bannerbannerbanner
Дама разбитого сердца

Наталья Александрова
Дама разбитого сердца

Полная версия

В гардероб выстроилась небольшая очередь. Зайкин с самым скромным видом пристроился в ее конец. Леня наблюдал за ним из-за колонны. Когда подошла очередь Василия Петровича, он протянул гардеробщику два номерка, получил свое пальто и шиншилловую шубу дамы и растворился в толпе перед выходом.

Маркиз усмехнулся, представив растерянность толстушки, когда она обнаружит одновременную пропажу и кавалера, и шубы, и подумал, о чем она будет сожалеть больше.

Зайкин и его бизнес были ясны как на ладони. На взгляд самого Лени, обманывать глупых, некрасивых богатых женщин – скверное занятие: недостойно эксплуатировать естественное стремление к счастью.

Сам Леня был настоящий джентльмен и всегда следовал незыблемому принципу: никогда не обижать женщин и детей.

Леня вышел на ступени перед выходом из театра и увидел, как Зайкин, с большим пакетом в руках, сел в синий «Фольксваген» и неторопливо вырулил со стоянки – видимо, он нисколько не спешил, уверенный, что его спутница все еще «пудрит носик». Леня проследил за ним и вернулся в фойе. Он хотел одеться и тоже отправиться домой – сегодня больше ничего интересного узнать не удастся.

В сегодняшней операции Зайкина Маркизу была непонятна только одна деталь. Василий привез толстушку в театр на машине, значит, она может запомнить ее номер и найти по ней подлого изменника… Что-то здесь не так!

Леня достал мобильный и позвонил своему старому знакомому по кличке Ухо, который как никто другой разбирался в автомашинах, мог угнать любую, от инкассаторского броневика до циркового фургона, что и делал иногда по Лениному заказу. Кроме того, он мог почти мгновенно разобрать любую машину на запчасти и снова собрать, вдвое улучшив ее ходовые качества и внешний вид. Естественно, у такого крупного специалиста была полная компьютерная база данных всех машин города и области.

Леня назвал приятелю номер темно-синего «Фольксвагена» и попросил установить его владельца.

Через десять минут Ухо перезвонил и сообщил, что «Фольксваген» с таким номером принадлежит вовсе не Василию Петровичу Зайкину, а некоему Платону Виленовичу Россомахину, доктору наук и академику. Сообщил он также телефон и адрес академика Россомахина.

Леня вспомнил, что как-то в телевизионной передаче видел академика Россомахина – загорелый подтянутый старик весьма увлекательно рассказывал о своем путешествии в бассейн реки Амазонки, где он разыскивал следы древней индейской цивилизации.

Чтобы окончательно проверить свою версию, Леня набрал номер телефона, который продиктовал ему Ухо. В трубке раздался щелчок, и энергичный мужской голос, записанный на автоответчике, бодро сообщил:

– Вы позвонили в квартиру академика Россомахина. Ближайший год меня не будет, все сообщения передавайте на кафедру в институт, а наиболее срочные – на мое имя в отель «Радиссон» в Тананариве.

Все ясно! Леня отключил телефон.

Легкомыслие некоторых людей просто потрясает! Академик Россомахин уехал на целый год на край света, да еще и не поленился сообщить всем об этом посредством автоответчика. Предприимчивый Василий Зайкин угнал его машину, зная, что целый год никто не станет ее искать, и пользуется ею в тех случаях, когда ему нужно сохранить инкогнито. Причем, скорее всего, после сегодняшней успешной операции он машиной Россомахина больше не воспользуется, поскольку обкраденная толстушка вполне может сообщить ее данные в розыск.

Хотя из чисто психологических соображений Леня думал, что она никуда не станет сообщать о сегодняшней краже, чтобы не стать посмешищем в чужих глазах, а проплачет полночи в подушку и постарается как можно скорее забыть и шубу, и галантного Василия.

В этом и заключается несомненный плюс профессии брачного афериста: обманутые женщины очень редко пытаются добиться справедливости, им просто стыдно рассказывать посторонним людям о собственной глупости. Тем не менее Василий наверняка из соображений безопасности пользуется по очереди несколькими угнанными машинами.

