Наталья Александрова
Миллион черных роз

Маргарита Федоровна прикрыла глаза и сладко потянулась. Мягкие пальцы гидромассажа нежно массировали тело, снимая дневную усталость, пузырьки сжатого воздуха ласково щекотали кожу, так что ей невольно хотелось смеяться, но все хорошее когда-нибудь кончается. Пора выбираться из джакузи. Ей нужно сегодня сделать еще пару очень важных звонков.

Маргарита нажала кнопку сенсорного выключателя, мотор остановился, она поднялась на ноги, вышла из ароматной воды, как Афродита из пены морской, ступила на кафельный пол.

Одна из стен ванной комнаты была целиком зеркальной, и Маргарита Федоровна с удовольствием осмотрела себя в зеркале. Ей нравилось ее тело. Она вложила в него немалые деньги и огромный труд, и результат был налицо. Ни грамма лишнего жира. Ну, почти ни грамма – а какому мужчине понравится совсем уж сушеная вобла? Тонкая талия, упругая высокая грудь, отличный тонус мышц, шелковистая кожа, покрытая ровным загаром, – отличный результат регулярных занятий в фитнес-центре, посещений косметолога и солярия, соблюдения диеты и жесточайшей самодисциплины.

В свои сорок два Маргарита Федоровна, железная несгибаемая бизнес-леди, одна из самых заметных фигур на оптовом сахарном рынке Северо-Запада, выглядела не больше чем на тридцать, и она собиралась оставаться в этом прекрасном возрасте еще как минимум лет десять.

Маргарита накинула на влажное благоухающее тело купальный халат и вышла из ванной. Горничная Анжела стояла наготове со стаканом вишневого сока – она знала привычки хозяйки и старалась предупреждать ее желания. Правильно делала – в противном случае ее ждала хорошая взбучка. Маргарита любила держать прислугу и подчиненных в постоянном напряжении.

Выпив сок и не глядя протянув в воздух стакан – горничная поймает, – Маргарита пересекла коридор и вошла в кабинет. Она отпустила сегодня свою секретаршу Марьяну и поэтому сама хотела проверить электронную почту – ей должно было прийти важное письмо из Гамбурга. Усевшись в удобное вращающееся кресло, она подъехала в нем к компьютерному столу и собралась уже выйти в интернет, как вдруг увидела на ровном пластике стола рядом с клавиатурой белый картонный прямоугольник. Визитную карточку.

Маргарита подняла карточку и удивленно уставилась на нее.

Золотой обрез, черные с золотом буквы по глянцевому картону.

Всего одно слово – «Магистр».

Одно слово и лаконичный рисунок, сделанный как будто быстрым росчерком тонкого пера, – роза и шпага.

Маргарита отбросила визитку, как будто в руки ей попал скорпион или тарантул. Несмотря на то что она всего лишь минуту назад вышла из теплой ванны, ее забила крупная ледяная дрожь. Маргарита вскочила из-за стола, выбежала в коридор, набросилась на беззвучно стоявшую в ожидании распоряжений Анжелу, с ходу влепила ей пощечину и завизжала невозможным, режущим слух, ультразвуковым голосом:

– Стерва! Сволочь! Шлюха!

– Что такое, что такое, Маргарита Федоровна? – бормотала Анжела, отступая к стене и пытаясь защитить лицо от наманикюренных пальчиков взбесившейся хозяйки. – Что такое, что случилось?

– Что случилось? – взвизгнула Маргарита, как будто царапнула металлом по стеклу. – Кого ты впустила в мою квартиру, шлюха?!

– Никого! – растерянно отбивалась горничная. – Здесь никого не было! Объясните, что произошло? У вас что-нибудь пропало?

– Пропало? – вскрикнула Маргарита, немного стихая. – Лучше бы у меня что угодно пропало!

Она резко развернулась и ушла в кабинет, оставив горничную в полном недоумении. Маргарита Федоровна понимала, что Анжела тут ни при чем, но ей необходимо было дать выход своим эмоциям – ярости, гневу и, чего греха таить, страху.

Железная леди была напугана, как школьница в ночных трущобах.

