Наталья Брониславовна Медведская
Птичья тропа
– Что случилось? – пересохшее горло с трудом вытолкнуло слова. Алька тяжело дышала.
– Ты только что дала своему миру ещё один шанс, – сообщила Кара. – Можешь отойти, дерево больше не возьмет твою кровь. Оно ожило и получило нужную ему энергию.
Аля отлетела от дерева и залюбовалась им: весело шелестела разноцветная листва, искрясь в лучах света.
– Что это за прозрачные корни и крона, они занимают всё видимое пространство?
– Это информационно-энергетические потоки, корректирующие другие миры, – пояснила Рыжуля.
Але показалось, что улыбка мелькнула на белой мордочке лисы. Заметила, что тела лисы и вороны странно мерцали и меняли облик. В какой-то момент вместо обычного вида зверя и птицы проявилось нечто другое.
– Кара, Рыжуля, что с вами?
– Не волнуйся, девочка, всё в порядке. Для вашего мира мы приняли облик существ из сказки, а в своём мы выглядим иначе. Но мы так долго прожили в таком виде, что настоящая внешность вернётся нескоро.
– Понимаю. Вы не могли появиться у нас как инопланетяне, – предположила Аля. – А как вы выглядите по-настоящему?
– Просто сгустки мыслящей энергии. Теперь понимаешь, что никакой крови в нас нет, но мы можем принять любую форму, – пояснила Кара.
– То есть в ваших жилах не течет кровь, – изумилась девочка.
– Почему же, течет, мы полностью преобразовались в птицу и зверя, но эта кровь не годится для дерева, – добавила Рыжуля. Белоснежная шерстка лисы искрилась, будто снег под солнцем.
Алька присмотрелась – по белым перьям Кары проскакивали искорки.
– Интересно, а почему выбрали образы вороны и лисы?
– Мы подумали: медведя и волка люди бы испугались, а лебедю или допустим журавлю, сильно удивились. Вороны вездесущи, лисы же обычное явление в лесах и полях. В городе тебя разыскала Кара, там я не могла появляться, – ответила Рыжуля.
– Ты тоже седая? – обратилась Аля к вороне.
– Нет. Я действительно Белая ворона.
– Пора. Мы проводим тебя, – ласково произнесла лиса. – Алина, ты не осознаешь, поэтому просто поверь нам. Сегодня ты сделала большое дело. Мы придем за тобой через шесть месяцев, чтобы снова провести через портал.
Кара взмахнула крыльями и добавила:
– Если тебе понадобится помощь, приходи на рассвете к дольмену. Мы почувствуем тебя и выйдем.
У входа в дольмен они попрощались. Алька погладила шёрстку лисы и рискнула дотронуться до взъерошенных перьев на голове птицы.
– Мы ещё не раз встретимся, – пообещала Рыжуля.
Голова Альки гудела от голосов птиц и животных. Она не воспринимала их в виде слов, да и вряд ли животные думали и говорили, как люди. В голове это смешалось в какофонию звуков и эмоций. Одни птицы пением привлекали внимание к себе, другие ссорились из-за гнезда, третьи криком сообщали об опасности – теперь Аля понимала, что означают все эти звуки. В общий шум вплеталась боль и раздражение какого-то большого животного, радость мелкого зверька. Она не могла отделить звуки друг от друга. Оглушенная ими, еле плелась по лесу.
«Что ж, придется с этим жить», – вздохнула Аля, осознавая предстоящие трудности.
Дома стало ещё хуже. Добавились голоса домашних животных. Сильно разболелась голова. Алька попросила у бабушки таблетку и, заткнув уши ватой, улеглась на диван подремать. Вата совершенно не помогала: голоса раздавались прямо в мозгу.
Проснулась от того, что кто-то тряс за плечо. Открыла глаза и увидела склонившуюся над ней встревоженную бабушку. Аля села на диван, откинула клетчатый плед, которым укрывалась, в сторону.
«Тишина. Ни единого постороннего звука. Только едва слышный голос бабушки».
Алька вынула из ушей комочки ваты.