Портрет Зайкина вполне отчетливо вырисовался перед Леней. Обаятельный аферист пощипывает богатых дамочек, не гнушаясь украшениями и шубами, и живет в свое удовольствие. При этом он работает исключительно в одиночку. История с сестрой Вадима немного отличалась от сегодняшней – ценные марки он украл явно на заказ, по чьей-то наводке, но это, в конце концов, не так уж важно. Гораздо больше удивляло Маркиза другое – смерть двух нанятых Вадимом частных детективов. В том, что обе смерти связаны с попыткой следить за Василием, не приходилось сомневаться. Но такие мелкие аферисты никогда не склонны к насилию, а уж убийство для них – вещь просто невозможная.

Леня оделся и вышел на улицу. Он хотел уже направиться к своей машине, как вдруг обратил внимание на происходящую перед ней сцену.

Здоровенный детина совершенно бандитского вида, с бритым до блеска черепом, в длинном черном пальто, стоял перед Лениной машиной и ругался.

– Какой козел, в натуре, поставил здесь свою тачку? Мне теперь, конкретно, не выехать! Ноги, блин, поотрываю!

Действительно, Ленина машина стояла перед огромным сверкающим джипом, перегораживая ему выезд со стоянки. Лениной вины в том не было: когда он ставил свою машину, вокруг было достаточно свободного места, и джип вполне смог бы проехать, но после этого припозднившиеся зрители припарковали рядом еще несколько иномарок.

Маркиз на долю секунды заколебался, заявить ли ему права на машину или малодушно постоять в сторонке и дождаться, пока ситуация сама так или иначе рассосется. Но в это время события на стоянке начали развиваться с умопомрачительной скоростью.

Браток, которому надоело непривычное бездействие, от слов перешел к делу. Он сел в свой джип, слегка подал назад и решительно толкнул Ленину машину хромированным металлическим бампером, надеясь таким способом освободить себе дорогу.

Однако он явно не ожидал того, что за этим последовало.

Ленина машина со страшным грохотом взорвалась, озарив стоянку темно-багровым пламенем. Она подскочила в воздух и тут же разлетелась на части, причем огромный кусок пылающего покореженного металла упал на капот джипа, изрядно попортив его.

Браток, испуганно матерясь, выскочил из своей машины и уставился на догорающие останки Лениного автомобиля. Вид у него при этом был такой растерянный, что с него вполне можно было написать новый вариант известной картины «Не ждали».

Сам Леня решил поскорее ретироваться, чтобы не оказаться замешанным в какие-нибудь разборки.

Он отошел подальше от театра и поймал частника. По дороге домой он безуспешно пытался успокоиться и думал о том, как ему повезло, что машина взорвалась без него.

И еще он думал, насколько же опасным оказывается простое наблюдение за таким безобидным с виду брачным аферистом с трогательной и внушающей симпатию фамилией Зайкин.

Но вот как раз теперь Леню Маркиза ужасно заинтересовало это дело, уж очень захотелось понять, кто же он такой – Вася Зайкин. Кроме того, не родился еще тот человек, который может безнаказанно взрывать Ленины машины. Хотя, конечно, для слежки он угнал первые попавшиеся «Жигули», которые никак нельзя было назвать своими, но дело не в машине, а в принципе.

Василий открыл дверь своими ключами и вошел в прихожую.

– Васенька, это ты? – донесся из комнаты мамочкин голос.

– Конечно, я, мамочка, кто же еще! – Василий повесил пальто, вошел в мамочкину комнату и увидел обычную картину: мамочка, в лиловом спортивном костюме, крутила педали велотренажера.

– Мамочка, не переутомляйся! – Вася подошел к ней и чмокнул в щеку. Щека была намазана питательным кремом с запахом кокоса, и Василий вытер губы носовым платком, прежде чем закончить фразу:

– Тебе могут быть вредны чрезмерные нагрузки.

– Ты намекаешь на мой возраст? – Мамочка хихикнула. – Это невежливо! Васенька, ты не забыл, что у нас кончились йогурты?

– Конечно, мамочка, я купил твой любимый – яблоко с грушей.

– Но, я надеюсь, не жирный?

– Конечно, нет, полтора процента.

