Натали Р.
Враг моего врага. «Райская молния»
– Непременно, – Веранну изобразил светский поклон. – Что ж, пью за вашу победу, Салима, – он приподнял бокал.
– Не слишком ли опрометчивый тост для посла пятидесяти восьми миров? – прищурилась она. – Вы ведь представляете и Гъде среди прочих.
– Да, – глупо отрицать очевидное. – Но живу я на Земле.
– Кто у вас старший? – спросил главный из монстров. Аддарекх уже знал, что его зовут Бен Райт.
Шитанн огляделся. Всего пятеро, кроме него. И ни одного офицера.
– Похоже, что я.
– Тогда поторопи своих. Этот корабль, того гляди, совершит половой акт сам с собой, только клочки вокруг полетят. Будете долго копаться – уйдем без вас.
Забрало Бена Райта было повернуто в сторону обессилевших шитанн, приникших к трупам. Аддарекх не мог видеть выражение его лица и не знал – жалеть об этом или радоваться. Землянин был непонятен ему.
– Почему вы нас спасаете? – спросил Аддарекх.
– Бог велит спасать тех, кто не в состоянии спасти себя сам, – буркнул Райт.
– Что вашему богу до нас? – скривился Аддарекх. – Мы ведь, по-вашему, твари тьмы, или как там у вас говорят?
– Дьявола, – сухо подсказал Райт. – Почаще напоминай об этом, и, может быть, я передумаю вас спасать.
Аддарекх заткнулся. В самом деле, если их спасут, то какая разница – почему? И совершенно не стоит раздражать своих спасителей дурацкими вопросами.
Бен с трудом давил тошноту, заставляя себя не отворачиваться. Он впервые видел, как вампиры пьют кровь. Бесцеремонно хватают тела, впиваются ртом в зияющие раны, причмокивая. Неужели это всегда так происходит? Нет, не может быть. Наверное, с живыми они… деликатнее. Он хотел в это верить, потому что иначе оставалось только выстрелить себе в висок за то, что позволил Эйззе остаться с ними. Ему безумно хотелось спросить у Аддарекха, так ли это, но он боялся услышать ответ.
– Теперь все в состоянии идти? – осведомился он.
– Да, – кивнул шитанн.
– Отлично. Бегом! Кто отстанет – ждать не будем.
Он думал, что кто-то все же отстанет. И придется ждать, потому что не ждать, если можешь подождать – не по-человечески. Но исхудавшие и израненные вампиры бежали быстро. Человек способен на многое, чтобы выжить. Коридоры были в дыму, лишенные дыхательных фильтров недавние пленники немилосердно кашляли, но никто не упал. Последний, дыша тяжело и свистяще, словно астматик, вывалился в шлюз, прислонился к стенке, содрогаясь от удушья. Створки шлюза закрылись, заработали насосы. Открылся люк, ведущий в бот, и несколько рук втащили последнего внутрь.
– Задание выполнено, – доложил Бен капитану по радио. – Идем к «Ийону». С нами на борту шесть шитанн. Да, кэп, это все, кто остался жив.
С координатором вынуждены считаться, но высокопоставленные особы не обязаны являться на его зов, как подданный к монарху на какой-нибудь иной планете. И не во всех случаях координатору уместно являться с визитом к высокопоставленной особе. Этот случай был как раз из таких. Правоверной мусульманке нечего делать в Ватикане, а римскому папе – на ее пороге.
– Ты хотела меня видеть, дочь моя? – спросила голограмма благообразного старца в белой шапочке и белой рясе с накидкой, которую слегка сминал массивный золотой крест на груди.
– Я не ваша дочь, – заметила Салима со слегка извиняющейся улыбкой.
– Ах да, – вздохнул старец, – я и забыл. Чего же ты хотела от меня, дитя иной веры?
– Земля будет воевать, ваше святейшество.
– Я не твой пастырь, как ты верно подметила. И что мне до войны? Церковь радеет о мире.
– Правда? – Салима широко раскрыла черные глаза. – А как же крестовые походы?
Старец отвел взгляд. В любой истории есть главы, за которые потомкам стыдно.
– Месье Кретьен – надеюсь, вы простите мне такое вольное обращение… Я хочу предложить вам поднять знамя этой войны.
Несокрушимое спокойствие покинуло чело.
