Наталья Александрова
Чертик из кофеварки
При мысли о толпе пятиклассников, орущих, визжащих и брызгающихся красками на уроке, Ангелина Глебовна простила бывшей однокласснице все свои детские обиды. У нее все было не так плохо.
Полина после долгих раздумий решилась на подтягивание и легла в клинику. Операция прошла не слишком удачно, возникли какие-то осложнения, левый глаз отчего-то не хотел смотреть прямо, а все время косил на сторону, и хозяйку продержали в больнице почти месяц.
И за этот месяц пришла беда. Ангелина-то была на высоте, у нее все блестело, и ужин всегда был вовремя. Беда была в том, что хозяин не всегда являлся к ужину, а если честно, то вообще не приходил ночевать, стало быть, и к завтраку не всегда успевал. Оказалось, что Полина допустила серьезную промашку. Дома-то у нее все было в полном порядке, никакая молодая горничная не вертела задом перед ее мужем. В фирме тоже все у нее было схвачено, там бдительно следила за шефом доверенная секретарша – мымра сорока шести лет, которая сама о себе распускала слухи, что она прекрасный работник. Полина с ней находилась в нежнейшей дружбе.
Как потом выяснилось, хозяин свою пассию подобрал, можно сказать, на дороге, то есть подсадил вечером в машину одинокую молодую женщину с раненой собакой. Собаку сбил мотоциклист и уехал прочь, даже не остановившись. Пока везли собаку к ветеринару, пока ждали, что скажут врачи, пока муж Полины утешал хозяйку собаки, пришло большое взаимное чувство. И к возвращению Полины муж преподнес ей сюрприз – ушел из дому к собачнице и подал на развод.
У Ангелины Глебовны в голове после услышанных новостей всплыли только две мысли: «Знал бы, где упасть, соломки подстелил» и «Найдет свинья грязи».
Полина же повела себя неадекватно, она во всем обвинила домработницу – дескать, та не уследила и вовремя не сигнализировала ей в больницу. Хозяйка очень сильно кричала на Ангелину, швырялась разными предметами домашнего обихода и пыталась даже вцепиться ей в жидкие рыжеватые волосы, так что Ангелина Глебовна изменила своей всегдашней практике не ввязываться в ссоры и высказалась в том смысле, что она домработница, ее дело – кухня и уборка, а следить за чужими мужьями она не нанималась.
Полина швырнула ей деньги и велела убираться, не дав никаких рекомендаций.
Эта история тут же стала известна всем, Полина расписала знакомым Ангелину не лучшим образом, и обеспеченные дамы несколько поостереглись ее нанимать.
Ангелине Глебовне пришлось обратиться в агентство по найму прислуги. И ровно через два дня она получила работу.
Нынешнюю хозяйку звали Алиной, и она была совсем не того поля ягода, чем прежние. Эта была молодая красивая баба. И законченная стерва.
Дом был богатый, набит всевозможными дорогими вещами под завязку, у самой хозяйки шкафы ломились от дорогущей одежды. Где хранятся драгоценности, Ангелина, понятное дело, не знала, но, судя по тому, как часто Алина меняла колье, серьги и кольца, золота и бриллиантов у нее было навалом.
У хозяина был свой бизнес, он часто отсутствовал, Алина таскалась по дому в неприглядном виде и придумывала для Ангелины Глебовны разные дела, так что для основной работы не оставалось времени. Часто к хозяйке приезжали подружки, они парились в бане, потом безобразно напивались, свинячили по всему дому, так что у Ангелины после таких посещений здорово прибавлялось работы. В доме не было никакого уклада, обедали в разное время, при этом Алина частенько забывала заказывать блюда заранее, так что потом Ангелине высказывалось все в самой грубой форме.
Куда там было до нее прежней хозяйке, Полине! Та хоть и ругалась, но никогда не обзывалась оскорбительными словами, эта же, новая, и матом не брезговала.
