Наталья Александрова
Адрес отправителя – ад
Эдик откашлялся и толково пересказал Каморному все случившееся, описал мужчину, насколько он мог его видеть с эстрады, рассказал, что жертва была только одна – молодая девушка, которая не успела выскочить из-за столика, и ей сильно порезало лицо осколками зеркала. Кто такая девушка, Эдик не знал, а если бы и знал, то не сказал бы – на этот счет было строгое предупреждение от хозяина – не трепаться по поводу клиентов, не называть фамилий.
Газета «Курьер» от 15 марта 1999 года: Академия иррациональной психологии.
Павлова Ангелина Александровна.
Астролог. Специалист по аналитической магии. Ваш вопрос позволяет подключиться к Вашей ситуации и посмотреть, как развернутся события.
Все про любовь:
– прогноз отношений с партнером;
– выбор дня бракосочетания;
– любовный гороскоп.
Деловые консультации:
– работа, профориентация;
– контроль сделок;
– квартира (выбор вариантов, выбор даты переезда);
– описание вора;
– Ваш личный гороскоп как ключ к успеху.
Будущее рождается в настоящем...
Ждать полтора часа до встречи с Куницыной нужно было Крутицкому для того, чтобы навести кое-какие справки. Услышав ее голос по телефону, он очень удивился, потому что в свое время пытался ее уломать, но Куницына стояла насмерть – первое место на конкурсе должна занять ее девушка; она интриговала, вложила кучу денег, и Крутицкий вынужден был признать себя побежденным. Он этого очень не любил, а тут еще Аринка закатывала форменные истерики. Крутицкий уже для себя решил, что он даже не появится завтра в «Голден-Холле», где будет проходить конкурс. И вдруг Куницына огорошила его новостью: она согласна на переговоры. «Что бы это значило? – задумался Крутицкий. – Что-то случилось с девушкой, и она не сможет выйти завтра на подиум? Но что могло с ней случиться, если всем известно, что Куницына в последнее время просто не отпускала ее от себя, ни с кем не давала общаться». Ругая себя за то, что в свое время не велел приставить хвост к мерзкой бабе, Крутицкий вызвал своего доверенного помощника Антона и велел доступными ему способами выяснить, где сегодня была и что делала Виктория Павловна Куницына. Через двадцать минут Антон доложил, что Куницына до обеда находилась неизвестно где, после обеда до шести – в агентстве, а потом уехала ужинать, прихватив Катю Михайлову.
«И где, интересно, они ужинали, если после такого ужина она решила полностью поменять свои планы? – размышлял Крутицкий. – Потому что если бы что-то случилось с утра, то она бы сразу мне позвонила, не в ее правилах откладывать, тем более что время-то поджимает».
– Вадим Георгиевич! – окликнул Крутицкого из соседней комнаты проворный Антон.
По телевизору показывали новости, и вот в конце, после культуры и перед погодой, на экране появился Александр Каморный.
– Сегодня в ресторан «У Карла и Клары», что на улице Савушкина, дом восемь, вошел неизвестный гражданин, облил себя горючей жидкостью и поджег. Пожар удалось потушить, никто из посетителей ресторана не пострадал от ожогов. Человек, выбравший такой оригинальный способ самоубийства, скончался на месте. Его личность устанавливается. Как уже говорилось, жертв нет, только молодая девушка ранена осколками стекла...
Камера показала вход в ресторан, милиционеров, выносящих тело, покрытое простыней, мелькнули испуганные посетители ресторана, машина «скорой помощи»...
– Ужинала, говоришь, Куницына в ресторане, – пробормотал Крутицкий, – девушка молодая ранена... Как бы эту пленочку подробнее рассмотреть...
Антон уже набирал номер знакомой девушки, работавшей на том же телеканале, что и Каморный. Девушка оказалась расторопной и неглупой, как и все, с кем Антон водил деловое знакомство. Она не стала соваться к самому Каморному, а дождалась, пока он вышел, и перемолвилась словечком с оператором, намекнула ему, что в дальнейшем сможет быть ему полезной, подарила бутылку хорошего коньяка и посулила, что их близкое знакомство в будущем сможет перерасти в тесную дружбу. В результате недолгой беседы девушка получила копию видеокассеты, причем не только то, что было в новостях, а вообще весь отснятый при пожаре материал. Оператор отдал копию без зазрения совести, потому что материал уже пошел в эфир, так что Каморного он не подвел.