Она слышала кое-что о таких визитках.

Получить подобную карточку значило примерно то же, что увидеть перед собой на письменном столе гранату с выдернутой чекой или готовую к смертельному броску королевскую кобру.

Странную кличку Магистр выбрал для себя знаменитый элитный киллер, специализировавшийся на убийствах женщин. То ли жена обобрала его при разводе и он стал женоненавистником, то ли, убивая представительниц прекрасного пола, он испытывал тонкое извращенное наслаждение, но все знали, что Магистр принимает заказы только на женскую смерть. И здесь ему не было равных. Каждое его убийство становилось произведением искусства, театром одного актера и одного зрителя… впрочем, за билетами в этот театр не выстраивалась очередь.

Вымещать злость на горничной было бесполезно: Магистр мог проникнуть куда угодно, и никто не мог ему помешать. Маргарита Федоровна посидела несколько минут за столом, прикрыв глаза и стараясь успокоиться. Не в ее правилах было сдаваться, опускать руки, утрачивать инициативу. Приведя в норму пульс и дыхание, она вызвала Валеру, начальника охраны своей фирмы.

Валера примчался через двадцать минут – собранный, подтянутый, настороженный. Небольшой шрам, рассекавший левую бровь, нисколько не портил его. Память о засаде на горном перевале, из которой только Валера выбрался живым.

Он посмотрел на визитку и поморщился:

– Пижон! Любитель дешевых эффектов!

– Я слышала о нем кое-что другое, – сдержанно проговорила Маргарита Федоровна, стараясь не показывать Валере, как она испугана. Он, однако, заметил это.

– Не беспокойтесь, я усилю меры безопасности. Назначу постоянное дежурство, удвою посты…

– Да, конечно. – Маргарита старалась успокоиться, но страх проник ей под кожу и медленно расползался по всему телу, как алкоголь или наркотик.

– Вы знаете, кто мог… – Валера не договорил фразу, но она прекрасно поняла, что он хотел спросить: кто мог заказать ее, кто мог оплатить дорогостоящие услуги Магистра, кто так сильно ненавидит Маргариту или настолько заинтересован в ее смерти…

– Не знаю, – холодно ответила она.

Это прозвучало как «не лезь не в свое дело».

– Как скажете. – Валера не смел настаивать.

Маргарита снова прикрыла глаза. У нее было много врагов, она считала, что у сильного, энергичного человека их всегда должно быть много. Но когда Валера задал свой вопрос, она в первую очередь подумала об Алене Стародубцевой. Вот кто, наверное, больше всех желал ее смерти…

Два года назад Маргарита не была еще единоличной хозяйкой крупной торговой фирмы, сосредоточившей в своих руках большую часть поставок сахара в Петербург и другие города Северо-Запада. Фирма была акционерной, Маргарита Федоровна владела сорока процентами акций, Никита Стародубцев, вдвоем с которым они когда-то начинали свой сахарный бизнес, тоже сорока процентами, остальные двадцать процентов принадлежали мелким держателям. В какой-то момент Маргарита решила, что делить фирму с кем-то глупо, и начала планомерное наступление на своего друга и компаньона.

Через подставных лиц она скупила почти все акции независимых держателей, предварительно распустив слухи о снижении рентабельности фирмы и тем самым сбив цену. Когда Стародубцев почувствовал, что она начала подкоп под его влияние, она поручила одному из своих юристов начать переговоры с Никитой якобы от лица акционеров, готовых продать восемь процентов акций, но при этом запросила за них неимоверно высокую цену. Никита согласился, боясь в противном случае полностью утратить контроль над фирмой, и купил акции, истратив на это не только все свои свободные деньги, но и большой дорогостоящий банковский кредит.

Каково же было его изумление, когда на очередном собрании акционеров он оказался один на один с Маргаритой, безраздельно сосредоточившей в своих руках контрольный пакет акций!

Он пытался взывать к ее порядочности, напоминал, что они начинали свой бизнес вдвоем, но Маргарита сухо улыбнулась и сказала:

– Боливар не выдержит двоих. Это бизнес, Никита.

После этого она начала медленно расправляться с компаньоном.

Пользуясь перевесом голосов, приняла решение не выплачивать по акциям дивиденды. Никита, владея почти половиной богатейшей фирмы, остался практически без средств, а ему еще нужно было расплачиваться по кредитам… Он попытался продать часть своих акций, но политика Маргариты привела к тому, что цена на акции, не приносящие дивидендов, упала в десятки раз.

Закончилось дело тем, что Маргарита предложила бывшему другу купить все его акции за такую сумму, которая едва позволяла ему рассчитаться с кредиторами.

Никита вынужден был согласиться на это грабительское предложение.

На следующий день после подписания сделки он умер в своем кабинете – не выдержало сердце…

Маргарита не могла забыть, какими глазами посмотрела на нее Алена, вдова Стародубцева, когда они встретились на похоронах. Такой глубокой, всепоглощающей ненависти ей не случалось видеть ни в одном взгляде ни до, ни после этого…

Поэтому сегодня, думая о том, кто мог бы желать ее смерти, Маргарита Федоровна в первую очередь вспомнила об Алене Стародубцевой.

– Маргарита Федоровна! – робко подала голос горничная, показавшаяся в дверях. – Снизу, с поста охраны, передали, что для вас прибыл букет цветов.

– Каких еще цветов? – Маргарита растерянно посмотрела на охранника.

Валера вскочил с напряженным, окаменевшим лицом, помчался на пост. Надел перчатки, развернул огромный букет темно-красных роз, внимательно осмотрел. В букет была вложена еще одна такая же визитка – золотой обрез, черная с золотом надпись, рисунок пером. Валера завернул розы, упаковал их в полиэтиленовый мешок и отправил в токсикологическую лабораторию на анализ, хотя он был уверен, что ничего не обнаружат, никакого яда. Магистр не стал бы действовать так примитивно, присылать отравленные розы. Это был просто еще один пижонский жест, еще одно предупреждение.

Ночью Маргарита Федоровна почти не спала. Ей было страшно. Когда на рассвете она все же забылась ненадолго, ей приснилось, что в спальню к ней вошел человек без лица. На том месте, где у других глаза, нос, рот, у этого страшного гостя не было ничего, вообще ничего, только пустой темный овал.

Это было так страшно, что женщина вскрикнула и проснулась.

Светало. В спальне, конечно, никого не было, но когда Маргарита включила лампу на прикроватной тумбочке и огляделась, она снова закричала и не могла остановиться, пока вбежавшая к ней заспанная перепуганная горничная не влила в нее насильно полстакана ледяной минеральной воды.

– Что такое, что случилось, что с вами? – бормотала Анжела, никогда не видевшая хозяйку в таком состоянии. Маргарита Федоровна молча показала на тумбочку. Горничная взглянула. Но не сразу поняла, что так испугало хозяйку. Небольшая малахитовая шкатулка для украшений, давний подарок, была прострелена. Аккуратное пулевое отверстие красовалось в самом центре зеленой крышки, а рядом с этим отверстием лежала визитная карточка с золотым обрезом.

– Он издевается надо мной, играет со мной, как кошка с мышью… – прошептала Маргарита.

Придя в себя, она выпроводила горничную – прислуга никогда не должна видеть ее в таком состоянии, испуганной и растерянной.

Утром, когда за Маргаритой Федоровной пришла машина, Валера сам поднялся к ней в квартиру и проводил до «Мерседеса», убедившись предварительно, что на улице перед подъездом нет ничего подозрительного. Он открыл заднюю дверцу машины и тут же шарахнулся назад и оттолкнул Маргариту, заслонив ее своим телом: на заднем сиденье лежал черный ящичек с мигающей красной лампочкой на крышке.

Водитель распахнул свою дверцу и выкатился на тротуар. В ту же секунду раздался щелчок, крышка ящичка откинулась, и из нее выскочил смешной ярко раскрашенный клоун с высунутым языком, Петрушка. Валера отвел Маргариту Федоровну на пост охраны, вернулся к машине, обыскал ее, с зеркальцем в руке проверил днище, залез в мотор… кроме дурацкой шкатулки с куклой, в «Мерседесе» не было ничего постороннего.

Валера тряс водителя в бессильной злобе, но парень ничего не видел, ничего не знал, как кукла попала в машину, не имел понятия.

Естественно, в шкатулке с клоуном лежала проклятая визитка.

– Я поеду, – решительно заявила Маргарита, – я не буду прятаться и дрожать. Ты проверил машину?

Валера кивнул, сел рядом с хозяйкой на заднее сиденье «Мерседеса», и огромная машина бесшумно тронулась.

До офиса добрались без приключений, Валера, в условиях повышенной опасности не полагавшийся на рядовых охранников, проводил Маргариту до кабинета, остался в приемной рядом с секретаршей Марьяной, сутулой пресной блондинкой лет тридцати пяти, нудной и исполнительной.

Маргарита Федоровна сделала несколько важных звонков, отдала распоряжения своим заместителям, вызвала на одиннадцать юриста фирмы, с которым нужно было обсудить взаимоотношения с таможней. За текущими делами она забыла свои страхи и понемногу успокоилась.

Около десяти попросила Марьяну сварить кофе. Секретарша приготовила крепчайший «эспрессо» с густой плотной пенкой, какой любила Маргарита Федоровна. Валера осмотрел кофеварку, попробовал кофе и сам отнес его хозяйке. Маргарита жестом отослала его. Зазвонил один из телефонов.

– Помнишь Стародубцева? – спросил неузнаваемый, бесполый, искаженный электронным устройством голос в трубке.

И в ту же секунду маленькое, но мощное взрывное устройство, вмонтированное в кофейную чашечку, сработало от дистанционного взрывателя, и в кабинете прогремел взрыв.

Валера ворвался, едва не сорвав дверь с петель, но сделать уже ничего не смог. Голова и верхняя часть туловища Маргариты Федоровны превратились в бесформенную груду обугленной плоти. Правая нога некоторое время судорожно подергивалась, словно отбивала ритм похоронного марша.

Мужчина, симпатичный, но неприметный, ловко хозяйничал на кухне, что само по себе большая редкость. Он заправил кофеварку, положил в микроволновую печь подогреваться четыре слоеные булочки с шоколадом, включил радиоприемник и, внимательно оглядев кухню, решился ненадолго приоткрыть форточку. На улице мела метель – самое для нее время, конец февраля.

Печка мелодично зазвенела, объявляя, что булочки готовы. Кофеварка тоже рапортовала об успехах. Мужчина налил дымящийся кофе в две большие чашки, поставил на поднос два бокала с апельсиновым соком, положил булочки на тарелку, и, уже взяв поднос в руки, вспомнил, что забыл сливки. Он открыл холодильник и достал молочник, одновременно ногой отпихивая неизвестно откуда взявшегося на кухне огромного черного кота в белой «манишке» и «носочках».

– Ну перестань, Аскольд, я все равно никогда не дам тебе бесконтрольно хозяйничать в холодильнике, Лола этого не одобряет, – проговорил Маркиз, и кот, обиженно мявкнув, отошел в угол.

Маркиз прошел по коридору и остановился перед закрытой дверью спальни. Оттуда не доносилось ни звука. Маркиз постоял немного, вздохнул, сделал приветливое лицо и локтем повернул ручку двери.

В спальне царил Морфей. Лола сладко спала на боку. Из-под кружевного пододеяльника видна была прядь темных волос и румяная со сна щека.

– Вставайте, примадонна! – веселым голосом произнес Маркиз. – Ваши верные поклонники ждут не дождутся, когда узрят вас на сцене в свете огней рампы, в которых ваша красота блестит так ярко, что затмевает эти самые огни!

Тут он облегченно перевел дух, радуясь про себя, что сумел добраться до конца такой длинной фразы и ни разу не запнулся. Лола же совершенно никак не отреагировала на его слова, так что Леня слегка расстроился. Но не в его правилах было опускать руки и пасовать перед первой же серьезной проблемой. Он поставил поднос с завтраком на тумбочку у кровати, наклонился и легонько дунул Лоле в щеку.