Через знакомую горничную Ангелина Глебовна узнала, что муж Полины продал их огромную квартиру, а ее запихнул в однокомнатную в спальном районе и содержание положил бедноватое, едва на жизнь хватает. К тому же и левый глаз после перенесенного стресса снова стал вести себя непослушно, теперь Полина подходит к известной поговорке, когда один глаз глядит на вас, а другой – в Арзамас.
Ангелина Глебовна, выслушав все, пожала плечами – что делать, у каждого своя судьба, ей у новых хозяев тоже несладко.
Между собой хозяин с хозяйкой разговаривали всегда на повышенных тонах, у Алины был неприятный визгливый голос, как будто по стеклу режут.
Часто Алина вечером уезжала в ночной клуб или в ресторан и возвращалась оттуда совершенно пьяная. Для таких случаев был нанят водитель.
Раза два в неделю хозяева скандалили, причем, по наблюдению домработницы, провоцировала ссору всякий раз Алина. Почти всегда скандал кончался мордобоем – разъяренный хозяин возил свою жену мордой об стол, один раз едва не утопил в ванне. После ссоры наступал относительно спокойный период, Алина залечивала синяки и хвасталась перед подружками новыми драгоценностями.
Ангелина Глебовна подумывала о перемене работы, однако ее останавливало то, что снова нужно обращаться в агентство и объяснять там, отчего ушла. А эта стерва Алина, уж конечно, не преминет ей подгадить, распишет такими красками, что к приличным хозяевам не возьмут ни за что…
И снова беда пришла неожиданно.
Ангелина Глебовна возилась в прачечной, куда долетали звуки отдаленного скандала. Она не слишком обращала внимание – дело привычное, а работа не ждет. Как вдруг раздался грохот, как будто уронили шкаф, потом крик и треск. После чего все стихло. Ангелина пожала плечами и запустила стиральную машину, потом подтерла пол, открыла форточку и только тогда решилась посмотреть, что там наверху. Ее смутила непривычная тишина.
Она увидела страшную картину. На нижней площадке лестницы лежала мертвая Алина, голова ее была неестественно вывернута, и вокруг расплывалась лужа крови. А сверху смотрел хозяин, просунув голову между сломанных перил. Он был бледен и качал головой как китайский болванчик. Очевидно, в пылу драки он сбросил жену вниз, и она сломала шею.
Ангелина Глебовна тяжело вздохнула и вызвала милицию – внизу в холле был телефон. После чего собрала вещи и к приходу милиции была полностью готова к выходу. Ее долго не допрашивали – все и так было ясно.
После этого трагического случая среди богатых домохозяек поползли упорные слухи, что Ангелина приносит несчастье, в агентстве недовольно поджимали губы, ее долго кормили обещаниями и мариновали в приемной.
Наконец ее нанял одинокий обеспеченный мужчина. Он был несуеверен и совершенно не верил в дурацкие слухи. Ангелина его вполне устраивала.
И Ангелину Глебовну новый хозяин устраивал. Он был молчалив, аккуратен, платил хорошо и не требовал слишком многого. Единственное, что немного огорчало Новоселову, – у хозяина была собака породы доберман-пинчер, злобная темно-коричневая зверюга со страшными челюстями. Ангелина собак вообще недолюбливала, а этого добермана боялась просто до судорог.
В итоге они с хозяином договорились, что выгуливать добермана по утрам и вечерам он будет сам, а на то время, пока хозяина нет дома, страшного пса запирали у него в кабинете. Тем более что туда Ангелине входить все равно не разрешалось – видимо, там хозяин хранил что-то очень ценное.
Одним прекрасным мартовским утром Ангелина Глебовна, закрыв дверь квартиры за хозяином, приступила к выполнению своих ежедневных обязанностей. Она вытерла пыль в прихожей и хотела приступить к уборке кухни, как вдруг во входную дверь позвонили.
Ангелина Глебовна решила, что вернулся хозяин, и открыла дверь квартиры, не задавая вопросов.
Однако в дверях стоял вовсе не ее наниматель, а молодая женщина в лиловой китайской куртке и вязаной спортивной шапочке, из-под которой выбивались неровные темные пряди. На носу у незнакомки были очки в металлической оправе, в руках она держала планшет с какими-то бумагами.
– Так, это у нас тридцать четвертая квартира! – проговорила посетительница, сверившись со своими записями. – Что же это мы так неаккуратно гасим задолженность?
– Какую задолженность? Что вам надо? Вы вообще кто такая? – осведомилась Ангелина Глебовна, окинув гостью долгим неодобрительным взглядом и мысленно поставив ей оценку три с минусом, что на обычный язык переводится словами «чувырла обыкновенная».
– Горэнерго, – ответила незнакомка, делая в своих бумагах какую-то пометку. – Попрошу обеспечить доступ к электросчетчику. Я должна снять показания…
Позади чувырлы распахнулась дверь тридцать второй квартиры, и на площадку выглянул мужчина лет тридцати пяти приятной, но незапоминающейся наружности. Он был в самом домашнем виде – в китайских тренировочных штанах с вытянутыми коленями, в синей футболке с надписью «Я люблю китайскую лапшу быстрого приготовления» и в мягких тапочках с печальными собачьими мордами. Единственной запоминающейся деталью соседа были очень светлые кошачьи усы.
Вообще на площадке было четыре квартиры, в трех из них жильцы были постоянные и очень приличные. Ангелина Глебовна всех соседей знала в лицо. И только тридцать вторая квартира была какая-то невезучая, ее постоянно продавали, хозяева ее менялись раз в полгода, время от времени в ней жили съемщики, так что Ангелина нисколько не удивилась, увидев незнакомого человека.
– Вы из горэнерго? – проговорил сосед. – Не могли бы вы сначала у меня снять показания? А то мне скоро уходить нужно, я на работу опаздываю…
– Обождите, мужчина! – отозвалась чувырла начальственным тоном. – Вы же видите – я тут уже работаю! Сейчас закончу и у вас сниму… Так что же мы, женщина, так неаккуратно платим? Почему же у нас такая задолженность накопилась?
Ангелина Глебовна возмутилась до глубины души. Оплачивать счета за электричество и прочие коммунальные услуги было частью ее работы, а свою работу она выполняла аккуратно и тщательно. Все счета она оплачивала день в день и складывала в специальную папочку в строгом порядке.
– Не знаю, как у вас, – проговорила она холодно, – а у меня нет никакой задолженности, я все плачу вовремя!
– Как это вовремя, когда у меня стоит сорок восемь семьдесят, а должно быть сорок девять пятьдесят?
– Женщина! – подал голос сосед. – Я вижу, вы тут надолго. Может быть, вы все-таки у меня снимете? У меня нет задолженности, у меня полный порядок…
– Мужчина, не отвлекайте меня от работы! – огрызнулась чувырла. – Вы что думаете – если вы будете мешать, мы быстрее закончим?
– Какие сорок девять пятьдесят?! – воскликнула Ангелина Глебовна. – Пожалуйста, посмотрите, у меня все счета в порядке! – И она устремилась на кухню, где в специальном ящике лежала та самая папочка с коммунальными счетами.
Чувырла из горэнерго проследовала за ней, заметно прихрамывая и оглядываясь по сторонам.
– Ну вот же эти счета! – Ангелина открыла папочку. – Где вы тут видите сорок девять пятьдесят? Тут нет ничего похожего!
– Как ничего похожего? А это что? – Ревизор ткнула пальцем в какую-то цифру. – Это что, я вас спрашиваю?
При этом она встала таким образом, чтобы заслонить от Ангелины кухонную дверь, и та не заметила, как новый сосед, крадучись, проскользнул в прихожую и устремился к двери хозяйского кабинета.
– Да это вообще не электричество, – обиделась Ангелина. – Это оплата выделенного Интернета. Какое это к вам имеет отношение? Это вообще другая организация…
– Я с утра на ногах! – воскликнула электрическая чувырла. – Я без перерыва на обед снимаю показания, целый день по этажам, вверх-вниз, вверх-вниз, а вы меня своим Интернетом путаете! Я уже ноги по колени стоптала! При чем тут ваш Интернет?