Когда видеокассету привезли Крутицкому, до встречи с Куницыной оставалось сорок минут. Они с Антоном внимательно изучили запись. Вот показалась выруливающая на магистраль «скорая», следом за ней держалась синяя «тойота».
Номер «тойоты» невозможно было рассмотреть.
– У Куницыной какая машина?
– Вроде бы «тойота», возможно, синяя... Но номер «скорой» хорошо виден, так что все выясним.
Антон, опять-таки по телефону, поговорил со знакомым гаишником и выяснил, к какому пункту приписана данная машина «скорой помощи». Гаишник без лишних напоминаний связался с диспетчером и не в службу, а в дружбу выяснил, что сегодня та бригада возит всех в больницу имени Эрисмана, что при Первом медицинском институте.
– Синяя «тойота», ужин в ресторане... – задумчиво бормотал Крутицкий. – Для верности нужно в больнице выяснить фамилию девушки. И тогда я устрою этой Куницыной варфоломеевскую ночь. Пошли кого-нибудь...
– Сам поеду, – поднялся Антон.
Крутицкий взглянул на него внимательнее и прищурился:
– Шустрый ты, прямо землю носом роешь...
– За то и держите, – открыто улыбнулся Антон.
Куницына использовала полтора часа для того, чтобы съездить в свой офис и взять там кое-какие бумаги. Если удастся сторговаться с Крутицким, они подпишут соглашение, и тогда он вернет ей хотя бы часть вложенных в конкурс денег. Просто удивительно, досадная случайность испортила все задуманное! Но некогда расслабляться. Виктория Павловна внимательно оглядела себя в зеркале, подправила макияж, стерла платком легонькое пятнышко от копоти возле брови – Крутицкий очень наблюдателен и далеко не глуп, нужно быть во всеоружии. «Эх, Катя, Катя, как же ты подвела!..»
Она аккуратно припарковала синюю «тойоту» возле офиса Крутицкого, посидела немного в машине, вздохнула и вошла в подъезд. Охранник кивнул равнодушно и нажал кнопку лифта. Такая встреча Куницыной не понравилась, она не предвещала ничего хорошего. Приготовившись к долгому, изнурительному разговору, Виктория Павловна вышла из лифта. Перед ней была дверь в приемную, и секретарь уже махала приветливо. Охрана, несомненно, была, но в самом офисе лишний раз старалась глаза не мозолить.
– Виктория Павловна, – Крутицкий сам встретил ее в дверях кабинета, – я рад вас видеть у себя.
Его показное радушие еще больше не понравилась Куницыной – в деловых кругах Крутицкий был известен как жесткий, даже жестокий человек.
– Выпьете что-нибудь? Кофе? – предложил хозяин.
– Кофе, – со вздохом согласилась Куницына.
Принесли кофе, Крутицкий оживился и подвел Викторию Павловну к маленькому столику.
– Присаживайтесь, дорогая, посидим-поболтаем.
Куницына села, закинув повыше все еще стройную ногу, но вовремя опомнилась – Крутицкого этим не проймешь, да и возраст все же не тот.
– Видите ли, в чем дело, Вадим, – вкрадчиво начала она, – прошу вас не делать вид, что рады мне как гостье. Мы с вами никогда, как бы это выразиться, не дружили домами. И сегодня я пришла к вам по делу, по важному делу.
– Очень жаль! – огорчился Крутицкий, и сделал это настолько напоказ, что Виктория Павловна поняла: дело нечисто. Он не просто что-то подозревает, он имеет информацию. И насколько эта информация полная, ей предстояло выяснить в самое ближайшее время.
Крутицкий встал, достал из бара бутылку коньяка и налил в два бокала янтарную жидкость, невзирая на протесты Виктории Павловны. Делал он это нарочито медленно.