– Ах, вот оно что! – воскликнула Анна Григорьевна. – Я звала тебя, звала, а ты не просыпаешься. Уже начала нервничать. А ты, негодная девчонка, уши заткнула. Где опять шастала? – Она показала на грязные кроссовки внучки.
«Блин! Ведь собиралась помыть, но из-за шума в голове, забыла. Опять попалась. Только зря затыкала уши: голоса звучали внутри головы, их ватой не заглушить».
– Бабуль, я в саду гуляла.
– Лгунишка! Ничего, вот пожалуюсь деду, пусть с тобой разбирается. Уже полдень. Иди обедать, – бабушка, недовольно бормоча, вышла из комнаты.
Алька потрясла головой. Тихо. Утром она сильно перепугалась, думая, что ужасающий шум в голове будет звучать теперь постоянно. После нескольких часов сна звуки исчезли. Появилось странное ощущение, будто внутри черепа образовалась пустота, и, если постучать по лбу, отзовётся гулкое эхо. Аля, напрягая слух, прислушалась и тут же вздрогнула. В мозг ворвался радостный визг соседской собаки – Джульбарса. Откуда-то ясно и четко она знала: пес бегает рядом с хозяйкой и в восторге от полученной свободы, прыгает и повизгивает от счастья. Аля замерла – звук исчез, словно выключился. Сосредоточилась – в голове появилось довольное бормотание кур. От их удовлетворённости жизнью стало смешно. Она не понимала, что они там бормочут, просто ощущала сытое довольство птиц. Аля сконцентрировалась, пытаясь выделить отдельную курицу, – у неё получилось! Перед глазами возник неясный образ чёрной курицы, бегающей по двору с червяком в клюве.
«Вот это да!» – восхитилась девочка.
Образ и звук исчезли.
«В голове после сна, сам собой навелся порядок. А я уж начала волноваться, что могу чокнуться», – обрадовалась Аля. Сложив плед, привела себя в порядок и вышла во двор.
– Не прошло и полчаса как ты явилась к столу, – рассердилась бабушка. – Лёша, ты должен поговорить с ней. Вот где бродила утром?
Замечательное настроение Альки не могло испортить даже недовольство бабушки.
– Бабулечка. – Аля обняла её и чмокнула в щеку. – Честное слово! Я ничего плохого не сделала.
Анна Григорьевна потрясённо замерла. У внучки впервые за долгое время появилось счастливое выражение на лице. Она буквально сияла. Бабушка облегченно вздохнула: неужели оттаяла душой, и теперь наконец всё наладится.
– Ладно, подлиза, садись к столу. Подам суп. – Анна Григорьевна украдкой смахнула слезу и отправилась на кухню за супником.
– Я верю, что не сделала ничего плохого, но всё-таки объясни, где ты была? – Алексей Кириллович отложил газету в сторону и серьёзно посмотрел на внучку.
– Обязательно расскажу, но после. Ладно?
– Хорошо. – Дед отрезал от буханки хлеба горбушку и подал Альке. – Как ты любишь с хрустящей корочкой.
***
Полный муки и боли мысленный зов соседской собаки и её полузадушенный визг Аля услышала во время ужина. От неожиданности в горле девочки застрял кусок хлеба. Она откашлялась и просипела:
– Дедушка, пошли к тёте Даше. У них что-то случилось с собакой. Джульбарс мучается и жутко воет, а они не слышат.
Алексей Кириллович замер. Тишина.
– Тебе показалось.
– Дедушка, пожалуйста, пошли к ним. – Аля закусила губу, сдерживая крик. С лица исчезла все краски.
Алексей Кириллович поднялся, отхлебнул недопитый чай.
– Ну, хорошо.
Аля поспешила к соседской калитке и нажала на кнопку звонка.
Дед вытер вспотевший лоб носовым платком.
– Еле догнал. На пожар спешим?
Соседка Даша вышла на крыльцо, посмотрела на незваных гостей.
– Кириллыч, что-то случилось?
– Даш, ты извини, конечно, но внучка говорит: «Твой Джульбарс уж больно жалобно скулит. Может, с собакой какая беда приключилась».
– Тетя Даша, вы разрешите нам зайти? – Аля нетерпеливо переступала с ноги на ногу.
