Наталья Александрова
Стрела Гильгамеша
Оформление Анастасии Орловой
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Н. Александрова, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
* * *
– Ну наконец-то мы встретились! – преувеличенно радостно сказала Мария, улыбаясь сидевшей напротив женщине.
Инка – старая ее подруга. Пока учились, дружили близко, не разлей вода были, потом жизнь не то чтобы разлучила, просто все расставила по своим местам. Выучились, замуж вышли, после этого и разошлись.
Инка дня не работала, поскольку муж ее сразу в гору пошел, да и детей у них не было – супруг против был, а она и не настаивала. Занималась собой, домом, путешествовала с мужем или сама по себе, в общем, жила как обеспеченная свободная женщина.
А Мария – тоже как все: дом, работа, дочка… Изредка в отпуск вырваться, денег вечно не хватало… Был старый фильм такой, назывался «Разные судьбы».
Одно у них общее оказалось – с мужьями развелись почти одновременно. И оба мужа по-свински с ними поступили. Мария вот никак не ожидала, что муж с другой бабой закрутит, да так серьезно, что расстаться решит. Инка, выходит, тоже так думала. Ну, ей-то непростительно, ни работой не занята была, ни детьми, меньше надо было по курортам ездить, а больше за мужем присматривать…
Мария спохватилась, что подруга смотрит на нее в упор, небось успела прочитать ее мысли, поэтому постаралась улыбнуться, но было поздно.
– Что смотришь? – спросила Инка. – Выгляжу ужасно, да?
– Да не то чтобы… – Мария опустила глаза, потом взяла себя в руки. – Видно, конечно, как тебя эта история достала.
И то верно, выглядела Инка не блестяще. Раньше-то никто ей ее настоящего возраста не давал, ну, как все дамы ее сословия, фитнес там, процедуры разные, омоложение организма. Стройная, одета всегда со вкусом, опять-таки возможности были.
Сейчас тоже есть, отметила про себя Мария, с одеждой все в порядке, но вот лицо какое-то не ее. Возле губ складки, скулы слишком обтянуты… кожа сухая – возраст весь наружу. Да каждый заметит, что неприятности у женщины, а это уж совсем нехорошо.
– Это аллергия у меня от солнца, – Инна заметила ее взгляд, – в последнее время страдаю вот…
– Да какое солнце? – удивилась Мария. – Какое в октябре у нас солнце-то? Чай не на юге живем…
– Ну, говори уж, – вздохнула Инка, – вижу, что не успокоишься, пока все мне не выскажешь.
– И с чего тебя так разобрало? – рассердилась Мария. – С какого перепуга ты так расклеилась? Сама же не раз говорила, что у вас не тот случай был, когда любят человека без памяти и жить без него не могут! А если и так, то сколько уже времени прошло с развода вашего?
– Два года…
– Так пора бы уж в себя прийти! Деньгами он тебя обеспечил, с голоду не умираешь, работать не нужно. Квартира, опять же…
– Ты права, конечно, – согласилась Инна, – но… тоска такая… Сижу одна…
Ах, вот в чем дело! Мария отругала себя за недогадливость. Все знакомые от Инки отвернулись, раз она теперь не жена богатого человека. А со старыми подругами она давно разошлась, кто-то и позлорадствовал, люди теперь злые и завистливые.
Вот она, Мария, как с мужем развелась, то, откровенно говоря, недолго переживала. Противно, конечно, было, считала себя преданной, но расслабляться некогда было.
Во-первых, работа. Во-вторых… Можно сказать, повезло ей. Если бы не развод, вряд ли она решилась бы начать романы писать. Муж бы засмеял – да куда тебе, да что еще придумала… А так – отговаривать некому было, она и написала. Да не один, а целых три. И напечатали их даже, чему она не переставала удивляться.
А уж после того, как в прошлом году в круизе побывала да описала то, что там случилось, – так и нашел ее успех. Раньше-то в издательстве смотрели снисходительно – мол, много вас таких, пишут и пишут. А теперь охранник у входа расшаркивается, редакторши комплименты говорят…
Да не в этом дело! Главное, жизнь у нее интересная, времени нет скучать и себя жалеть. Значит, можно все сначала начать, когда без малого полтинник?