– Знамя войны? О чем ты… О чем вы говорите, Салима ханум?
– О войне, которая началась сегодня. О справедливой войне, в которой нашим противником выступает сторона, творящая чудовищные преступления против божественных заповедей любой светлой религии. О кровавой войне, в которой людям потребуется духовная поддержка. О войне, которую мы не могли не начать в ответ на угрозы, оскорбления и множественные смерти невинных.
– Вы начали войну с Шшерским Раем?
– Нет, месье Кретьен. Я имею в виду войну с Гъде.
Папа откинулся на спинку кресла, в котором восседал.
– Вот как… Что ж, в свое время на референдуме я доверил вам решать за Землю и до сих пор об этом не жалел. Предпочитаю верить, что не пожалею и впредь. Духовная поддержка, говорите вы. Почему же вы не обратились к иерархам ислама, Салима ханум? Это было бы естественнее.
– Но вряд ли правильнее, – Салима качнула головой. – Земле не нужен джихад. Джихад невозможно остановить. Это была бы война до последнего выжившего, бессмысленная и беспощадная. Я вовсе не желаю выжечь врага подчистую и искоренить память о нем, я не желаю уничтожить Вселенную ценой жизней всех землян… Наши цели в этой войне умеренны и конкретны. Крестовый поход нас вполне устроит. Победить приемлемой ценой в конечный срок. А если не удастся – не победить, но закончить войну так, чтобы не оказаться в убытке. Это ведь не противоречит христианским ценностям?
– Отнюдь, – слегка улыбнулся старик. – Итак, вы желаете вести войну под знаменем Христа. Что же получит Церковь за духовное водительство?
Салима усмехнулась.
– От меня? Разумеется, ничего, месье Кретьен. Не думаете же вы, будто я вас покупаю? Но если Церковь не сумеет воспользоваться теми возможностями, которые дает война, значит, ее лидеры разучились ловить мышей.
Папа медленно кивнул.
– Я принимаю ваше предложение. И готов обратиться к своей пастве хоть завтра.
– Прекрасно, – улыбнулась на прощание Салима.
Голографическое изображение женщины погасло, и Бенедикт ХХV, епископ Рима, наместник Иисуса Христа, верховный понтифик Вселенской Церкви, Патриарх Запада и прочая, а в миру Робер Кретьен задумался. Перспективы, вырисовывающиеся перед Церковью, вдохновляли. Авторитет ее подскочит до небес, влияние возрастет многократно. А возможно, свершится и его мечта: свет христианства прольется на иные миры, пребывающие под сенью ложных богов. Для этого требуется лишь одно: победить. Так, дабы не возникло сомнений, кого благодарить за эту победу. Бенедикт XXV был достаточно тщеславен, но место свое знал и отнюдь не имел в виду себя. Он – лишь наместник Бога, коему и должна достаться вся слава.
Почему координатор дала Церкви такой шанс, который не выпадает тысячелетиями? Ответ ее был прост, но явно неполон. Кажущаяся простота таит бездну, и надо действовать умно и осмотрительно, чтобы не рухнуть в нее.
Без своей жуткой брони Бен Райт оказался обычным человеком. Ростом примерно с Аддарекха, только совсем черный. На шее поблескивала цепочка. Небось, с крестом, как у всех этих повернутых землян. Докторша тоже носила крест. Врачом на «Ийоне Тихом» была женщина. Пару месяцев назад Аддарекх удивился бы: ни на райских военных кораблях, ни на гъдеанских женщины не служили. Теперь, после ужасов плена и чудесного спасения, его мало что удивляло. Докторша недовольно трясла огненно-рыжими кудрями, сердясь неизвестно на что, и косилась на Аддарекха исподлобья. Ему было наплевать, пусть сердится. Пусть даже ударит его, если хочет – такие мелочи не будут его волновать еще долго. Он с удовольствием разглядывал ее хмурое лицо с прекрасными зелеными глазами и не менее прекрасные верхушки грудей в низком вырезе белого халата, пока она колола ему в вену один шприц за другим. Ее теплый запах контрастировал со строгим запахом медблока, запахом спирта, эфира и кто знает еще чего. Какая у нее, должно быть, сладкая кровь…
Бен Райт смотрел от входа. Четверо вампиров, отмывшиеся и причесанные согласно клановым традициям, ожидали своей очереди, сидя на банкетке, пятому фельдшер Гонсалес мерил давление. Клара занималась Аддарекхом, а вампир таращился на ее сиськи. Она кривилась и поджимала губы – радовалась бы, что не на горло.
– Эй, Аддарекх, – окликнул он. – Тебя к капитану.
Шитанн поднялся, вежливо поклонился Кларе, презрительно фыркнувшей, сделал знак своим: мол, все в порядке. Лишних вопросов: зачем да почему – задавать не стал, и это понравилось Бену. Аддарекх перекинул за спину длинный хвост волос, после душа вдруг оказавшихся белыми, и последовал за ним.
– Почему у тебя белые волосы? – спросил Бен. – Как у кетреййи. Ты что, не чистокровный шитанн?
Вампир глянул на него искоса.
– Они не белые, землянин. Они седые.
Сам Аддарекх испытал что-то вроде шока, взглянув на себя в зеркало впервые за два месяца. Ввалившиеся щеки, потрескавшиеся губы, глубоко запавшие глаза. И волосы, навсегда утратившие цвет.
– Не бывает нечистокровных шитанн, – сказал он. – Мы не можем иметь детей ни с одной другой расой, только внутри своей.
Дверь открылась перед ним, и под ноги прыгнул белый пушистый зверек, угрожающе разевая пасть, полную мелких зубов, и замахиваясь когтистой лапой. Аддарекх резко затормозил.
– Спокойно, Мрланк, – раздался голос желтоволосого мужчины в темно-синей одежде с золотой звездой на рукаве. – Свои.
Мужчина сидел в кресле. Довольно плотный, с цепким взглядом серых глаз. Внешне очень похожий на кетреййи, но в его пронзительном взгляде чувствовался ум и совсем не было ласки. Капитан. Зверек отвернулся от Аддарекха и вспрыгнул капитану на колени, крупная ладонь потрепала его по пушистому загривку.
– Мрланк? – переспросил Аддарекх. Ему казалось, что это райское имя.
– Мрланк Селдхреди. Так зовут кота.
Еще и Селдхреди. Ну, точно.
– Я – Йозеф Гржельчик, капитан первого ранга, командир ГС-крейсера «Ийон Тихий». А вас как звать?
– Аддарекх Кенцца, – промолвил он, не отрывая глаз от кота с райским именем. – Младший командир второй «руки» элитной боевой группы ГС-линкора «Райский гром».
– У вас есть ко мне вопросы или просьбы, господин Аддарекх?
Его не на шутку занимало, почему земляне назвали свою зверушку именно так, но задавать этот вопрос он счел преждевременным.
– То, о чем мы могли бы просить, вы уже сделали, и мне остается лишь благодарить. Могу ли я прояснить наше положение, капитан? Кто мы здесь? Пленные, заложники? Просто добыча, с которой еще не решили, как поступить? Не подумайте, будто я недоволен, мне всего лишь хочется знать, как себя вести.
Капитан хмыкнул, не прекращая почесывать белого зверя за ухом.
– И почему все шитанн мыслят столь однотипно? Мы не воюем с Раем. С чего нам брать пленных или заложников? Сядьте, кстати. Нечего стоять, будто пленник перед плахой.
Аддарекх сел на указанный ему стул и почувствовал себя немного увереннее. Быть пленником у землян, позаботившихся о том, чтобы шитанн привели себя в порядок и оделись в чистое, и первым делом оказавших медицинскую помощь, несомненно, приятнее, чем у Ена Пирана, но не быть им – еще лучше.
Капитан бросил ему кота, и Аддарекх машинально запустил пальцы в белую шерстку. Горячий комочек мурлыкнул и заерзал, поудобнее устраиваясь на коленях.
– Итак, мы не воюем с Раем, господин Аддарекх. Мы воюем с Гъде.
Аддарекх распахнул глаза. Вот это новость!
– Давно?
– С сегодняшнего дня, – усмехнулся Гржельчик. – Не сомневайтесь, если бы война началась неделю назад, то вы были бы освобождены неделю назад. Некоторые вещи лучше не откладывать. К сожалению, Ен Пиран старался не предоставлять нам повода для войны. Но сегодня он сел в лужу. Плюх! – землянин засмеялся.
