Наталия Немцова
Остров мечты. Секрет стражей леса
Энциклопедия в сказках
Художник Яна Седова
© Немцова Н. Л., текст, 2024
© Седова Я. М., ил., 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Глава 1
Внезапное исчезновение
Сегодня Утиль боялась лететь на собрание Драконьего Дерева. На тропическом острове каждую ночь люмены собирались именно там. Дерево возвышалось на утёсе, как маяк. А теперь, благодаря Тиль, его крона светилась в темноте. Однажды фея обнаружила в кустах опавшие цветы юкки. Она высушила их на солнце и развесила на ветвях. В колокольчиках тут же поселились светляки со всей округи. В сумерках они зажигали свои лампадки, и жилища наполнялись нежными переливчатыми огоньками. Утиль тщательно отбирала цвет бутонов. Розовые, смешиваясь с желтоватым свечением, излучали пыльный коралловый свет, а белые вспыхивали изумрудными искрами.
Утиль всем сердцем полюбила это место. Обычно она прилетала на Драконье Дерево первой и проверяла, все ли светильники на месте. Иногда муравьи-листорезы утаскивали часть рукотворных ламп. Но Тиль не сердилась на них. Каждый вечер она приносила парочку свежих бутонов, и в них сразу обустраивались новые постояльцы. Мир снова становился волшебным и праздничным.
Но в этот раз всё было иначе. Утиль не торопилась на встречу. А всё потому, что Салмон пропал. Друзья сбились с ног в поисках рыбного эльфа. Конечно, он несносный мальчишка, и с ним такое не впервые. Но сейчас его не было нигде ровно два дня, четыре часа и десять минут. Тиль хорошо запомнила время. Ведь Салли исчез сразу после того… о чём она должна молчать. И она никому не скажет. Тиль умеет хранить секреты.
Фея знала, что поступает правильно, но в её сердце появилась трещина. И вся радость утекала через неё, как сок из коры повреждённого дерева.
На собрании все были в отчаянии. Беспокойство охватило каждого.
– Не представляю, где он, – сокрушался Фангус. – Я несколько раз навестил своих подопечных. Никто не видел Салли.
– Я опросила даже китов и дельфинов, – пробасила звериная фея. – Это было не просто. Они хоть и звери, но так долго живут в океане, что я едва понимаю их язык. Китовьи песни тянутся, словно смола каучукового дерева. Два дня я потратила на то, чтобы задать вопрос и выслушать ответ.
– И что? – подскочил Гриллус.
– Никто из них не видел Салмона. Он не посещал коралловые рифы два дня.
– Два дня! – подхватила Виола. – Именно столько времени назад он атаковал венерины мухоловки. Салли отобрал у них всех комаров и мух. Я была в бешенстве! Мои подопечные остались голодными. А ведь цветы стерегут еду с утра до вечера.
– Он невыносим! – согласилась Тиния. – Не знаю, что он пообещал паукам, но они отдали ему бо́льшую часть и своего улова. Горсти сухих мотыльков!
– Мотыльков? – всполошились все. – Зачем это ему?
Утиль опустила глаза. Ей очень хотелось рассказать, зачем эльфу понадобилось всё это! Но она не должна. Тиль сама разыщет Салли! Только… почему она нигде не чувствует его рыбного запаха? Вдруг случилось что-то страшное?
В глазах феи закопошились пыльные мошки.
– Боюсь, он попал в беду, – подвела итог Мирта, словно подслушав мысли мусорной феи.
– И в большую, – согласилась Пенна. – Раз не появлялся нигде два дня.
– Два дня, четыре часа и сорок минут! – неожиданно для себя выпалила Тиль.
Все переглянулись.
– Откуда ты знаешь? Что он тебе сказал? – приступил к Утиль Гриллус.
От волнения он постоянно подпрыгивал и стрекотал крыльями.
– Ничего, – тихо проговорила Тиль.
Люмены с недоверием посмотрели на фею. Её щёки вспыхнули красными пятнами. Всем было очевидно: девчонка что-то скрывает.