Но как это Инке объяснить?
– Вижу, у тебя-то все хорошо, – пробормотала подруга, – глаза блестят, сама вся светишься, энергией так и пышешь…
– Это оттого, что все время куда-то тороплюсь, времени ни на что не хватает! – рассмеялась Мария, следя, чтобы смех не получился слишком счастливым. – Ладно, давай выпьем и поговорим о чем-нибудь приятном. Или ты за рулем?
– Да нет, оставила машину сегодня.
– Вот и хорошо! – Мария махнула официанту, который деликатно слонялся неподалеку.
Ресторан был довольно дорогой, зато народу мало, можно спокойно поговорить. Мария посчитала, что Инне такое вполне по карману, в крайнем случае сама счет оплатит, ожидаются приличные денежные поступления. Но об этом пока говорить не стоит, чтобы не сглазить. Да и как Инка отреагирует, непонятно.
Марии стало смешно: надо же, кто-то и ей теперь может завидовать! Вот уж не думала, не гадала!
Они выбрали вино и еду, причем Мария настояла, чтобы Инна заказала что-то более калорийное, чем зеленый салат.
– Я мяса не ем… – слабо сопротивлялась подруга.
– Да? Может, пора уже бросить свои богатейские привычки? – всерьез рассердилась Мария. – Посмотри на себя: худущая, бледная, у тебя небось анемия! Если ни с кем не общаешься, для кого на диете сидеть?
После бокала хорошего вина и сытной еды Инна порозовела и слегка оживилась.
– Как ты все-таки время проводишь? Нужно больше на людях бывать, – советовала Мария.
– Ой, ты права! И сама думаю, что скоро все наладится! Я, знаешь, к психоаналитику хожу, такой специалист хороший, мне уже гораздо лучше…
– К психоаналитику? А зачем?
– Его муж оплатил, сказал, что мне нужно в себя прийти.
– Разве вы с ним видитесь? – удивилась Мария.
– Да нет, – Инна отвела глаза, – просто некоторое время назад что-то мне так плохо стало… Я ему и написала.
– Что написала? – напряглась Мария. – Что хочешь жизнь самоубийством покончить? Повеситься или утопиться?
– Насчет утопиться он бы не поверил, – слабо улыбнулась Инна, – знает, как я к воде отношусь.
Это была чистая правда – Инка с детства боялась воды. Максимум могла вытерпеть наполненную ванну. Даже в бассейне плохо ей становилось от страха, оттого и плавать не научилась. С мужем на море, конечно, ездила первое время, но сама рассказывала, что больше на берегу сидела, окунуться и то трудно было.
Мария слегка устыдилась. Ну что она Инку воспитывает? Взрослая женщина все-таки, сама разберется.
– Давай выпьем за то, чтобы все у нас было хорошо! – Подняла бокал и подмигнула подруге.
Та улыбнулась в ответ, и на миг Мария увидела перед собой прежнюю Инку – заводилу и хохотушку.
– Знаешь, этот Илья Семенович и правда на меня положительно влияет, сама чувствую, что гораздо спокойнее стала, уверенность появилась, настроение улучшилось. И главное – никаких таблеток, а то от них спать хочется и за руль нельзя.
«Неужели она на транквилизаторы подсела? – всерьез испугалась Мария. – Тогда и правда лучше душеспасительные беседы с психоаналитиком вести, тем более если муж оплачивает. А он, я так понимаю, что угодно оплатит, только бы она его сообщениями не забрасывала и не пугала, что повесится или отравится…»
– Не смотри так, – Инка снова прочла ее мысли, – знаю, что отвратительно себя вела, но это в прошлом. Сеансы эти мне очень помогли!
– Давно к нему ходишь?
– Ну… два месяца уже.
Сказала таким тоном, что Мария поняла: гораздо дольше ходит. И денег этот Илья… как его там… наверняка берет немеряно. Ох, и хорошо, наверное, живут психоаналитики! Сиди себе в кабинете да слушай внимательно, как клиент на жизнь жалуется.
– Кстати, слушай, я тебе расскажу… – Инка блеснула глазами. – Случай интересный, тебе как писателю пригодится.
– Десерт будете? – подскочил официант. – Или только кофе?
От десерта Инна отказалась так категорически, что Мария не посмела возразить. Зато кофе заказала со сбитыми сливками.
– Ну, слушай, – начала Инна, – кабинет этого самого Ильи Семеновича находится в старом районе, угол Седьмой Советской и улицы Маяковского. Там дом такой большой, каменный, не элитный, сама понимаешь, но в порядке содержится, и во дворе можно спокойно машину поставить.
– Знаю, раньше этот район Песками назывался, – поддакнула Мария.
– Да? Ну, неважно. Офис – бывшая квартира, с ремонтом, конечно. В приемной помощница сидит… такая, знаешь, не слишком приятная дама, строгая. Наверное, с психоаналитиком они на контрасте работают. Он-то обаятельный, смотрит ласково, голос бархатный, сразу хочется ему всю душу раскрыть.
«Узнаю прежнюю Инку, – подумала Мария, – остра была на язычок. Значит, и правда этот Илья Семенович или как его там… помог ей справиться с депрессией».
– Ну вот, прихожу на прошлой неделе, назначено было к четырем, а я раньше пришла. Думала, пробки будут, но очень удачно проскочила. И до встречи еще полчаса. Захожу в приемную, там Ирина эта встречает меня с кислым видом.
У них, понимаешь ли, не принято, чтобы клиенты в приемной сталкивались, не дай бог кого-то узнают или услышат, о чем разговор. В общем, секретность блюдут строже, чем на исповеди. А тут я. Что делать, не выгонять же меня взашей, все-таки богатая клиентка. Помощница предложила мне кофе… Кстати, заваривать его она совершенно не умеет, ну ла ладно, я выпила из вежливости, да немного испачкалась. Прошла в туалет, там коридор такой кишкой, потом заворачивает. Стала руки мыть, сняла кольцо, – Инна показала украшение с крупным бриллиантом, – и оно упало, закатилось под раковину…
Инна наклонилась, чтобы подобрать кольцо. Оно, как назло, закатилось в самый дальний угол под раковиной, так что ей пришлось стать на четвереньки. Хорошо хоть пол чистый. И когда она стояла в этой неудобной позе, рядом с ней вдруг раздался такой знакомый бархатный, убедительный голос. Голос Ильи Семеновича.
Инна вздрогнула. В первый момент вообразила, что психоаналитик вошел в туалет и застал ее в таком унизительном положении. Неужели она не закрыла дверь?
Но потом осознала, что голос доносится снизу, из-под раковины.
Илья Семенович разговаривал с пациентом, сеанс которого был перед Инной.
– Вы ведь понимаете, – говорил он своим властным голосом, – вы понимаете, что никогда не были женаты? У вас есть неопровержимые доказательства… документы…
– Я понимаю, – отвечал пациент, словно оправдываясь, – но в то же время так хорошо ее помню, будто это было на самом деле. Помню ее голос, лицо, ее глаза… Так хорошо, так явственно помню, как будто мы прожили с ней много лет!
Инна догадалась, что голоса доносятся из-за вентиляционной решетки. Дом старый, раньше, наверное, на этаже было меньше квартир, потом все много раз переделывали, перегораживали, оттого и сложности с вентиляцией.
Сначала она смутилась и подумала, что подслушивать нехорошо, особенно другого пациента, но, пока тянулась за злополучным кольцом, Илья Семенович снова заговорил:
– Но ведь ее не помнит никто, кроме вас. Вы должны принять как непреложный факт, что жена – это вымысел, фантом… реализация ваших мыслей и желаний.
– Она снится мне почти каждую ночь… Я так ясно вижу, как мы с ней гуляем по городу, только город какой-то другой, здесь, в Петербурге, я не могу найти тех мест.
