Наталия Миронина
Муж для дочери Карабаса
© Миронина Н., 2017
© ООО «Издательство «Э», 2017
* * *
Пролог
Свадебное платье было длинным, белым, без излишеств. Без розочек, пышного кружева и атласного шлейфа. Плечи, спина и грудь были приоткрыты, но никто не назвал бы декольте неприличным. Даже наоборот, невеста, бережно завернутая в тонкую ткань, выглядела трогательно. На голове у нее не было фаты или шляпки, лишь небольшой белый цветок, подчеркивающий блеск черных волос.
– Объявляю вас мужем и женой! – раздался голос сотрудницы загса. И многочисленные гости, столпившиеся сзади у стены, оживились, задвигались, кто-то даже похлопал в ладоши.
– Ну, вот, – смущенно промолвил новоиспеченный муж и посмотрел на свою жену.
– Ага, – отозвалась та.
– Вика, ты моя жена, – повторил громче муж.
– Да-да, слышу! – Вика оглянулась на гостей, которые торопились выйти из зала. Слышалось шуршание пакетов и звон бутылок с шампанским.
– Послушай, я тебе хочу что-то подарить. Мне кажется, ты хотела этого… – Муж вложил в ладонь Вики ключи.
– Что это?
– Это ключи от машины. Она – твоя. Понимаешь, совсем твоя. Документы найдешь в «бардачке». Я переписал ее на твое имя.
– Зачем ты это сделал?! – ахнула Вика, в растерянности глядя на ключи. Она только однажды вежливо похвалила аккуратную, не очень новую машину Антона. Ее слова были, скорее, данью вежливости. И Антон, как всегда, понял все по-своему. Он, по мнению Вики, был большим путаником – так часто принимал все за чистую монету, так часто был наивен и безнадежно прекраснодушен, что это приводило к массе нелепых недоразумений. Таких историй была тьма. А их сегодняшняя свадьба – лишь один из подобных примеров.
– Так зачем ты это сделал? Зачем мне машина? – Вика с отчаянием зазвенела ключами. Теперь надо было Антона благодарить, даже броситься на шею, чтобы ему было приятно, чтобы все увидели, какой он внимательный, добрый, щедрый…
– Да, ладно! – отмахнулся Антон. – Зачем мне эта развалюха? Мне сейчас машина ни к чему. Куда я буду ездить – мне до работы пять минут пешком. А тебе пригодится. Ну, мало ли какие дела. И вообще.
«И вообще», – вздохнула про себя Вика. Ей казалось, что над ней навис колпак, который вот-вот опустится на землю и очертит тот самый магический круг, за который она, Вика, уже никогда не переступит.
– Где вы там?! Напитки греются! – Им уже кричали с крыльца. Родственники и гости сбились в плотный шумный ком, подставляя мнущиеся пластиковые стаканы под неровные струи шампанского.
– Мы идем, идем, – заторопился Антон и потянул Вику за собой. Они вышли на крыльцо.
– За молодых! За вас! Ой, побольше счастья и детей! За все хорошее! Горько! – звучало со всех сторон.
Вика и Антон громко благодарили.
– Вон, видишь? Вон твоя машина стоит! – Антон, румяный и довольный, указал в угол двора.
– А, ну да… – Вика покачала головой.
– Я ее на сервисе проверил, бензин залил – бак полный, в мойку сгонял, даже пропылесосил. Так что, как новая!
– Спасибо… – Вика хотела что-то еще сказать, но в этот момент к ним подскочила толстая родственница и заверещала:
– А выкуп-то не заплатил, не заплатил! Что же делать будем?! Смотрите, какой хитрый!
И, обращаясь ко всем, провозгласила:
– Сейчас в ресторане на выкуп будем собирать!
Все загалдели, переливисто зазвучал аккордеон, который прихватили на всякий случай, и все было двинулись в сторону улицы.
– Антон, говоришь, ты ее помыл и пропылесосил? – уточнила Вика, глядя на машину.
– Да, считай, новая. Ну, конечно, не совсем, но тебе понравится…
Вика посмотрела на толпу родственников и попросила мужа:
– Можно я прокачусь на ней?! Немного! Прямо сейчас?
– Сейчас? Ты хочешь сказать, прямо вот сейчас?
