Наталья Александрова
Священный крест тамплиеров
© Александрова Н.Н., 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018
* * *
Эва подошла к кассе, достала кошелек, проговорила:
– Воду без газа. Не очень холодную, пожалуйста.
Девица за стойкой потянулась к шкафу с водой…
И тут начался кошмар.
К Эве подскочила незнакомая женщина – молодая, может быть, немного за тридцать, но растрепанная и разъяренная, как фурия.
– Вот ты где! Думала, я тебя не найду?
Эва удивленно оглянулась на нее:
– Чего вам надо? Вы вообще кто такая?
– Люди добрые! – заверещала незнакомка. – Вы на нее только поглядите! Она меня не знает! Нет, вы только поглядите на эту наглую шлюху! Увела у меня Валерия, а теперь делает вид, что она ни при чем! Ваще не при делах!
Эва смотрела на эту сумасшедшую с изумлением. Она точно видела ее первый раз в жизни, да с такими людьми она вообще не пересекалась. Красное от возбуждения лицо, обесцвеченные волосы торчат, как иглы у дикобраза, яркая раскраска нанесена на лицо до того неаккуратно, что помада попала не на губы, а куда-то в сторону, так что у нее получилось как бы два рта. Один рот яростно кривился и изрыгал проклятия, другой ехидно ухмылялся. Ясно, девка ненормальная. Из психушки сбежала. С такими нужно держаться спокойно, но уверенно.
– Слушайте, вы не ошиблись? – спросила она как можно тверже. – Я вас в первый раз вижу и никакого Валерия не знаю.
– Стерва лущеная! – визжала незнакомка, не слушая Эву. – Селедка сушеная! Зараза недорезанная! Лахудра нечесаная!
«Вот уж чья бы корова мычала… – подумала Эва отстраненно. – Насчет прически это скорее к тебе…»
Но сумасшедшая словно прочитала ее мысли и разошлась пуще прежнего.
– Да я тебе все твои жидкие волосенки выдеру! – визжала она, переходя на ультразвук. – Да я тебе глазенки твои тусклые выцарапаю! Да я тебе ноги твои кривые оторву и задом наперед приделаю!
За свои ноги Эва серьезно обиделась. Ноги были несомненно ее сильной стороной. Это отвлекло ее от здравой мысли послать девицу подальше и уйти. В самом деле, недосуг ей, времени совсем мало. Однако так получилось, что в узком помещении перед кассой и стойкой кафе никак было девицу не обойти, она загораживала выход.
А фурия не унималась. Она перешла на конкретику.
– Да пока ты не появилась, мы с Валериком жили душа в душу! Он вообще жениться на мне обещал! Люди добрые, вы только посмотрите на нее! Что он в ней нашел? Мымра полукопченая! Такие на продовольственном рынке идут по трешнице за килограмм!
Эва смотрела на происходящее как бы со стороны, ей не верилось, что это происходит с ней, в наше время, недалеко от большого европейского города… она надеялась, что закроет глаза – и эта фурия исчезнет, испарится… Возможно, сказалась усталость от долгой дороги и позднее время, в противном случае Эва не дала бы себя в обиду, не стояла бы окаменевшей женой Лота, слушая гадости.
Вместо того чтобы испариться, фурия перешла к активным боевым действиям. Она схватила Эву за воротник и дернула изо всех сил. Ткань затрещала.
– Да что же это такое… – пробормотала Эва и попыталась сбросить руки сумасшедшей. Она махнула рукой и попала наглой девке по плечу.
Та от этого только еще больше разъярилась.
– Стерва! Дрянь подзаборная! Ты меня еще бить надумала? Ну так ты об этом пожалеешь!
И на лицо Эвы посыпались удары.
До поры ей удавалось уворачиваться, закрываться локтями, и удары не достигали цели, но один все же пришелся в скулу. Эва вскрикнула не столько от боли, сколько от обиды и от раздражения.
Да что же это происходит! И почему никто не вмешается?
Но вмешиваться, собственно, было некому – кроме девицы за стойкой, которая смотрела на происходящее с угрюмым равнодушием, в магазине не было ни души. Все остальные немногочисленные покупатели поспешили удалиться, чтобы не попасть под горячую руку.