– Умница! – Мамочка замедлила вращение педалей, затем остановилась и слезла с тренажера. Придирчиво осмотрев сына, она проговорила:

– Тебе пора к парикмахеру. Ты очень зарос. Запишу тебя на следующий вторник к Марианне.

– Хорошо, мамочка. – Василий плюхнулся в кожаное кресло. – Чем ты сегодня занималась?

– Как обычно. Пробежка, бассейн, визит к косметологу… В моем возрасте нельзя запускать себя.

– Ты прекрасно выглядишь, мамочка.

– Кстати, Вася, я сегодня разговаривала с Олимпиадой Степановной. Ты помнишь Олимпиаду?

– Московскую? На которой был мишка-талисман?

– Перестань придуриваться! Мою старинную подругу Олимпиаду Степановну Свешникову!

– Ну конечно, мамочка, я помню Олимпиаду Степановну! Кто же не помнит Олимпиаду Степановну!

– Так вот, у нее есть племянница. То есть не совсем племянница, более дальняя родственница, но это неважно. Очаровательная девушка, с прекрасным характером, высшим образованием и средней музыкальной школой. Играет на фортепьяно, говорит на трех языках…

– И вышивает болгарским крестом похоронные саваны, – насмешливо закончил за нее Василий.

– Прекрати! Действительно чудная девушка!

– И сколько лет этому сокровищу?

– Всего тридцать пять!

– Я себе представляю! – Василий сладко потянулся. – Мамочка, я тебя умоляю, оставь эти дурацкие хлопоты! Если я захочу жениться, я сам найду себе подходящую невесту…

– Васенька, как ты можешь так говорить! Я твоя мать и хочу наконец дожить до внуков! Я вижу, что ты слишком скромен, стеснителен, не умеешь ухаживать за девушками, я не могу пустить такое важное дело на самотек! Ты совершенно не разбираешься в женщинах, и тебя может обвести вокруг пальца первая попавшаяся вертихвостка!

– Моя единственная женщина – это ты! – Василий снова потянулся к мамочке, чмокнул ее в намазанную кремом щеку и вытер губы. – Нам хорошо вдвоем, и больше никто нам не нужен.

 

– Глупости! – Мамочка недовольно отстранилась. – Тебе уже не двадцать лет! И даже не тридцать! Я хочу дожить до внуков! Я хочу их понянчить! Ну, это, допустим, перебор, но хотя бы увидеть их!

– Доживешь, обязательно доживешь, мамочка! – примирительно проговорил Василий. – Ты проживешь еще сто лет! Ты в прекрасной форме и очень хорошо выглядишь!

– Что у тебя на работе? – озабоченно проговорила женщина. – Надеюсь, ты помирился с начальником?

– Да, мамочка, – Василий снова потянулся, – я помирился с начальником. Он обещал мне повышение.

– Вот видишь! – Мамочка торжествующе вскинула голову. – Мать плохого не посоветует! Очень важно правильно держать себя с начальством и сослуживцами, всячески избегать конфликтов, но при этом не позволять никому садиться себе на шею…

– Да-да, мамочка, – Василий зевнул, – а мы сегодня будем ужинать?

– Ты прекрасно знаешь, Васенька, что сама я после семи часов ничего не ем, но для тебя я приготовила запеченную лососину. Ты ведь любишь запеченную лососину?

– Обожаю! Я обожаю запеченную лососину и обожаю тебя, мамочка! – Василий еще раз звучно чмокнул ее в щеку и не стал на этот раз вытирать губы – крем уже впитался в кожу. – Ну кто еще будет так меня кормить!

– Я тебя предупреждала! – трагическим театральным голосом воскликнула Лола. – Я говорила тебе, что из этого не выйдет ничего хорошего! Что ты обязательно влипнешь в неприятности и втянешь в них меня!

Леня сидел в глубоком кресле и любовался своей боевой подругой. В гневе она была особенно хороша.

«Все-таки в ней действительно пропадает выдающаяся драматическая актриса, – думал он, – вот сейчас, например, она явно играет Медею… или леди Макбет? Нет, пожалуй, все-таки Медею. Только не надо ей об этом говорить, а то она возгордится и перестанет работать».

