрыва на атомной станции. Я тогда под стол пешком ходил.

Это была настоящая трагедия для всего мира. Не знаю, почему я выжил один из всего клана, но судьба – переменчивая дама. Оставив меня в живых, она знала, что никто не посмеет взять себе облученного ребенка? Что я буду питаться подножным кормом и тем, что оставили жители города после эвакуации? Я чуть не одичал. Годы для меня перестали существовать. Я не знал, сколько мне лет, когда у меня день рождения, и забыл лица родителей.

Из самого тихого города мира я выбрался с первым оборотом. Понял, что мне нужно искать таких же, как я. Но даже если я молчал о том, откуда я, все сверхи шарахались от моей внешности. Особенно страшен я был в виде зверя – лысого медведя. Именно тогда я понял, что могу победить, просто обернувшись и открыв пасть. Даже драться не надо. Ужас в глазах врага говорил сам за себя.

Я почувствовал оценивающий и профессионально докторский взгляд леопарда и вернулся в действительность.

– Отвлечь оборотня в режиме охоты на пару? Да легко! Я в этом спец. Знаешь, сколько лет я в себе гасил тягу к истинной, которая старше на двадцать один год? Давай сделаю один укольчик и… – Леон потянулся к своему лекарскому чемодану.

– Убери от меня свои тыкалки. Ты что, поговорить не можешь? – крикнул я. – Ненавижу эти медицинские прелюдии.

– Я не психолог, чтобы лечить словами. Я ученый, врач самого широкого…

– Леон! Сейчас рядом с машиной побежишь. Как раз отвлекать будешь, – пригрозил я.

Леопард понятливо рассмеялся, и я почувствовал, как напряжение немного отпустило.

– Признавайся, уже доложил все Альбине? – спросил я.

– А ты что такой разговорчивый стал, как истинную нашел? – мастерски перевел тему Леон.

– Значит, написал.

– Тень может до малейших подробностей описать местность и людей. А ты так от истинной поплыл или?.. – продолжил меня бесить леопард.

– Глава – наблюдатель, я – таран. Мне незачем запоминать детали, я иду напролом, а уже потом гребу, – пояснил я.

– Все потому, что ты лысый, – неожиданно заявил Леон, сложив руки на груди.

– А ты умеешь бесить! – рыкнул я.

– Так сам просил отвлечь. Смотри, ты уже чуть сдулся. Работает! – заметил врач.

Действительно! Я хоть дышать нормально могу.

– Спасибо! – поблагодарил я.

– Ничего себе! Встретил пару и таким воспитанным стал.

– Леон, перебарщиваешь, – заметил я.

– Не вопрос. И раз мы тут одни, а ты такой болтливый, хочу спросить: как ты приобрел такую толстую шкуру?

Я никому не рассказывал об облучении, но не сомневался, что этот пятнистый проныра уже взял все образцы, какие только возможно. В нашем клане Бродячих была организована целая лаборатория, так что это не проблема для такого врача-гения, как Леон. А раз он спрашивает, то ничего не нашел.

А ведь я тоже проверялся – я не ношу радиацию в себе. И внутренних мутаций у меня нет. Лишь невероятно толстая кожа и быстрая регенерация. Но вот только я не собираюсь это обсуждать ни с кем. Разве что с любимой. Со своей истинной я готов быть откровенен во всем.

Черт возьми! Моя истинная, она действительно существует. До сих пор не верится, что я нашел свою пару.

Мы как раз доехали до наблюдательного поста бурых. Я влетел туда так, словно мне в одно место вставили ракету. Но с каждой минутой я злился все сильнее. Ближайшие камеры не поймали ни одной похожей машины.

Сотни мониторов, тысячи картинок, миллион кадров. Все это мелькало перед глазами, а зверь внутри метался все сильнее. Просился наружу, чтобы показать, как инстинкты смогут привести его к паре. Но выпустить лысого медведя по улицам столицы было бы тем еще цирком.

У Леона вырвался неожиданный смешок.

– А твоя Кудряшка интересная дама!

– Что такое? – Я тут же заглянул к нему в телефон, хотя раньше никогда не лез в личные переписки других.

– Она вернулась к тебе в гости, познакомилась с Альбиной и уехала.

Я сорвался с места.

– Меня подожди! – Леон едва успел запрыгнуть во внедорожник.

– Я ее перехвачу! – пообещал сам себе.

Иначе я не Скала.

***

Нина

Я проснулась от толчка локтем в спину. Это Макар пытался выбраться из кровати и не потревожить меня. Он был толще и меньше Матвея, но я знала, что это временно. Еще чуть-чуть – и весь запасной фонд уйдет на строительство скачкообразно вытянувшегося тела.

– Ты чего? – спросил он у меня, когда увидел, что я проснулась.

Макар с усилием пытался раскрыть сонные глаза, но у него это слабо получалось.