Хотя нет, не все… по проходу между стойками с товаром к ним приближался молодой долговязый полицейский с недовольным, неприязненным и скучающим лицом.
– Помогите же! Помогите! – обратилась к нему Эва поверх плеча сумасшедшей.
Та перехватила ее взгляд, покосилась на приближающегося полицейского и в ту же секунду перестроилась: отступила, порвала на себе ажурную кофточку и захныкала, размазывая по лицу боевую раскраску:
– Коля, ты только погляди, чего эти городские тут делают! Совсем стыда лишились! Сама у меня Валерика увела и еще драться вздумала! Кофту мне разорвала, а у меня что, деньги на огороде растут, чтобы кофты новые покупать?
Полицейский подошел, с ленивой растяжкой проговорил:
– Лейтенант Черемыкин! Па-прашу документы!
– Коля, какие документы? – всхлипнула недавняя фурия, которая внезапно превратилась в невинную овечку. – Ты же меня сто лет знаешь… мы же с тобой…
– Допустим, гражданка, я вас действительно знаю, – скучным голосом протянул лейтенант.
– Чего это ты гражданкой обзываешься?
– А я вообще не к вам, гражданка, обращаюсь, а вот к этой гражданке! Па-прашу документы!
На этот раз он определенно обращался к Эве.
Эва, которая еще не отошла от безумия предыдущей сцены, торопливо полезла в сумочку, пошарила в ней и дрожащей рукой протянула лейтенанту паспорт.
– Стрижева Ева Эдуардовна… – прочитал тот неторопливо, медленно, почти по слогам, и Эве показалось, что в его голосе прозвучали какие-то неприязненные, издевательские нотки.
– Не Ева – Эва, – привычно поправила она.
– Это что же за имя такое? – покосился на нее лейтенант, и в его глазах мелькнуло неодобрение.
– Эстонское имя, – машинально ответила Эва и тут же пожалела. Но слово – не воробей, вылетело – не поймаешь.
– Эсто-онское? – протянул полицейский и поморщился, как будто раскусил лимон. – Ничего, бывает…
С этими словами он спрятал паспорт Эвы в карман.
– Верните паспорт! – возмутилась она. – Вы не имеете права! На каком основании?..
– А вот мы разберемся, кто тут прав и кто виноват, тогда я его, может быть, и верну!
– Что значит – разберемся? – возмутилась Эва, и тут до нее дошли слова лейтенанта. – Что значит – может быть? Верните мне паспорт немедленно! На меня эта фурия напала, а вы почему-то меня же задерживаете!
Тут она взглянула на часы и поняла, что опаздывает на автобус. До времени, назначенного водителем, оставалась всего одна минута.
– Отдайте паспорт! – вскинулась она в панике. – Мой автобус вот-вот отойдет!
– Не отдавай ей, Коля! – снова подала голос фурия. – Ничего ей не отдавай! Пускай опоздает!
– Ты тут еще будешь! – шикнула на нее Эва.
– Значит, будем составлять протокол… – лениво протянул полицейский и медленно, как во сне, расстегнул квадратную сумку, которая висела у него на плече.
– Какой еще протокол? – переспросила Эва.
– Известно, какой – протокол об административном правонарушении!
И он все так же медленно достал из сумки голубой разграфленный бланк.
– Да это какое-то безумие! – Эва завертела головой, чтобы найти поблизости хоть одного нормального, вменяемого человека. – На меня набросилась эта ненормальная, и меня же в этом обвиняют! Я буду жаловаться…
– Это ваше право! – Лейтенант неторопливо положил бланк на прилавок, неспешно разгладил его и начал медленно выводить, проговаривая каждое слово вслух:
– Гражданка Стрижева Ева…
– Эва! – машинально поправила его Эва.
– Это без разницы! Стрижева Ева Эдуардовна…
Эва поняла, что автобус уходит. Что делать? Этот паразит ни за что не отдаст ей паспорт, небось нарочно тянет, ждет, что она набросится на него, и тогда он с полным правом арестует ее и отвезет в обезьянник. Нарочно издевается, садист!
Эва представила, как она сидит в грязном заплеванном помещении с бомжами и проститутками, и от этой картины на нее накатила ужасная слабость. Она закрыла лицо руками… и вдруг что-то с ней случилось, она внезапно успокоилась. Пусть этот тип пишет все, что хочет, это больше не имеет значения…
– Ой, – услышала она вдруг неуверенный голос, – Коля, а я ведь, кажется, ошиблась. Совсем эта баба на ту и не похожа, что Валерика у меня увела…
Эва опустила руки, взглянула на лейтенанта…
И с изумлением увидела, что никакого лейтенанта нет, он исчез, пока она стояла, закрыв глаза.
Не было и протокола на стойке, не было и взлохмаченной фурии с красным лицом. Эва стояла перед стойкой, и продавщица протягивала ей бутылку:
– Вы просили воду без газа, не холодную. С вас пятьдесят рублей. И вот еще, это ваше? – девица протянула ей паспорт.
– Да… без газа…
Эва машинально расплатилась, взяла воду, сунула паспорт в сумку и вышла из магазинчика.
Что же это было?
Неужели вся эта сцена ей померещилась?
Автобуса на стоянке не было.
Она взглянула на часы.
Время отправления, назначенное водителем, давно прошло.
Прислушавшись к своим ощущениям, она почувствовала саднящую боль в лице, там, куда пришлись удары сумасшедшей фурии.
Не померещилось.
Стоянка была пуста. То есть был синий «Фольксваген» у заправки, еще парочка машин, одна полицейская, с мигалкой, этого лейтенанта Черемыкина, надо думать. И все, никакого автобуса. Время позднее, народ уже к дому старается прибиться.
– Подождите! – крикнула Эва. – Подождите меня!
Никто ей не ответил, только задние огни междугородного автобуса мелькнули за поворотом.
– Ну вот, приехали. – Эва ощутила, как все ее существо заполняет холодная ярость.
Казалось, разорвала бы сейчас первого, кто попадется на пути. Уехали! Не стали ждать! А у нее билет, законно, между прочим, купленный. Видели же, что ее место пустует, так хоть бы погудел водитель! Хоть бы кто окликнул!
С другой стороны, у него расписание, предупреждал же водитель, чтобы не опаздывали. Что тут делать-то, на этой заправке, в туалет сходить да чаю выпить или воды. До города уж близко совсем, дома чаю напиться можно. Ага, тут же поняла Эва, получается, кто напьется чаю, а кто и вовсе до дома не доберется.
Ее ярость обратилась на ту мерзкую бабу, которая налетела на нее в магазине. Видите ли, ошиблась она, стерва ненормальная. Если ты психическая, то сиди дома, на людей не бросайся!
Эва развернулась на каблуках и бросилась обратно в стеклянный павильончик.
– Где эта ненормальная? – спросила она девицу за стойкой.
– Кто? – процедила та.
– Ну та баба, которая налетала на меня, скандал устроила!
– Да я-то откуда знаю! – Девица пожала плечами и отвернулась к кофейной машине. – Я посетителей стеречь не нанималась.
Эва бросилась в магазин, пробежала между стойками, никого не нашла, вспомнила, что в руке у нее бутылка с водой. Было такое чувство, что если немедленно она не зальет эту ярость, что клубилась внутри, ее просто разорвет на части. Когда она выпила залпом едва не полбутылки, ее осенило, что нужно обратиться к лейтенанту.
Он – полицейский, может позвонить и задержать автобус, а сам ее подбросит на машине. С мигалкой. В конце концов, он тоже виноват. Если бы не тянул резину и не читал ее паспорт по складам, она бы сейчас ехала в комфортабельном автобусе и спокойно дремала до самого города, вспоминая эту стоянку как страшный сон.
Или вообще не вспоминая.
Эва выскочила из магазина и заглянула в кафе.
– Где полицейский? – спросила она девицу за стойкой, та как раз подавала мужчине стаканчик кофе.
– Понятия не имею! – Девица привычно пожала плечами. – Я за посетителями следить не нанималась!
Очевидно, это была ее коронная фраза, символизировавшая ее отношение к жизни.
– А он уехал, – сказал мужчина, – вот только что.
– Черт! – Эва едва сдержала готовое вырваться ругательство покрепче, увидев, что машины с мигалкой не было на прежнем месте.
Что же теперь делать?
– Тут автобусы какие-нибудь рейсовые бывают? – спросила Эва.
– Бывают, но редко, теперь только завтра утром, в шесть первый пойдет, – бросила девица, как показалось Эве, с необъяснимым злорадством.
Вот что она им всем сделала? За что они с ней так? Хотелось сесть на шаткий пластмассовый стул и рыдать.
Эва тут же сжала зубы и приказала себе не расслабляться, сейчас не время. Загнав слезы вглубь, он прикинула свои возможности. Вещи уехали в автобусе, но сумка с деньгами и документами при ней, с сумкой она никогда не расстается в поездках. Автобусов нет, но можно вызвать такси. Правда, она еще не в черте города, так что придется долго ждать, и денег сдерут немерено, но что же делать.
Эва взялась уже за телефон и тут увидела, что он разрядился. Ну вот, новая напасть. И пока она прикидывала, как выпросить у девицы за стойкой телефон, к ней обратился мужчина, что пил кофе рядом.
– Девушка, могу вас до города подвезти, раз уж вы в такую ситуацию попали, – сказал он.
Эва была женщина современная, а это значит – самостоятельная, неглупая и осторожная. Не вчера родилась, живет в большом городе, часто ездит в командировки – работа такая. И правила безопасного поведения прекрасно знает.
Не хочешь на свою голову приключений – соблюдай правила, и все будет хорошо. Если на своей машине едешь – то не бери попутчиков даже в городе. Ни мужчин, ни женщин, ни стариков.
Эти мошенники и бандиты на все готовы. Прикинутся сухонькой старушкой с клюкой, маленьким мальчиком, беременной женщиной на последних месяцах, а потом и машины лишишься, а может, и головы, это уж как повезет.
Если нужно куда-то добраться, то вызывай такси, в случайную машину не садись, левака не бери, тем более вечером.
Да, правила, конечно, хорошие, но вот что ей делать сейчас? Отказаться от предложения и ждать такси? Так его еще вызвать надо, а девица за стойкой ни за что не даст позвонить. Ишь смотрит чуть ли не с ненавистью, вот что Эва ей-то сделала?
– Спасибо вам, – сказала Эва и подумала, что на сегодня неприятностей ей уже хватило, так что можно надеяться, что этот мужчина окажется приличным человеком.
Эва хотела еще заглянуть в туалет, чтобы привести себя в порядок, но побоялась рисковать. Кто знает, насколько простирается любезность этого водителя, возможно, он не захочет ждать и тоже уедет.
Девица за стойкой проводила их взглядом. Вот почему так получается, что одним – все, как только оказалась в трудной ситуации – так сразу найдется мужчина, который поможет, возьмет на себя ее проблемы. А другим достается только унылое стояние за стойкой придорожного кафе да грубые дальнобойщики и водители, проезжающие с вопящими детьми и их скандальными мамашами.
Нет, нужно срочно увольняться, сил больше нет…
В машине Эва поглядела на себя в маленькое зеркальце и оторопела. Очевидно, водитель «Фольксвагена» просто добрый самаритянин, если взял такое чучело к себе в машину.
Волосы растрепаны, тушь размазана, мало того, на скуле назревает приличный синяк. Пуговицы на вороте оторваны с мясом, так что шею неприятно холодит, да еще и царапины на ней видны от ногтей этой стервы.
Эва кое-как разгребла волосы, вытерла тушь, хотела подкрасить губы, но решила не заморачиваться, лучше все равно не станет.
Она вздохнула и покосилась на водителя. Тот смотрел на дорогу, руки его спокойно лежали на руле. Эве понравилось, что не лез с разговорами, не шутил и не косился на нее насмешливо. Наверно, и правда приличный человек.
– Спасибо вам, – сказала она.
– Пустяки, – не поворачиваясь к ней, ответил он, – я все равно в город еду, так отчего ж не подвезти?
– Мне только до метро, – смущенно заторопилась Эва, – не хочу вас задерживать.
– Пока доедем, метро закроется, – усмехнулся он.
Эва взглянула на часы – без четверти двенадцать. Точно, оттого водитель автобуса и торопился, чтобы его пассажиры на последний поезд метро успели. Ладно, доедем до города – там разберемся.
Эва откинулась на сиденье и стала думать, как действовать ей завтра. Будем надеяться, что до дома она доберется без дальнейших приключений.
Ключи у нее в сумке, документы тоже при ней, деньги есть, она заплатит этому человеку, сколько он скажет. Но, скосив глаза на водителя, Эва подумала, что денег он с нее не возьмет. Отчего-то стало легче на душе.
Что будет с вещами, которые остались в автобусе? Вещи ей непременно вернут, это солидная международная компания, у нее есть билет и страховка. Очень приличный чемодан, дорогой, мягкой коричневой кожи, там вещи – немного, но все хорошие, пиджак новый, в Таллине купила. Еще сумка, что лежала над ее сиденьем в автобусе. Там кое-какие бумаги, но не слишком важные, важные у нее с собой, а еще бабушка Элла отдала альбом с фотографиями. Альбом старинный, обшитый вишневого цвета кожей, с бронзовыми застежками. Тяжеленный – ужас!
Со стороны отца у Эвы не было бабушки, зато со стороны матери целых две. Бабушка Анне и бабушка Элла, родные сестры.
Родная бабушка Анне вышла замуж за русского и переехала с ним в Петербург, тогда еще Ленинград. Ее сестра осталась в Таллине. Бабушка, которую в России переделали в Анну, часто навещала сестру и возила туда свою единственную внучку. Она назвала ее Эвой в честь своей любимой актрисы Эвы Киви.
Бабушка Анне умерла рано от тяжелой болезни. И осталась только бабушка Элла. Своих внуков у нее не было, она любила Эву. Конечно, в последнее время не слишком часто получалось у Эвы ее навещать, все же другая страна, оттого и устроилась она в эту фирму, что там бывают командировки в Таллин.
Бабушка показалась Эве старенькой и очень одинокой. Но держалась бодро, только отдала Эве этот огромный альбом с семейными фотографиями, еще от ее деда остался. Сказала твердо, что все про себя знает, ничего у Эвы не просит, ухаживать за ней есть кому, зато и квартира тем людям отойдет, а Эва пускай сбережет единственную память о семье.
И так посмотрела, что у Эвы язык не повернулся фальшивым голосом утешать ее, что все будет хорошо, все наладится и они еще много раз увидятся.
Нет, если альбом пропадет, она из этих, из автобусной компании, всю душу вытрясет! На них-то жаловаться есть куда. Эва в таких делах разбирается.
Она вспомнила про ту ненормальную, которая налетела на нее в магазине при заправке. На нее жаловаться некому, да и ни к чему, толку не будет.
Вот интересно, если бы этот мент не подоспел, как его… Черемыкин, то Эва бы отбилась своими силами и успела на автобус. А он тут воду мутить начал, документы проверять. Если они с той девкой знакомы, ну да, она же его Колей называла, то он вроде бы должен знать, что она не в себе, зачем же он к ней на помощь явился? А затем, тут же поняла Эва, чтобы денег с Эвы срубить. Начал пугать, паспорт спрятал, на психику давил, в общем.
Да, но тогда отчего он так быстро слинял, когда автобус ушел? Подумал, что Эва начнет скандалить и жаловаться? Да кому? Уж этого он не боится. Ай, да наплевать на них и забыть.
Тут Эва заметила, что машина притормозила и поворачивает.
– Куда это мы? – подумала она.
– Навигатор показывает, что впереди большая авария, – ответил водитель на ее невысказанный вопрос, – придется в объезд, чтобы надолго не застрять.
Эва встревожилась, но сил не было волноваться.
«Будь что будет», – подумала она и неожиданно заснула.
Разбудило ее осторожное покашливанье, затем кто-то тронул ее за плечо.
– Приехали, – сказал рядом мужской голос.
– А? Где мы? – Эва спросонья ничего не соображала, не сразу даже поняла, где находится.
– Улица Лиственная, дом какой? – спросил водитель.