– Ну, да, а что?
– Да нет, платье… Оно белое, вдруг испачкаешь, а еще в ресторан идти.
– Брось, ничего с этим платьем не случится. Я быстро.
И не успел муж ответить Вике, как она уже бежала к машине.
Подобрав подол, она устроилась на водительском месте, посигналила всем долгим гудком и лихо тронулась с места. Сделав круг по двору загса и сорвав оглушительные аплодисменты присутствующих, Вика подрулила к воротам, еще раз нажала на сигнал и после этого выехала на оживленный проспект. Влившись в поток, она бросила взгляд на маленькие часики, с которыми не рассталась, даже надев свадебное платье. «У меня всего пятнадцать минут – заскочить домой, взять деньги, джинсы, свитер, куртку. Переоденусь потом, в дороге».
Леонид сидел под большим зонтом и морщился. Место встречи, которое он выбрал, было неудобным. Какое-то неопрятное придорожное кафе, пыль, шум, официантка в лосинах и пластиковые цветы, увивающие деревянные балясины веранды. С заднего двора пахло шашлыками. Оттуда же доносились резкие выкрики: «Ты сказал?! Я сказал?! Никто не сказал?! Зачем врешь, вах?!»
Леонид в очередной раз поморщился, нетерпеливо покачал ногой в дорогом щегольском ботинке. На это его движение откликнулся лежащий на земле шелудивый пес. Он поднял морду, прищурился, зевнул и отвернулся. Леонид совсем скривился. Животных он любил с детства. «Жаль тебя, но куда же я тебя возьму? – грустно подумал Леонид. – И что с тобой делать потом. Я же на работе целыми днями!»
Эти размышления отвлекли его от долгого ожидания. Человек с документами задерживался, но переговорить им надо было во что бы то ни стало. «Я тебе сейчас шашлыка куплю. Хоть накормлю!» – решил Леонид и сделал знак официантке.
– Так, мне две порции… – начал диктовать он, но в это время раздался шум подъезжающей машины, и Леонид отвлекся.
– Шашлыка две порции. Без ничего, – продолжил он через мгновение, – …потом принесете, у меня сейчас разговор важный…
Но из подъехавшей машины вышел вовсе не тот, кого ждал Леонид. Открылась дверь, и появилась девушка в свадебном платье. Не обращая внимания на изумленные взгляды, невеста хлопнула дверью машины и прошла на веранду.
– Принесите, пожалуйста, воды, кофе и что-нибудь сладкого, – попросила она.
– Что именно? – растерянно спросила официантка.
– А что есть?
– Медовик. Сами делаем.
– Не отравлюсь? Давайте, – согласилась девушка. Она села за стол, внимательно осмотрела пол, потом расстелила под ногами бумажную салфетку и скинула туфли на шпильках.
Воцарилась тишина. Пес с интересом разглядывал вновь прибывшую.
– Вот, вода, кофе. Ваш десерт. – Официантка побила все рекорды скорости обслуживания. Одновременно с ней появились еще две тетки, которые сделали вид, что наводят порядок на соседних столах. Резкие выкрики тоже стихли – мимо веранды продефилировали суровые мужчины. Каждый из них бросил на девушку с голыми плечами пламенный взгляд.
Девушка залпом выпила воду. Потом чуть отдышалась и принялась за торт.
Леонид забыл, зачем он здесь сидит уже битый час. Он наблюдал за невестой, которая сидела босиком и уплетала медовик.
– Простите, я сейчас просто подавлюсь, – наконец произнесла девушка, – хватит того, что эта псина на меня смотрит.
Собака все поняла правильно. Она встала из пыли и, удостоверившись, что официантки на веранде нет, подошла к девушке.
– Ты что же, сладкое любишь? – Девушка отломила еще один кусочек, а остальное поставила перед собакой. Собака внимательно понюхала торт, лизнула, потом, деликатно наклонив голову вбок, съела остатки медовика.
– Все, кофе я выпью сама. Иначе не доеду. – Девушка с наслаждением отпила из чашки.
– Вы, по всей видимости, спешите на свадьбу? – не выдержал Леонид. Явление невесты, красивой, грациозной, и вместе с тем такой деловой, заставило его нарушить собственные правила – держаться с незнакомыми людьми настороже.