Она специально повысила голос, чтобы Ангелина Глебовна не расслышала странные звуки, доносящиеся от двери кабинета. А именно – негромкий скрип и скрежет.
– При чем здесь ваши ноги?! – Домработница тоже повысила голос, возмущенная наглым поведением ревизора. – У меня счета в порядке? В порядке. А все остальное меня не касается!
Ревизор к чему-то прислушалась и вдруг понизила голос:
– Женщина, а что вы так кричите? Что вы нервничаете? У вас счета действительно в порядке, так что у меня никаких претензий. Можете заниматься своими делами…
Ангелина Глебовна вытаращила глаза. Она что-то собиралась ответить, но неожиданная смена настроения ревизора выбила почву у нее из-под ног.
Она проводила грубую особу в прихожую, заперла за ней дверь и вернулась на кухню.
Вместо того чтобы продолжить прерванную уборку, она накапала в стакан сорок капель валерьянки, подумала, добавила еще двадцать и выпила, чтобы восстановить утраченное душевное равновесие.
А тем временем тот самый мужчина приятной, но незапоминающейся наружности, который выдавал себя за жильца несчастливой квартиры номер тридцать два, а в действительности хорошо знакомый нам Леня Маркиз, во время беседы Ангелины Глебовны с фальшивой представительницей горэнерго проникший в хозяйский кабинет, стоял внутри этого кабинета, прижавшись спиной к двери.
К нему неотвратимо приближался крупный темно-коричневый доберман-пинчер. В маленьких глазах добермана горел огонек чисто гастрономического интереса. Казалось, пес хочет сказать неожиданному гостю: «Вы ко мне? Как удачно! А я сегодня как раз не успел пообедать!»
– Тс-с! – прошипел Леня, прислушиваясь к доносящимся из прихожей звукам. – Ведь мы же не хотим поднимать шум, правда?
В этом доберман был с ним совершенно согласен: он вовсе не собирался шуметь. Вообще лаять, подвывать и издавать прочие бесполезные звуки было не в его правилах. Этой ерундой пусть занимаются пудели, фокстерьеры и прочая собачья мелочь. Разделаться с незваным гостем доберман планировал абсолютно бесшумно, одним движением мощных челюстей. Он угрожающе приоткрыл пасть и продемонстрировал эти самые челюсти.
– Тс-с! – повторил Леня и вдруг вытащил из-за спины руку, в которой он сжимал какой-то маленький круглый предмет. – А что ты скажешь по этому поводу?
Доберман сделал еще один маленький шажок вперед, клацнул зубами… и вдруг его нос почувствовал какой-то божественный, волнующий аромат. Страшные челюсти с металлическим лязгом сомкнулись, а в маленьких злобных глазках засветилось совершенно новое, необычное для добермана выражение. Леня просто не поверил своим глазам: это было выражение мечтательной поэтической грусти и нежного любовного томления.
Маркиз поднял руку с круглым предметом – и затуманившийся взгляд добермана не отрываясь последовал за рукой. Леня размахнулся и бросил этот предмет в дальний конец кабинета, к окну.
И доберман, совершенно забыв о своих прежних намерениях, метнулся вслед за вожделенным предметом и принялся кататься по ковру, пытаясь впитать в себя его божественный запах.
– Не обманул продавец! – проговорил Леня удовлетворенно. – Действует!
Накануне, во время подготовки к сегодняшней операции, он зашел в крупный зоомагазин и спросил у продавца, нет ли у него какого-то состава, чтобы отвлечь крупную собаку.
– Понимаете, – вдохновенно врал Леня, – мой дядя, обеспеченный человек, живет в загородном доме. Сейчас он на неделю уехал в Финляндию и попросил меня пожить в его доме и присмотреть за собакой. У него во дворе живет очень большая сторожевая собака…
– Сука? – осведомился продавец.
– Простите?! – переспросил Маркиз. – О ком это вы так грубо?