– Да ради бога, проходите. – Даша пожала плечами и открыла калитку. – И сейчас скулит? – Соседка с сомнением посмотрела на девочку.
Аля всё ещё принимала новые и новые волны боли от Джульбарса.
– Он почти задохнулся.
Соседка поспешила в хозяйственный двор туда, где на цепи сидела собака. Беспородный пес, носящий гордое имя, запутался цепью в сетке-рабице и теперь хрипел от удушья.
– Джулик, как же ты так ухитрился… – Даша с помощью Алексея Кирилловича распутала цепь и освободила собаку. Оказалось шерсть под ошейником содрана до голой кожи, с правой стороны шеи у собаки зияла рана, но Джульбарс скакал от радости и пытался лизнуть хозяйку в лицо.
Даша ладошкой смахнула выступившие слёзы.
– Спасибо, соседи! Чуть не погиб пес, а мы, долдоны, не слышали. Сейчас сниму ошейник и обработаю рану. Пусть Джулик побегает на воле.
Аля получала от собаки такие огромные волны счастья и радости, что заулыбалась сама.
Они вернулись домой и продолжили прерванный ужин. Алексей Кириллович подробно ответил на вопросы жены о происшествии.
– Не знал, внучка, что у тебя такой тонкий слух, – восхитился дед.
Алька смутилась.
– Он появился недавно.
– Насчет недавно. Всё-таки я хочу разобраться, где ты гуляешь по утрам?
Бабушка сложила пухлые ручки на груди и попыталась грозно посмотреть на внучку. Правда, получилось это негрозно, а скорее смешно. Анна Григорьевна имела небольшой рост – метр пятьдесят и приятную прямо таки детскую полноту. Аля давно смотрела на свою бабушку сверху вниз. Ещё прошлым летом она обогнала бабушку в росте на пятнадцать сантиметров.
– В нашем саду слушала пение соловья, – не моргнув глазом, соврала Алина.
– Вот дед, а мы дрыхнем. А ведь когда-то тоже слушали соловьев на рассвете, – Анна Григорьевна мечтательно вздохнула.
– В чём проблема? Завтра подниму тебя пораньше, – хмыкнул Алексей Кириллович. – Посидим на мокрой травке, как в молодости.
– Да ну тебя, – отмахнулась бабушка и стала убирать посуду со стола.
Летом их семья обедала на улице в беседке, оплетённой диким виноградом. Дедушка провёл в беседку свет и вечерами они подолгу чаевничали. Здесь маленькая Аля слушала самые интересные и захватывающие истории, которые он рассказывал. Иногда она засыпала за столом, и Алексей Кириллович уносил внучку в дом. Этим летом в беседке появился крохотный диванчик – стало ещё уютнее. Аля вымыла посуду и уселась на диван с книжкой.
– Внуча, возьми трубку, мама звонит – крикнула бабушка из кухни.
Аля нехотя поднялась. Прошла неделя с момента её приезда в село. Мария звонила несколько раз, но поговорить с дочерью не удавалось. Аля ухитрялась не слышать звонков и не брать трубку. Мария побеседовала с матерью, отцом, они уверили её, что с девочкой всё в порядке.
– Внуча, нельзя так с матерью, она переживает. – В беседке появился дед с трубкой в руке. – Перезвони.
Аля молча взяла телефон и набрала номер.
– Здравствуй, мама. Как у вас дела? – отвратительным, но вежливым тоном произнесла она. – У меня всё замечательно. Здорова. Кушаю хорошо. Пока. – Аля положила мобильник на стол.
Алексей Кириллович присел на табурет, положил большие, загорелые до черноты руки на стол.
– За что ты казнишь мать? В чем суть твоей обиды? – поинтересовался он.
– Можно подумать, мне не на что обижаться, – буркнула Алька и демонстративно открыла книгу.
– И все-таки я хочу знать, – настаивал дед. Его кустистые, густые брови сошлись на переносице, в глазах промелькнула досада.
– Они предатели.
Алексей Кириллович спокойно произнес:
– Обоснуй.