– Вот это, скорее всего, и объясняет вашу навязчивую идею. Вы видите ее во сне – и подсознательно переносите сон в реальность, начинаете считать приснившуюся женщину своей несуществующей женой. То есть проецируете сон в реальную жизнь. Оттого и город кажется вам незнакомым, чужим, потому что это вымышленный город, его на самом деле никогда не было, он присутствует только в ваших фантазиях!
– Может, и так, но мне от этого не легче, – мужской голос был неуверенным и таким грустным, что Инне на мгновение стало его жалко. Надо же, бедолага, видит во сне жену, которой у него никогда не было! Чего только в жизни не бывает…
– Конечно, я мог бы провести сеанс гипноза, мог бы внушить вам, что жена – вымышленный образ, но я не хотел бы прибегать к такой сильной процедуре. Мне бы хотелось, чтобы вы сами смогли преодолеть свою навязчивую идею, осознать ее ложность… – Илья Семенович все говорил и говорил своим убедительным бархатным голосом, от которого Инну начало клонить в сон.
Она осознала себе стоящей на четвереньках под раковиной, нашарила наконец свою драгоценность и поднялась на ноги. В зеркале отражалась растрепанная личность со смазанной помадой. Инна снова вымыла руки, надела кольцо, подкрасила губы и вошла в приемную… как раз, чтобы успеть увидеть предыдущего пациента.
Она вытянула шею, чтобы как следует его разглядеть.
С одной стороны, ей было неловко, что подслушала чужой сеанс, с другой – любопытно. Надо же, какие удивительные истории бывают! Человек придумал себе несуществующую жену! Вообще-то это уже клиника… И как его можно от этого вылечить? Впрочем, она ведь не специалист, возможно, психоаналитик сможет ему помочь.
Разглядеть пациента не получилось. Помощница тут же отвлекла ее пустяковым вопросом об оплате, причем посмотрела так неодобрительно, что Инна расстроилась. Надо же, не сумела скрыть интереса! Нехорошо. А если бы ее разговоры кто-то подслушивал? Может, сказать им про вентиляцию? Да нет, тогда придется признаваться, что она уши грела… Неудобно.
Вскоре Илья Семенович выглянул в холл, чтобы пригласить ее лично. Инна вошла в кабинет аналитика и забыла о подслушанном разговоре.
Следующий сеанс был через неделю.
Она снова пришла чуть раньше, и Илья Семенович еще работал с тем же, что и в прошлый раз, пациентом. То есть она так предположила, поскольку Ирина при первом посещении сразу предупредила ее, что запишет на определенное время и менять часы не следует, дескать, это мешает процессу лечения.
И, повинуясь неожиданному порыву, Инна снова отправилась в туалет. На этот раз сразу же присела под раковиной и подползла к вентиляционной решетке. И совесть ее не мучила, мучило только любопытство.
Послышался голос психоаналитика:
– Давайте еще раз поговорим о вашей жене.
На этот раз пациент ответил слабым полусонным голосом:
– Я не хочу… не хочу говорить о ней… Эти воспоминания… они только мои… но я так измучился, раз ее никогда не было, хочу забыть… забыть…
– Но это необходимо. Мы должны проговорить о ней, чтобы вы смогли освободиться. В противном случае эта травма останется с вами навсегда. – Илья Семенович ненадолго замолчал, потом начал считать: – Девять… восемь… семь…
Инна знала, он так считает, когда хочет ввести пациента в гипнотический транс. При этом пристально смотрит ему в глаза своими темными глубокими очами и раскачивает в руке серебряные карманные часы. Один раз он проводил такое с ней, сказал, это нужно для того, чтобы она освободилась от чувства вины из-за разрыва с мужем.
Тогда она согласилась, а теперь вдруг мелькнула мысль – какая вина? Это же муж ее бросил, а не она его…
– Шесть, пять, четыре… ваши веки становятся тяжелыми, вы засыпаете и не слышите ничего, кроме моего голоса… – Снова небольшая пауза. – Три… два… один…
Обратный отсчет закончился.
Инна сообразила, что Илья Семенович ввел пациента в транс.
– Расскажите мне о своей жене, какой она была? – теперь голос психоаналитика был твердым.