Если бы он следил за ней, то уже знал бы все, размышляла Куницына. И тогда он бы не стал с ней встречаться, просто отказался, и все. Стало быть, он не знает всего, но тянет время, чего-то ждет. Но чего? Она пристально вгляделась в мужчину напротив. Молод, нет и сорока, нагл и нахрапист. Полноват, так что одежда сидит не очень, но он компенсирует это якобы полным пренебрежением к своему внешнему виду. Что ж, он выбрал верную линию поведения. Он неглуп, далеко не глуп, в этом сходятся все его враги и конкуренты.
– Вот что, Вадим, – начала она деловито, – мы оба с вами люди занятые, давайте-ка приступим к переговорам.
– Слушаю вас, – неохотно произнес Крутицкий.
– Я тут поразмыслила на досуге и пришла к выводу, что вы человек жесткий.
«А то ты раньше этого не знала!» – подумал Крутицкий.
– И ссориться с вами опасно, – продолжала Куницына, – гораздо разумнее жить с вами в мире. Поэтому еще не поздно пересмотреть наше соглашение насчет завтрашнего конкурса «Мисс Обаяние».
Крутицкий поднял брови.
– Значит ли это, что вы согласны уступить Арине Сазоновой первое место?
– Если мы договоримся, – уклончиво ответила Куницына.
– А контракт с фирмой «Иль де парфюм»?
– Контракт входит в пакет документов, которые мы согласуем.
– И каковы будут ваши условия?
– Вот мои условия. – Куницына протянула ему листок, где от руки были написаны цифры.
– Хм-м... – Крутицкий сделал вид, что углубился в расчеты, а сам украдкой посмотрел на часы.
Что-то Антон долго не дает о себе знать...
Антон подъехал к зданию больницы в то же время, когда Куницына входила в офис его шефа. Было около десяти часов вечера, в больнице стояла тишина. Антон не стал ломиться в справочное, он обогнул здание и приоткрыл дверь, над которой светилась надпись «Приемный покой», рассудив, что коль сегодня больница имени Эрисмана дежурная по городу, то сюда будут возить и ночью, а стало быть, двери открыты. Его предположение оказалось верным – на скрип двери выглянула заспанная тетка и уже открыла было рот, чтобы заорать, но Антон мигом утихомирил ее двумя сотенными бумажками.
– Да куда же тебя несет? – сбавила тетка тон. – Утром приходи.
– Спокойно, тетя, мне только выяснить, куда жену положили. А то сказали, что к вам, а куда конкретно... – Он уже приближался к девушке за стойкой, которая с интересом поглядывала на стройного молодого человека в модной одежде. – Сестричка, милая, к вам сегодня привезли девушку, ранена она на пожаре... в ресторане.
– «У Клары»? – оживилась девушка. – По телевизору показывали.
– Вот-вот. Так как ее фамилия?
– А вам кого нужно? – нахмурилась девушка.
– Не Михайлова Катя?
– Точно, она.
– А вы не путаете?
– Ну что вы, сами посмотрите, вот: Михайлова Катерина Андреевна. В хирургию ее положили, лицо поранено сильно. Но вы не бойтесь: главное – глаза не задеты.
– Спасибо, милая, за сочувствие, – улыбнулся Антон, – вот вам за доброе сердце. – Он поставил на стойку коробку с французскими духами.
– Ну что вы... такой пустяк, – растерялась сестричка.
– А я еще не раз приду, – лукаво засмеялся Антон, – давайте дружить!
– Так в хирургию же придете-то! – крикнула сестра, но симпатичного посетителя и след простыл.
В машине он набрал номер офиса Крутицкого.
Услышав долгожданный звонок, Крутицкий так живо встрепенулся, что Виктория Павловна вздрогнула. Она наблюдала за его лицом во время разговора и поняла, что проиграла, проиграла вчистую. Ничего у нее не выйдет, и незачем унижаться и торговаться. Самое умное будет сейчас встать и уйти, но она почему-то медлила.
Крутицкий положил трубку и улыбнулся, обнажив клыки, как зверь.