Пу И, наоборот, очень не любил, когда хозяйка так бушевала. Он вообще не любил шума, громких голосов и бурных страстей. Чихуа-хуа предпочитал похулиганить в тишине, когда никого нет дома, а потом отдыхать на Лолиной кровати и чтобы было много орехового печенья. Зато Перришону происходящее очень нравилось. Попугай и сам любил поговорить на повышенных тонах, и сейчас он старательно запоминал Лолины интонации, чтобы позднее использовать их в одном из своих маленьких моноспектаклей.

– А теперь, когда у тебя ничего не получилось, ты приходишь ко мне и обращаешься за помощью. Где же ты был раньше, когда я предупреждала тебя и отговаривала ввязываться в это дело?

Леня почувствовал, что Лола начинает выдыхаться и теперь уже можно вставить реплику в ее вдохновенный монолог.

– Лолочка, девочка моя, – проговорил он как можно мягче, – я думаю, что женское платье мне не пойдет.

– Что? – изумленно переспросила Лола. – Женское платье? Леня, ты что – сменил сексуальную ориентацию?

Произошло именно то, на что Леня рассчитывал: его подруга удивилась и утратила свой полемический задор. Она смотрела на Леню, широко открыв глаза, и ждала объяснений. Собственно, это тоже было игрой. Леня прекрасно знал, что Лолке давно уже надоело сидеть в четырех стенах, что ей хочется развлечься, и уговорить ее заняться вместе с ним делом не составит Лене большого труда.

– Ничего я не менял, – терпеливо ответил Маркиз, – просто для того, чтобы подцепить на крючок брачного афериста, нужна женщина. Так сказать, в качестве наживки. Конечно, ты была бы лучше всех, но из твоего эффектного выступления я понял, что тебя эта роль не интересует. Никакой другой женщине поручить ее я не могу – во-первых, потому, что никому, кроме тебя, не доверяю, а во-вторых, никто, кроме тебя, не сыграет эту роль на должном художественном уровне. Так что придется мне самому переодеваться в женщину. А женское платье мне, как я только что сказал, не пойдет…

Леня был замечательный психолог. Если бы он принялся уговаривать Лолу, воздействовать на ее сознательность и чувство долга, приводить ей многочисленные убедительные доводы – у него наверняка ничего бы не вышло. Но, подпустив небольшую дозу грубой лести и показав, насколько она незаменима, Маркиз добился своего.

– Ладно, черт с тобой, – проговорила Лола, усаживаясь в кресло напротив Маркиза, – говори, что нужно сыграть. Все равно ведь ты от меня ни за что не отстанешь…

Пу И понял, что больше шума и криков не будет, и ловко вскочил на колени к хозяйке. Лола не сразу осознала, что он сидит у нее на коленях, а осознав, ласково почесала за ухом, вполголоса проговорив:

– Только ты, Пуишечка, любишь меня совершенно бескорыстно, не заставляешь выполнять трудоемкие и опасные задания…

Пу И посмотрел на хозяйку очень красноречиво, и ее рука сама потянулась к вазочке с ореховым печеньем.

– Итак, – повторила Лола, – что я должна сыграть?

– Самую простую из твоих обычных ролей – роль богатой скучающей дамочки. Это ты играла уже десятки раз, и никаких проблем не должно возникнуть. Единственное, что нужно, – всячески подчеркнуть твою беспредельную обеспеченность. Обвешаться украшениями, как новогодняя елка, напялить дорогое безвкусное платье…

– Почему обязательно безвкусное? – обиделась Лола. – Это, в конце концов, унизительно!

– Потому что ты непременно должна играть дамочку не только богатую, но и глупую – короче, легкую добычу для брачного афериста. Женщина с тонким вкусом, как правило, умна, и Василий может насторожиться и не клюнуть на такую приманку…

– Василий? – удивленно повторила Лола. – Его еще и зовут Василием! Фи, какая пошлость!

– У него еще и фамилия – Зайкин, – посмеиваясь, сообщил Леня, – должен заметить, что она ему очень подходит. И имя тоже, да ты сама скоро увидишь.