Девушка ответила не сразу.
– Я даже не знаю, как вам ответить. Врать не хочется, правду скажу – осудите.
– Почему же?! Что, я не понимаю, что обстоятельства разные бывают?
– Понимать – все понимают. Но как до дела доходит, все упираются как бараны или ослы. И, кроме себя, никого не слышат и не видят.
– Это вы о чем? И кто баран? – Леонид на всякий случай принял холодный вид.
– Я о людях вообще, – пояснила девушка, – а со свадьбы я сбежала.
– А. Ну. Что ж. – Леонид растерялся.
Расспрашивать было страшно – девушка могла отбрить. В ее голосе, помимо усталости, была какая-то суровая решительность. «Видимо, с женихом повздорили», – «проницательно» подумал Леонид и деликатно спросил:
– Вы случайно не по Егорьевскому ехали? Машин там много? Я уже второй час жду человека. И телефон его не отвечает…
– По Егорьевскому. Машин не очень много. Сейчас будет ваш человек, – ответила девушка. Она закончила пить кофе и откинулась на спинку кресла.
Леониду вдруг стало ее жалко. Что-то несчастное было не лично в ней, а в самом образе сбежавшей невесты. «Но мужу или жениху сейчас еще хуже, наверное! – мысленно одернул себя Леонид. – Хотя, может, и заслужил». Впервые за долгое время ему была любопытна чужая история.
– Вам помощь не нужна? Может, с машиной что… Или… ну, я не знаю… Вы скажите… Может, вас преследуют… – спросил он, понизив голос.
– Пока не преследуют. Да, надеюсь, и не будут. Помощь не нужна. Мне бы отдохнуть, а там я что-нибудь придумаю.
– У вас в Москве есть кто-нибудь?
– Есть. Подруги.
– Этого бывает недостаточно. Нужен еще друг.
– Вы на себя намекаете? – Девушка весело посмотрела на Леонида.
– Ну, а что? – даже обиделся он. – Я же не предложил что-то неприличное.
– Извините. Я действительно устала. День был длинным. Я же успела в загсе побывать.
– Как?! Вас расписали?!
– Ну, да! Хотя я его предупреждала.
– Кого?
– Антона. Жениха. Мужа то есть.
– А как вас зовут?
– Вика. Вообще-то, Виктория, но сами понимаете, Вика лучше.
– А меня Леонид, вот моя визитка. Вы как устроитесь, звоните. Если не устроитесь, тем более звоните.
– Спасибо, – девушка внимательно прочитала визитку, – ого! Вы, оказывается, руководитель департамента!
– Да, – скромно потупился Леонид, – у меня есть возможности.
– Еще раз спасибо, – улыбнулась Вика, – пойду, узнаю, можно ли переодеться здесь.
Она со вздохом надела туфли и, подобрав подол платья, прошла к машине. Вытащив оттуда сумку, она скрылась в здании кафе. Пес, проводив ее, остался ждать у входа.
– А ты думаешь, она тебя возьмет? Нет, братец, ей некуда. Ей, похоже, самой жить негде, – разъяснил Леонид собаке.
– Ваш шашлык. – Официантка поставила на стол пластиковую тарелку с кусочками мяса.
– Отлично, сейчас остынет, и мы поедим, – произнес Леонид многозначительным голосом. Пес навострил уши, поднялся со своего места и облизнулся.
Без свадебного платья Вика выглядела маленькой, худенькой и не такой решительной.
– Ты ждешь меня, – она бесстрашно погладила пса по голове, – пока оставайся здесь. Я потом сюда приеду и возьму тебя.
– Не обещайте ему. Он все понимает, – сказал Леонид, – потом будет переживать. Ждать. А вдруг у вас не получится.
– Я постараюсь. Спасибо вам за визитку. Может, позвоню как-нибудь. Если не ответите – не обижусь. Это бывает так. Ничего страшного.
– Отвечу, – серьезно кивнул Леонид. – До свидания. А вы где остановитесь? Какое метро и вообще адрес?
– Я вам сообщу. – Вика махнула на прощание рукой.
Когда ее машина скрылась из виду, Леонид подозвал собаку:
– Вот, ешь. Уже остыло. Только не глотай, а то подавишься.