– Что, ведьма старая, обмануть меня захотела? – процедил он.
Куницына передернулась, как от озноба.
– Вот тебе соглашение! – Он порвал листок в клочки и бросил ей в лицо.
Она продолжала сидеть молча, не шевельнувшись.
– Ты с кем вздумала шутки шутить? – Он вскочил и навис над ней всей тушей.
Виктории Павловне показалось на миг, что сейчас он ее ударит, но усилием воли она продолжала сидеть, не делая попытки отклониться. Минуты две они молча глядели друг другу в глаза, наконец он отошел к окну и отвернулся.
– Не понимаю, отчего вы так кипятитесь, – вымолвила Куницына, стараясь, чтобы голос ее не дрожал и не прерывался, – вы же выиграли, так чем вы недовольны?
– Пошла вон! – не оборачиваясь, процедил Крутицкий. – Гроша ломаного от меня не получишь.
Перед глазами Виктории Павловны побежали красные круги, она сжала зубы и, думая только о том, чтобы не упасть, двинулась к двери, не забыв прихватить пальто и бумаги. Молча прошла мимо секретаря, молча спустилась в лифте и опомнилась только в машине, заметив, как дрожат руки, лежащие на руле. Ехать в таком состоянии нечего было и думать. Но и стоять тут, возле офиса Крутицкого, не хотелось. Медленно она тронулась с места, поглядывая по сторонам, и, заметив подходящую подворотню, свернула туда. Остановив машину, она испугалась, что сейчас умрет, так ей стало плохо. Тело сотрясала крупная дрожь, зубы стучали, воздуха не хватало. Виктория Павловна открыла окно, нашла в бардачке тюбик валидола и сунула таблетку под язык. Чуть полегчало, и она осторожно вдохнула полной грудью морозный воздух.
Вот, значит, как. Вот какие мы, оказывается, джентльмены... Ерничал, пальтишко помогал снять, кофейком поил, а как понял, что сила на его стороне, так и вылезло хамское мурло на поверхность. Как был господин Крутицкий одесским жлобом, таким и остался.
И ничего уже не сделаешь. Она уже не успеет выставить на конкурс никого вместо Кати. Как назло, приличные модели в данный момент все пристроены, остались девушки так себе, далеко не высший класс, а представитель фирмы «Иль де парфюм» тоже ведь дело свое знает, ему кошку драную не подсунешь... Вот и получается, что единственной претенденткой автоматически становится Арина Сазонова, то есть за ее, Куницыной, деньги Крутицкий получит победу для своей девки, а она кругом в дураках. И мало того что убытки, так ее, Викторию Павловну Куницыну, уважаемую женщину, владелицу крупнейшего в городе агентства фотомоделей, еще унизили, оскорбили, выгнали вон, как назойливую побирушку!
Ну что ж, бизнес – это не игра в шахматы. Здесь не соревнуются отдельно мужские и женские команды. В бизнесе все равны, слабому женскому полу не делают скидку. Стало быть, нужно держать удар, как мужчина. И она это сумеет. Но господину Крутицкому она отомстит, уж будьте уверены. Понадобится ждать, она подождет. И когда наступит этот сладкий день, она не будет глумиться над ним и открыто издеваться. Она будет с ним любезна и приветлива, а местью насладится потом, в одиночестве, так гораздо приятнее...
Газета «Виват, Петербург» от 24 апреля 1999 года
Александра Марникова – магистр психоэнергосуггестии:
– успокоение нервной системы;
– снятие с первого же обращения всех видов порчи;
– избавление от сосудистых заболеваний, заикания, полиартрита;
– избавление от кожных и аллергических заболеваний;
– коррекция семейных отношений;
– заговоры на удачу в любви и в бизнесе;
– заговоры грыжи и алкоголизма.
Надежда плюхнулась на сиденье, аккуратно поставила у ног тяжеленную сумку и с облегчением перевела дух. Теперь никакая сила не заставит ее подняться до нужной станции метро. Однако чтото сегодня она устала, хотя, чтобы этакую тяжесть носить, нужно тяжеловесом быть! Хорошо, что она успеет прийти домой раньше мужа, а то он увидит, что сумка неподъемная, и будет ее ругать.