Порой Аля ненавидела учительское прошлое дедушки, он въедливо докапывался до сути, а ей не хотелось обнажать перед ним душу. Иногда обнаруживалось такое…
– Что тут неясно. У меня были мама и папа, а теперь у них свои семьи. У папочки – молодая жена. У мамы – муж, и будет ребёнок. А я оказалась лишней. Ты что, дедушка, не понимаешь, я им не нужна! – повысила голос Алька. Обида поднялась из глубины души и теперь жгла словно, кислота. – Они разбежались втихаря и даже не удосужились мне объяснить. Будто я никто. Пустое место. Им всё равно, что я чувствую. Мама перевела меня в другую школу, даже не спросив, будто я вещь. Они украли у меня всё: друзей, дом, к которому я привыкла. – Глаза девочки превратились в чёрные бездонные колодцы. В их глубине вспыхивали и гасли огоньки.
Алексей Кириллович дотронулся до руки внучки.
– А теперь послушай, что я тебе скажу. Вина твоих родителей в том, что они струсили поговорить с тобой, как с взрослым человеком. Они считают тебя ребёнком, не способным их понять. Между твоими родителями уже четыре года нет ладу, но они скрывали это от тебя. Так уж случается, что иногда чувства между мужчиной и женщиной гаснут. Все эти года они жили вместе только ради тебя, но, сколько можно притворяться? У мамы появился другой мужчина, у папы другая женщина. Ты бы хотела, чтобы родители и дальше притворялись?
– Нет! – вскрикнула Аля. – Я хочу, чтобы они любили друг друга, и мы остались семьей.
Алексей Кириллович погладил внучку по плечу.
– И я хочу. Но жизнь штука сложная, не всё, что мы хотим, сбывается. Выслушай меня спокойно. Твой папа, мечтал, что ты подружишься с его Лерой. Они собирались взять тебя в Египет. Даже путевки купили. Отец думал, ты поладишь с Валерией. И что же произошло?
Алька опустила голову.
– Я сказала: «Не желаю видеть её на месте мамы».
– Он говорил тебе про поездку?
– Что-то говорил, я не стала слушать. Я папе сразу объяснила: «Никуда с ней не поеду», – пробормотала девочка.
Дед прищурился и посмотрел на склонённую голову внучки. Ему было жаль Алю, но он не собирался потакать её обидам.
– То есть попытки наладить хоть какие-то отношения, ты отвергала? А когда он всё-таки вас познакомил, что ты сделала?
Алька вскинула голову, во взоре сверкало упрямство.
– Не стала с ней разговаривать.
– И всё?
Аля непонимающе уставилась на деда.
– Всё.
Алексей Кириллович сложил руки на груди.
– Внуча, давай начистоту. В тебе есть что-то необычное: и я, и бабушка, наверно, и отец с матерью давно это поняли. Твой взгляд, если ты злишься, редко кто может вынести. Ты – наша инопланетянка.
– Давно вы заметили? – Аля выпрямилась на диване и отложила книгу в сторону. Не выдержав, отвела взгляд от лица деда, внезапно заинтересовавшись мотыльками, танцующими вокруг лампы.
– Давно. Скорее всего, ты обладаешь природным гипнозом или что-то вроде этого. – Алексей Кириллович налил из графина стакан воды и залпом выпил его. – Честно сказать, я втайне гордился тобой. А как растут посаженные тобой цветы – красота. У тебя дар божий. Береги его. А сегодня обнаружился ещё и редкий слух. Но мы отвлеклись. Ты напугала избранницу отца до смерти. Она тебя жутко боится.
Аля возмутилась.
– Я ничего не делала. Просто смотрела на неё.
– Вот, вот. Отец клоуном вертелся, пытаясь тебя разговорить. Она старалась с тобой общаться, но ты у нас гордая и обиженная. Просто смотрела, но как…
Аля сжала кулаки.
– Я не хотела её видеть.
Алексей Кириллович сел на диван, обнял внучку за плечи.
– Верю. Но и она не обязана из кожи лезть, чтобы развлечь тебя. В общем, отношения ты испортила. Теперь перейдем к маминой ситуации. Олег Николаевич терпеливо ждал три года, когда Маша разведётся и осмелится сказать о нём дочери. Ты ещё мала и не можешь знать, каково ему было. Наконец они решили пожениться. Ты хотела, чтобы он жил в вашей квартире? При том, что в центре города у него дом?