Пес ел степенно, делая вид, что шашлыком его здесь кормят каждый день.
– Что же это вы? А сами? – Официантка с неприязнью посмотрела на Леонида.
– Я не голодный. А у него бока ввалились. Даром, что при вашем ресторане живет. Хоть бы остатки давали.
– Вот еще! Тогда от них отбою не будет. – Официантка рассердилась. День сегодня был неудачный. Посетителей мало, а от тех, которые были, и вовсе никакого проку. Один деньги на собаку тратит, вторая, одно слово – чокнутая, из-под венца сбежала. Официантка вздохнула – тут, когда седину на висках прядями закрываешь, с кем угодно уже в загс пойдешь, а эти молодые сигают, словно жизнь бесконечна и счастье полными возами по обочинам стоит.
Леонид посмотрел на часы. «Ну его к черту! Не буду больше ждать. Сам пусть приезжает!» – решил он, встал и обратился к собаке:
– Пошли со мной. Будешь у нас дома жить. Там места много. Тебе рады будут. Не то что здесь!
Леонид открыл заднюю дверцу машины и присвистнул. Пес покрутил головой, отгоняя сомнения и распространяя вокруг себя пыль и запах псины, деликатно устроился на кожаных подушках.
Официантка, оставшаяся в одиночестве на веранде и наблюдающая за ними, шмыгнула носом. Все уезжали, она оставалась.
Глава первая. Близкие соседи
Когда-то у него не было ничего, кроме красивого лица и умения отлично играть в теннис. Нет, правда, были еще кое-какие «мелочи», вроде диплома об окончании исторического факультета МГУ, свидетельства об окончании курсов английского языка и еще пары-тройки незначительных справок и аттестатов. Но до сих пор всем этим Леонид особенно не пользовался. Обаятельная улыбка и отличная подача справа – вот, что неизменно приносило ему удачу.
Вряд ли его родители Мария Петровна и Сергей Николаевич Хитровы думали, что из всего того, чему они с малолетства обучали своего сына, пригодится ему, в конце концов, только умение играть в теннис.
– Леня, у тебя же такой диплом! Такая тема! – сокрушалась Мария Петровна, когда сын вдруг бросил историю и стал заниматься делами, с наукой совсем не связанными.
Сергей Николаевич больше помалкивал и в глубине души тоже жалел, что жизнь заставила сына отказаться от научных изысканий. «Леня – парень у нас хороший. Но самоотречение ради кропотливой и невидной исследовательской работы – не его черта характера!» К тому же Сергей Николаевич понимал, что денег много история не принесет, а вот семью, которая рано или поздно появится, кормить сыну будет надо.
Семья появилась очень скоро. История отношений Леонида с Ольгой Мезенцевой заслуживает отдельного внимания и подробного рассказа.
Хитровы и Мезенцевы были давними соседями по даче. Их садовое товарищество свою историю начинало еще в середине восьмидесятых годов, когда действовало множество запретов. Например, нельзя было иметь дом в три этажа. Хитровы все это запретами не считали. Им казалось, что так и должно быть, и собственно, почему должно быть иначе. Тот, кто установил такие порядки, руководствовался, по их мнению, важными государственными соображениями. Оттого, что Хитровы принимали все как данность, жили они легко, свободно, получая удовольствие от нехитрых садовых занятий. Мария Петровна гордилась урожаями клубники, Сергей Николаевич, мастер на все руки, собирал в лесу деревяшки и украшал участок мудреными скульптурами, имеющими, однако, практическое значение. Все товарищество ходило смотреть узорчатые подпорки для яблонь.
Соседи Мезенцевы были такими же хозяйственными, но вся их деятельность сопровождалась возмущением и непослушанием. Дом Константин Алексеевич выстроил выше положенного и долго препирался с местным начальством по этому вопросу. Когда его все-таки заставили разобрать третий этаж, он все равно умудрился оставить что-то похожее на скворечню. Практической пользы от этой «загогулины» не было никакой, но моральное удовлетворение Мезенцев получил.
