Натали Райт
Журналистка
Евгения здесь уже была, в этом огромном светлом доме без единого окна, с высочайшими потолками и громоздкими люстрами. Мысленно она спросила себя: «Боже, ну что за безвкусица. Почему они все всегда предпочитают этот богемный стиль в интерьере? Почему?». Она девушка продвинутых взглядов, и с пренебрежением относится ко всему старому. Она убеждена, что всё должно меняться, не должно быть застоев, всегда должно быть достаточно места для чего-то нового. В этом она видела смысл жизни. «Хотя, если это очень старый дом, который просто существует сотни лет, то всё сходится. Тогда это – сама история. Или если владелец его очень стар». Она подошла поближе к зеркалу и начала присматриваться. Она заметила маленькие черные вкрапления, «видимо, это зеркало тоже очень старое» – подумалось ей. Она не спеша ходила со стороны в сторону, осматривала всё, что было обозримо. Евгения всё задавалась интересным вопросом: это бункер, или высотка? Она на лифте ехала вниз или наверх. Она не заметила современных систем кондиционирования или отопления, или они скрыты, замаскированы, или их просто нет. Но какой дом сможет существовать без циркуляции воздуха? В этом большом светлом холле ярко светили люстры, высоко висели большие картины, в основном пейзажи, но ни одной знакомой, хотя она знаток в искусстве. Уж она-то могла хотя бы предположить имя художника по его почерку, по стилю. «Вот бы поближе посмотреть», подумала она, смотря на картину, повешенную очень высоко. Там были нарисованы большие необычные деревья, с изогнутыми стволами, рядом были такие же большие горы, и очень-очень маленькие животные на их фоне. «Может это бонсай на фоне гор? Этот мистер Семь явно любит всё гигантское. Можно догадаться, что он пытается компенсировать» – думала она, и с трудом сдерживала улыбку.
– Евгенья! – раздался громкий зов.
Её передёрнуло от испуга, и она резко повернулась в сторону зовущего.
– О, мистер Семь… вы так внезапны. – смущенно и растерянно оправдалась она за свой испуг. Её голос изменился, он вдруг стал выше и ласковей.
Он появился из-за угла и приближался к ней. Высокий седовласый мужчина в черном смокинге, уверенно шагал к Евгении, широко растягивая губы в улыбке. Взгляд у него был умный, но тяжелый. Женя мгновенно из суровой руководительницы превратилась в послушную, любезную девочку. Она занервничала, её руки вспотели, она незаметно постаралась их вытереть о свою юбку. Мистер Семь приблизился критически близко, он был почти с ней одного роста, может на пару сантиметров выше. Не отводя от неё взгляда, он взял её руку и поцеловал тыльную сторону ладони. В жизни её всегда раздражал этот жест приветствия. Обычно она, шутя, выкручивала свою ладонь для рукопожатия. А здесь она словно оцепенела. Ею овладели совершенно непонятные ей чувства. Чувства покорности и слабости. Она осмотрела его густые, постриженные и серые от седины волосы, его черные ровные брови и глаза. Непонятные глаза. То ли чёрные, то ли это зрачок так расширен, то ли карие. Секунду, она выдерживала его прямой взгляд лишь секунду. Она даже не осмеливалась применять с ним эти свои манипулятивные приёмы типа: смотреть на переносицу. Или в глаза или в никуда.
– Прошу, сюда. – он протянул руку, указывая направление вперёд, и сразу же сложил свои руки за спину. – Я надеюсь, вы проголодались, так как для нас приготовили восхитительный обед.
Голос его был низким, но приятным и чарующим. Евгения послушно зашагала в нужном направлении.
– Благодарю вас, но я не голодна. – вежливо возразила она, хоть и чувствовала себя обессиленной.
– Я настаиваю, Евгенья, – он восхитительно говорил на Пасорском, но её имя говорил как-то необычно, как будто с акцентом, – вы проделали большой путь, чтобы попасть сюда, за что я вам, кстати, благодарен. Как в целом у вас дела?
– Ну, за исключением того, что я не знаю, на Земле ли я ещё или нет, всё хорошо, спасибо! – Уверенно сказала после глубокого вдоха. – А у вас?
– Ха, всё замечательно, благодарю! – улыбаясь, ответил он. – И вы на Земле, честное слово.
Они зашли в огромную гостиную, она никак не огораживалась дверьми. Любой вход в неё через арки начинался от стены так, что из гостиной в каждом проходе виднелась стена коридора, хорошо освещенная и с восхитительными росписями. Ей было непривычно находиться в такой комнате, так как ты не сразу понимаешь в какую сторону, например, бежать. Посередине стоял большой деревянный стол, такие обычно предпочитают политики Пасории для переговоров. Обед уже ожидал на столе. Посадка была тоже необычной: её он усадил рядом, по левую руку от себя. Вежливо задвинул её стул и сам сел по центру. Мистер Семь, улыбаясь, укрыл салфеткой колени, и заботливо пожелал Евгении приятного аппетита. Та, полная нежелания что либо класть себе в рот от волнения, пересиливает себя, берёт ложку, черпает нежный грибной суп-пюре и кладёт его-таки себе в рот. Вкусно. Очень вкусно. Её спутник также не скрывает удовольствия от отведанного только что супа.
– Ммм… это божественно. – чуть ли не шёпотом, восторгался он, черпая одну ложку за другой. – Попробуйте эти тосты. – воодушевлённо говорил он.
Она, не отводя от него глаз, послушно повторяет за ним. И было забавно и ново для неё наблюдать, как такой авторитетный, загадочный и властный мужчина открыто наслаждается едой. Она старалась есть быстрее, чтобы ни в коем случае не заставлять его ждать. Они оба съели по тарелке, не проронив ни слова. Позже их окружила прислуга: одни унесли пустые тарелки и фарфоровую кастрюлю с супом, другие поставили новые тарелки и огромный поднос с печёными голенями какой-то мелкой птицы. Евгения тут же возмутилась:
