Наталья Александровна Цикоза
Лада + Эльм
Глава 1
Скрежет металла заставил поморщиться. Я, как и ещё пять технарей-практикантов, восемь навигаторов, два медика, естественно тоже практикантов, и около тридцати будущих десантников, стояла в ожидании, когда раскроются створки стыковочного люка, и мы, наконец, окажемся на станции «Орион». Семь лет упорной учёбы и тренировок закончены. Лучшие выпускники звёздной академии. Посредственности просто не в состоянии окончить это учебное заведение.
Вообще я сюда попала, можно сказать, случайно. После гибели моих родителей в катастрофе осталась на попечении дяди. Когда жила с родителями, училась, занималась танцами, немного живописью. Как и все, знала о звёздной академии, но у меня даже мысли не было связать свою жизнь с космосом. Слишком земная, слишком домашняя. Училась я всегда хорошо и даже несмотря на трагедию, произошедшую с мамой и папой, окончила школу с отличием. Думала, пойду дальше учиться, на педагога: очень нравилось возиться с малышами. После гибели родителей заботу обо мне взял на себя старший брат моего отца. Дядя Алексей Петрович, бывший звёздный десантник, а сейчас генерал и руководитель военной станции на орбите Сатурна «Орион». Он как-то раз посадил меня перед собой:
– Лада, знаю, что ты для себя хотела другого, но, думаю, ничего страшного не случится, если в пединститут ты будешь поступать после того, как отучишься в военной академии.
– Но я даже не думала о карьере военного!
– Девочка моя, в академии лучшее образование. Кроме того, никто не говорит, что ты должна стать десантником или пилотом корабля, ведь медики и техники тоже учатся там. Зато после того как ты закончишь учёбу и практику, тебя с удовольствием возьмут в любое образовательное учреждение Земли, причём без экзаменов. И я, наконец, смогу считать свой долг перед погибшим братом выполненным.
В принципе дядя был прав, знания и умения никогда не бывают лишними. Подумав пару дней, почитав всё, что могла найти в интернете о звёздной академии, я согласилась. Подумав про себя, что если не пройду по баллам, которые там в общем-то довольно высокие, то значит, не смогла дотянуть. И с чистой совестью отправлюсь туда, где собиралась учиться изначально. Выбрала техническое направление, потому что медик из меня не очень, слишком сильно реагирую на боль других, буквально чувствую её кожей. Таким не стоит идти в медицину – быстро сгорают. А с техникой я дружила всегда. Удивительно, но мне удалось довольно легко сдать все экзамены, даже физические, как ни странно. Наверное большую роль, сыграла моя любовь к спортивным танцам. И вот я стала курсантом звёздной академии. Учиться было, на удивление, легко, единственное, что давалось с трудом, это чисто военные дисциплины. Наверное, потому-что я не собиралась связывать свою дальнейшую жизнь с военной профессией, но я всегда была старательной ученицей. Ещё один мой кошмар – это боевые искусства, и если стрельба мне давалась сравнительно легко, то ближний бой был сродни разрыванию себя на куски. Первый месяц преподаватель просто ругал, что в спаррингах я даю использовать себя вместо груши. На снарядах делаю всё замечательно, с фантомами тоже, но стоит встать передо мной живому человеку, не в состоянии поднять на него руку. Меня отправили к психологу. К моему удивлению он очень быстро понял мою проблему. Да и не проблема это была вовсе, просто я, как он выразился, «донор». В основном у людей смешанный тип восприятия мира, с одними людьми они «доноры», с другими «вампиры», есть и чисто «вампиры». А вот чисто «доноров» очень мало, и я оказалась в их числе.
После разговора с военным психологом отношение ко мне изменилось. Как техник я был хороша, да и по остальным дисциплинам не отставала, а спарринги… что ж, для меня составили индивидуальную программу тренировок: нагрузили больше силовыми упражнениями и боями с фантомами. Я же техник, зачем мне сражаться с живыми существами. А бои с фантомами для меня представлялись своеобразными танцами. Академию я окончила с отличием, теперь оставалась только практика.