Соседи дружили, хотя более разных людей, наверное, и не сыскать. Дело было даже не в характерах, дело было в точке зрения на смысл жизни. Для Хитровых смысл заключался в каждом прожитом дне. Они извлекали из будней все самое приятное, а к неприятному относились с юмором или, на худой конец, философски. Вот, например, прокопали местные рабочие траншею рядом с забором, грунт стал осыпаться, и забор в любой момент мог покоситься. Уже Мезенцевы крик подняли, а Хитровы посмотрели на это дело, вздохнули, приняли срочные и действенные меры в виде укрепления собственного забора и живут себе дальше, не думая о плохом.
– Я не понимаю тебя, Сергей! Почему ты не пойдешь не пожалуешься? Надо же прекратить это безобразие! Надо еще проверить, есть у них на это право и разрешение! – приходил «поднимать волну» сосед Мезенцев.
На что Хитров отвечал:
– Ну, не просто так же прокопали. Не от нечего делать. Провода бросят и закопают. Чего скандалить?
Мезенцев пыхтел, обвиняя Хитрова-старшего в равнодушии и лени. Но Хитров ничего не отвечал, угощая соседа наливкой собственного изготовления.
Можно было привести еще много примеров несхожести этих друзей-соседей, но было нечто, что превращало эти пары в Инь и Ян. Это главное – отношение к деньгам. Всегда, во все времена, Мезенцевы жили в достатке. Всегда у них была хорошая машина, начинали они в семидесятых с новой «Волги» и при удобном случае поменяли ее на редкий в те времена подержанный посольский «Ситроен». Как Мезенцев, по каким каналам и знакомствам достал эту машину – одному черту ведомо. Шубы Вассы Федоровны Мезенцевой, модные сапоги и дубленка дочери, редкие сервизы и золотые украшения, во времена дефицита Мезенцевы дефицита не знали и чрезвычайно этим гордились. Ровно так же, как Хитровы гордились своей жизненной аскезой.
Хитровы жили от зарплаты до зарплаты, приработка и нужных знакомств не имели, а давиться в очереди за импортной одеждой и дефицитными продуктами не считали возможным. Леонид долго пытался понять отношение родителей к этой стороне жизни, но внятного ответа не получил ни разу. Казалось, родители даже и не понимают, что удивляет сына, что именно ему не понятно. Как можно потратить четыре часа на стояние в очереди ради покупки какой-то модной обуви?! В доме Хитровых царила интерьерная скромность – аккуратная, но старая мебель, древние, но всегда чистые занавески, старательно сбереженные кастрюли, сковородки, ложки и вилки. Ко всем предметам относились уважительно и такого понятия, как «надоело, надо выбросить, купим новое» не было. Во-первых, денег лишних не водилось, а во-вторых, не это главное. Главное – книжки, билеты в театр, экскурсии.
Казалось бы, вот он, предмет раздора, но соседи дружили крепко и, что самое интересное, именно богатых и нетерпеливых Мезенцевых тянуло к скромным Хитровым. Словно они желали проверить, насколько преступили черту в своей погоне за благами. Мезенцевы словно бесконечно тестировали, насколько неприлично их желание быть богатыми. И со стороны казалось – Мезенцевы верят, что как только они переступят ту самую черту, так Хитровы, гордые, прямолинейные и честные, с ними рассорятся. То есть это будет знак свыше. И он остановит их, Мезенцевых, падение.
Но Хитровы не ссорились с Мезенцевыми, словно не замечали их растущего процветания, словно не придавали ему значения, но берегли все эти годы простые человеческие отношения. И к тому же иногда еще старались позаботиться о Мезенцевых, приводя тех в недоумение.
– Мария, что ты нам варенье принесла! У нас столько всего, а вы же… – Васса Федоровна Мезенцева дальше не решалась продолжать, и, будучи дамой с гонором, любящая вздыхать по поводу бремени, кое несла на своих плечах, переходила к жалобам на неблагодарный свет: – Хуже всего быть неравнодушным человеком. Все шишки – на тебя. Все обижаются на твои слова. А как промолчать, если видишь, что человек глупости делает?
Мария Петровна Хитрова слушала это с затаенной улыбкой и не перечила. Она привыкла к соседке и прощала ей бесцеремонность, нахрапистость и даже грубость. И прощала потому, что в Вассе Федоровне порой вдруг просыпалось что-то восторженное и она начинала цветисто восторгаться лесом, рекой, облаками. Мария Петровна тогда слушала соседку с удовольствием – так образна и хороша была ее речь.