– Дорогая, – пропел он, – пора вставать! Уже одиннадцатый час, а ты сама вчера говорила, что опаздывать на репетицию никак нельзя.

Лола отреагировала на его слова только тем, что немедленно нырнула с головой под одеяло.

– Слушай, мне это надоело! – Маркиз повысил голос. – Я ведь в конце концов не нянька тебе! У меня между прочим собственные дела есть!

Он сам услышал фальшь в собственном голосе. Дел у него никаких не было, и Лола прекрасно это знала.

С тех пор, как Леня Марков, известный в определенных кругах как Маркиз, вернулся из Египта, где помог получить наследство одной симпатичной старушке и одной малосимпатичной молодой даме, о которой он не мог вспомнить без содрогания, прошло больше месяца. Нельзя сказать, что в его отношениях с Лолой, его верной партнершей и помощницей, осталось все как прежде. Теперь Маркиз и сам не мог понять, как получилось, что он увлекся клиенткой, увлекся не на шутку. Эта маленькая прохиндейка сумела так заморочить ему голову, что он всерьез поверил, что она сумеет заменить ему Лолу.

Они с Лолой были знакомы почти два года, и отношения у них были вначале чисто деловые. Леня Маркиз имел надежную и перспективную профессию – он был мошенником высокой квалификации. При его умении и сообразительности, а также богатой фантазии он всегда мог рассчитывать на кусок хлеба с маслом, потому что за последнее время в нашей стране развелось много богатых людей, которые просто напрашивались на то, чтобы Леня Маркиз их немножечко пощипал. Леня был человеком не злым и всегда знал меру, никогда он не оставлял клиента голым. Несвойственную ему суровость он проявил лишь однажды, тогда дело шло о мести. Маркиз отомстил одному опасному и влиятельному человеку Артему Зарудному за смерть своего старого друга и учителя. Леня лишил тогда Зарудного самого дорогого, что у того было – его денег. Без денег Зарудный стал безопасен, как ягненок, и Леню никогда не мучили угрызения совести.

Все это время рядом с ним была Лола, постепенно сумевшая стать для него необходимой. Их связывало общее дело, вкусы, пристрастия, наконец, трое домашних любимцев, которыми они легкомысленно успели обрасти за короткое время, в общем, их связывало все, кроме постели. Тут они строго соблюдали негласный договор, никогда не смешивая работу с личной жизнью и скрепя сердце прощая друг другу маленькие грешки на стороне.

Так было до тех пор, пока Леня не встретил в начале зимы женщину, которая была создана для него, послана ему судьбой – то есть он так считал и не стал бы слушать никаких Лолиных возражений на этот счет. Лола, надо отдать ей должное, и не пыталась вмешиваться. Она не стала напоследок устраивать скандал. До Лени дошло гораздо позже, как сильно он обидел свою верную компаньонку. Во всяком случае, когда через месяц он вернулся, пристыженный и виноватый, Лола совершенно недвусмысленно дала понять, чтобы он убирался вон из квартиры, которую они купили в свое время вместе. Дело было не в деньгах, Леня Маркиз был человек обеспеченный, он провернул в свое время несколько удачных операций, и кое-что у него лежало в нескольких европейских банках.

Леня каялся и полностью признал свою вину, он говорил, что Лола была права, что он никогда больше не позволит себе… и так далее и тому подобное… Все было напрасно.

Леня принял меры. Лола вынуждена была уступить. Маркиз думал, что победил, но, как оказалось, это была Пиррова победа.

За время его отсутствия Лола снова устроилась в театр, ведь она была актрисой. Эта работа помогла ей преодолеть одиночество и тоску, когда Ленька ее бросил, утверждала она. Театр всегда был ее единственным, подлинным призванием. «Ладно, – великодушно решил Леня, – чем бы дитя ни тешилось…» Но противная девчонка совершенно распустилась. Мало того, что она восстановила против Маркиза всех животных, она еще вела себя как капризная королева. Она утверждала, что имеет в театре большой успех, что ее просто осаждают поклонники, кстати, цветов она привозила со спектаклей ужасающее количество, у него, Маркиза, чуть не началась от этих веников аллергия.

Лола прекратила заниматься домом, все заботы по хозяйству легли на его, Маркиза, плечи. В силу специфики своей работы он не любил чужих людей в доме, поэтому приходилось управляться с животными самому. Кроме того, в обязанности Маркиза входило теперь приготовление еды на все семейство, да еще он должен был будить Лолу по утрам и следить, чтобы она не опаздывала на репетиции.

Эти безрадостные мысли проплывали в голове у Маркиза, в то время как он кружил у кровати и пытался воздействовать на Лолину сознательность. Впрочем, Лолка всегда была несознательным элементом, так что Леня решил сменить тактику. Он внимательно осмотрел все выпуклости под одеялом, прикинул, где у Лолы может быть попка, и без предупреждения сильно за это место ущипнул. Эффект превзошел самые смелые ожидания. Раздался жуткий визг, под одеялом началась активная возня, и вскоре оттуда выскочил маленький пушистый песик мексиканской породы чихуахуа. Он злобно тявкнул на Маркиза и стремглав выбежал из спальни.

– Ты что – с ума сошел? – Лола села в кровати, откинув одеяло. – Если ты злишься на меня, то при чем тут собака? Ты поранил Пу И!

– Кой черт! – рассвирепел Леня. – Выходит, это я его ущипнул! Сам виноват, нечего лезть под одеяло! Скажите, какой неженка нашелся – в кровати он спит! И ты тоже хороша – совершенно распустила собаку, видано ли дело – спать вместе!

– С кем я сплю – тебя совершенно не касается, – ледяным тоном произнесла Лола.

– Это точно, – неожиданно мирно согласился Маркиз, – но меня касается, когда ты встаешь. Но, Лолка, мое терпение скоро лопнет! И ты будешь самостоятельно вставать по будильнику.

– Ты прекрасно знаешь, что я не слышу будильника! – с упреком сказала Лола. – Ну ладно, а что у нас на завтрак?

Она выпила сок и потянулась за булочкой. Леня присел рядом с ней и взял свою чашку.

– Звонили из театра, – заговорил он, – ты даже сотовый не берешь, пришлось мне говорить. Сказали, что репетицию перенесли на полчаса позже. Еще у тебя встреча с этим, как его… ну который с телевидения.

– Ух ты! – Лола подпрыгнула на кровати. – Наконец-то!

– Слушай, ну зачем тебе все это нужно, – укоризненно заговорил Леня, – вся эта шумиха…

– Я тебя умоляю! – Лола капризно надула губки. – Не начинай с утра! Тысячу раз я тебе говорила, что мое призвание – сцена, ты оставался глух к моим словам! И теперь, когда мне сопутствует успех, когда наконец-то пришла слава!..

Маркиз хмыкнул. Лола же отхлебнула кофе и сморщилась.

– Ты опять положил сахар. Говорила же – без сахара, но со сливками! И булочки перегрел, шоколад расплавился.

– Ну, знаешь! – Леня выскочил из спальни, хлопнув дверью.

Лола удовлетворенно улыбнулась и вонзила зубы в третью булочку, которая, надо сказать, была ужасно вкусной.

Лола была совершенно счастлива. Выглядела она отлично: глаза сияли, волосы завивались и блестели, кожа была чиста и упруга. Каждый день Лола проводила в тренажерном зале не менее полутора часов и ни капельки не уставала. Занятия только придавали ей бодрости.

Ей безумно нравилось работать в театре – вся эта суета, шум, огни рампы… Нравилась публика, нравились ее роли в пьесах. Главный ее отличал. Лола надеялась, что за талант, хотя в свое время подстраховалась на всякий случай. Как уже было раньше, когда она играла в театре, Лола выдумала себе мифического богатого и влиятельного спонсора, то есть, проще говоря, в театре считали, что у нее есть богатый любовник. Лола всегда была дорого и со вкусом одета, в театр ездила на приличной машине – все говорило о том, что ее содержит состоятельный человек. А что в театре его никогда не видели – тоже понятно, стало быть, известный человек, занимает высокий пост и не хочет рисковать карьерой и ставить под удар свою семейную жизнь. Домой только Лола никогда никого к себе не приглашала, тут уж Маркиз проявил твердость.