– Я ничего не хотела! – разозлилась Алька.
– Нет, почему же, ты хотела, чтобы всё осталось по-твоему. Но моя милая девочка, ты не пуп земли. Вот ты шумишь, что они о тебе не подумали. А ты о них думала? Встань хоть раз на сторону отца и матери. Отбрось свой эгоизм. Если ты их любишь, пожелай им счастья. Я знаю, ты сможешь переломить себя. Ты у меня умница.
– Все равно я не буду жить с мамой, – сказала Аля упрямо.
– А вот это уже твоё право. Ты должна простить родителям ошибки. И попробовать наладить отношения с их избранниками. Поверь, ты сделаешь маму с папой по-настоящему счастливыми.
– Алька! – послышался с улицы крик.
– И чего орать, как на пожаре. Собаки во дворе нет. Скажи друзьям пусть заходят прямиком во двор и не горланят под калиткой, – улыбнулся дед.
***
Вода в речке не успела прогреться, но вся местная детвора уже открыла купальный сезон. Река Агоя брала своё начало далеко в горах. Сначала это был теряющийся в лесу ручей, который пополняли многочисленные родники. Ближе к селу Кишуг Агоя уже полноправно называлась рекой, не слишком широкой и глубокой, но с норовом.
Алька, выбивая зубами дробь, быстро натягивала футболку и шорты. Жанна и Макс оделись чуть раньше и успели разжечь огонь. Перед купанием дружная троица натаскала сушняка для костра. Они собирались печь картошку. Аля захватила из дому сосиски и хлеб, Жанна принесла помидоры, а Макс опустил в воду возле берега бутылку кваса.
– Давай поближе к костру, – Максим откинул со лба мокрые волосы.
Аля закуталась в полотенце и села на бревно рядом с друзьями.
– Держи. – Жанна протянула другу прутик с нанизанной сосиской.
– Здорово! – Макс, обжигаясь, откусил чуть пригоревший кусочек хлеба. – Дома не бывает такой вкуснятины. С дымком.
– Аль, а почему ты была расстроена, когда мы пришли за тобой? Со стариками поругалась? – поинтересовалась Жанна.
Подруга обладала одной особенностью: она чутко улавливала перепады настроения у людей. Алина хотела отшутиться, но вдруг передумала. Ей захотелось узнать мнение друзей.
– У меня родители развелись, – буркнула она.
Жанна отреагировала спокойно.
– И чего?
Аля удивилась:
– Нет причины радоваться.
Максим покосился на неё и промолчал. Жанна хмыкнула:
– Мои развелись ещё два года назад. Сначала я чуток попереживала, пока соседка не подсказала: «Жанчик, не будь дурой используй ситуацию в свою пользу».
Ты ничего не сказала нам прошлым летом, – растерялась Алина. – Я бы поддержала тебя.
– И я, – добавил Макс.
– А не надо поддерживать. Ничего страшного не произошло. Я теперь в шоколаде. Пожалуюсь папочке, что не хватает денег на спортивную форму, добавлю пару слов о том, как трудно без него малолетней дочери. Он и растает. А я на эти деньги покупаю, что хочу. Маме пропою песенку, что её доченька выглядит хуже всех в классе. Она в лепешку расшибется, но новые джинсы и платье купит. Увидела у папиной подруги классный телефон, сказала (тут главное слезу вовремя пустить), что всегда мечтала о таком, но мама получает мало и никогда мне не купит. Опля и телефон мой. Только время от времени нужно напоминать им: «Вы разбили мне сердце, но я вас люблю и вы лучшие родители на свете». На карманные расходы я получаю и от папы, и от мамы. Они прям как дети. Отец говорит: «Только не сообщай маме, сколько я тебе дал, а то будет ругать». Счас! Я что идиотка признаваться. Ты поняла, как надо делать? Только не забывай, что и кому говорила. Не спались. – Жанна вытерла губы, выпачканные в саже, и попросила Максима: – Принеси квас. Пить хочется.