Надежда почувствовала раздражение. Сам не велит таскать тяжести, говорит, что в ее возрасте это очень вредно, и сам послал ее за лампой. Все дело было в коте, вернее, не в коте, а в муже. Муж у Надежды был второй, поженились они семь лет назад, его первая жена к тому времени давно умерла, а Надежда с мужем были в разводе. Дети у обоих были взрослые, жили отдельно, так что Сан Саныч поселился в Надеждиной однокомнатной квартире и страшно привязался к ее рыжему коту Бейсику. Бейсик, превратившийся за семь лет из молодого шустрого котика в наглого, толстого, пушистого котищу, пользовался этим обожанием вовсю, так что Надежда иногда даже ревновала мужа к рыжему сокровищу. Сан Саныч рьяно следил за кошачьим питанием, раз в месяц консультировался у знакомого ветеринара и вычесывал кота два раза в день. Кот чувствовал себя прекрасно, но нынешней зимой, несмотря на витамины и свежепророщенную травку, неожиданно начал лысеть. То есть из обычного полупушистого кота (в свое время дядечка, у которого Надежда с дочкой купили заморенного котенка, утверждал, что его бабушка была ангорская белая кошка) превратился в обычного же, но четвертьпушистого. На взгляд Надежды, так было даже лучше – меньше шерсти оседало на ковре и черном пальто, но Сан Саныч был безутешен. Вызванный домой ветеринар посоветовал кварцевание. Возить больного в лечебницу Надежда категорически отказалась (кот благодаря заботам Сан Саныча весил полпуда). Бросили клич по знакомым, и Надеждина мать раздобыла кварцевую лампу у соседки.
Тут еще возникла одна забота. Одна знакомая Надежды внезапно заболела. Женщина она была пожилая, а стариковские болезни давно уже никого не удивляют, но все дело было в том, что знакомая никак не могла себе позволить болеть, потому что на ней висел внук-первоклассник. Родители ребенка работали в коммерческих структурах и, в свою очередь, не могли себе позволить такую роскошь, как взять внеочередной отпуск или за свой счет. Тем не менее они как-то перебились недели две, а потом бабушку отправили в санаторий для срочной поправки здоровья, а сами упросили Надежду взять на себя заботы о шустром первокласснике, потому что не хотели доверять ребенка чужому человеку. У Надежды на работе как раз было очередное затишье, то есть снова перестали платить зарплату, поэтому она с радостью согласилась, тем более что вознаграждение за истрепанные первоклассником нервы намного превышало размеры ее скромной зарплаты инженера.
Договорились начать с понедельника, то есть со вчерашнего дня. Надежда должна была приезжать к часу дня прямо к школе, забирать Диму, потом вести его в бассейн, на гимнастику и в кружок рисования, а потом надзирать за ним до шести часов вечера, не забывая контролировать приготовление уроков. Однако вчера понадобилось утром забежать на работу – разобраться с делами, так что поехать к матери за лампой Надежда смогла только сегодня. Кроме лампы мать впихнула банку огурцов и варенье, а также здоровенную тыкву, так что сумка весила не меньше пятнадцати килограммов, а мать еще ворчала и говорила, что для чего тогда она гнет спину на даче, если Надежда ничего не хочет брать, а ей одной столько не съесть и вообще ничего не нужно.