– Если ты в курсе его проделок, говори! – потребовала Виола. – Вместе мы сможем выручить Салли, в какую бы заварушку он ни попал!
Когда цветочная фея была уверена в своей правоте, она напоминала репейник. От неё было не так уж просто отделаться.
Утиль потупилась, но не проронила ни слова. В её глазах снова закопошились пыльные мошки. Тиль заморгала изо всех сил. Иногда это помогало. Вот и сейчас она почти справилась со слезами. Почти, потому что Мирта подошла к ней совсем близко, взяла за руку и проговорила голосом, от которого мурашки разбегались по всему телу:
– Тиль переживает не меньше нашего. Она обязательно рассказала бы нам о Салли, если бы что-то знала. Ведь так?
Древесная фея пристально смотрела на девочку. Казалось, она видит её насквозь. От этого взгляда слёзы в глазах Тиль превратились в колючие острые занозы. Они царапали, кололи и жгли. Утиль зажмурилась и резко открыла глаза.
Тропическая ночь казалась синей, даже фиолетовой. Небо манило глубоким цветом, сливаясь с океаном. Залив до краёв был наполнен сиянием ночесветок – крошечных морских светлячков, дрейфующих у поверхности воды. Луна и звёзды множились в их огнях и звали куда-то. Прекраснее было только Драконье Дерево. Оно переливалось разноцветными вспышками. Тут и там мерцали лампадки суетливых квартирантов. Они перемигивались между собой, готовясь ко сну. Раньше Утиль оставалась на Драконьем Дереве до последнего неспящего светлячка. Ей нравилось наблюдать, как они гасят огни. Но сейчас уютное зрелище не радовало её. Справившись наконец с пыльными мошками, фея попрощалась со всеми и первой покинула собрание люменов.
Глава 2
Тайна утиль
Утиль не спалось. Она ворочалась в кровати и таращилась в темноту.
Её тропический дом был огромным. Однажды, гуляя по берегу, Утиль обнаружила обломок странного предмета, похожего на сундук великанов. Фея уменьшила его и обустроила по своему вкусу. Этот уютный домик Тиль любила не меньше Драконьего Дерева, но сейчас ей было грустно. Каждое мгновение она думала о пропавшем друге. Салмон. Это он показал ей остров. Он подбадривал её в пути, когда мусорную фею с непривычки укачало в полёте. Он уговорил вожака стаи розового пеликана Саккуса сделать привал.
Ей вспомнилось, как она впервые увидела тропический остров. Это был не просто кусок суши. Это был Остров Мечты. Бескрайний океан вокруг. Пальмы. Коралловые рифы в заливах такого бирюзового и прозрачного цвета, как глаза Салмона…
– Салли… – произнесла Тиль и вздохнула.
Когда она оказалась здесь, солнце стояло на вершине неба. Его лучи текли вниз и капали на кроны деревьев. Они свешивались с ветвей, словно мёд, и липли к листве, не достигая земли. Сумеречные тени сменяли полосы света, и всё вокруг казалось золотым и наполненным до краёв. Новый мир был таким ярким и громким, словно в него выплеснули все краски, все звуки. Первые дни от насыщенных цветов и ароматов у феи кружилась голова.
– Это привыкальная болезнь, – подбадривал её Салли. – Скоро пройдёт!
И правда, уже на следующее утро мир словно отступил на шаг, и Утиль смогла как следует его рассмотреть.
А ей-то казалось, что прекраснее Утишья, её родного леса и Родового Куста нет ничего на свете!
Но этот остров был совершенным и… Тиль не знала, какое слово подобрать. Он был идеальным… и… то самое слово, которое Утиль ещё не придумала. Счастливое и грустное одновременно. Остров кишел всякой живностью и при этом оставался необитаем, потому что здесь не было людей. А Тиль так мечтала помогать добрым великанам и подружиться с ними.
Все люмены занимались своими привычными делами. Мусорная великанья фея, конечно, тоже находила себе занятия. Из скорлупки кокосового ореха она смастерила лодку и нередко плавала с Салмоном в заливе. Достигая рифов, она часами смотрела вниз. Тиль не видела ничего притягательнее этих лимонных огнистых подводных лесов.