«Мне не нужна скандальная известность! – решительно заявил он. – Если уж ты настолько легкомысленна, что постоянно появляешься на людях и привлекаешь к себе всеобщее внимание, то хотя бы не приваживай всю эту шантрапу к нашему дому. За твоего богатого любовника я никак не могу сойти, а шофером представляться не хочу. Заведи себе какого-нибудь широкоплечего бодигарда с головой в зачаточном состоянии, он будет очень хорошо смотреться рядом».

Лола обиделась, но послушалась Маркиза, не в смысле телохранителя, конечно. Ей совершенно не нужна гора мускулов, вечно ошивающаяся поблизости. Звонили ей только на мобильник, адреса в театре никто не знал. Зато мифический спонсор частично финансировал постановку «Пигмалиона», и Лоле дали в ней главную роль. На самом деле финансировала спектакль Лола на свои собственные деньги, на собственные деньги покупала свои дорогие наряды – у них с Маркизом когда-то были неплохие доходы, и делили они их по справедливости.

Ленька после своего неудачного романтического увлечения на стороне вернулся шелковым и вел себя тише воды ниже травы. Разумеется, он оскорбил и унизил Лолу, она хоть и пустила его снова жить в эту квартиру, но не собиралась так быстро прощать обиду и затаила ее надолго.

В театре все шло отлично, у нее замечательно получилась роль Виолы в «Двенадцатой ночи». Лола вообще обожала пьесы Шекспира. Он был ее любимым драматургом. И с Элизой Дулитл на репетициях все выходило здорово, Главный был доволен. В лучах успеха Лола сверкала, как саламандра в огне.

Немножко портило настроение отношение остальной труппы, конкретно – женской ее части, но Лола была к такому готова. Было бы странно, если бы к ней отнеслись по-дружески в этом гадючнике.

Еще одним облачком, омрачавшим ее лазурный горизонт, было несколько странное отношение к ней обеспеченной дамы средних лет Валерии Борисовны Кликунец, постоянной посетительницы театра, периодически подбрасывавшей коллективу спонсорскую помощь и потому пользовавшейся в театре особыми правами, посещавшей почти все репетиции и не вылезавшей из-за кулис…

Но в остальном все шло отлично, у Лолы определенно наступила полоса удач.

Выпив не спеша кофе и съев три булочки, Лола потянулась в кровати, потом вздохнула и решила, что нужно вставать. Пу И, увидев за окном метель, мигом напустил лужу в коридоре, чтобы не выводили на прогулку, а сейчас гремел на кухне полупустой коробкой с ореховым печеньем, это было его любимое лакомство. Лола хотела было высказать Леньке, что он совершенно не следит за собакой, но, увидев закрытую дверь в его комнату, передумала. Лола всегда умела вовремя остановиться, жизнь ее этому научила.

Она скрылась в ванной и там внимательно и с удовольствием рассмотрела себя в большое зеркало.

«Какая же я хорошенькая, когда растрепанная!» – подумала Лола и улыбнулась самой себе дружелюбно и открыто.

Потом она улыбнулась себе радостно и по-детски наивно. Потом – чуть высокомерно. И наконец – холодно-равнодушно, одними губами.

Ассортимент ее улыбок не был исчерпан даже наполовину, но Лола решила, что следует поторопиться, иначе она и вправду опоздает в театр. Полностью приведя себя в порядок, она вышла в коридор и подобрала с полу маленькое зеленое птичье перо. Лола горестно вздохнула.

