Наталья Брониславовна Медведская
Зараза
Сергеич опрокинул бутылку – ни капли. Благодушное настроение испарилось вмиг. Он разозлился: опять придётся просить у Заразы. В следующий раз он дураком не будет и оставит с пенсии больше денег. Галину он отыскал в огороде. Невестка подняла голову, буркнула:
– Водка стоит в холодильнике. Но это всё. Хоть тресните, денег больше нет.
Сергеич приободрился и хвастливо заявил:
– А больше и не надо. Я знаю меру. И хватит тут изображать из себя трудягу, поставила бы поесть чего.
Галина швырнула тяпку на землю. Молча обошла тестя.
– Картошка стоит копейки, проще купить, чем ковыряться в земле. Кто по умнее давно бросил огороды, – пробормотал Сергеич, ковыляя за невесткой.
– А где деньги возьмём, чтобы в город ездить? – устало поинтересовалась Галина. – Земли бурьяном заросли, а люди покупают всякую дрянь.
– И ничего. Все живы, – он сглотнул слюну, представляя запотевшую бутылку водки. – Вот раньше была жизнь, а теперь так мышиная возня.
– Мышиная возня у вас с Лёшкой, и у других, таких как вы алкашей, – усмехнулась она. Бросила взгляд на соседский забор из новенького профиля, на ухоженный дом, рядом с которым их хата смотрелась развалюхой. – Могут же люди жить по-человечески.
Галина подоила козу, процедила молоко. Свёкор громко разлагольствовал, сидя за столом. Она убрала грязную посуду – толкнула мужа в плечо.
– Лёг бы на кровать.
Тело Алексея посунулось, голова безвольно мотнулась. Галина издала жуткий вой. На неё смотрели остекленевшие глаза мужа.
– Помер?
Вызванный врач зафиксировал смерть, велел отвезти тело в морг. Галина, проводив доктора, без сил опустилась на ступеньки крыльца. Из открытого окна доносился голос Сергеича. Он ругал чиновников и власть, сгубивших страну.
Галина заворожено смотрела на кур, купающихся в пыли, на козу, усердно объедающую спелые сливы, и не чувствовала ничего: ни горя, ни облегчения, ни печали. Внутри её образовалась пустота. Ей показалось: она превратилась в гулкий воздушный шар. Перед глазами возникло лицо ещё молодого мужа.