– Васса, как ты хорошо говоришь! А главное, как ты чувствуешь все это! – искренне восхищалась Мария Петровна, потому что сама она была чуть суховата, сдержанна в проявлении чувств и способность подруги к восторгам отмечала как талант.
Дети обоих семейств прошли все стадии отношений. Леонид Хитров был на два года старше Ольги Мезенцевой. В дошкольном и школьном возрасте это не бросалось в глаза. Речка, лес, бадминтон – все дачные развлечения были общими. Иногда была детская вражда, иногда тесная дружба, порой Леониду казалось, что он влюблен в эту соседскую девочку с серьезными глазами. Но, приехав на дачу после десятого класса, Леонид обнаружил, что его подруга по летним играм Ольга Мезенцева ужасно нехороша. Нет, она не была уродливой, но она выросла некрасивой, неинтересной. И говорить им друг с другом было не о чем – беседа была вязкой, ни о чем, с нелепыми и мучительными паузами. Леонид удивился таким переменам и позабыл о соседке. Тем более что в городе теперь было гораздо больше интересов и дел.
Пять университетских лет пролетели незаметно. Надо было учиться, подрабатывать, чтобы иметь деньги для развлечений и девушек, которых у красивого Леонида было предостаточно.
– Он у нас женится раньше времени! – восклицала Мария Петровна.
Сергей Николаевич не отвечал. Ему не очень нравился образ жизни и частота свиданий сына, но поставить это ему в вину не представлялось возможным. Сын был отличником и успевал заниматься теннисом. Еженедельные тренировки по нескольку часов и различные турниры, казалось, Леонид поставил задачу стать профессионалом. Но это только так казалось. Леонид очень быстро понял, что партнер по игре – это, порой, больше, чем партнер. Это возможный помощник, соратник и даже босс. Леонид не был расчетливым и хитрым, он искренне любил эту игру, но на преимущества этого занятия глаза не закрывал. Уже на втором курсе он попал в так называемый «клуб», куда входили не только старшекурсники и аспиранты, но и преподаватели, бывшие выпускники, занимающие теперь вполне солидные должности. Леонида в этом кругу знали как отличного игрока и умного собеседника. Он был приятен, удобен и, что очень важно, надежен.
Как раз перед получением диплома, теплым июньским вечером в «клубе» планировалось сыграть несколько партий.
– Леня, сегодня будем играть парами. Но придет один новенький. Мы его пригласили. Человек хороший, играть, похоже, не умеет, хотя амбиций много. Обижать его не хочется, – сказал Хитрову его партнер, декан одного из факультетов.
– Я вас понял, – улыбнулся Леонид и добавил: – мы умеем достойно проигрывать.
Декан улыбнулся – этот парень был находкой их «клуба». Кому надо – подыграет, кому надо – проиграет, у кого надо выиграет. И все просто, весело, без ужимок. К тому же отличник. Что он с этой своей наукой будет делать сейчас, не очень понятно, но будущее у него есть.
Когда приехал приглашенный партнер, Леонид даже присвистнул.
– Леонид, вы его знаете? – тихо поинтересовался декан.
– Еще бы! Это наш сосед по даче! Даже не сосед – друг. Родители дружат с Мезенцевыми лет сто, по-моему, – ответил Леонид и удивился тому пиетету, с которым все относились к Константину Алексеевичу Мезенцеву.
– Вам повезло с соседом. Очень влиятельный человек. Никаких особых постов не занимает, но деловое чутье исключительное. Из ничего деньги делает. Он нам нужен сейчас.
– Кому нужен? – Вопрос вырвался сам собой.
– Ну, вы же понимаете, преподавательская карьера, она не вечная. А тут вокруг такие дела, коммерция сплошь и рядом, – вздохнул декан.
– Понятно: – Леонид уже пожалел, что задал этот вопрос. И так все было ясно.
При традиционном приветствии Мезенцев энергично потряс руку Леониду:
– Вот это да! Сосед! Да, я слышал, ты в университете!
– Вот, в этом году уже диплом! – улыбнулся Леонид.
– Я заходил к твоим, они ничего о тебе не рассказали.