– Блондинка… У нее были длинные светлые волосы, такие легкие и пушистые… Я так любил гладить их…
– Нет, вы ошибаетесь. Она была темноволосая.
– Темноволосая… – послушно повторил пациент. – Темноволосая… но глаза у нее были голубые… небесно-голубые, они мне так нравились… Ее нежный взгляд…
– Вы опять ошибаетесь. У нее были темные глаза. Карие, очень выразительные. И темные брови…
– Карие глаза… – повторил пациент, – темные и выразительные. И темные брови…
– Вот теперь все правильно. Повторите еще раз, как выглядела ваша жена?
– Брюнетка с выразительными карими глазами и темными бровями…
– Да, теперь верно. И фигура, она была высокая и худощавая…
– Нет, она была чуть полновата, с нежной кожей…
– Это вам только кажется. На самом деле кожа у нее смуглая, как у многих брюнеток… И одежда, она любит одеваться ярко. Вы помните ее короткое малиновое пальто.
– Малиновое пальто…
Тут Инна услышала стук в дверь.
– Прошу прощения, у вас все в порядке? – донесся из коридора голос Ирины.
– Да, конечно… – Инна поднялась с колен и открыла дверь. – Что-то случилось?
– Ничего. Просто я подумала, что вам нехорошо… – Помощница окинула Инну внимательным взглядом, от которого, надо думать, не укрылось пятно на юбке.
Пятно было от размазавшейся штукатурки под раковиной, Инна заметила его позже, уже дома.
Сейчас же она прошла следом за Ириной и села на стул в приемной, выразительно поглядев на часы.
– Илья Семенович просит прощения за задержку, – Ирина верно поняла ее взгляд, – у него сложный пациент.
– Я понимаю. – Инна опустила глаза и вдруг, сама себе удивляясь, попросила: – Вы не могли бы принести мне чашку кофе? Что-то голова кружится, сегодня с утра слабость такая… – И она утомленно прислонилась к спинке кресла.
– Конечно-конечно! – Ирина вскочила с места и побежала в крошечное помещение, где была небольшая раковина, современная кофеварка и полка с посудой. Послышался шум воды и скрип дверцы шкафчика, тогда Инна осторожно встала и, стараясь не стучать каблуками, приблизилась к столу, где стоял компьютер Ирины, в надежде, что та, торопясь, не успела защитить его паролем.
Так и оказалось. На экране возник список сегодняшних пациентов психоаналитика.
Вот она сама, записана на четыре часа дня, и отметка, что уже пришла, а вот на четырнадцать тридцать – тот самый мужчина, который думает, что был женат, а на самом деле никогда не был, – г-н Венедиктов. И, надо думать, если сама она записана как «г-жа Дроздова», то есть по своей настоящей фамилии, то и этот тип тоже под своей настоящей.
Не зная, зачем это делает, Инна достала телефон и сфотографировала все, что было на мониторе. Едва она успела отскочить и плюхнуться на стул, как Ирина принесла кофе.
Кофе был так себе, но Инна поблагодарила и сделала вид, что полегчало. Пациент все не выходил, и она стала размышлять, что вообще происходит.
Сегодняшний подслушанный разговор еще больше ее удивил.
В прошлый раз аналитик не хотел прибегать к гипнозу, а сейчас ввел пациента в транс. Но не это самое странное. На прошлом сеансе Илья Семенович убеждал пациента, что у него не было жены, теперь же говорил о ней как о существующем человеке.
И непонятно, зачем он внушал этому мужчине, что тот помнит свою жену не такой, какой она была?
Казалось бы, господин Венедиктов лучше должен помнить собственную жену… Ан нет, для чего-то доктору понадобилось превращать ее из блондинки в брюнетку. С другой стороны, возможно, у него такой метод.
Инне вдруг стало как-то неуютно. Что она вообще делает в этом офисе? Для чего сюда ходит? Муж оплатил сеансы, утверждал, что ей станет лучше…
Вряд ли ее состояние улучшится оттого, что какой-то посторонний мужчина станет копаться у нее в голове. Хотя ничего интересного он там не найдет, но все же…
– Вот такая история, – закончила Инна и улыбнулась подруге. – Интересно тебе, Манюня?