– Восемь, – машинально ответила Эва, – третий подъезд, квартира девятнадцать.
– Ну, вот же он, – сказал водитель, притормаживая, – и дом, и подъезд. До квартиры сами дойдете или проводить?
– Не надо, – буркнула Эва, выбираясь из машины, и пошла к подъезду, не оглянувшись.
Выронила ключи и окончательно проснулась, только когда наклонилась за ними. И сообразила, что водитель довез ее до дома, а она его даже не поблагодарила. Оглянулась, но синий «Фольксваген» уже мигнул вдали задними огнями.
Сил не было расстраиваться насчет своего хамства. Человек к ней со всей душой, а она…
Эва неверными руками открыла дверь собственной квартиры и перевела дух. Ну вот, она дома.
В квартире было душновато, так всегда бывает, когда хозяйка в отъезде. Эва распахнула окно в спальне, сбросила одежду и прошла в ванную. Она постояла под душем, отвернулась от зеркала, чтобы не рассматривать лицо и лишний раз не расстраиваться, и повалилась на постель.
И тотчас перед глазами побежали скошенные поля с аккуратно запакованными тюками сена, веселые рощицы, деревенские домики с нарядными палисадниками, яблоневые деревья, увешанные созревающими плодами – все то, что видела она из окна автобуса. Симпатичные ухоженные пейзажи освещались заходящим солнцем, хотелось ехать и бездумно ими любоваться. Эва так и делала наяву. Но во сне все было не так.
Сначала изредка, а потом все чаще по сторонам появлялись вырванные с корнем деревья, разоренные сады, разрушенные дома. Вон яблоня тянет вверх обломанные ветви, вон выжженное мертвое поле. А вот и пожарище на месте хутора, еще недавно он был такой красивый, как на картинке. От дома осталась одна печь, дворовые постройки обуглены, огород вытоптан, забор повален… Ужасное зрелище!
Эва во сне вытянула шею, чтобы разглядеть получше, и увидела возле дома два тела. Это же люди, мертвые люди, а вот кровь, большая темная лужа.
Эва проснулась и села на кровати. Сердце колотилось от ужаса. Что это было? К чему такой сон?
На негнущихся ногах она прошлепала на кухню и напилась воды прямо из чайника. Стало легче.
«Ничего, – подумала она, – просто перенервничала в поездке, вот и приснилось. Нужно выспаться, и все наладится…»
Спала Эва долго, потому что забыла поставить будильник. Проснувшись, она долго пыталась открыть глаза, но ничего не получалось. Было жарко, потому что солнце нашло щелочку в занавесках и светило теперь во все лопатки.
Наконец Эва открыла глаза и зажмурилась от света. Было такое ощущение, что вчера она здорово напилась.
Эва была девушка приличная, строгое бабушкино воспитание не успело еще забыться. «Женщина всегда должна быть на высоте и не давать себе распускаться в любой ситуации», – говорила бабушка. И бабушка была, несомненно, права, Эва неоднократно убеждалась в этом. Эва была от природы сдержанна и серьезна, очевидно, сказывались прибалтийские корни.
Так что мучилась похмельем она за всю жизнь считаные разы. В последний раз это было зимой, когда Светка Милашкина справляла день рождения. Выбрала ресторан и сказала, что будет девичник.
Ресторан оказался жуткой дырой, делать там было совершенно нечего, так что они все страшно напились. Ой, как потом Эве было плохо… Примерно как сейчас.
Она полежала немного, затем повернулась на бок и снова открыла глаза. Теперь солнце жарило щеку, ту самую, по которой вчера здорово попало от сумасшедшей мегеры.
От боли Эва очухалась, и тут до нее дошло, что если солнце светит прямо в окно – стало быть, уже очень позднее утро. И кажется, ей нужно на работу. Если сегодня понедельник.
Эва рывком села на кровати и, странное дело, мысли мгновенно пришли в порядок. Ну да, сегодня понедельник, она собиралась вернуться из Таллина в субботу, но задержалась по просьбе бабушки Эллы. А в понедельник в десять утра у них летучка, и она должна предоставить начальнику отчет. И предъявить документы, которых у нее нету, они остались в сумке. Ну подписанный акт у нее есть, хватило ума положить его в свою сумочку, а все остальное даже если и пропадет, можно получить из Таллина по электронной почте.
Эва нашла свои часики и охнула. Они показывали без пяти одиннадцать.
«Семь бед – один обед! – мрачно подумала она. – Вот с обеда и выйду!»
Больше всего времени ушло на то, чтобы замазать назревающий синяк на скуле. Хорошо хоть щека не опухла. Так что когда Эва открыла дверь собственного офиса, она была озабочена только одним: чтобы коллеги дамского пола ничего не заметили, а то сплетен и подколов потом не оберешься.
И первой, кого она увидела, была Светка Милашкина, которая толклась в коридоре возле кофеварки.
Светкина должность называлась офис-менеджер, на самом деле она была обычной секретаршей, но не сидела в приемной у начальства, а выполняла множество мелких обязанностей. Причем, как знали все, выполняла плоховато, поскольку была девица с ленцой. На все замечания и просьбы она только отмахивалась невозмутимо, вывести Светку из себя было невозможно.
– Ну кто из нас без греха? – философски пожимал плечами начальник, когда старая грымза Леонида Павловна жаловалась ему на Светку.
Светка была полная жгучая брюнетка, обожающая яркую одежду и аксессуары. Сегодня на ней было платье, как всегда, слишком обтягивающее пышные формы. По темно-розовому фону там летали колибри. Светка привезла это платье из Турции, где за две недели умудрилась так загореть, что можно было принять ее за мулатку. На руках у Светки было множество браслетов, а в ушах – серьги с эмалевыми тропическими рыбками. Рыбки были в разноцветную полоску, кажется, такие называются рыба-клоун.
– Привет, – сказала Эва и зажмурилась на мгновение, сегодня Светка действовала на нее, как слишком яркий прожектор.
Светка подняла глаза и вдруг широко разинула рот. Лицо ее из загорелого стало вдруг лимонно-желтым, глаза вытаращились, она пыталась что-то сказать, но, очевидно, горло перехватило, так что она только махала руками.
– Светик, ты чего? – искренне встревожилась Эва. – Кофе обожглась, что ли?
– Ва-ва… – сказала Светка и попыталась отступить, но ноги ее категорически не слушались, – ва-ва-ва…
– Да что такое? – Эва подошла ближе. – Милашка, что с тобой? Тебе плохо?
– Отойди от меня! – заорала вдруг Светка. – Не приближайся! – и выставила вперед два пальца, сложенные крестом.
– С ума, что ли, сбрендила? – рассердилась Эва. – В Турции на солнце перегрелась?
– Люди! – орала Светка, не слушая. – Помогите! Уберите ее от меня! Скорее уберите!
На крик выскочили сотрудники и повели себя как-то странно. Вместо того, чтобы унять Светку и призвать ее к порядку, они робко жались к дверям и друг к другу, глядя на Эву с ужасом. Наконец кто-то догадался позвать начальника.
– Так, – сказал он, выйдя в коридор и вытаращившись на Эву. – Так, значит.
– Да что случилось-то? – не выдержала она. – Что у меня – рога или хвост, что вы так таращитесь?
– А ты ничего не знаешь? – ахнула Леонида Павловна. – Ничего не слышала?
– Так она живая? – ахнула Светка. – А я думала – с того света призрак явился.
– Дура! – в последний момент Эва удержалась и пробормотала это себе под нос.
И прочитала в глазах у начальника, что он думает то же самое.
– Так, – он решил, что настала пора вмешаться, – значит, все идут сейчас на свои рабочие места и занимаются делом. А вы, Стрижева, пойдемте ко мне в кабинет.
Начальник всех сотрудников называл исключительно на вы и по фамилии, как в старших классах школы, исключение составляла только Леонида Павловна.
Сотрудники нехотя разошлись, так что в кабинет начальника кроме них просочилась еще Леонида Павловна. Светка сунулась было, но начальник двинул бровями и велел ей принести минеральной воды похолоднее.
– Итак, – начал начальник непривычно строго, – что случилось?
– Это я вас хочу спросить, – Эва была уже на взводе, – может, хоть вы мне объясните, с чего вдруг такая встреча? Ну опоздала я, потому что вчера поздно вернулась, с приключениями, так и что?
– С приключениями? – ахнула Леонида. – Да ты знаешь, что твой автобус взорвался вчера на семнадцатом километре? Народу погибло – ужас сколько! Мы же думали – ты там была! По всем каналам – и по телевизору, и по радио об этом твердят!
Эва почувствовала, что ей нечем дышать. Вот как будто вдруг выкачали из кабинета начальника весь воздух. И в этом вакууме они находятся все трое. Она видела, как шевелятся тонкие губы Леониды Павловны, а потом очень кстати явившаяся Светка брызнула на нее водой из бутылки.
Стало легче. Эва осторожно вздохнула, выпила воды и спросила хрипло:
– Авария?
– Подозревают теракт, – снова Леонида вылезла вперед начальника, – а нам сообщили, что ты погибла.
– Как это? – Эва соображала с трудом.
– А вот так, – теперь влезла Светка, – место – твое, я же сама тебе билеты заказывала, сумку нашли с документами и труп женский! Ой! – Она закрыла рот рукой и вытаращила глаза.
– Милашкина! – рявкнул наконец опомнившийся начальник. – Выйдите! Выйдите немедленно! И вы, Леонида Павловна, тоже. У нас конфиденциальный разговор будет.
Светка пожала плечами и вышла, покачивая бедрами, отчего казалось, что колибри на платье машут крылышками. Леонида одарила начальника оскорбленным взглядом и тоже вышла.
– Слушаю вас! – сказал начальник.
– Ну-у… Понимаете, я отстала от автобуса на заправке…
Ужасно неудобно было рассказывать про ненормальную девицу, которая приревновала ее к своему хахалю, поэтому Эва придумала, что ей стало плохо и она задержалась в туалете. А автобус уехал, потому что водитель торопился доставить пассажиров к метро, чтобы те успели на последний поезд.
– Меня подвез случайный водитель, он поехал в объезд, сказал, большая авария на шоссе, а оказалось… – Эва почувствовала, что выпитая вода просится наружу, а заодно и утренний кофе.
– Вот что, Стрижева, – строго сказал начальник, – дело очень серьезное. Если это теракт, а скорей всего так оно и есть, то не просто полиция с этим делом разбираться станет. Это – дело спецслужб. Мне уже дали понять, что все так и есть. Значит, я обязан поставить их в известность, что вы живы-здоровы. А как уж там получилось – можете мне не объяснять, это вы там у них и расскажете. Все в подробностях – отчего задержалась, как получилось, что на вашем месте другая женщина ехала – они все выяснят. Это их работа. Люди-то погибли. Вон, последние сведения, – он кивнул на стоящий в углу телевизор, – пять трупов, да еще сколько раненых. Страшное дело!
Со Светкой столкнулись в туалете.
– Эвка, может, тебе кофейку? – искательно спросила Светка.
– Да отстань ты! – буркнула Эва.
До нее вдруг дошло, что если бы не психованная девица на заправке, ее полусгоревший труп валялся бы сейчас в холодильнике морга. Выходит, нужно той девке в ножки поклониться?
Эва наклонилась к раковине и стала плескать в лицо холодную воду. Светка стояла рядом с бумажным полотенцем.
– Ну у тебя и морда, – сказала она, – похоже, что мужик побил.
– Да отстань ты, наконец! – уныло проговорила Эва, не было сил ругаться.
Впрочем, Светка сказала не со зла. Она мигом смоталась за косметикой и предложила свои услуги. Тем более что встреченный ею в коридоре начальник сказал, что дозвонился кое-куда, сообщил о новом повороте событий и Эву вызывают к трем часам по такому-то адресу, повестку с курьером пришлют прямо в офис.
Нечего было и думать идти в серьезную организацию с такой физиономией, так что Эва отдалась в умелые Светкины руки.
– Много тона не клади, – говорила она, – и губы не так ярко, не на тусовку иду…
– Да не говори под руку, все будет в лучшем виде!
Открылась дверь, и появилась Леонида Павловна.