– Да что рассказывать… – пожал плечами Леонид.
– Леонид скромничает. Он – один из лучших выпускников будет, – вступил в беседу декан.
– Леня всегда был серьезным парнем, – отвечал Мезенцев и, уже обращаясь исключительно к Леониду, добавил: – Мы тут переезжать затеяли. За городом будем жить в особенном таком поселочке. Ты бы в гости заскочил. Я и родителей звал, но они сами не соберутся. Привози их.
– Хорошо, спасибо. А как же дача?
– А что дача? Пусть стоит. Как память нашей тяжелой молодости, прошедшей в вечной борьбе за дефицитные стройматериалы. Может, сдавать как-нибудь будем.
Декан, деликатно отошедший, слышал каждое слово.
Игру они «продули» с очень уважительным счетом. Таким, что Мезенцев даже не догадался, что ему поддаются.
– Ну, вы меня загоняли! Этот черт молодой! Ну, а мы-то с вами ровесники…
– Вы тоже дали нам прикурить, – ответствовал удовлетворенно декан.
– Да, выигрывать приятно, не скрою.
Уже приведя себя в порядок, переодевшись, сидя за столом, куда должны были подать обед, Мезенцев завел разговор о делах. Леонид, которого просто насильно оставил декан, прислушивался, но понимал очень мало. Весь его деловой опыт сводился к халтуре типа написания курсовых, репетиторству, урокам тенниса и редкому посредничеству в покупке автомобиля. Но сейчас речь шла о вещах больших и серьезных.
Обменявшись несколькими фразами с присутствующими, Мезенцев вдруг произнес:
– Ну что мы сейчас после такой приятной игры головы себе будем забивать! Вы приезжайте ко мне, потолкуем в стенах кабинета. Во всех подробностях потолкуем. Леонид, ты тоже приезжай. Ты же в курсе вопроса.
– Да, конечно, Леонид обязательно приедет, – заторопился декан, и Мезенцев понял, что Леонид ничего не знает.
После обеда все засобирались домой.
– За вами водитель заедет или вас подвезти? – поинтересовался декан у Мезенцева.
– Нет, водителя я отпустил. Дочка приедет. Леонид, ты Ольгу-то помнишь?
– Конечно, – улыбнулся Леонид, вспоминая некрасивую и оттого ставшую какой-то тихой соседку.
– Ну, вот и отлично. Она тебя часто вспоминает. Говорит, что детство на даче было счастливым.
– Да, здорово тогда было, – согласился Леонид и отошел, потому что заметил, что декан хочет остаться с Мезенцевым наедине.
Леонид походил по дорожкам сада, позвонил матери, условился со своей девушкой о встрече. «Ну, пора ехать! Зачем ждать эту Ольгу? Мезенцев, как всегда, командует!» – подумал он с раздражением и тут увидел огромный внедорожник, который катился к корту. «Спятили совсем. Сюда же нельзя на машинах!» – подумал Леонид и тут увидел, как машина остановилась, из нее вышла стройная девушка и направилась к Мезенцеву. Поцеловав его в щеку, она протянула руку декану. «Ольга! Это же надо!» – Леонид поспешил поздороваться.
– Ты совсем не изменился! Вот точно такой, как был! – рассмеялась Ольга. – Ужасно рада видеть тебя. Как мама с папой?
– Хорошо, у них все нормально!
– Я ему говорю, – вступил в разговор Мезенцев, – пусть срочно приезжают к нам. Пусть дом посмотрят новый. Мы же сто лет не виделись!
– Точно, это было бы здорово! Мне так хочется с Марией Петровной поговорить, – с улыбкой проговорила Ольга.
– Приеду, – пообещал Хитров. – Адрес давайте и приеду.
Мезенцев быстро продиктовал адрес, все свои телефоны и спросил у Леонида:
– Тебя подвезти?
– Нет, спасибо, я на машине! – Леонид махнул рукой в сторону. Мезенцев с готовностью оглянулся и дотошно рассмотрел подержанную иномарку.
– Ясно, студент-отличник, – с какой-то непонятной интонацией промолвил он, потом повернулся к Леониду: – Короче, ждем. Вот, Ольгу назначаю ответственной за ваш визит. За неисполнение строго со всех спрошу. Ну, что, дочка, повезешь отца?