Надежда перевела дух, помассировала онемевшую правую руку и повеселела. Все не так плохо, общение с первоклассником проходит успешно, во всяком случае, три недели она выдержит. Она потянулась в сумку за книжкой и снова расстроилась. Детектив лежал на самом дне, нечего было и думать выкопать его из-под банок и лампы. Теперь придется сорок пять минут маяться дурью, потому что спать в транспорте Надежда не умеет, уж такая особенность у ее организма. И детектив интересный, а дома не почитаешь – куча хозяйственных дел. Донельзя разозленная, Надежда мрачно уставилась на скамейку напротив. Там дремала женщина ее лет, старичок читал газету, а в самом углу сидел странный парень. Надежда отвела глаза, чтобы не пялиться на незнакомого человека, прочитала над головой парня рекламу водки и магазина одежды для полных, а потом опять скосила глаза на парня. Одет он был просто, скромно и как-то неприметно – серая куртка, вязаная шапочка по самые брови. Но странность заключалась в другом. Во-первых, сидел он неестественно прямо, как говорится – «аршин проглотил». Хотя... Надежда пригляделась внимательнее и поняла, что аршин тут не подходит. Было похоже, что парень проглотил не аршин, а ватерпас и теперь старается сидеть так, чтобы уровень не колебался. Парень как бы прислушивался к чему-то внутри себя, глядя на окружающих отсутствующими глазами.
Надежда пожала плечами и отвернулась, но глаза ее опять уперлись в надоевшую рекламу. Тогда она попыталась прочитать что-нибудь в газете старичка напротив. Удалось разглядеть только заголовок «Пожар “У Клары и Карла”». Она искоса посмотрела на молодого человека напротив. Он продолжал сидеть в той же скованной позе, ни разу не пошевелился. «Как он не устает?Ведь все время в таком напряжении?» – заинтересовалась Надежда. Как бы в ответ на ее мысли, парень осторожно приподнялся, причем не наклоняясь, словно старался не расплескать что-то ценное внутри; на лице проявилось напряжение от усилия, когда он встал, медленно распрямился и направился к выходу. Двери открылись, парень пошел, механически переставляя ноги. В походке его было что-то знакомое. Надежда встрепенулась, помотала головой, стремясь избавиться от наваждения, и вдруг вспомнила. Точно такую же походку она видела вчера, и именно здесь, в метро. Она сидела на этом же месте – в первом вагоне в углу, и напротив сидел мужчина. Приличный такой мужчина, в хорошем кашемировом пальто, волосы густые, светлые... Надежда мельком взглянула на него и уткнулась в детектив, отметив некоторую странность. Но вчера ей некогда было думать о посторонних мужчинах в метро. Сегодня же Надежда с трудом извлекла из глубин памяти увиденный образ и поняла, что вчерашний мужчина был похож на сегодняшнего молодого парня – не внешностью и не одеждой, а этим таким странным выражением лица, этой напряженностью, как будто человек прислушивается к себе и оттого держится неестественно прямо. Мужчина вышел на «Черной Речке» и пошел к эскалатору точно такой же походкой, как и сегодняшний молодой человек.
Немного удивившись такому совпадению, Надежда пожала плечами и сосредоточилась на мыслях о приготовлении ужина.
Газета «Нива», номер 29 за 1915 год
Действительный член Гессенской Королевской академии Г. Мельц посредством древнеассирийских магических приемов гарантирует вам полнейший успех в любых негоциях или коммерческих начинаниях.
Чертог, то бишь «Голден-Холл», сиял. Все действо было задумано и оформлено с большим вкусом. Несмотря на безумно дорогие билеты, зал был битком набит. Конкурс подходил к финалу. По сцене в торжественном дефиле проплывали пять претенденток на первое место. Нельзя было не признать, что Арина Сазонова в изумительном черном с серебром платье от Юдашкина, прекрасно оттенявшем светлый шелк ее волос, была чудо как хороша. Легкая, почти неуловимая вульгарность ее лица сегодня совершенно не была заметна. И зрители, и члены жюри любовались ею, но члены жюри в отличие от зрителей знали, сколько труда и денег было вложено, чтобы в финал вместе с Ариной вышли три девушки, не составлявшие ей конкуренции, да к тому же не имевшие достаточно богатых спонсоров... Четвертой, вернее первой, должна была стать Катя Михайлова, неожиданно снявшая свою кандидатуру, – и теперь вместо нее шла по подиуму случайно пробившаяся в финал модель из второразрядного агентства.
Судьба первого места была предрешена. Ведущая конкурса, многообещающая молодая актриса, изображая немыслимое волнение, как это делают ведущие «Оскара», вскрыла конверт с именем победительницы и радостно пропела:
– В этом году титул «Мисс Обаяние» завоевала... Арина Сазонова!