Наконец железные створки переходного люка гостеприимно распахнулись. Со стороны станции нас встречали «покупатели». Будущих десантников сразу построили и увели два офицера в чёрной форме. Медиков осмотрел невысокий пожилой мужчина в зелёном комбинезоне с яркой оранжевой полосой, похоже, из светоотражающего материала. А к нам, техникам, приблизился другой офицер. Его комбинезон был серым, но тоже имел светоотражающие полосы, голубого цвета. Короткая перекличка – и шестеро техников пошли вслед за офицером. Мы оказались в небольшом зале на пятом техническом уровне. Когда двери лифта открылись, я увидела инопланетянина, живого инопланетянина! Нет, конечно, я и раньше знала о союзе, заключённом с двумя инопланетными расами, и изображения видела, но вот так, живьём, впервые! Это был костилианец. Небольшого роста, даже, наверное, чуть ниже меня, очень коренастый, с широкими чертами лица. На Косте, их планете, сильна гравитация, вот природа и постаралась, чтоб жители этой планеты были плотные, невысокие и очень сильные физически. Помню, на одном из экзаменов я дралась с фантомом этой расы, они ещё и довольно быстрые, особенно здесь, где гравитация меньше. Ещё одна раса, с которой мы заключили союз, – это пакшинцы. Те, напротив, высокие, гибкие, но лично мне напоминают ящериц из-за полного отсутствия волос на голове и костяного гребня.
Небольшая вводная лекция и распределение по каютам. Вот и моё жильё на ближайшие полгода. Небольшая каюта рассчитана на четверых. Среди технарей я была одна, как сказал Лам – тот самый костилианец, особь женского пола. Через пару минут пришла ещё девушка, одна из медиков; мельком взглянув на меня, она коротко кивнула и тоже молча принялась разбирать багаж. Вскоре вошли ещё две брюнетки, и, заняв свои места, занялись тем же. Мы действовали быстро, а не общались вовсе не потому, что не хотели, просто надо было за десять минут привести себя в порядок, переодеться и успеть дойти до места общего сбора. А с девчонками мы и так были знакомы, всё-таки шесть лет вместе учились. Две брюнетки – это десантники, из семьи военных, с детства грезили звёздами и дальними экспедициями. Солана и Валентина – сёстры, но хоть и двоюродные, очень похожи друг на друга. Высокие, стройные, с яркой внешностью. Я по сравнению с ними бледная моль. Светка – медик, отличница, умница, очень добрая девушка. На голову ниже меня, с живыми, вечно смеющимися голубыми глазами.
Так как я пришла первой, то, соответственно, и закончила разбирать свой вещмешок тоже первой, юркнула в санузел. Быстро смыла с себя налёт обеззараживающего порошка и выскочила из душа, за мной тут же зашла Света. Пока я вытирала и сушила волосы, она вышла, чтобы сделать тоже самое, а в освободившуюся душевую кабинку юркнула Валентина. Мы проделывали это каждый год, на сборах. И теперь все действия были согласованны.
Я усмехнулась, не мешкая, оглядывая себя в зеркале: средний рост, рыжий волос, чуть ниже лопаток, сейчас забранный в хвост, серые глаза – не красавица, но и не уродина. Конечно, если бы немного косметики, то, думаю, и парням бы нравилась не только как друг. Да за последние пять лет я несколько изменилась, в глазах пропали восторженные искорки, которые появлялись, когда я занималась любимым делом, рисовала или танцевала. Наверное, они начали затухать ещё тогда, когда я узнала о гибели моих папы и мамы. А сейчас на меня смотрели серьезные холодные серые глаза. Мотнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Через полгода я смогу попасть в пединститут и обязательно верну себе радость. Ведь по-другому нельзя, это же дети.
Я заняла своё место в строю, как и все, чуть расставив ноги и заведя руки за спину. Справа и слева от меня стояли парни в таких же серых комбинезонах, с голубыми яркими полосками, как и у меня. Серёжа и Слава, рядом со Славой стоял Семён, все трое высокие плечистые. Моя любимая компания, нас так и называли – «рыжик и три С». С девчонками из своей группы, конечно, я общалась, но сдружилась, как ни странно, с этими парнями. Мне было приятно чувствовать себя их младшей сестрёнкой. Именно так они и относились ко мне. Однажды я поинтересовалась, почему они так опекают меня. Ребята переглянулись, немного помялись и поведали историю о том, как решили взять под опеку рыжую девчонку. Оказалось, они были свидетелями того, как двое из моей группы обсуждали мои женские прелести. Один из них фыркнул, что такую, как я, соблазнить очень даже легко, другой подумал и предложил спор, кто из них первым… В общем, ребята вступились за мою честь, на тот момент даже толком не зная меня. Надо же, я и не подозревала об этом. Но с тех пор мы стали одной командой. Когда друзья начали интересоваться девушками, даже советовались со мной как подкатить к той или иной. А когда за мной начал ухлёстывать один из будущих десантников, Лёшка балагур и весельчак, невысокий, но хорошо сложенный парень, друзья очень серьёзно, по-мужски, поговорили с ним. С Лёхой мы дружили почти три месяца, пока он не начал делать откровенные, если не сказать пошлые, намёки. Ну я его и послала, надеясь, что он проявит такт и терпение, однако на следующий день увидела, как он уже утешается с другой девушкой. Наверное, это была не любовь, потому что я даже почувствовала что-то сродни облегчению. Да, на душе немного скребли кошки, впрочем, недолго. А Лёшка, с тех пор буквально пошёл по рукам, ни с одной девушкой не задерживаясь более двух недель. После выпускного мы всей дружной компанией прибыли на пляж и развели костёр. Под гитару Рулио и барабаны Санчо мы с девчонками танцевали вокруг огня. Я снова была собой: босиком взрывая песок, привычно двигала телом, вспоминая давно забытые движения. Неожиданно около меня оказался Лёша.
– Рыжик, ты здорово танцуешь, – положил он ладони мне на талию, стараясь подстроиться под ритм музыки, – слушай, не одна девчонка тебя не стоит.
– Правда? – я, смеясь, развернулась в его руках, устроив свои на его плечах, не прекращая двигаться.
– Правда, и глаза у тебя так светятся… – я не замечал раньше, – ты как этот огонь, – он говорил тихо, а у самого был такой взгляд…
Это был мой первый поцелуй… Почему позволила, не знаю, может, был виноват ритм музыки, весёлая компания, алкоголь. Может, всё вместе, но я не сопротивлялась, когда он увлёк меня прочь от места веселья. Остановили нас мои парни, мои любимые братишки.
– Лада, если завтра ты не передумаешь, делай что хочешь, – раздалось из темноты, и к нам подошли все трое, серьёзные, напряжённые.
В тот момент меня как будто облили холодной водой, я посмотрела на Лёху. Его руки, как и прежде, лежали на моей талии, я отстранилась. Ребята были правы, разве можно с этим торопиться. Он перевёл на меня недоумевающий взгляд:
– Ты же хотела, я видел!
– Прости, для меня это… – я запнулась, не зная, как объяснить.
– Ты что, ни с кем?..
Я улыбнулась, пожала плечами, а потом схватила Серёжку и Сёмку, потянула их обратно к костру. Слава с Лёхой пришли минут через пятнадцать. Лёшка был непривычно серьёзен, он то и дело бросал на меня задумчивые взгляды. Через пару дней мы серьёзно поговорили. Он сделал мне предложение. Замужество не входило в мои планы, но его умоляющий взгляд не позволил сразу отказать. И я предложила вернуться к этому разговору после практики.
Сейчас Лёшка тоже был в строю, разумеется, среди своей группы. Я мельком видела его, когда строились. Чёрный цвет очень шёл ему. Встретив мой взгляд, он подмигнул. Начиналась практика. Офицеры выстроились перед нами, мой дядя Алексей Петрович был тоже среди них. Каждый что-то говорил, выражал надежду на успешное прохождение практики.
Глава 2
Я смотрела на звёзды позади них. Много, много сверкающих звёзд, заполнявших всю панораму. Некоторые дрожали, другие вспыхивали и снова гасли. Проследила, как вспыхнула ещё одна, но не погасла, а стала приближаться. Сморгнула, нахмурившись: это была вовсе не звезда!
– Корабль, – прошептала, во все глаза таращась в панорамное изображение позади наших руководителей.
– Курсант Летняя, выйти из строя! – рявкнул дядя.
Я сделала шаг вперёд, не переставая смотреть на приближавшийся корабль.
– Смотрите на меня, курсант! В чём дело?
– Не узнаю принадлежность корабля, – чётко ответила я, мельком взглянув на офицера, опять перевела взгляд на изображение.
– Будете дополнительно изучать… – он обернулся, продолжая говорить, и запнулся на полуслове.
Другие офицеры тоже обернулись, а курсанты все как один подались вперёд. То, что началось потом, было как в тумане… Принадлежность этого корабля никто не смог определить. Похожий на диск корабль неизвестной расы.