Мария порадовалась про себя: раз Инка вспомнила ее юношеское прозвище, стало быть, и правда ей получше, ушла депрессия. Может быть, психоаналитик все же помог?
А что касается истории, рассказанной Инкой, то это ерунда какая-то. Психоаналитики эти… как-то не слишком Мария им верит. Морочат голову больному человеку, да и только.
Тем не менее она изобразила оживление.
– А что? Возможно, это завязка моего нового романа! С сюжетами сейчас туго, конкуренция опять же сильнейшая, все хотят писателями быть…
– Вот-вот. Пришлю тебе список пациентов, я же сфотографировала его, чтобы выяснить, кто этот человек, Венедиктов.
– Договорились. – Мария достала телефон и поглядела на часы – время поджимало.
– Я тебя задерживаю… – огорчилась Инна.
– Мне и правда пора уже. – Мария доела сахар, оставшийся на дне чашки.
Инна пила несладкий кофе.
– Я заплачу, – улыбнулась, – правда, Манюня, я так рада нашей встрече, спасибо тебе, что позвонила. Скоро увидимся!
На прощание подруги расцеловались.
«Какая у нее сухая кожа, – подумала Мария. – Надо же, аллергия… А говорят, после пятидесяти ее не бывает. Впрочем, нам пока меньше…»
Прошло несколько дней, Мария закрутилась с работой и издательством. По ее роману «Убийство на круизном лайнере» готовились снимать сериал, во всяком случае, переговоры с продюсером уже дошли до нужной стадии.
На преподавательской работе были небольшие неприятности – начальство не устраивало, что она работает на полставки, настоятельно рекомендовало взять полную нагрузку, и Мария с тоской прикидывала, как она со всем справится.
И в это трудное время ее настиг звонок Инны. Ясно, подружке нечего делать, теперь будет названивать с просьбами о встрече. Посидеть, поболтать, сходить куда-нибудь – на фитнес, в спа… куда там еще они ходят. Да она не то что в спа, в театре-то сто лет не была, ни на что времени нет!
Мария подавила в себе желание сбросить звонок – нет, так нельзя, все-таки когда-то они были близкими подругами.
– Слушаю! Привет! – Тщательно проследила, чтобы в голосе не прорвалась досада.
– Манюня, мне нужна твоя помощь… – голос у Инки был какой-то странный, – точнее, не помощь, а совет. Понимаешь, мне просто не к кому обратиться.
– Что случилось? Ты здорова? В аварию попала? – встревожилась Мария.
– Да нет, просто… Прямо не знаю, как начать… В общем, мне кажется, что за мной следят.
«Так, – подумала Мария, – у Инки глюки. Мания преследования в чистом виде. Стало быть, психоаналитик не помог, зря только деньги взял».
– Ты думаешь, я с ума схожу? – догадалась Инна по выразительному молчанию.
– Да нет, что ты… – привычно открестилась Мария. – Но с чего ты вообще это взяла?
– Видела синюю машину сегодня три раза…
«Мало ли в городе синих машин. Господи, да кому ты нужна, чтобы за тобой следить!»
– Вот и я думала, кому я нужна, – Инка снова читала Марию как раскрытую книгу, – ни с кем не общаюсь, никого не вижу, по телефону – и то только с тобой говорю…
Мария устыдилась. Как бы там ни было, а подруге плохо.
– Я в издательстве, с час, наверное, еще пробуду, а потом можем встретиться. Тут рядом кафе есть, «Буратино» называется. Так себе забегаловка, но уж извини, по ресторанам ходить времени нет.
– За час как раз успею доехать из дома, хоть и пробки!
– Не опаздывай! – с этими словами Мария отключилась, потому что секретарь директора издательства выскочила в приемную со словами:
– Мария Владимировна! Где же вы? Арсений Георгиевич ждет!
Мария немного опоздала, потому что разговор с издателем затянулся, и готовилась уже оправдываться перед подругой, но, когда она вошла в «Буратино», той не было.