Зал разразился аплодисментами – Арина действительно произвела на всех сильное впечатление. Началось вручение наград и призов. Одним из первых по приглашению ведущей поднялся на сцену Вадим Крутицкий – спонсор Арины, один из богатейших и влиятельнейших людей города. У него был для Арины специальный приз – документы на новую серебристо-голубую «ауди», которая прекрасно подходила к ее глазам. Крутицкий поставил условие, чтобы он вышел на сцену первым – даже раньше представителя французской фирмы «Иль де парфюм», контракт с которой был гарантирован обладательнице первого места в конкурсе «Мисс Обаяние».
Крутицкий поднялся на сцену и уже доставал из кармана своего мешковатого, несмотря на немыслимую цену, пиджака, конверт и хотел произнести речь, как вдруг, повинуясь импульсу, поднял глаза. Сверху, из будки осветителя, на него смотрел мертвыми, невыразительными глазами худощавый парень, одетый в униформу.
– Что, что такое? – вполголоса проговорил Крутицкий, за долгие годы занятий полукриминальным бизнесом развивший в себе звериное чувство опасности.
Парень молча смотрел на него мертвыми глазами, и Крутицкому вдруг показалось, что это смерть глядит на него сверху. В ту же секунду от будки осветителя отделилась громадная металлическая штанга с софитами и как огромный маятник понеслась по плавной дуге вниз, к сцене, к нему, Крутицкому... Вадим замер, как громом пораженный. Он не мог ни вскрикнуть, ни пошевелиться, только смотрел, как неумолимо приближается к нему смертоносный маятник...
Увидев выражение его лица, Арина тоже подняла глаза. Она не успела испугаться, все происшедшее заняло, должно быть, несколько секунд, только Крутицкому эти секунды показались вечностью.
Металлическая конструкция пронеслась над ним как нож гильотины, снеся напрочь голову, и, оборвав провода, отлетела в дальний конец сцены. Кроме Крутицкого, никто не пострадал, но Арина, увидев своего обезглавленного спонсора, любовника, хозяина, завизжала тонко и страшно. Прекрасное платье от Юдашкина было залито кровью, она стояла посреди сцены с ужасным, перекошенным лицом и визжала. Остальные девушки сбились в кучку в углу, их не задело.
Охранник Крутицкого, проследив за взглядом окружающих и за гирляндами оборванных проводов, увидел осветителя и, выхватив из заплечной кобуры «беретту», дважды выстрелил. Угол стрельбы был неудачен, выстрелы не достигли цели, но осветитель сам двинулся к краю площадки. Он шел со странной скованностью, словно пытался не расплескать что-то внутри себя, но с края площадки шагнул в пустоту и, пролетев отделявшие его от сцены двадцать метров, ударился о подиум со страшным, чавкающим звуком.
Вся публика давно уже стояла затаив дыхание и в ужасе наблюдала за разворачивающейся трагедией.
В самом центре сцены, между двумя трупами, стояла Арина Сазонова в немыслимо прекрасном платье от Юдашкина, залитом кровью и темными сгустками, и истошно, страшно кричала на одной ноте. Растерянный охранник оглядывался по сторонам, судорожно подстегивая единственную оставшуюся мысль: кого замочить?
Первым опомнился помощник Крутицкого, Антон Ребров. Он взбежал на сцену, подскочил к Арине, протянул руки, как бы обнимая ее, а сам незаметно нажал болевую точку на ключице. Арина вскрикнула сильно, потом замолчала, опомнилась и завертела головой по сторонам, пытаясь осознать, где она находится и что случилось. Антон тут же подхватил ее под руку, стараясь не испачкаться в крови и прочей дряни, и скорее повел прочь, пока она снова не впала в истерику. Он начал уже прибирать к рукам наследство погибшего босса.