– Все-таки я не понимаю, – протянула Лола уже нормальным голосом, без наигранной театральной интонации, – если известно, что этот Зайкин упер марки или что там еще, то отчего твой заказчик не наймет каких-нибудь крутых ребят, чтобы вытрясти из него если не марки, которых, надо думать, у него уже нет, то хотя бы имя человека, которому он их продал?

– Не все так просто, – ответил Леня, чуть помедлив, и рассказал Лоле про двух частных детективов, точнее про их неудачные попытки вмешаться в личную жизнь Васи Зайкина.

Про свою взорванную машину он умолчал, и правильно сделал, потому что Лола мгновенно завелась.

– Ах, вот как на самом деле обстоят дела! – закричала она так громко, что Пу И в испуге слетел с ее колен и шлепнулся на ковер.

Он тявкнул негодующе и убрался подальше от греха, к Лоле в комнату на кровать.

– Короче, – свирепо заговорил Маркиз, которому внезапно все надоело, – ты будешь мне помогать или будешь и дальше придуриваться?

– Что? – Лола изумленно захлопала ресницами.

– Что слышала! – рявкнул Леня. – Осточертели уже твои темные депрессии и гуляние по ночам с фонарем! Спать невозможно!

Лоле и самой уже надоели стоны и жалобы на судьбу и плохую погоду. Она подумывала, не уехать ли на море. Но очень не хотелось оставлять Леньку одного. Этот мерзавец обязательно заведет себе какую-нибудь швабру. С него достанет наглости привести ее в их общую квартиру! Хотя, что это она, конечно, он так не сделает, потому что попугай Перришон обязательно его выдаст. Да и соседи не преминут сообщить Лоле, что в ее отсутствие в квартире побывала какая-нибудь подозрительная блондинка. Или брюнетка. Лола прекрасно знала, что ее ветреный компаньон всеяден, у него нет никаких особенных пристрастий.

– Во-первых, – холодно сказала Лола, – я бы попросила тебя в разговоре со мной выбирать выражения. Конечно, я понимаю, у тебя было тяжелое дворовое детство, отсюда – пробелы в образовании, но все же думаю, мама говорила тебе, что с женщинами следует разговаривать вежливо.

– Ты мою мать не трогай! – ответил Леня, как и любой другой мужчина на его месте.

Но Лола тоже была не лыком шита. Она не стала оправдываться, прижимать руки к сердцу и уверять, что насчет Лениной мамы она ничего плохого не имела в виду. Она никак не отреагировала на Ленин крик, даже бровью не повела.

– Во-вторых, – также холодно продолжала она, – если бы ты сразу объяснил мне, что нужно делать, мы сэкономили бы кучу времени.

Инцидент был исчерпан. Компаньоны принялись за дело.

– Значит, так, – начал Леня, внимательно оглядывая свою подругу, – никакой слежки Вася Зайкин за собой не потерпит. Стало быть, нужно подсунуть ему богатую девицу, на которую он западет, и прощупать его, так сказать, изнутри.

– Изнутри? – Лола очень артистично подняла брови. – Ты хочешь сказать, что я должна с ним спать? Ну, знаешь…

– Дорогая, как ты могла так обо мне подумать! – Леня прижал руки к сердцу. – Я ни минуты не сомневаюсь, что Вася не станет покушаться на твою добродетель! У него не тот профиль! Он производит на женщин впечатление порядочного человека. Ты сама сообрази: если бы на его месте был какой-нибудь роковой дьявольский красавец, они бы, конечно, упали в его объятия, но обязательно заподозрили в нечестных намерениях. А Вася такой милый, просто душка! Так красиво ухаживает – букеты, конфеты, театральные билеты… И вовсе не стремится сразу же уложить женщину в постель, что, несомненно, говорит в его пользу. Так что твоей девичьей чести ничего не угрожает.

– Ты считаешь, что я должна представиться ему невинной девушкой? – в сомнении проговорила Лола. – Не явный ли это перебор?

– Нет, если ты сумеешь войти в образ, – ответил Леня, – понимаешь, этот Василий – хороший психолог, он женщин просчитывает с ходу и видит насквозь.

– Ну уж! – усмехнулась Лола.