А спустя несколько минут из остановившегося довольно далеко от станции инопланетного корабля в нашем направлении полетели красные точки. Светящийся диск как будто выстреливал эти точки. Зрелище завораживало, пока одна из точек не превратилась в … не знаю, как это описать, похожее на красный шар с четырьмя ногами. При приближении членистые ноги раскрывались и со скрежетом цеплялись за обшивку станции. Военные стреляли, но казалось, что они не причиняют сколь-нибудь серьёзного вреда этим существам.
– Рыжик, – Серёжка схватил за локоть, выводя меня из ступора, – они уже на борту. Нам приказано эвакуироваться.
– Кто это? – прокричала я, еле поспевая за парнем.
– Не знаю. Никто не знает!
Станцию тряхнуло, рядом оказались Лёшка и Сенька. Они бежали в том же направлении, что и мы. Поднявшись на ноги, снова побежали к спасательным шлюпам. Впереди что-то взорвалось. Лязг и стоны раненых, короткие приказы, вой сирены. Несколько минут – и сирена смолкла, свет мигнул и погас. Мы остановились, ожидая, когда включится аварийное освещение. А едва оно загорелось, тут же рванули дальше.
– Стойте, – перед нами вырос офицер, оценивающе окинул нас взглядом, – курсанты, с оружием умеете обращаться? – и, не дожидаясь ответа, сунул в руки Лёшке бластер, – эти твари уже на борту. Если увидите что-то непонятное, стреляйте не раздумывая.
В какой-то момент всё смолкло, стало жутко и страшно. Я вцепилась в чью-то руку.
– Что, Рыжик, руки девать не куда? – усмехнулся офицер, – не знал, что в техники берут девчонок.
– Она лучшая на курсе, – проговорил Серёга, всматриваясь в полумрак коридора, – почему тут никого нет? Мы вообще туда идём?
– Идём туда, а вот почему никого нет странно, шлюпы там есть, – задумчиво произнёс мужчина, – из этого сектора ещё ни один шлюп не ушёл.
Вопрос отпал сам собой. В очередной раз, повернув по коридору, я застыла в ужасе, глядя на переломанное тело подруги. Света лежала сломанной куклой, а на нас смотрели остекленевшие глаза девушки. Позвоночник, вывернутый под неестественным углом, и огромная рана на спине. Крови почти не было. Всё внутри меня содрогнулось, я до боли закусила губу, чтобы не вскрикнуть, а рука крепче вцепилась в ладонь офицера. Друзья встали ближе, наверное, стараясь защитить от пока ещё невиданной опасности. Чавкающий звук за следующим поворотом заставил остановиться. Офицер приложил палец к губам, высвободил свою руку и заглянул за угол. Выпрямился, внимательно посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Лёшу. Молча отстегнул бластер, вытащил ещё один из кармана, проверил наличие заряда на обоих. Кивнул парню, тот тоже приготовил оружие и кивнул в ответ.
– Стреляй во всё, что отличается от человека, – одними губами произнёс он, – вы, – кивнул Сергею и Семёну, – девчонку в охапку и на бот. Шлюз открыт, створки бота тоже.