– Конечно, пап. Ты же устал? – рассмеялась Ольга.
Она лихо запрыгнула в высокую машину и помахала Леониду рукой:
– До встречи.
– Вы знаете, кого я сегодня видел? – Вечером Леонид рассказывал родителям о встрече на корте.
– Оленька! Как она?! – воскликнула Мария Петровна. – Удивительная девочка. Васса не сумела ее сломать.
– В каком смысле? – удивился Леонид.
Мария Петровна замялась – не в правилах их семьи было обсуждать близких друзей.
– Из всех Мезенцевых только ей было все равно, на какой машине ездить, – подал реплику Сергей Николаевич.
– А, понятно. Ну, теперь Ольга ездит на самой дорогой машине, которую можно купить у нас в стране, – рассмеялся Леонид и поведал подробности встречи.
В новый дом Мезенцевых Леонид приехал один – родители передавали друзьям-соседям горячий привет, кучу банок с разносолами и заверения, что обязательно навестят их, вот как только Мария Петровна подлечит радикулит, они соберут клубнику, проводят родственников и тому подобное.
– Ясно, Хитровы не хотят нас видеть! – резюмировал помрачневший Мезенцев.
– Да что вы, они столько расспрашивали, я ваш телефон дал им. Просто маму действительно радикулит замучил. Она хромает и немного стесняется! – разуверил его Леонид. Было видно, что Мезенцев расстроился всерьез.
– Ладно, дом и участок тебе Ольга покажет потом, а сейчас делом займемся, – скомандовал Мезенцев и все, включая опоздавшего декана, прошли в его кабинет.
– Ну, как, папа тебя не умотал разговорами? – улыбнулась Ольга, когда уже под вечер они с Леонидом вышли пройтись по окрестностям.
– Нет, что ты, – отрицательно покачал головой Леонид. – Очень интересно.
Он не кривил душой ради вежливости, разговор, состоявшийся в кабинете, был не очень понятен, но удивителен. Оказалось, что имена многих известных людей Константин Алексеевич произносит просто, словно имена своих приятелей. Оказалось, что нет такой финансовой проблемы, которую нельзя было бы решить. «Только, понимаете, услуги такого рода дороги. Интересы людей надо уважать!» – веско пояснил Мезенцев. Декан кивал и потирал ладони. От его солидности и вальяжности, которая так бросалась в глаза в стенах аудиторий, ничего не осталось. Вместо них появились чрезмерное внимание и зависть. Зависть сквозила в том, как декан осматривал кабинет Мезенцева. А кабинет поражал воображение, тяжелая кожаная мебель – кресла, диваны, подставки под ноги. Огромные, в высоту стены, книжные шкафы с удивительными стеклами, словно переплетенными золотыми нитями. Портьеры, подушки темных, коричневых тягучих оттенков. Но Леонида более всего восхитил стол, за которым сидел Мезенцев. Стол был огромен и все в нем было от историй об обитателях зловещих замков. Массивные ножки-лапы, головы чудищ по углам, тумбы, отделанные темным металлом.
– Стол рассматриваешь? – заметил взгляд Леонида Мезенцев.
– Да, отличный стол!
– Стоит, как вся эта мебель, – с детским восторгом поделился Константин Алексеевич. – Мебельного коллекционера уговаривал продать, еле уговорил.
– Величественная вещь, – польстил сразу и столу, и хозяину кабинета декан.
– Ну, всегда хотелось такой иметь, – признался довольный Мезенцев. – Еще студентом мечтал… Ну, возвращаясь к нашему разговору, хочу сразу же сказать…
И Мезенцев хорошо поставленным голосом принялся излагать план действия, который приведет к желаемым результатам.
Леонид уже понял суть просьбы декана и теперь старательно слушал, но его отвлекали детали. Имена известных людей, название известных фирм, упоминание документов и постановлений. Потом неожиданно разговор перешел на выборы в Госдуму, и тут уж Леонид совсем потерял нить разговора. Он сначала попереживал, а потом исподтишка стал рассматривать предметы в комнате и думать об Ольге. Вчера она его удивила – словно он встретил человека незнакомого, но ужасно похожего на старинного друга.