Неужели не дождалась ее? Неужели обиделась на ничтожное опоздание и ушла?
Это совсем не похоже на Инну, она никогда не была такой обидчивой. С другой стороны, у нее явно какие-то странности наблюдаются, мания преследования, придумала слежку какую-то…
– Людочка, меня никто не искал, не ждал? – спросила знакомую официантку.
– Кто? Мужчина? – оживилась та.
– Да нет, дама такая… интересная, одета хорошо.
Официантка глянула очень выразительно – мол, интересные, хорошо одетые дамы к нашему кафе и на пушечный выстрел не подходят, здесь только чокнутые писатели ошиваются. Рассеянные, растрепанные, вечно куда-то торопятся и чаевых не дают.
Мария села за тот же столик, куда садилась обычно, заказала кофе и набрала телефон Инны, но вместо ответа подруги услышала равнодушный механический голос: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Мария пожала плечами.
Если бы Инна передвигалась по городу на общественном транспорте, то все понятно: едет человек в метро. Но ведь она сказала, что поедет на машине… Забыла телефон зарядить? Что ж, бывает. Но тогда где она? Сама же просила о встрече!
Официантка принесла кофе. Мария взглянула на часы. Прошло уже полчаса с назначенного времени, за полтора часа можно из любого конца города добраться. Неужели Инка психанула и решила не ехать? А что, эти перепады настроения, депрессия, не зря бывший муж ее к психоаналитику определил. И что-то такое она про таблетки говорила…
Да пустое, тут же одернула себя, она же видела подругу буквально несколько дней назад, она вполне адекватна, уж Мария ее прекрасно знает.
Знала, поправилась она, ведь они не виделись лет десять. Мало ли как Инка могла измениться.
Люди не меняются, снова возразила она себе, то есть меняются, конечно, но…
То-то и оно.
Допустим, Инна больше не хочет с ней общаться. Так бы и сказала. Сама же жаловалась на одиночество, хотела еще раз встретиться, поболтать о жизни. Допустим, передумала, нашла более интересное занятие – так послала бы сообщение, мол, не могу прийти, занята… Мария бы иначе использовала это время и ничуть не обиделась бы – уж чего-чего, а у нее дел хватает! Вот, кстати, время поджимает, нужно на пару успеть, студенты точно ждать не будут, если она опоздает.
Мария допила кофе и отправилась на занятия.
Но все же какой-то червячок смутного беспокойства в душе остался. Так что вечером, разделавшись с неотложными делами, она еще раз набрала телефон Инны. И снова услышала тот же самый ответ: «Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Беспокойство усилилось.
Мария написала Инне короткое сообщение: «Инка, сообщи, у тебя все в порядке? Ты не пришла на встречу, не отвечаешь на звонки, я беспокоюсь».
И через несколько минут телефон пискнул – пришло ответное сообщение. Номер на экране был тот самый, Инкин.
Мария облегченно вздохнула: значит, у нее все в порядке, может быть, она просто не может сейчас разговаривать… Ох и трудно с ней!
Она открыла сообщение и прочла: «Машенька, не беспокойся, у меня все внорме. Я улетела на Мольдивы, подпалась чризвычайно удачная путевка, за пол цены. По завершение отпуска свяжусь с тобой. Инна».
Мария прочитала сообщение один раз, второй… Возникло явственное ощущение, что это письмо – фальшивка. Фальшивка от первого до последнего слова. Написала его определенно не Инна.
Тому было несколько причин.
Если начать сначала, Инка никогда – ни в прошлом, ни в настоящем – не называла подругу Машей и уж тем более Машенькой. Только Манюней. И во время их последней встречи дала понять, что не забыла их старые прозвища.
Дальше. Инна вместе с Марией училась на филологическом факультете, и уж что-что, а грамотность у нее была абсолютная, она никогда не написала бы «полцены» в два слова, «в норме» – наоборот, в одно, не написала бы вместо «попалась» «подпалась», а «по завершении» через «е». Не говоря уж о вопиющих «чризвычайно» и «Мольдивы». Грамотной Инне такие ошибки просто резали бы глаз. Даже если бы она случайно опечаталась, не отправила бы сообщение в таком виде! Она бы его отредактировала!