Еще бы ему не удивляться! Покусилась на его территорию.

– Кровати перепутала, – отшутилась я, поднимаясь.

Макар посмотрел на спортивный костюм на мне и пробурчал:

– А меня ругаешь, когда я в уличной одежде на кровать ложусь.

Ситуацию спас старший сын.

– Мама, а что в туалете? – Матвей зашел в детскую, зажимая нос и рот рукой.

За ним влетел непередаваемый аромат вчерашних извержений Серени. Воспоминания разбудили меня лучше контрастного душа.

Я начала вспоминать все. Возвращение мужа, его перфоманс в туалете, прогулку. Когда я дошла до поездки, то, словно на повторе, несколько раз прожила момент, как из-под моей машины вылезла лысая махина мышц.

В этот момент снова на коже появились мурашки, будто я вернулась во времени назад и вновь оказалась в машине в розарии.

– Ма-а-ам! – позвал еще раз Матвей, ожидая ответа.

Будто не мог сложить два и два.

– Что? – Я раздраженно не сдержалась и сорвалась на крик, а потом тут же тише добавила: – Подожди, сейчас разберусь.

Нельзя срываться на мальчишках. Они к вчерашнему сумасшествию не имеют никакого отношения.

Я проморгалась, пытаясь прогнать песок из глаз.

– Сколько сейчас времени?

– Девять.

Сколько я проспала? Час? Два? Хорошо, хоть ребята немного поспали, а не вскочили в семь тридцать, как всегда.

И тут я услышала, как хлопнула дверь спальни, а потом туалета. И я, и мальчишки замерли, ожидая реакции.

Вот пусть только попробует меня позвать!

Я вся превратилась в слух. И услышала звук струи, входящей в воду, потом смыв бачка, а потом стук двух дверей.

Он просто так ушел дальше спать?

Я подскочила и влетела в спальню, не помня себя от бушевавшей во мне ярости. А муж свернулся под одеялом и мирно сопел. Уже заснул?

Боже, как же тут воняет! Пердежом и перегаром – просто невыносимый коктейль.

Я прошла к окну и открыла форточку и лишь потом отважилась дышать дальше.

– Сереня, просыпайся! – Я пыталась контролировать голос, но он даже вибрировал от напряжения, сконцентрированного во мне.

От двери раздался голос Матвея:

– Мам, я в туалет хочу. А там это…

И слова ребенка меня еще больше разозлили. Но бесил меня не сын, а муж, который продолжал мирно спать. Вся эта ситуация невероятно выводила из себя. Особенно то, что во всем этом теперь участвовали еще и дети.

– Сережа! – крикнула я во все горло.

– Зачем так орать? – Макар прокомментировал происходящее из комнаты, хотя даже не видел.

В принципе, в последнее время он в себе лишних слов не держал – всегда все выдавал миру.

И участие мальчишек только усугубляло ситуацию. Главный виновник едва приоткрыл один глаз и снова его закрыл, чем окончательно вывел меня из себя.

– Сейчас, дети.

Я закрыла дверь спальни, чтобы мальчишки не видели. Подошла к драгоценному супругу и сорвала с него одеяло.

– Сережа… Если ты сейчас же не встанешь, клянусь, я разведусь с тобой, – в сердцах сказала я.

И вот тут-то он приоткрыл глаза.

– Зай, ты чего?

Всегда такой невинный, не грубит. Но сейчас это не сработает.

– Ты не видел блевотину в туалете? Нет? – спросила я.

– Видел. Потом уберу, кис. Голова дико болит. – Сереня потянул руку к одеялу и состроил жалобную физиономию.

Не поможет!

– Нет, ты уберешь сейчас. Дети хотят в туалет.

– Так пусть ходят. Кто им мешает?

– Не кто, а что! Твоя блевотина.

– У меня получилось сходить.

Как же меня это бесило.

– Сережа! Тебе самому не стыдно, что дети видят это? Что должны нюхать, ходить по этому?

– У-у-у, ну тебе легче будет, если я уберу? – Сереня с недовольной мордой встал с кровати и посмотрел на меня так, словно я вынуждала его разминать мне спину после того, как он отпахал двое суток подряд.

Но меня это не проняло. Давно не трогает.

И тут Сереня потянулся к телефону.

Я не выдержала:

– Что, без него никуда?

– Чем тебе телефон в моих руках помешал?

– Тем, что он не даст тебе нормально убраться.

Сережа уже читал что-то в телефоне и хмурился. Вдруг его глаза стремительно расширились:

– Погоди, тут что-то в чате дома пишут. Чьей-то машине досталось, похоже. Двери нет. Стоп. Так это же наша!

А вот тут меня проняло. Я судорожно вдохнула, а выдохнуть так и не смогла.

Точно. Машина же! Я приехала в таком шоке, что припарковалась и ушла, оставив все как есть.