Каждый день фея помогала Бестии и Фангусу, Пенне и Мирте, даже Виоле. Но чем бы ни занималась Тиль, после полудня она непременно встречалась с Салли. И они отправлялись исследовать остров. Всякий раз друг показывал ей что-нибудь необыкновенное.
А потом случилось то, о чём она обещала молчать.
Утиль задремала. Но воспоминания не отступили. Они превращались в сны, и фея видела всё так ясно, словно это происходило на самом деле.
В тот самый день Салмон влетел в дом с таким заговорщическим видом, что его хитрые глаза блестели всеми цветами радуги.
– Эй! – крикнул эльф. – Я договорился кое с кем. Летим, покажу тебе Запредельные Земли.
Тогда Тиль не обратила внимания на незнакомое название, но теперь оно страшной загадкой свербело в голове.
Фея схватилась за руку рыбного эльфа, и они помчались вглубь тропической чащи. Ловко лавируя между хлебными деревьями, друзья неслись вперёд. Внезапно Салмон остановился.
– А теперь натяни на глаза носок, – попросил он.
Тиль нахмурилась. Но у эльфа было такое озорное и забавное лицо, словно он стащил у Виолы колокольчик. Фея послушно надвинула на лицо головной убор. Небольшая дырочка позволяла ей украдкой наблюдать за Салмоном. Озорник порылся в карманах и зачерпнул пригоршню сухих мотыльков и мошек. Затем вытянул ладонь.
– Где ты их взял? – воскликнула Утиль.
Салмон неодобрительно покачал головой.
– Тебе лучше не знать, – хохотнул он и глубже нахлобучил на Утиль носок. – Не подглядывай, а то не почувствуешь всего, – добавил он серьёзно.
Через зелёный носок мир стал укромным и весь состоял из запахов и звуков. Рыбный эльф пах чешуёй, разогретой на солнце. Тиль никогда не мешал его запах. Но здесь, на острове, фея поняла, что Салмон пахнет не рыбой, а океаном, солёной водой, что с непривычки щиплет глаза. И приключениями!
Эльф пару раз негромко свистнул, словно для пробы. И вдруг стал издавать странные скрипучие звуки. Он пищал, будто пеликан Бурс проглотил сверчка, а тот взял и устроил концерт прямо в горловой сумке птицы. Салмон так звонко подвывал и чирикал, что у феи защекотало в ушах. Внезапно в воздухе пронеслось какое-то волнение. Затем шорох. Салли перестал свистеть, приподнял Утиль и усадил на что-то тёплое и мягкое.
– Ну, держись, – засмеялся эльф.
И в то же мгновение Тиль почувствовала, как всё вокруг затряслось мелкой дрожью. Она стала падать куда-то и изо всех сил ухватилась за бока рыбного эльфа. Утиль понимала, что они летят, и никак не могла распознать на ком. На бабочке? Но вместо бархатной спинки внизу было что-то жёсткое.
– Салмон, что ты придумал? Это стрекоза?
– Нет! – захохотал эльф. – Это колибри – лучший транспорт в мире.
– Колибри? – повторила Утиль звонкое слово.
– Это мой личный колибрилёт, – довольно причмокнул Салли. – Её зовут Трумби. Только не рассказывай Пенне. Ты когда-нибудь могла представить такое? Восемьдесят взмахов крыльев в секунду против наших пяти! – горланил Салмон, перекрикивая ветер.
Внезапно птица резко остановилась и зависла на месте. Утиль дёрнулась. Носок подпрыгнул, рванулся назад и чуть не свалился с головы, задержавшись на волосах. Утиль широко распахнула глаза.
Страх и ужас – вот что она почувствовала в первое мгновение. Птица застыла перед высокой колючей изгородью. Мрачные своды терновой крепости гудели, как натянутая тетива. Тревожные звуки выползали из каждой щели, каждого закоулка опасного лабиринта, вдоль и поперёк усыпанного острыми шипами. Это было ни на что не похоже, пугающе и зловеще.