Продавец удивленно промолчал, и Маркиз продолжил с прежнего места:
– Так вот, я жил у дяди, кормил его пса, но сегодня утром, когда принес ему еду, нечаянно выронил ключи от дома. А пес у дяди дрессированный, сторожевой, и теперь он не подпускает меня к этим ключам, так что я не могу попасть в дом… Так вот нет ли у вас какого-нибудь средства, чтобы отвлечь пса от этих ключей?
– Значит, кобель! – проговорил продавец.
– Что? – возмущенно переспросил Маркиз. – Как вы выражаетесь? Я пойду в другой магазин, где со мной будут разговаривать более вежливо, не употребляя ненормативную лексику!
– Я никак не выражаюсь, – поспешил успокоить его продавец. – Я просто хотел уточнить, кто у вашего дяди – сука или кобель. Потому что для сук и кобелей средства разные…
– Ах, вы об этом… – Леня задумался. – Знаете, я вообще-то в собаках не очень разбираюсь… А как их отличить?
– Ну, знаете!.. – Продавец развел руками от удивления. – Если вы не можете отличить суку от кобеля – как ваш дядя не побоялся оставить на вас собаку? А как вы к нему… или к ней обращаетесь?
– Адольф! – вспомнил Маркиз.
– Ну так ясно же, что кобель! – И продавец достал из коробки плоский зеленый кругляшок. – Вот это – то, что вам надо! Ваш Адольф обо всем на свете забудет!
– Что же это такое? – поинтересовался Леня, разглядывая свою покупку. – Что-то очень вкусное?
– Во всяком случае, на кобелей действует безотказно! – заверил его продавец. – Запах, извиняюсь, собачки в интересном положении. Отвлечет любого кобеля от всех ключей на свете…
– Долго действует? – деловито осведомился Маркиз.
– Минут двадцать, а потом наступит глубокий здоровый сон, так что еще примерно час в запасе. Во всяком случае, свои ключи вы вполне успеете отыскать…
И вот теперь сторожевой доберман, совершенно забыв о своем священном долге перед хозяином, забыв о том, что в кабинете находится посторонний человек, катался по ковру, совершенно потеряв человеческий облик… Впрочем, вряд ли это выражение можно применить к огромному злющему доберману!
Во всяком случае, Леня мог приступить к тому, ради чего он пришел в этот дом.
Он пересек кабинет и подошел к письменному столу.
Конечно, вряд ли владелец этого кабинета оставил безумно дорогую марку в таком легкодоступном месте, как ящик письменного стола, но проверить это все же следовало.
Леня один за другим проверил содержимое ящиков. Он действовал вполне профессионально, то есть быстро и тщательно, и уже через десять минут убедился, что здесь марки нет. Прежде чем продолжить поиски, на всякий случай взглянул на добермана. Пес по-прежнему катался на ковре, но его движения начали замедляться, а в выражении морды появилась какая-то сонная мечтательная задумчивость. Во всяком случае, угрозы он не представлял.
Маркиз один за другим вытащил ящики, проверив снизу их дно (часто туда приклеивают скотчем что-то ценное), затем заглянул в пустое пространство за ящиками – но и там не было ничего интересного. Он лег на ковер и обследовал стол снизу – и снова с прежним результатом, то есть без всякого результата.
Леня задумался, присев на край стола.
Где же может быть эта чертова марка?
На стене рядом с письменным столом висел портрет солидного пожилого господина в мундире с голубым стоячим воротничком. Вспомнив распространенный способ маскировки тайников, Маркиз снял портрет со стены.
Как он и подозревал, за портретом оказался сейф.
Теперь Леня был в своей стихии. Он достал из внутреннего кармана прибор, отдаленно напоминающий медицинский стетоскоп, но оснащенный серьезным электронным блоком. Приставив датчик стетоскопа к сейфу, он начал осторожно поворачивать рукоятку на дверце сейфа, прислушиваясь к щелчкам и одновременно наблюдая за цифрами, появляющимися на дисплее электронного блока.
Вскоре на дисплее загорелся ноль, и Леня открыл дверцу сейфа.
– Говорят же, что замки – только для честных людей! – удовлетворенно проговорил он, заглядывая внутрь.
Впрочем, радость его была недолгой.
В сейфе было некоторое количество денег в рублях и иностранной валюте (которые Леня оставил на месте, чтобы его операция не превратилась в вульгарную кражу). Также там была пластиковая папка с несколькими машинописными листами (их Леня на всякий случай сфотографировал – мало ли, пригодится).
Но марки, ради которой все это было задумано – марки «Розовый Реюньон», – там не было.
Леня выгреб из сейфа все его содержимое и на самом дне нашел фотографию в простой деревянной рамке.
На этой фотографии были изображены трое молодых парней и девушка.
Все четверо стояли обнявшись на аллее парка. Они были молоды, красивы, веселы. Один из парней сделал рожки над головой своего соседа, на лице его играла дурашливая, легкомысленная улыбка. Девушка держала в руке стаканчик мороженого. В общем, обычная фотография людей, у которых все впереди, для которых время идет еще с молодой пленительной неспешностью, а каждый день приносит неожиданные подарки.
Правда, внимательно приглядевшись, Леня обратил внимание, что рослый светловолосый парень с ямочкой на подбородке по-хозяйски приобнимает за талию девушку, а другой – тот самый, с рожками, – косится на него ревниво и слегка обиженно, но в какой молодежной компании нет таких отношений влюбленности, ревности, пылких недолговечных союзов?
Одно странно: почему эта вполне невинная фотография хранится в сейфе?
Чтобы проверить мелькнувшую у него идею, Леня осторожно вынул снимок из рамки. Под ним вполне могла быть спрятана марка.
Марки он не нашел, но из-под первой фотографии выпала вторая, сделанная «Полароидом».
На этом снимке была пестрая толпа, теснящаяся перед невысоким барьером, – кто с цветами, кто с табличками, на которых были написаны имена, названия турфирм, гостиниц. Приглядевшись, Леня понял, что это толпа, встречающая самолет, а снимок сделан в зале прилета Пулковского международного аэропорта.
Он еще раз, более внимательно, всмотрелся в фотографию и узнал человека на первом плане.
Это был один из парней с той, первой фотографии – тот, который держал пальцы рожками над головой своего приятеля.
Только на этой фотографии он был немного старше и полнее. Лицо его казалось шире, глаза меньше. Он, как и прежде, улыбался, но улыбка стала совсем другой – вместо легкой, дурашливой, радостной улыбки на этом лице была настороженная усмешка человека, знающего себе цену и боящегося продешевить.
На заднем плане виднелось цифровое табло с указанием даты и времени.
И опять Маркиз не понимал, почему эту фотографию держали в сейфе, да еще и спрятали под другим снимком?
Ответа на этот вопрос у него не было, и он снова на всякий случай переснял обе фотографии.
Леня разочарованно вздохнул, почесал в затылке и, наведя в сейфе порядок, закрыл его, повесив сверху портрет.
Теперь все здесь выглядело как прежде, только Леня ни на шаг не приблизился к выполнению своей задачи.
Он покосился на добермана.
Огромный пес неподвижно лежал на ковре, на его клыкастой морде блуждала счастливая улыбка. Как и обещал продавец, его свалил глубокий и здоровый сон, и ему, судя по улыбке, снилась самая очаровательная собака в мире.
У Лени было еще около часа времени, но не было плана, который обещал бы успех операции.
Он встал посреди кабинета, огляделся по сторонам и задумался.
Где бы он сам спрятал такую дорогую марку?
Первым делом стоило сменить точку зрения.
Маркиз поставил на середину кабинета стул, снял тапочки и вскочил на него. Отсюда он видел верх шкафов (там было пыльно, поскольку Ангелина Глебовна боялась добермана и убирала в кабинете реже, чем в остальных комнатах). Следов тайника там тоже не было.
Под самым потолком висела расписная стеклянная тарелка светильника.
Несколько раз сам Леня прятал в таком месте кое-какие небольшие предметы, поэтому он привстал на цыпочки и ощупал верхнюю сторону плафона. Здесь тоже было пыльно, но пусто.
Доберман издал во сне печальный вздох.
Неужели он уже начал просыпаться?
Не слезая со стула, Леня еще раз внимательно оглядел весь кабинет. Отсюда, сверху, он выглядел совершенно иначе, и свежий взгляд мог разглядеть то, что не бросалось в глаза снизу…
Письменный стол, два шкафа, портрет на стене, напротив – гравюра в деревянной рамке…
Леня спрыгнул на пол, снял гравюру со стены, осмотрел ее заднюю сторону – ничего подозрительного, никаких признаков того, что рамку недавно снимали, чтобы что-то спрятать.
Леня взглянул на часы.
С момента начала операции прошел почти час.
Он использовал уже почти весь свой лимит времени, дольше находиться здесь опасно. Приходится признать, что на этот раз он потерпел поражение. А может быть, здесь и нет этой чертовой марки? Может быть, хозяин кабинета почувствовал опасность и перепрятал свою драгоценность в более безопасное место? Или Ленин заказчик ошибся, дал ему неверную наводку?
Есть же поговорка – трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет!
Леня последний раз оглядел кабинет.
Очень уж ему не хотелось признавать свое поражение.
Доберман снова пошевелился во сне и тихонько зарычал – видно, чудодейственное средство скоро прекратит свое действие.
Леня снова подумал – куда бы он сам спрятал марку?
И его взгляд опять остановился на добермане.
Собака – хороший сторож. Хотя, как показал сегодняшний день, не идеальный. Однако что доберман сторожит лучше всего?
То, к чему он особенно близок.
Леня опасливо подошел к спящему псу и наклонился над ним.
На шее добермана красовался дорогой ошейник из тисненой кожи с бронзовыми накладками, к центру ошейника был прикреплен металлический медальон, в каких обычно хранят записку с адресом и телефоном хозяина на тот случай, если собака потеряется во время прогулки. Или… или что-нибудь совсем другое!
Собака не только хороший сторож, она еще и отличный тайник! Если бы Леня прятал марку в этом кабинете, вряд ли он нашел бы более надежное место, чем этот медальон!
Леня осторожно потянулся к медальону, прошелся пальцами по его краю, нащупывая защелку.
Пес снова пошевелился, страшная пасть приоткрылась, обнажив огромные клыки.
Леня в волнении закусил губу. Если доберман проснется именно сейчас – нетрудно представить его реакцию!
И тут его чуткие пальцы нащупали замочек, крышка медальона откинулась.
Под этой крышкой вместо записки с телефоном, адресом и кличкой добермана оказался маленький розовый бумажный прямоугольник с аккуратными зубчиками по краям – знаменитая, уникальная и бесценная марка «Розовый Реюньон».
Закрыв дверь за бестолковым ревизором из горэнерго, Ангелина Глебовна выпила ударную дозу валерьянки и быстро успокоилась. Успокоившись, она продолжила прерванную появлением электрической чувырлы уборку.
Всю накопившуюся грязную посуду она загрузила в посудомоечную машину, включила ее на самую долгую программу и вытащила из кладовки пылесос.
Как бывший конструктор, Ангелина Глебовна очень любила всякую домашнюю технику. Применение этой техники в быту примиряло ее с простой и непрестижной работой уборщицы. Бытовая техника отвечала ей взаимностью – никогда не ломалась, работала качественно и бесшумно и даже служила в руках Ангелины значительно дольше, чем у любой рядовой домохозяйки.
Проверив пылесос и убедившись, что он еще не переполнен пылью, Ангелина вытащила его в коридор, откуда хотела начать основную часть уборки.
За дверью хозяйского кабинета послышались какие-то подозрительные звуки. Ангелина Глебовна опасливо приблизилась к двери, наклонилась и прильнула ухом к замочной скважине.
Действительно, из кабинета доносились такие звуки, как будто там кто-то хозяйничал. Правда, вскоре она расслышала негромкое рычание и решила, что это безобразничает хозяйский доберман.
С доберманом у нее отношения были сложные, вернее – очень простые: она, как уже сказано, его боялась и ни за какие коврижки не вошла бы в его присутствии в кабинет. Поэтому, услышав его рычание, успокоилась и включила пылесос.