Сережа тут же вскочил на ноги, словно фото помятой машины моментально снимало похмелье. Взлохматил волосы, а потом быстро причесался пятерней. И так рванул на выход, словно выбегал из пожара.

– Подожди, – позвала я, не зная, как начать.

Муж уже был в коридоре, запрыгивал в обувь.

– Потом уберу. Ты посмотри чат. Там пипец! – Сереня был максимально сконцентрирован на мысленной работе, поэтому отмахнулся от меня.

И выбежал за дверь, забыв ее закрыть за собой.

Я вышла следом на лестничную площадку к лифтам, но там уже никого не было. Хлопнула дверь пожарного выхода. Похоже, супруг решил бежать по лестнице.

Я нажала на кнопку вызова. Лифт, как назло, долго не ехал. Поэтому когда я наконец добралась до парковки, то увидела Сереню, бегающего вокруг машины с телефоном у уха.

– Да. Вокзальная улица, дом восемь. Парковка за домом. Буду ждать. Спасибо.

Муж убрал телефон от уха и показал рукой на проем вместо двери:

– Звездец! Мало того, что морду разбили, так еще и дверь вынесли.

Я молчала, не зная, как начать.

Сереня заглянул в салон машины и замер.

– Как они дверь умудрились на заднее сиденье запихнуть? Нет, ну это ж надо, Нин!

– Сереж, – начала я, но муж словно меня не слышал.

– Я ментов вызвал. Надо еще к консьержу сходить, записи с камер посмотреть.

– Сереж.

– И в чат дома сейчас напишу. Спрошу, кто что видел. Ну не могут машину на парковке разнести без свидетелей. Правда?

– Сереж, не надо полицию. Отменяй.

Муж словно ничего не слышал – все осматривал машину. Разглядывал под разными углами. Делал фотографии.

– Как не надо? – Сереня начал снимать видео и перечислять для записи все повреждения автомобиля.

Мне некуда было и слово вставить! Я чувствовала себя ужасно.

– Камеры могут ничего не показать. Они только вход в садик снимают.

Да, на записях он ничего не найдет. И соседи не подскажут. Разве что найдется жаворонок, что напоет про меня. Вот только я не собираюсь ждать, сама приду с повинной.

– Но и у стен есть уши, Нин. Не переживай, я разберусь! – не унимался Сережа.

– Это я, – сказала я, но он словно не слышал.

– Сейчас приедут менты. От меня пахнет? А то еще подумают, что это я.

Мужа заботило совсем другое – он готовился к встрече со стражами порядка.

– Это я, – снова повторила я.

– Что – ты? Видела что-нибудь? Так что молчишь!

– Это я сделала, – призналась я.

И тут по лицу мужа я поняла, что до него стало медленно, но верно доходить. Недоверие так крепко приклеилось к его лицу, что не хотело слезать.

– Ты? Разбила нашу малышку? И дверь выдрала?

– Дверь выдрала не я.

– А кто? – Сережа, казалось, не верил.

– Не знаю кто. Я поехала покататься рано утром, въехала в ворота. Наехала на мужика, а он мне дверь оторвал.

– Че-го? – Лоб Серени превратился в гармошку, глаза – в два шара.

Я зачем-то начала оправдывать себя:

– Я была расстроена. Ты опять пьяный, все заблевал. Вот я и не справилась с управлением.

Муж повел головой так, словно хотел сбросить невидимую лапшу с ушей.

– Да что за сюр? В какие ворота ты въехала?

Я припомнила врача и наркомана и ответила:

– Похоже, это был рехаб.

И тут я увидела момент, когда Сереня поверил. Действительно осознал, что все это сделала я.

Он медленно опустился на водительское сиденье. Ноги остались на улице. Между нами встало молчание.

Я больше ничего не хотела говорить. Да, я повредила машину. Но я же могу ее и починить, если будут проблемы со страховкой! Я очень хорошо зарабатываю, больше Серени. И основная часть кредитных платежей тоже на мне.

Я видела, как мужа колбасит, но он и слова мне в упрек не говорит. Но и не смотрит на меня. Голову опустил, пыхтит.

А потом взял в руки телефон, позвонил и отменил вызов полиции, сказав, что все решено. При этом он смотрел на собственные ботинки и держался за голову. Просидел так еще минут пять, пока я стояла напротив, а потом встал и пошел в сторону дома, не говоря ни слова.

Я поплелась следом. В лифте ехали тоже молча.

Мы вошли в квартиру, где нам навстречу тут же выбежали мальчишки:

– Что случилось? Что с машиной? Мы в окно видели.

– У матери спросите, что с машиной! Как только доехала на ней домой, – ответил Сереня сыновьям.

Муж размашистым шагом пошел в ванную и тут же принялся шумно оттирать вчерашнюю роспись по плитке.

И мне бы испытывать чувство вины, а я подумала, что синдром Золушки близок и мужикам.