И наконец, сама поездка на Мальдивы (хоть через «а», хоть через «о», да хоть бы через «ы») для Инны совершенно нереальна. Она ведь упомянула, что раздражение вызывает даже слабое северное солнце, что уж говорить о тропическом! Аллергия на ультрафиолет развилась на нервной почве, а водобоязнь и раньше была, уж это Мария помнит. Так что тогда на Мальдивах делать?
Значит, с Инкой что-то случилось. Наверняка попала в серьезные неприятности, внезапно поняла Мария. Иначе пришла бы сегодня на встречу. Сама же умоляла… И голос был какой-то странный… Испуганный, сообразила Мария. Вот именно, Инка была напугана!
Они не встречались много лет, могли не встретиться еще столько же, и тогда Мария знать не знала бы о ее делах. Но, так или иначе, они встретились, и Инка поведала ей о своей жизни.
И из этого рассказа Мария поняла, что подруга ужасно одинока, что после развода у нее никого не осталось, с кем можно поделиться своими проблемами, кому можно излить душу. А также никого, кто стал бы беспокоиться о ней в случае серьезных неприятностей, никого, кто стал бы ее искать…
Значит, ей, Марии, самой придется искать старую подругу!
К сожалению, она не может обратиться в полицию – там с ней не станут разговаривать, не возьмут заявление. Во-первых, потому что такие заявления принимают только от близких родственников, а она Инке никто, даже не дальняя родня. Дружили когда-то, и все. Давнюю дружбу к делу не подошьешь.
Во-вторых, с момента исчезновения Инны прошло слишком мало времени, а заявления о пропаже человека принимают только на второй или третий день. Да и вообще неизвестно, пропала ли она. Подумаешь, не отвечает на звонки!
Тем более ответила же, написала сообщение. А то, что оно совсем не в ее духе, это ведь она, Мария, понимает, а тот, кто не знал Инну, только пожмет плечами.
Мария бегала по комнате, обхватив себя за плечи. Что делать, вот что делать?
К счастью, у нее появился один знакомый в полиции, с которым она завела дружбу во время недавних событий[1].
Это был интересный брюнет лет сорока, с густыми бровями и выразительными темными глазами. Звали его Армен Степанович, и был он, как говорится, настоящий полковник. И у Марии с ним сложились очень теплые отношения. Просто дружеские, но так даже лучше, чтобы никаких недомолвок.
Так что в этой сложной ситуации Мария решилась к нему обратиться. Однако, взглянув на часы, решила, что разговор следует отложить на завтра.
Утром, к счастью, занятий у нее не было, так что, с тоской посмотрев на компьютер, где скучали несколько страниц ее нового романа, Мария набрала номер «настоящего полковника».
Инкин телефон по-прежнему утверждал, что выключен. Какая уж тут работа, если в голове страшные картины…
Армен Степанович звонку ее обрадовался, но выслушал весьма скептически и высказал ей те же сомнения, о которых она и сама размышляла: что с момента исчезновения Инны прошло слишком мало времени и что нет серьезных оснований за нее беспокоиться…
Марию, однако, его аргументы ничуть не убедили, и именно потому, что она и сама себе их уже приводила.
Она рассказала Армену о вопиющих ошибках в письме, которых никогда не допустила бы женщина с филологическим образованием, а также о раздражении от солнца и про водобоязнь тоже присовокупила.
Дальше Армен Степанович слушал внимательно. Он знал, что Мария – женщина серьезная и не станет поднимать панику на пустом месте, и под конец пообещал навести справки по своей линии.
– Справки? Какие справки?
– В первую очередь узнать, нет ли в городских больницах женщин подходящего возраста и типа в бессознательном состоянии и без документов и, уж извини… нет ли в моргах неопознанных женских трупов.
– Трупов?.. – испуганно переспросила Мария.
– Ну а что ты думала? В большинстве случаев пропавшие без вести люди становятся жертвами дорожно-транспортных происшествий. Может быть, твою подругу сбила машина, и водитель скрылся с места происшествия…