Перо принадлежало попугаю Перришону, который появился в их доме в начале зимы – просто влетел в открытую форточку. На объявление, вывешенное Лолой о находке попугая, никто не отозвался, и Маркиз ехидно заметил по этому поводу, что хозяева такой мерзкой и нахальной птицы радуются сейчас, что от нее избавились и ни за что не примут ее обратно. Попугай и вправду был страшный хулиган. Он подстрекал на всевозможные каверзы не только инфантильного, легко поддающегося дурному влиянию песика Пу И, но и солидного, независимого, уважающего себя кота Аскольда. Из-за скверного характера жизнь трудновоспитуемого попугая не раз висела на волоске. Когда он обгадил дорогой и самый любимый пиджак Маркиза, неосмотрительно брошенный им на стуле, Леня всерьез подумывал, не свернуть ли наглой птице шею. Спасла Перришона Лола, а также то, что Леня Маркиз ненавидел насилие во всех его проявлениях, оттого и выбрал такую бескровную интеллектуальную профессию.

Понемногу попугай перевоспитался, и Леня даже привязался к нахальной птичке, во всяком случае теперь, когда попугай явно недомогал, Лола и Маркиз дружно переживали по этому поводу.

Вызывали на дом опытного ветеринара, тот сказал, что птице не хватает солнца, выписал витамины и полчаса в день прогревания кварцевой лампой. Улучшения пока не наступало.

Лола нашла попугая на платяном шкафу в гостиной. Он сидел, нахохлившись, взъерошив перья и прикрыв глаза.

– Перренька милый, – ласково заговорила Лола, – Перренька умница, Перреньке орешков…

Попугай приоткрыл один глаз и грустно поглядел на Лолу.

– Ой, у него аппетит пропал! – испугалась она. – Леня, Перришону совсем плохо! Он заболел!

– Да сожрал он своего корма чуть не полпакета! – послышался из комнаты раздраженный голос Маркиза.

– Тогда все не так страшно! – Лола заметно повеселела. – Ленечка, дорогой, я ухожу в театр на репетицию, но днем появлюсь, так что озаботься, пожалуйста, насчет обеда! Заранее благодарна!

Лола накинула норковую шубку, закуталась шарфом и упорхнула.

Выпроводив наконец Лолу, Маркиз тяжело вздохнул. Такая жизнь не для него. И дело вовсе не в том, что ему в тягость было возиться со своей вконец распоясавшейся подругой. Дело было в том, что Леня не мог так долго простаивать. У него ржавели и плесневели мозги, он физически ощущал, как жиреет и тупеет от безделья. Ему не хватало риска, приключений, борьбы. Ему не хватало работы, а работа в его понимании была обязательно сопряжена с опасностью.

И вдруг зазвонил телефон.

Это само по себе было удивительно – им с Лолой почти никогда не звонили, он настоял на том, чтобы Лола не давала в театре своих координат, что создавало вокруг нее среди коллег по сцене дополнительную ауру тайны и загадки. Звонить могла разве что сама Лола, но она еще явно не доехала до театра. Если только забыла что-нибудь дома и набирает теперь по сотовому…

Леня снял трубку.

– Привет, Маркиз! – услышал он знакомый голос. – Узнаешь?

– Здорово, Ухо!

Леня узнал голос молодого парня, своего давнего знакомого, большого специалиста по автомобилям любых марок и фирм, неоднократно выполнявшего для Маркиза самые необычные заказы. Если нужно было угнать машину, будь то хоть личный лимузин султана Брунея или покойной принцессы Дианы, достаточно было позвонить ему и поставить задачу. Чем сложнее была эта задача, тем охотнее Ухо брался за нее. Однажды он для серьезной операции угнал по Лениному заказу инкассаторский броневик, так никогда и не рассказав, как ему это удалось.

– Здорово, Ухо! – повторил Маркиз. – Как дела?

– Поговорить надо, – осторожно ответил парень, – помнишь то место, где мы встречались последний раз?

– У Эдика? – уточнил Маркиз.

– Во-во. Буду там через час.

Через час Леня вошел в небольшое уютное кафе на Петроградской стороне. Оформленное под индейский вигвам, кафе было очень популярно среди продвинутой молодежи. По стенам висели звериные шкуры, длинные резные трубки, луки со стрелами, индейские головные уборы из перьев, бизоньи рога… Правда, трубки, луки и прочие «индейские» прибамбасы изготовили для кафе студенты художественного училища, а рога были не бизоньи, а коровьи, но от этого кафе не стало хуже, и столики его были заняты в любое время суток.