***
Сан Саныч пришел с работы поздно – по вторникам у него были вечерние лекции для пользователей персональных компьютеров. Несмотря на позднее время, решили все же после ужина провести сеанс облучения кота кварцевой лампой. Надежда была не против – ей-то завтра вставать не рано, ребенка она забирала из школы в час дня. Сан Саныч тоже готов был хоть всю ночь не спать ради своего любимца, но выяснилось, что активно протестует кот. Лампа слепила ему глаза, и вообще, владельцы кошек знают, что эти капризные создания способны лежать только там, где сами хотят, и заставить их что-то сделать помимо их собственной воли практически невозможно. Смазывая йодом пятую по счету царапину и слыша нежный голос мужа, который пытался выманить рыжего членовредителя из-под ванны, Надежда окончательно озверела. Она удалилась в комнату, плотно закрыв за собой дверь и, чтобы не слышать воркования Сан Саныча, включила телевизор погромче.
Время было позднее, передавали криминальные новости.
– Сегодня весь выпуск посвящен только одному событию – перестрелке в «Голден-Холле», в результате которой был убит известный в нашем городе бизнесмен Вадим Крутицкий...
Надежда поморщилась и выключила звук, глядя, как шевелятся губы ведущей. Интересная, довольно молодая женщина, видно, что следит за собой и со вкусом одевается. Костюмчик неплохой, сидит хорошо, нигде не морщит. Правда, на вид он из дешевой ткани, но, как объяснила недавно Надежде ее молодая сослуживица, это только кажется, что ткань дешевая, сейчас это писк моды. Надежда видела эту ведущую, Алену Багун, как-то в обычных новостях и еще в кое-каких передачах. Странную она выбрала профессию – сообщать людям об убийствах, ограблениях и различных неприятностях. Но если обывателям нравится узнавать, что с другими людьми произошло что-то плохое, возразила сама себе Надежда, то почему бы не дать им возможность выслушать это из уст хорошенькой женщины? Хотя как раз хорошенькой ее не назовешь... Но несомненно, есть нечто такое в твердых чертах лица, что привлекает к нему людей. По крайней мере смотреть на нее приятно, она не какойнибудь приблатненный репортер или косноязычный сотрудник компетентных органов.
На экране в это время появился знаменитый Александр Каморный, уж без него-то не обойдется ни одно криминальное событие в городе. Надежде он не нравился, напоминал ворона, летящего на падаль, тем более что на экране он появлялся всегда в черном, и все же что-то заставило ее включить звук.
– Удивительно смелое убийство! – захлебывался Каморный. – При полном скоплении народа в зале так точно рассчитать и поразить свою жертву. Странно, на что рассчитывал убийца – шансов выйти из зала живым у него практически не было.
Камера показала «Голден-Холл», целую кучу милицейских машин с мигалками, омоновцев почемуто с закрытыми лицами, хотя от кого они прячутся, Надежде было непонятно – убийца-то уже обнаружен.
– Надя, помоги! – послышался крик мужа из ванной.
Они вдвоем еле вытащили кота и уложили его на кухонный диванчик. Сан Саныч успокаивал животное, Надежда держала лампу, а кот извивался и царапался. Через пять минут такой пытки Надежда снова не выдержала и ушла в комнату.
– Сейчас вы увидите, – слышался голос Каморного, – уникальные кадры. Оператору, который снимал конкурс, удалось заснять и момент убийства.
Камера обвела зал, полный шикарно одетой публики, девушек на подиуме – их осталось уже пять, то есть действо подходило к концу, и вскоре, как сообразила Надежда, должна была окончательно определиться победительница конкурса «Мисс Обаяния». Надежда загляделась на платья девушек, отметив одну, несомненно, привлекательную, яркую блондинку в черном. В это время хорошенькая ведущая, казавшаяся форменной пигалицей среди высоких претенденток, вышла на сцену с запечатанным конвертом в руках. Она вскрыла конверт, после чего началось всеобщее ликование – все поздравляли блондинку в черном. Ведущая обратилась в зал, где в первом ряду поднялся улыбающийся полный мужчина в плохо сидящем дорогом пиджаке. Девушка улыбалась и говорила неразборчиво, ведь пленка-то была прямо с пылу с жару – то есть над ней еще не успели поработать звукооператоры и монтажеры, а шустрый Каморный уже пустил ее в эфир.