Пока она разглагольствовала, Алька смотрела на неё и не верила: ну не может подруга так поступать. Вероятно, она шутит. Не может весёлая, милая Жанна манипулировать родителями. Они знакомы три года, с тех самых пор, как родственники Макса и Жанны купили жилье в селе Кишуг. Аля с трехлетнего возраста гостила в деревне. К большому сожалению, в переулке, где жили дедушка с бабушкой, детей кроме неё больше не было, поэтому она так обрадовалась появлению на улице рыжеволосой девочки и серьезного мальчика её возраста. Это была большая удача. С июня по сентябрь друзья купались в речке, загорали, бродили по лесу, вместе читали любимые книги, играли. Дружно отстаивали крохотный песчаный пляжик, который сами и расчистили, от посягательства местных мальчишек. Они расставались осенью до следующего лета со слезами. Друзья жили в разных городах и в остальное время только перезванивались. Сейчас Алька смотрела на подругу и не узнавала её в циничной девочке, рассказывающей, как обмануть родителей.
– Ну ты даешь! – не то с восхищением, не то с удивлением произнёс Макс.
– Ты, наверно, обиделась на них и таким способом мстишь! – догадливо воскликнула Алька.
Жанна, расчёсывая щёткой спутанные волосы, хмыкнула:
– Обиделась? Да я до смерти рада, что они разбежались. С самого раннего детства слышала крики и ругань. Родители шумно ссорились, поднимая всех на уши, а потом активно мирились. Мама папе едва глаза не выцарапывала. И вот наступила тишина. А они пусть считают, что нанесли своей девочке тяжелую душевную травму. Кстати, выходить замуж я не собираюсь, спасибочки, насмотрелась. У отца есть старшая сестра уже в возрасте, ей тридцать лет исполнилось. Она не заморачивается с замужеством, живет для себя. У неё хорошая работа, квартира, каждый отпуск заграницу ездит. И я так хочу.
– Эх, неудача, – засмеялся Макс, касаясь пышных рыжих волос Жанны. – Думал, вырасту, женюсь на тебе, а тут такой облом.
Друзья захохотали. Аля растерянно улыбнулась: «Оказывается, мне повезло с родителями. А вот Жанна совсем не такая, какой я её считала». Это открытие было не очень приятным.
– А вы знаете, что в замок кто-то заехал. Вчера грузчики весь день вещи разгружали, – сообщил Максим, вытирая носовым платком испачканные в золе руки.
Он всегда первым узнавал новости в селе. А ещё ухитрялся оставаться чистым и опрятным во время прогулок по лесу, после купания в реке и даже сейчас у костра. Алька недовольно посмотрела на свою помятую футболку, сажу на руках и подумала о себе: « А я неряха».
Замком они называли дом, который строился в их переулке почти два года и действительно напоминал замок. У этого странного строения имелись три башенки, стены с зубцами и островерхая крыша. Вокруг дома строители поставили высокий железный забор и тяжёлые кованые ворота. Вся эта постройка не вписывалась в окружающий пейзаж своей кричащей яркостью красок: жёлтые башенки, красная крыша, фиолетовые стены. Аля, глядя на эту «красоту», представляла себе сумасшедшего дизайнера с гривой длинных волос и безумным взором.
– А кто заехал? Самих хозяев видел? – поинтересовалась Жанна, заплетая косу.
Дом бабушки Макса был ближе всех к замку.
– Какой-то толстый мужик, худая растрепанная женщина и девчонка нашего возраста.
– О! Надо с ней познакомиться, – воскликнула Жанна и нанизала на прутик следующую сосиску.
– Если ей станет скучно, сама с нами познакомится, – спокойно произнёс Макс.
Аля с первой же их встречи этим летом заметила, что Максим изменился и стал более уверенным в себе. Он больше не был тем застенчивым и робким мальчишкой, каким она его помнила. Макс не походил на её голенастых, нескладных одноклассников. Благодаря своей романтичной внешности идеально бы подошел на роль принца в каком-нибудь фильме.
– А мне кажется, мы, как аборигены, должны пригласить её в свою компанию, – заявила Жанна, наблюдая за крупной бабочкой оранжевой расцветки, кружащейся над стаканчиком с квасом. – Что скажешь, Аль?