– Ен Пиран… – Аддарекх запнулся. – Мы можем рассказать… дать показания о том, что он творил…
Гржельчик качнул головой.
– Нет нужды, я видел запись. Адмирал в луже по самые гланды. Теперь – о вас. О вашем положении, как вы хотели. В войне с Гъде Шшерский Рай – наш естественный союзник. Заметьте, я не говорю – искренний друг. Но вы – враги нашего врага, и нам предстоит вместе сражаться против Гъде. Следовательно, вы – наши соратники, которым мы, как это принято между соратниками, немного помогли. Можете считать себя гостями на «Ийоне». Хотя я предпочел бы, чтобы вы гостили с пользой. Например, устроили бы обмен опытом с нашими бойцами. Что скажете?
– Как пожелаете, капитан, – Аддарекх вдруг кривовато улыбнулся. – Не думаю, правда, что ваши бойцы способны освоить священное безумие.
– Я не дурак, чтобы верить, будто священным безумием исчерпывается вся ваша тактика, – вернул такую же улыбку Гржельчик. – Вы уже знакомы с майором Райтом, вот с ним и взаимодействуйте… младший командир Аддарекх.
– Координатор приглашает вас на ужин, господин Ртхинн, – сообщил Веранну.
Посланник поднял глаза от ноутбука.
– Я намеревался покинуть Нью-Йорк через пару часов. Кетреййи уже собрали мои вещи.
Тсетианин пожал плечами.
– Пусть разберут.
– Зачем? Мы все обсудили с Салимой ханум. Мы подписали договор. Мы сделали соответствующие заявления в средствах массовой информации. Мы расставили все точки и черточки. О чем нам еще говорить?
Опухоль вокруг глаза стала спадать, но синяк сюрреалистических цветов, расползшийся по лицу, сильно болел. Это делало Ртхинна раздражительным. А от мысли, что Салима снова будет сочувственно разглядывать его увечье, становилось дурно.
– Ей лучше знать, о чем, – мягко проговорил Веранну. – Вам следует принять приглашение, господин Ртхинн. Ваш отъезд состоится позже – небольшая цена за то, чтобы у координатора Земли не возникло обиды на вас.
Обида? Что за детство! Землянка не обидится, для этого она слишком умна. Но зачем ей понадобилась эта встреча? Что она хочет сказать ему такого, что не сказано до сих пор? О чем хочет получить ответ? Как бы он ни торопился домой, он не простит себе до самой смерти, если не узнает этого.
Ртхинн вздохнул.
– Попросите кого-нибудь из своих сотрудников поменять мне билеты на ночной рейс, господин Веранну.
– Как вам угодно, господин Ртхинн. Электромобиль в вашем распоряжении. Салима будет ждать вас в своей частной резиденции.
– Не в кабинете? – он поднял бровь.
– Это не переговоры, – снисходительно объяснил Веранну. – Это ужин. Судя по всему, праздничный ужин, господин Ртхинн. Салима нынче объявила войну. Поздравляю вас, господин Ртхинн.
Шитанн задумчиво посмотрел на Веранну.
– По-моему, настроение у вас вовсе не праздничное.
– Война огорчает меня, – признался посол Созвездия. – Но я не вижу пути ее избежать. Впрочем, пусть моя грусть не мешает вашей радости. Приятного ужина, господин Ртхинн.
Рассветное солнце выкатилось из-за хребта и резво полезло вверх. Зазолотились дворцовые башни, зазвенели от солнечного ветра невесомые бубенчики. Захлопали золоченые двери, играя солнечными зайчиками, и в утренний двор начали выплывать дамы в роскошных нарядах, одна другой краше и пышнее. Вот за это Ен Пиран любил столицу.
Поправив воротник парадного мундира, он устремился к одной из красоток, облепивших балюстраду над горным склоном, наблюдая за пробуждением природы. Толстые пальцы крепко ухватили половинку сладкой ягодицы прямо через многочисленные юбки. Девица вскрикнула.
– Как вы смеете? – и попыталась вырваться. – Я пожалуюсь мужу!
– Ты что! – ахнула ее приятельница, уставившись на адмирала поверх ее плеча. – Это же адмирал Ен Пиран!