Минута – и птица бросилась в зубастую пасть узкого тёмного тоннеля.
– Пригнись! – вскрикнул Салмон.
Колибри сновала между иголками, меняя направление полёта, словно нитка, которой Утиль вышивала узоры, когда рукодельничала.
Фея изо всех сил прижалась к другу.
– Держись крепче! – взвизгнул он.
Внезапно птица перевернулась вверх ногами и полетела задом наперёд.
Шипы сновали вокруг, готовые в каждую секунду пронзить хрупкие тела люменов. Теперь Утиль казалось, что она попала в лапы гигантской мастерицы, что орудует сразу тысячью острых иголок.
– Салмон! – испуганно прошептала фея.
– Не бойся, – ободрил её рыбный эльф. – Колибри – единственная птица, которая умеет выделывать такие трюки. Она – ас своего дела.
Тиль не разделяла восторгов друга. Фея зажмурилась, чтобы не смотреть, как Трумби лавирует между острыми копьями.
Неизвестно, сколько они болтались в этом смертельном лабиринте, но внезапно всё остановилось. Утиль осторожно открыла один глаз. Терновая крепость осталась позади.
– Пожалуйста, не смотри, – взмолился Салмон.
От пережитой тряски Тиль слегка покачивало. Она послушно зажмурилась. Эльф снял девочку с птицы и осторожно опустил на лист. Затем погладил Трумби по взъерошенным перьям и насыпал перед ней гору мушиных крошек, взял Тиль за плечи и развернул.
– Ну, гляди! – прошептал он.
Утиль открыла глаза, уставилась перед собой и словно онемела. Салли даже забеспокоился:
– Эй, с тобой всё в порядке?
Тиль хлопала глазами. С вышины одна за другой ровными полосами спускались радуги. Десятки, сотни радуг. Словно кто-то огромный снял их с неба, разгладил гигантским утюгом и повесил сушиться на солнце. Разноцветные полотна не просто касались земли, они текли, как реки, разделялись на полосы и уходили в её глубины.
– Как эти радуги спустились с неба? – вымолвила Утиль.
Салмон довольно хмыкнул.
– Это радужные эвкалипты – деревья с разноцветными стволами. То, что ты принимаешь за краски, – кора дерева.
– Это же чудеса, Салли… Почему ты не показал мне их прежде?
– Сама видела, – смутился рыбный эльф. – Это запретная часть острова. Её отделяет от нас стена терновника. Сюда невозможно пробраться. Если бы не Трумби, не видать нам этого места! Я нарочно приручил колибри, чтобы показать тебе это чудо. Только не рассказывай никому. Им не понравится. Мирта не разрешает летать в Запредельные Земли. Она говорит, это опасно.
Утиль кивнула и поправила волосы. От ветра они путались и лезли в глаза. И вдруг…
– Салмон! – вскрикнула девочка. – Мой носок! Я потеряла его!
Действительно, на голове феи было пусто.
Тиль бросилась искать пропажу. Она металась по эвкалиптовой роще так, словно начался пожар. Бедняжка заглянула под каждый куст, осмотрела все сучки и ямы. Но носка нигде не было. Фея ужасно расстроилась. Может, со стороны это выглядело глупо, но Тиль была привязана к своему носку, из-за которого когда-то терпела столько насмешек. Она не расставалась с ним ни днём ни ночью. Родовой носок знал все её поражения и победы, несчастья и радости. Сколько раз фея утирала им слёзы и прятала в нём свои сокровища. Эта старая вещь была её талисманом.
Друзья обыскали всё вокруг, но так и не обнаружили пропажу. Салмон переживал не меньше. Рыбный эльф чувствовал вину и беспокойство. Если бы он не потащил Утиль в Запредельные Земли, такого бы не случилось. Видя отчаяние друга, Тиль постаралась его утешить.
– Он всё равно был дырявым… Я свяжу себе новый, – всхлипывала фея. У неё плохо получалось скрывать чувства.
– Я отыщу его, чего бы мне это ни стоило! – пообещал Салли.