За работой время прошло незаметно.
Сигнальный звон посудомоечной машины сообщил Ангелине Глебовне, что прошел уже час. Она отправилась на кухню, чтобы достать из машины вымытую посуду, как вдруг во входную дверь квартиры снова позвонили.
– Ну что за день сегодня! – в сердцах проговорила Ангелина, свернув в прихожую. – Ходят и ходят, никакого покоя!
Она подошла к двери и строго осведомилась:
– Кто здесь?
– Техник из ТСЖ! – буркнули в ответ из-за двери.
Ангелина Глебовна щелкнула замком и приоткрыла дверь. Техника из жилищного товарищества Александру она хорошо знала.
Но на площадке стояла вовсе не Александра. Перед Ангелиной Глебовной предстала разбитная особа лет тридцати в короткой юбке и джинсовой куртке, расшитой блестками.
– А где Шура? – удивленно спросила Ангелина Глебовна.
– В декрете! – ответила незнакомка.
– Как – в декрете? – изумленно переспросила Ангелина. – В каком декрете?
– В обыкновенном. – Незнакомка нагло выпялилась на Ангелину Глебовну. – Вы, дама, не знаете, что такое декрет? Декрет – это отпуск по рождению ребенка!
– Но Шура… но Александра… ведь ей уже почти пятьдесят!.. – выдохнула Ангелина Глебовна, не веря своим ушам.
– Лучше поздно, чем никогда! – отрезала наглая особа. – Короче, теперь я у вас вместо Александры работаю. В следующий понедельник вторая неделя пойдет. И что я к вам пришла-то…
– Вот именно, – опомнилась Ангелина Глебовна, – что вам нужно? Вы, между прочим, от работы меня отрываете!
– Значит, надо! – отрезала та. – У вас в квартире бойлер электрический установлен?
– Ну допустим, установлен, – осторожно ответила Ангелина. – А вас это почему интересует?
– А потому, что он у вас установлен в нарушение всех правил и технических нормативов. От этого вашего бойлера у половины квартир из горячих кранов холодная вода течет, а в унитазы, наоборот, кипяток сливается!
– Ничего не знаю! – Ангелина попятилась. – Какой кипяток? Какие унитазы?
– Ну, женщина, вы даете! – Гостья хрипло захохотала. – Вы, значит, не только что такое декрет не знаете, но даже что такое унитаз! Как вас после этого в приличные дома пускают?
– Короче, чего вы от меня хотите? – Ангелина Глебовна попыталась перейти от обороны к нападению. – У меня времени нет с вами разглагольствовать!
– У меня тоже нет времени на разговоры! – огрызнулась в ответ гостья. – Предъявите мне ваш бойлер для освидетельствования!
– Без хозяина ничего не буду предъявлять! Он вообще мне никого не велел пускать в квартиру!
– Очень хорошо! – Наглая особа отчего-то обрадовалась. – Тогда подпишите здесь, что вы меня не допустили до своего бойлера! – И она сунула под нос Ангелине какую-то мятую светло-розовую бумажку.
– Ничего не буду подписывать! – уперлась Ангелина. – С какой это стати я должна что-то подписывать?
– Ну вы же меня не допускаете до бойлера? Вот и подпишите, что не допускаете!
– Не буду! Без хозяина ничего не подпишу!
– Тогда вот здесь подпишите, что не хотите подписывать! – И особа, как цирковой фокусник, вытащила прямо из воздуха другую бумажку, на этот раз голубоватого оттенка.
– Вот интересно! Зачем я это буду подписывать?
– Затем, что все последствия вы берете на себя!
– Какие еще последствия? – насторожилась Ангелина Глебовна.
– Последствия отключения вашего подъезда от инженерных коммуникаций! То есть от воды и электричества…
Ангелина сообразила, что, если в их подъезде отключат воду и электричество, она не сможет закончить уборку. Может быть, проще показать этой нахалке электрический водогрей, чтобы та убедилась, что с ним все в порядке?