Возмущение мигом слетело с лица девушки. Взгляд ее стал покорным и затравленным.
– Простите, господин адмирал, – пролепетала она. – Я не знала… я не хотела…
Не слушая причитаний, адмирал задрал ворох юбок ей на спину и перегнул податливое тело через спинку скамейки – две сидевшие на ней дамы тотчас вскочили и порскнули прочь. Присутствующие отвели глаза, не желая вступать с адмиралом в дискуссию о правилах поведения в общественных местах. Он одобрительно хмыкнул. Так и должно быть. Он рискует своей жизнью, стоя на страже интересов Гъде, а стало быть, благополучия этих шалав. Значит, они все ему обязаны, а кому это не по душе, пусть закроет рот. До чего же приятно делать это с живой девкой, а не с секс-тренажером! Девица глухо застонала, судорожно цепляясь за скамейку.
Закончив, адмирал повернулся и столкнулся лицом к лицу с каким-то напыщенным франтом, корчащим явную гримасу неудовольствия. Настроение сразу испортилось. Вот из-за таких гримасничающих ублюдков он столицу не любил.
– Чего надо? – сварливо осведомился он. – Вы что, на очереди следующий?
Франт сердито вздернул нос.
– Я ее муж!
– Бедняжка, – Ен Пиран неторопливо застегнулся. – Собираетесь вызвать меня на дуэль?
Франт метнул в него яростный взгляд. Но взгляд – не нож, а придворный лизоблюд – не мужик.
– Что вы, господин адмирал! – проскрипел он. – Как можно?
– Вот и молодец, – адмирал покровительственно похлопал дворцового паркетника по хилому плечу, шлепнул его тихо всхлипывающую супругу по заду и, милостиво вернув измятые юбки на место, двинулся к входу во дворец. Сказать по правде, на высочайшую аудиенцию он уже слегка опаздывал.
Король Имит стоял на балконе, завернувшись в плащ, как в броню. Наверняка видел, как адмирал трепал девку во дворе. Ну и что? Разве он не заслужил?
– Ваше величество, прикажите казнить командующего флотом, – с порога посоветовал Ен Пиран. – Это из-за него я опоздал. Не говоря уж о том, что этот погрязший во грехе дегенерат подбивал меня на государственный переворот.
Координатор Гъде обернулся. Лицо его было суровей некуда. На какую колючку он сел с утра?
– Избавьте меня от своего сквернословия, адмирал, – процедил король. – Вас отделяет сущая малость от того, чтобы я приказал казнить вас!
Вот дерьмо! Что о нем нашептали королю? И кто? Наверняка тот склизкий ублюдок, чью дочку он завалил в прошлый приезд. Надо было выпустить ему кишки. Драться на дуэли они боятся, а наушничать – запросто.
– Вы провалили все, чего мы достигли на Нлакисе, – обвинил адмирала король.
– Я? – он развел руками. – Помилуйте, я честно защищал Нлакис четыре года и защищал бы его еще столько же, если бы земные греховодники не выступили против нас! Я никого не подпускал к Нлакису, я уничтожил последнюю эскадру Шшерского Рая, я был близок к тому, чтобы сломить их проклятых шахтеров, торчащих на планете.
– Сраный герой! – будто сплюнул координатор. – Вы, значит, уничтожили последнюю эскадру Рая? Лучше бы вы задумались о том, что упустили один из линкоров! Эта колымага притащила на Землю посланника, который настроил землян против нас, который заключил договор о взаимопомощи между Землей и Раем, который не знаю где еще нам нагадил, но где-то уж обязательно!
– Да, это упущение, – нехотя признал Ен Пиран. – Но в остальном я успешно блюл наши интересы…
– Каким образом? – гневно перебил король. – Издеваясь над пленными? Записывая это на видео?
Ен Пиран пожал плечами.
– Так на то они и пленные, ваше величество. Не над своими же издеваться.
– Вы идиот, адмирал! – припечатал его монарх. – Вы постоянно забываете, что далеко не все прогрессивное человечество разделяет ваши увлечения! Первый видеофайл попал в планетную информационную сеть Земли и вызвал истерию антигъдеанских настроений. Второй вы умудрились передать точно земному крейсеру, и земляне восприняли его на свой счет!
Проклятое дерьмо! Вот почему крейсер начал стрелять.
– Ваше величество, но я же не виноват, что земляне такие впечатлительные и мнительные. Это послание было адресовано вообще не им.
– Докажите это теперь! Докажите проклятой Салиме, что это не ее вы имели в виду, когда обещали посадить на кол «ту суку, что вами командует»! – передразнил король. – Какого трижды протухшего дерьма вы вообще находились в тот момент у Нлакиса? Вам было велено покинуть позиции несколько дней тому назад! Если бы вас там не было, то ничего бы и не случилось! – от речи координатора веяло истерикой.
– Ваше величество, не паникуйте. Я просто немного задержался, – Ен Пиран послал мысленное проклятие Эрену Тилену. – Давайте помиримся с землянами, и все будет хорошо.
– Как? – рявкнул король Имит. – Как вы предполагаете с ними мириться? Салима опозорила нас на всю Галактику, послав видеозапись в Совет координаторов. Она объявила нам войну! Земные крейсеры утюжат небо над Нлакисом! Вы вообще понимаете, что натворили?
Ен Пиран поежился.
– Как мне мириться с Землей – и с Раем, ведь они теперь заодно? Отдать им вашу голову, Нлакис и весь золотой запас впридачу, чтоб отстали?
Идея насчет головы адмиралу резко не понравилась.
– Ладно, давайте не будем с ними мириться, ваше величество. Мы еще сможем если не выиграть войну, то выйти из нее с наименьшими потерями.
– Каким образом, провалиться вам в неисправный сортир? – зарычал король.
– Не волнуйтесь, ваше величество, я обязательно придумаю. Для начала мы добьем шшерский линкор, чтобы Рай не мешался под ногами. Потом как-нибудь разберемся с Гр-жель-чиком…
Король Имит шагнул вперед, и его жилистая рука схватила Ена Пирана за горло.
– Выиграйте для меня эту войну, адмирал, – лихорадочно прошептал он. – Выиграйте ее для Гъде. Мы не можем позволить себе поражения. Выиграйте! Если вам это удастся, можете взять в жены любую из моих дочерей. А если проиграете – расстанетесь с головой!
– Как скажете, ваше величество, – Ен Пиран не испугался, он верил в себя.
Из королевских дочек он, пожалуй, выберет младшую. Наверняка у нее еще не было мужчины. А что эта маленькая задавака его ненавидит – ерунда, он ее быстро обломает.
Автомобиль посольства затормозил у скромного загородного особняка. И не скажешь, что это – резиденция планетного координатора. Конспирация или отвращение к роскоши? Или просто так уж сложилось?
Телохранитель придержал дверцу, и Ртхинн Фййк вылез из машины, поправляя тонкие рукава коралловой герры. Смеркалось, от реки веяло прохладой. Легкий ветер трепал полы сайртака. Ртхинн угрюмо посмотрелся в автомобильное зеркало. Если бы Салима не включала свет, синяк был бы незаметен. Если бы…
Оставив своих телохранителей с охраной Салимы, он решительно прошел в зал, освещенный одними свечами – тепло и неярко, в стиле Рая. Координатор Земли встретила его за накрытым столом.
– Господин Ртхинн, вы опять в красном? – улыбнулась она, дотронувшись до его трикотажного рукава. – Вы всегда носите одежду одного цвета?
Ртхинн удивленно вскинул бровь.
– Но я приходил на встречи с вами каждый раз в одежде другого цвета, Салима ханум.
– Разве? – она провела пальцем по его рукаву. – Каждый раз в красном.
– В красном… – повторил он. – Это разные цвета, Салима ханум, и в нашем языке они имеют разные названия. Но в вашем – одно. Вы в самом деле не видите разницы?
– Едва уловимую, – призналась Салима.
– Наверное, мы лучше различаем длинные волны, – предположил Ртхинн. – Ведь наша звезда красная. В вашем восприятии, скорее всего, Рай выглядел бы залитым красным светом. Красная земля, красное небо… Но для нас наш мир многоцветен.
– Хотелось бы мне как-нибудь побывать в вашем Раю, – заметила Салима.
– Вы непременно там побываете, – откликнулся Ртхинн. – Референдум по избранию нового координатора требует присутствия координатора ближайшего мира.
– И кто же будет новым координатором? Вы?
Он развел руками.
– Пожалуй, что так. Если до той поры Криййхан Винт не свернет мне шею за то, под чем я подписался.
– Не свернет, – Салима усмехнулась. – Думаю, ваши заслуги в установлении союза между нашими мирами обретут должное признание, и вы без труда наберете необходимый процент голосов. Желаю вам успеха, господин Ртхинн. И надеюсь, моя поездка на ваш референдум пройдет конструктивнее, чем визит господина Криййхана на мое избрание.
– Если захотите, я покажу вам планету. Вы не пожалеете.
Она кивнула, закрывая тему.
– Что ж, давайте теперь поужинаем. Подписание договора такого значения заслуживает банкета, однако, мне кажется, вам было бы неприятно чокаться с сотней важных персон в таком состоянии, – она обвела рукой вокруг лица, в глазах прятались ехидные смешинки. – Отметим это событие тет-а-тет. Как вы на это смотрите?
Ртхинн помедлил.
– У нас не принято придавать подписанию соглашений характер праздника, но никаких возражений у меня нет.
– Отлично, господин Ртхинн. Предпочитаете вино или что-нибудь покрепче?
– Э-э… Я стараюсь не употреблять спиртного, Салима ханум.
– Это вызывает уважение, – она отставила бутылку в сторону. – Тогда зеленый чай. Уверена, вам понравится.
Чай действительно произвел на Ртхинна самое благоприятное впечатление. Интересно, почему за все дни, проведенные на Земле, он ни разу не пробовал чая? То ли это экзотический напиток, то ли он – ограниченный идиот.
Атмосфера ужина ему нравилась. В кабинете Салима носила язвительную и холодную маску, а здесь, в неофициальной обстановке, словно сбросила ее. Здесь она была не на работе. Не координатор, а женщина. Ртхинн снова вспомнил об этом, хоть и зарекся думать о ней как о женщине. У нее прекрасная улыбка… И непреклонный характер, хотя нынче он был почти незаметен.
– Я слышала ваше последнее выступление по радио, господин Ртхинн, – проговорила Салима, подливая чай. – Вы говорите красиво и убедительно. Позвольте выразить вам мое восхищение. Должно быть, вам нелегко далось признание древних ошибок Рая в своей внешней политике. Честно говоря, это от вас не требовалось. Дела давние, и наверняка наших ошибок там было не меньше. Но все равно спасибо, господин Ртхинн. Народ будет тронут.
Он скромно наклонил голову, принимая пиалу с чаем из ее рук.
– Скажите, господин Ртхинн, – спросила она, изящно держа пиалу тремя пальцами, – как вы сами расцениваете результаты своего визита? Вы считаете его успешным?
– Разумеется, Салима ханум, – ему не удавалось управляться с пиалой столь ловко, но иностранцу простительно, ведь так? – Я добился своей цели.
– Вы добились всего, чего хотели?
От косой улыбки веяло лукавством. Он постарался ответить серьезно:
– Да, Салима ханум. Сотрудничество и военная помощь, больше я ничего не желал.
– В самом деле? – насмешливо хмыкнула она. – Но начали вы не с этого, господин Ртхинн. Я вам напомню.
Ее руки поднялись к шее, пара движений – и светло-абрикосовый платок соскользнул с головы, открывая узел роскошных черных волос.
– Глупо уезжать, не получив ответ на вопрос, который так вас мучил, – она вынула несколько шпилек, и две длинные блестящие косы, густые и тугие, зашуршали по спине, разматываясь.
Она вышла из-за стола, тряхнув головой. Косы доставали до щиколоток.
– Теперь ваше сердце спокойно, господин Ртхинн?
Ее голос доносился, будто колокольчик сквозь туман. Ртхинн не мог отвести глаз от черной шелковистой волны, расплетающейся под ее пальцами. Сердце? Его сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.
– Нет, – хрипло выдавил он.
– Нет? – переливчатый смех. – Я так и знала.
Она оказалась вдруг совсем близко, черный водопад волос оплел его плечи, лицо ощутило прикосновение узких горячих пальцев и губ, пахнущих мятным чаем. Ртхинна сотрясла дрожь – и не оттого, что он чего-то боялся, а оттого, что…
– Вы смеетесь надо мной, да? – прошептал он.
– Раньше вы не были столь нерешительны, господин Ртхинн, – заметила она ехидным, почти прежним тоном.
– Но вы не хотели! – он не знал, что и думать. Она столь категорично отвергла его тогда… Как посметь предположить, что теперь, с изуродованным лицом, он более приятен ей?
– Вы плохо слушали и плохо смотрели, господин Ртхинн, – изящная рука потянула за завязку сайртака. – Разве я говорила, что не хочу? Разве я сказала эти слова?
– Нет, – признал Ртхинн, зажмурившись от удовольствия, когда вторая рука Салима легла ему на затылок, ероша косички.
– Перед нами стояли более важные вопросы, господин Ртхинн, – рука забралась под герру, соблазнительно щекоча грудь; откуда такое чувство, что у нее больше, чем две руки? – У нас говорят: сделал дело – гуляй смело. Мы сделали дело и теперь можем позволить себе удовольствие. Неужели нет?
– Да, – простонал Ртхинн, стаскивая с себя герру. – Да, и хоть солнце не свети!
Секретарь посольства Содружества Планет на Земле постучал в спальню посла.
– Господин Веранну, – трагическим шепотом заговорил худенький эасец с бледно-персиковой кожей и желтыми волосами. – Извините, что так поздно, но… До рейса господина Ртхинна остался всего час, но ни его, ни телохранителей до сих пор нет.
Тсетианин отвлекся от ноутбука: на ночь глядя он порой позволял себе сыграть для собственного удовольствия в го или шахматы по сети с неизвестным противником. Посмотрел на секретаря снисходительно.
– Поменяйте их билеты на утренний рейс, Васто. И не беспокойте меня до утра, пожалуйста.
– А если придет господин Ртхинн?
Веранну не стал отвечать на дурацкий вопрос, просто сделал Васто знак удалиться. Дверь за секретарем аккуратно затворилась, и он покачал головой. Не придет.
Ртхинн был великолепен. И совершенно неважно, где там у него синяк и есть ли он вообще. Какие глупости! Мужчина отдавался соитию со всей страстью и бескорыстием, на которые был способен, со всем умением, которое приобрел за годы, прошедшие с отрочества. Ни разу за всю ночь Салима не пожалела, что пригласила его на последний ужин. Она охрипла от стонов наслаждения.
Землянка, подвижная, как ртуть, сводила Ртхинна с ума. Она умела дарить удовольствие – не так, как принято в Раю, по-особенному, и эта особость возбуждала необычайно. Она без труда заряжала его орудие снова и снова после каждого выстрела. Ее запах пьянил и убивал остатки разума, и в конце концов Ртхинн не выдержал. Вонзил тонкий клык в бьющуюся на шее жилку и чуть не захлебнулся насыщенным вкусом крови, переполненной эндорфинами.
Кровь отрезвила его. Капелька поползла по подбородку – он не успел слизнуть.
– Прости, – застонал он. – Я должен был спросить…
– Все правильно, – она негромко засмеялась. – Если б ты спросил, я бы не разрешила.
Она потрогала ранку. Больно почти не было.
– Ну, и как? Оно того стоило?
– Стоило, – выдохнул он. – Я запомню этот вкус на всю жизнь.
– Я запомню на всю жизнь эту ночь. Жаль, что она кончается. Хотя это и к лучшему.
– Почему к лучшему? – осторожно спросил Ртхинн, перебирая ее волосы. – Тебе что-то не понравилось?
– Именно потому, что мне все понравилось, – она повела плечом, выскальзывая из его рук. – Пусть так и останется. Повторение убьет впечатление. Собирайтесь, господин Ртхинн. Вас ждут в Раю.
– Примите мои поздравления, господин Мрланк, – Такаши церемонно поклонился.
Приверженность капитана «Максима Каммерера» красивым жестам и витиеватым речам раздражала Мрланка, он предпочитал простые выражения, где-то даже и грубые, но был терпелив. Такаши – союзник, как ни странно думать такое о землянине.
За поклоном последовала рюмка сакэ. Проклятый эстет не торопился уточнить, с чем же он поздравляет Мрланка. Тот осушил свою рюмку в один присест и закусил мелким пирожным из сырой рыбы и белой каши, завернутых в рулончик – землянин открыл ему еще одну разновидность еды, которую принимал его желудок.