– Не всех, конечно, но тех, кто ему подходит, – поправился Леня, – и что он подумает, если увидит тебя при полном, так сказать, параде? Красивая богатая женщина, явно имеет успех у мужчин, и ему с тобой ничего не светит. А если ты сама проявишь к нему интерес, он сразу же заподозрит неладное.

– Что ты объясняешь мне очевидные вещи! – рассердилась Лола.

– Значит, нужна девица – глупая, толстая и некрасивая.

– Почему непременно толстая? – надулась Лола.

– Потому что если некрасивая и худая, то обязательно стерва! – выдал Маркиз житейское наблюдение. – И не спорь, я знаю. От таких можно любой пакости ожидать, а Василию осложнения не нужны. Так что придумай там что-нибудь, чтобы внешне потолстеть.

У Лолы было великое множество тряпок. Одежду для себя она выбирала с большим вкусом. Все это были отличные дорогие вещи, сидевшие прекрасно и очень Лоле подходившие. Кроме того, у Лолы имелся огромный запас одежды, используемый для дела. Лола любила и умела перевоплощаться, поэтому в гардеробе у нее висело множество вещей, новых и не очень, купленных в дорогих бутиках и на вещевом рынке.

Лола отправилась в свою комнату и вывалила вещи из шкафа на кровать и на пол. Пу И, мирно почивавший между подушек, приоткрыл один глаз и оживился: он обожал разбрасывать Лолину одежду, путаться в колготках и лифчиках, валяться на шубах и отгрызать пуговицы у блузок. В этот раз, правда, Лола ему такой возможности не предоставила, потому что тут же убрала обратно в шкаф все дорогие вещи. Они были куплены для стройной Лолы, теперь же нужно срочно «прибавить в весе». Лола прикинула, что размера до сорок восьмого, больше будет уже подозрительно. На сорок восьмой размер у нее имелись только недорогие вещи, совершенно не подходящие для ее новой роли.

– Ты скоро? – заглянул Леня.

– Прямо и не знаю, что делать, – озабоченно проговорила Лола, – пожалуй, нужно обновить гардеробчик. Свози меня в магазины.

– Ты представляешь примерно, что покупать? – спросил Леня, машинально вытаскивая Пу И из кучи белья. – Лолка, он твой топ надел!

Действительно, песик запутался в лямочках и теперь уморительно барахтался, дрыгая лапами.

– Прекратите хулиганить! – рассердилась Лола. – Мы будем работать или дурака валять?

– Значит, ничего сложного, все должно быть вполне естественно, – говорил Леня, – возраст, думаю, оставим как есть… Тебе сколько лет?

– Неважно, – помрачнела Лола.

– Двадцать восемь… ну подходяще…

– Но я вовсе не выгляжу на свой возраст! – возмутилась Лола.

– А ты сделай так, чтобы выглядеть немного постарше! – отмахнулся Маркиз. – Значит, тридцатилетняя перезрелая девица, готовая упасть к ногам любого подходящего мужчины… этакий персик!

– Персик? – в сомнении пробормотала Лола. – Почему непременно персик?

– Потому что перезрелый персик падает с дерева на землю! – Леня повысил голос. – Ну если не хочешь персик, то какой-нибудь другой фрукт, на твой выбор – яблоко или груша…

– Арбуз, – подсказала Лола с самым невинным видом.

– Арбузы не падают! – рассердился Леня. – Они катятся под ноги.

– Да уж, – согласилась Лола, – если бы в свое время Ньютону на голову упал вместо яблока арбуз, мы бы так и не узнали закона всемирного тяготения.

– Женщина! – заорал Леня, теряя терпение. – Мы едем наконец по магазинам? Время дорого!

 

– Так я уже готова, – Лола пожала плечами, – и незачем так орать!

Маркиза всегда изумляли в Лоле некоторые качества. Так, например, собираясь в ресторан или на прием, она могла наводить красоту часами. В другой раз, вот как сейчас, она могла кое-что набросать на лицо за пять минут и одеться за три минуты. Всего на сборы уходило десять минут, оставшееся время Лола тратила на то, чтобы попрощаться с Пу И. Самое интересное, что, на Ленин взгляд, Лолин внешний вид в обоих случаях никак не отличался, то есть он никак не мог понять, что можно делать с лицом больше двух часов. Но за свою богатую событиями и приключениями жизнь Леня Маркиз усвоил, что женщину нельзя постичь до конца и что вообще есть вещи выше его понимания, которые нужно просто принимать как есть.