Внезапно лица Тиль коснулся первый солнечный луч. Она открыла глаза. Свет щекотал ноздри и слепил. Тиль даже не поняла, где находится. Узнав стены родного домика, она потрогала волосы, словно хотела убедиться, что всё произошло во сне.
Но ни носка, ни друга нигде не было.
За окнами разгорался новый день. Фея не мешкая отправилась к океану. Может быть, Салли уже вернулся! Рыбный эльф жил на отмели, в покинутой раковине.
– Салмон, Салли, – жалобно позвала она, заглядывая в своды причудливого жилища.
Осмотрев побережье, Тиль поспешила к лесному озеру. Огромная чаша воды, словно гигантское стекло, брошенное великанами, лежало в кратере уснувшего вулкана. Оно светилось, будто глаз, со всех сторон окружённое лесом, как длинными ресницами.
На другом берегу шумно галдели розовые фламинго.
Может быть, Салли там?
Утиль заглянула во все тайники и заросли, где летала с эльфом.
За время их дружбы фея выучила несколько слов на рыбьем наречии. Она опустила голову в воду и прокричала имя друга. На её зов быстро приплыли две хищные рыбины. Это были голиафы Босхи и Барри. Их страшные зубастые пасти больше не пугали Тиль. Неделю назад Салмон лечил зубы их малышам. Мальки сломали клыки, охотясь на крокодила.
Рыбы неспешно покачали головами.
– Раз Салмона нет здесь, – всхлипнула фея. – Значит, он там…
Крылья сами понесли Утиль к терновой крепости. Она застыла около опасных шипов и осторожно потрогала их. Длинные иглы были острыми, как ножи. Нет, самой ей ни за что не пробраться в Запредельные Земли. Сейчас Тиль не могла даже вообразить, как Трумби удалось пронести их туда и вернуть обратно целыми и невредимыми.
– Трумби! – вдруг воскликнула девочка. – Надо разыскать её!
Как она не догадалась об этом сразу?!
Утиль решительно повернула назад и вскрикнула от неожиданности. Её глаза встретились с диким взглядом звериной феи.
– Ага! – догадливо проревела Бестия. – Вот оно что!
– Бест…
Пыльные мошки градом посыпались из глаз Утиль. Мохнатая фея тут же разразилась чиханием.
Наплакавшись и начихавшись вдоволь, подруги одновременно затихли. Бестия схватила Утиль за руку и поволокла прочь от терновника.
– Рассказывай, – приказала она. – Я с самого утра слежу за тобой. Давай!
Утиль не могла больше молчать. Слова хлынули из неё, как вода из водопада на скалистой границе острова. Подруга слушала не перебивая.
– Всё ясно, – наконец пробасила мохнатая фея и нахмурилась. – Мы должны рассказать всем.
– Но Салли просил меня молчать, – всхлипывала Тиль. – Это его секрет. Я обещала!
– Если хочешь увидеть Салли живым и спасти его, тебе придётся нарушить клятву!
– Спасти? – Голос Утиль дрожал.
– За терновой изгородью живут дикие племена. Аборигены этого острова – уйвы.
– Уйвы? – повторила Утиль, и её глаза расширились от ужаса. Она замотала головой. – Мы никого не видели…
– Их нельзя увидеть, пока они сами не захотят, – перебила её Бест. – Уйвы осторожны и не показываются чужакам. Их очень и очень много. Запредельные Земли – их владения.
Утиль беспокойно потеребила волосы на макушке, но, так и не обнаружив на голове носок, бессильно опустила руки.
– Они злые? Уйвы что-то сделали с Салмоном? – выдохнула она.
– Нет, – отрезала Бестия. – Они ничего не сделали и не сделают. Этим и опасны.
– Почему? – не поняла Тиль.
– Долго объяснять, – отмахнулась Бестия. – Времени в обрез! Пусть Мирта расскажет тебе. Видишь ли, терновый лабиринт возведён с её мудрого согласия. Медлить нельзя, летим скорее!
Звериная фея сорвалась с места, и они понеслись к Драконьему Дереву.