Ребята крепко взяли меня за руки, станцию опять тряхнуло. Наверно, я бы упала, если бы друзья не продолжали удерживать. Кротко кивнув, офицер первым выскочил в округлое помещение, за ним Лёшка, потом уже наша троица. Ужас затопил моё сознание. И если бы не крепкие руки, тащившие меня вперёд, наверное, я так и осталась бы стоять не в силах даже протолкнуть воздух в лёгкие. Всё помещение было завалено трупами, а над ними возвышались два паука, высотой около трёх метров и они… наверное, ели. Длинный хобот каждого из них сейчас был воткнут в жертву и слегка вибрировал. Офицер принялся стрелять сразу с обеих рук, свой огонь он сосредоточил на подобии головы. Но стремительное движение членистых ног – и обе руки мужчины отлетели в нашу сторону, ещё миг – и тело проткнула острая лапа. Мальчишки кинулись к оружию, по-прежнему волоча меня за собой. Лёшка не переставая стрелял, а пол завибрировал, как от бега множества ног. Раненый паук завалился на бок, а его собрат бросился к ребятам. Меня с силой толкнули в шлюп, но прежде чем ввалиться внутрь, я почувствовала, как бок обожгло. Одна из конечностей паука всё-таки зацепила меня. Дикая, нестерпимая боль разливалась внутри. Тело отказалось повиноваться, я не могла пошевелиться. «Яд», – мелькнуло в голове. Я видела всё, что происходило дальше, не имея возможности даже закрыть глаза. Первым упал Сенька, согнувшись пополам после стремительного движения членистой ноги. Лёшка что-то кричал Серёге, что-то о блоке девять. Я знала это название, ведь я тоже была техником. Блок девять – это взрывчатка, которая запускает механизм уничтожения корабля. Я даже знала, что он находится рядом с тем люком, где сейчас стоял шлюп. Я была рядом и знала, как запустить его. Вот только пошевелиться не могла. Сергей что-то ответил, потом кинул взгляд, полный боли, в мою сторону. Лёша наконец пробился к этому самому блоку. Головы я повернуть не могла, поэтому не видела, что случилось потом. Только рядом упал бластер весь в крови. Когда створки шлюпа закрывались, Серёжка, закрыв глаза, заваливался на спину, в проходе появлялись всё новые пауки, а станция наполнилась гулом, предвещающим скорый взрыв. Я так и лежала, не имея возможности пошевелить веками, и смотрела на сомкнутые створки. Почувствовала рывок, от которого моё безвольное тело снесло под сидения. Дальше шлюп закрутило, и, наверное, я бы переломала всё, что можно, если бы не застряла под сидениями. Но голова обо что-то стукнулась, и благословенная темнота затопила сознание…
Очнулась от холода. Я лежала посередине бота, тело дрожало, с трудом открыла глаза и тут же увидела Лёхин бластер. Попробовала пошевелиться – правый бок резануло болью. Сделала несколько глубоких вдохов и, не обращая внимания на рану, подтянула ноги, чтобы встать на четвереньки. Тело хоть и с трудом, но повиновалось, голова гудела, очень хотелось пить. Посмотрела на липкую лужу, в которой лежала. Сильнее чем собственное тело болела душа: мальчишки, милые, добрые, внимательные и… мёртвые. Дотянулась до бластера, сжала рукоять и поползла к сидениям. Забраться не хватило сил, поэтому села рядом, устроив голову на одном из них. Слёзы лились нескончаемым потоком, тело продолжало сотрясаться от холода. Наверное, просидела так вечность. Свет мигнул и погас. «Накрылись аккумуляторы, – пришла безразличная мысль, – система жизнеобеспечения будет работать ещё несколько часов на аварийных, а потом в бот проберётся космический холод или сначала кончится воздух, какая разница». Перед глазами всплывали картины погибающей станции. Что же это были за существа… наверное, теперь не узнать, погладила уже подсохшую кровь на рукояти бластера. Лёшка… я не видела, как он погиб, но хорошо помнила, как с ним было тепло и весело, и тот единственный поцелуй… Я не видела Славу и девчонок, хочется надеяться, что хотя бы они живы, и дядя, и странный костилианец, и, может, хоть кто-нибудь ещё. Медленно погрузилась в тяжёлый сон, но и там я видела погибающих друзей. Сон плавно перетёк в забытьё, казалось, что тело покрывается ледяной коркой. А может, и не казалось, системы жизнеобеспечения хватает на 48 часов, а дальше…
Пол подо мной завибрировал. Я знала, что так бывает, когда шлюп захвачен силовым лучом. «Ну вот, эти твари добрались и до меня, тащат на свой корабль, наверное». Когда спустя несколько минут вибрация прекратилась, а маленький шлюп в последний раз дёрнулся, решила подняться. Врагов стоит встречать на ногах. Пусть сил почти нет, и эти самые ноги дрожат от слабости, я сумею поднять бластер и выпустить всё, что там осталось, а потом будь что будет. Всё вокруг заполнилось красными пятнами, тёмными, светлыми, друг от друга они отличались только насыщенностью, от розового до практически чёрного. Выпрямила спину, взяла бластер обоими руками, ничего не видно, мешают пятна, но слышно скрежет открывающихся створок. Надо стрелять на звук… скрежет стих, сейчас! Заставила себя перестать дрожать, вытянула вперёд руки и нажала на гашетку. Но привычного мягкого сопротивления от вырывающегося наружу луча не последовало, а тем временем меня обступала темнота, заполняющее собой всё вокруг.