В магазинах Лола просто выбрала без примерки несколько дорогих и довольно безвкусных платьев, пальто и костюм. Продавщицы смотрели удивленно, но в дорогих магазинах обслуживающий персонал твердо усваивал, что клиент всегда прав, так что возражать Лоле никто не решился.

Дома началась примерка. Лола разложила платья на кровати, оглядела их внимательно и прижала руки к сердцу. При этом она задышала часто-часто, вздымая несколько увеличившийся бюст. Потом Лола обошла кровать и поглядела на наряды с другой стороны. Это зрелище тоже нисколько ее не порадовало, так что Лола всплеснула руками и горестно покачала головой. И наконец она воздела все те же руки к небу и издала безмолвный вопль, спрашивая, надо полагать, господа нашего бога, за какие грехи он заставляет ее надевать эту ужасную одежду, да еще на два размера больше, чем нужно. Пу И, неслышно выскочивший из подушек как чертик из табакерки, умильно поглядел на хозяйку, собираясь поваляться на новых платьях.

– Отстань! – сердито сказала Лола. – Не видишь – не до тебя сейчас!

Песик обиделся и ушел на кухню, где кот Аскольд грелся у батареи парового отопления на специально поставленной табуреточке. Осенью и зимой он испытывал повышенную тягу к теплу. Пу И попытался было пристроиться рядом, но для двоих там было явно мало места. Кот не шипел и не ругался, он просто распушился до такой степени, что занял все свободное пространство. Пу И расстроился и обратился за сочувствием к попугаю Перришону, который дремал на холодильнике возле своей клетки. В такую плохую погоду активность попугая тоже понизилась. Песику стало скучно, он побегал по кухне и выкатил из-под шкафа забытый Перришоном миндальный орешек. Только было Пу И вознамерился поиграть орешком в собачий футбол, как с холодильника спикировал попугай, шумя крыльями. Не успел песик моргнуть, как Перришон тут же склевал орешек и снова залетел на холодильник. Пу И обиженно гавкнул. Очевидно, попугай разобрал в его лае что-то для себя оскорбительное, потому что взмахнул крыльями и высказался скороговоркой:

– Перри птица дор-рогая, отвали от попугая!

От неожиданности Пу И сел на пол боком, как щенок, и даже невозмутимый кот Аскольд приоткрыл изумрудные глаза и два раза мигнул. Они не знали, что вчера Леня от скуки занимался с попугаем и научил его произносить такую длинную фразу.

Попугай удовлетворившись достигнутым эффектом, замолчал и отвернулся. Пу И вспрыгнул на кухонный диванчик и поиграл немножко с большим бумажным пакетом. В пакете принесли только что купленную одежду, и Лола бросила его за ненадобностью.

Маркиз терпеливо ждал, когда Лола выйдет в новом прикиде, и наконец она появилась с таким выражением, как будто у нее давно и сильно болят зубы.

– По-моему все ужасно! – высказалась она.

– Конечно! – покладисто согласился Леня. – Потому что не хватает толщины. Платье должно быть заполнено тобой, а не свисать свободными складками. Ну-ка подложи побольше вот тут и вот тут!

– Немедленно прекрати меня лапать! – возмутилась Лола, хотя то, что потрогал Маркиз, было не самой Лолой, а поролоном и ватой.

– Если ты будешь так шарахаться от мужчин, то вообще никогда замуж не выйдешь! – вкрадчиво сказал Леня. – Давай-ка, девочка, входи в роль!

Ворча и стеная по поводу своей несчастной молодой жизни, Лола согласилась увеличиться в размерах, а потом долго занималась своим лицом. После умело наложенного грима лицо ее стало гораздо шире, а глаза – меньше и не такие яркие. Брови Лола подвела посильнее и наложила вызывающие тени, губы накрасила розовой помадой, так что они казались очень пухлыми.

– Как у Анджелины Джоли! – притворно восхитился Маркиз.

– Да уж! – вздохнула Лола.

Пока Лола занималась лицом, Леня переделал множество дел. Он плотно повис на телефоне и долго беседовал с разными людьми, причем, прислушавшись, Лола сразу же определила, что в половине случаев это были женщины, и довольно молодые. Потом Леня бросил несколько слов своему приятелю по кличке Ухо, к которому обращался, если требовалось решить вопрос с машиной, и немного поговорил с Рудиком Штейманом. Рудик был известен своими энциклопедическими познаниями экономической жизни города, то есть он знал все про крупные фирмы, котировки акций и имел некоторые сведения о личной жизни богатых людей, живущих в Петербурге и его окрестностях.

– Значит, так! – начал Маркиз, осторожно усадив Лолу на диван и налив ей стакан апельсинового сока. – Запоминай свою биографию. Ты – дочка Сигильдеева.

– Кого? – Лола подпрыгнула на диване.

– Удивляюсь я на тебя, Лола, – вздохнул Маркиз, – ты не знаешь Сигильдеева? А кому, по-твоему, принадлежит сеть крупнейших супермаркетов «Олл Райт»?

– Ах, этот, – сказала Лола, – но позволь, я буквально вчера видела в журнале его снимок с женой и любимой собакой. Так вот, она блондинка с умопомрачительными ногами!

– Кто – собака? Это какая же порода? – удивился Леня. – Ну, не буду, не буду, – повинился он, заметив, что Лола страшно сердита, – та, которую ты видела, – это его четвертая жена. Или пятая, я уж точно не знаю. А ты – дочка от первой жены, на которой он женился, когда жил в Кудыльме!

– Где? – Лола отвесила челюсть.

– Не думаешь ли ты, что Сигильдеев родился прямо с сетью супермаркетов под мышкой? – рассердился, в свою очередь, Леня. – В молодости он был самым обычным человеком. Жил в этой самой Кудыльме, имел жену и дочку, то есть тебя. А потом разбогател и стал менять жен, впрочем, может, и не от богатства, а потому что мусульманин. А потом вызвал сюда дочку, чтобы создать ей сказочную жизнь. Она же невыносимо скучает на всех этих мероприятиях. Ей мало красивых тряпок и драгоценностей, хочется, чтобы к ногам падали мужчины. А они что-то не спешат это сделать. И тут появится Вася Зайкин, который подходит на роль самого настоящего мужа. Да она должна его с руками оторвать!

– Это правда? – подозрительно спросила Лола. – Или ты сам все придумал?

– Господи, да какая разница! – раздраженно вскричал Леня. – Главное, чтобы Вася Зайкин поверил, когда ты станешь ему это впаривать! Ну, тут мы ему поможем… Значит, сегодня идем на концерт Выскочковой, он там обязательно будет.

– Я бы на его месте побоялась сразу же соваться в то же самое место, где он уже успел наследить! – упрямо сказала Лола.

Ей очень не хотелось появляться на людях этаким чучелом, так что она пользовалась любой возможностью, чтобы оттянуть неприятный момент.

– Напротив, он как раз думает, что там-то его и не будут искать. Он, знаешь ли, очень самоуверенный мужчина.

– Остается еще один самый важный момент, – напомнила Лола, – где ты возьмешь кучу огромных и безвкусных бриллиантов, чтобы меня ими обвесить? Имей в виду, у меня, конечно, есть драгоценности, и неплохие, но они совершенно не годятся…

– Дорогая, ты меня недооцениваешь, – самодовольно усмехнулся Леня, – о бриллиантах я подумал заранее.

Леня остановил машину возле небольшого магазинчика с вывеской «Чешская бижутерия».

– Фи! – Лола сморщила носик. – Неужели ты думаешь, что я надену такую дешевку? Да я со стыда сгорю! И все сразу увидят, что на мне фальшивые украшения! Тебе это надо?

– Не горячись раньше времени, – Маркиз выбрался из машины и подал Лоле руку, – во-первых, чешская бижутерия – довольно приличная, во-вторых, публика на наших тусовках не настолько разбирается в бриллиантах, чтобы отличить чешские стразы от настоящих камней…

Рейтинг@Mail.ru