Настя Алмаз
Волонтёр, найди мою дочь!
Глава 1. Тревожное известие
– Ой, спасибо, Валерка! Обожаю пионы! Жаль, что цветут они лишь раз в году, и то недолго.
Мама, невысокая полноватая женщина в светлом зеленом платье и кухонном фартуке притянула к себе сына, ткнулась носом в щетинистую щеку.
– С днём рождения, мам!
– Ты давай проходи, как раз поможешь на стол накрыть. А чего в темной рубашке? Жара такая стоит!
– Я после смены отсыпался. Проснулся, на часы глянул: уже почти три. Думаю: раз вы ждёте к четырём, пора из дому рвать. Я даже побриться не успел, а ты говоришь: рубашка. На градусник что-то не взглянул.
Со стороны кухни с тарелкой салата показался отец – крепкий мужчина с сияющей лысиной. 
– О, Валерище! Давай, заходи, – он замер напротив сына: – Опять цветы и конвертик с деньгами? Пионы – это хорошо, Зиночка их любит. Конвертик тоже пригодится. Только ты мне скажи, сына, когда матери на день рождения внуков подаришь?
– Батя-я-я… Что началось-то? Вот так, прямо с порога! – расхохотался Валерий.
– А что – батя? Тебе сколько у нас лет? Почти тридцать? Валерка, я в твоём возрасте двоих имел.
– К вам хоть не приходи, все старую пластинку заводите.
– Стасик, отстань от ребенка, – тоном строгой учительницы произнесла мать.
Отец развернулся к ней, покачал головой:
– Кто-то жаловался минут пятнадцать назад, что Валерка у нас до сих пор холостяк. Я всего лишь твои слова этому оболтусу передал. С Юлькой, спрашивается, чего разбежались? Она вроде бы ничего так была.
Не дожидаясь ответа, отец ушел в небольшую светлую гостиную, где по случаю дня рождения матери стоял накрытый стол.
Валерий бросил беглый взгляд в зеркало, пригладил чуть взлохмаченные темно-русые волосы и невесело усмехнулся своему отражению.
Юлька… В том то и дело, что «вроде бы ничего так». Как объяснить? Иногда встречаешься с женщиной, и даже пытаешься строить с ней отношения, а оно – ни то, ни сё. В его случае и вовсе – чужое оказалось. Жить по принципу: лишь бы было с кем спать или детей рожать на радость родителям, тоже не хочется.
Да и не любили они с Юлькой друг друга. Так, встретились два одиночества. Сошлись ненадолго и… разбежались без сильных сожалений с обеих сторон.
– По внукам скоро Женька с Ромкой отчитаются. Подождите еще четыре месяца, и будет вам – счастье, – бросил Валерий в сторону отца и направился на кухню, откуда упоительно несло жареной курочкой с чесноком.
Мама готовила своего знаменитого цыпленка табака, и от ароматного запаха мяса желудок свело от голода.
В кармане чуть завибрировал телефон, получивший уведомление. Валерий, достав мобильник, глянул на экран.
Некоторое время он сосредоточенно читал сообщения из чата поискового отряда. На лбу Валерия проступила складка тревожной озабоченности. Как с ним, бывало, в минуты задумчивости, он стал слегка покусывать нижнюю губу.
Мать, обернувшись в его сторону, заметила это выражение лица.
– Валерка, что-то случилось?
– Наши пишут, девочка потерялась. Четыре годика. Тут, у вас, от Пышмы недалеко.
– Беда какая… А где всё произошло? Как давно?
– Коллективный сад «Простоквашино». Три часа назад. Даже уже почти четыре.
– Ой, так это разве повод для беспокойства? Дитё же! Если в саду, значит, у подружек где-нибудь сидит. Воскресенье, полный сад народу, и все с детьми. Заигралась у кого-то, а мать с ума сходит.
– Может и так, – Валерий снова закусил губу. – Только у матери есть подозрение, что девочка самостоятельно ушла в город. Одна, через лес.
Он убрал телефон в карман, постоял, пытаясь отогнать от себя тревожные мысли. После обернулся к матери:
– Давай, говори, чем помочь.
Глава 2. Неожиданная встреча
Участок был совсем небольшим, наверное, сотки четыре. К бревенчатому дому вела выложенная плитняком дорожка. По обе стороны от неё росли пышно цветущие розовыми шапками пионы.
«Кругом цветы. Маме бы тут понравилось», – подумалось Валерию.
Он почувствовал легкое угрызение совести.
Прежде, чем Валерий успел разглядеть номер дома за разлапистыми ветками отцветающей рябины, заметил приставленный к стене веранды велосипед с прикрученным на место багажника детским сиденьем.
«Ага. Значит, точно – сюда».
Валерий поднялся по дощатым ступеням. Двери в дом были распахнуты настежь, и пространство внутренних помещений от улицы разделяла только пожелтевшая от времени занавеска из органзы.
Откинув её, Валерий осторожно заглянул в комнату. После яркого уличного света помещение показалось мрачным и тёмным.
Тоненькая, даже в чем-то хрупкая хозяйка дома сидела у окна и разговаривала по телефону.
Ей было не больше двадцати пяти. Солнце бликами подсвечивало мягкие русые волосы, перехваченные на затылке пластмассовой заколкой. Лицо девушки было тонкое, трагично-нервное, и при этом удивительно нежное.
«Ух, какая!» – невольно подумал Валерий, поймав себя на бесстыдном любовании незнакомкой.
Пялиться было неудобно, поэтому он остановился у входа, ожидая, когда она закончит телефонный разговор.
– Игнатов, ты с ума сошел? – нервно говорила девушка в мобильник. – Следила я за Маришкой… Это тебе на неё наплевать… Да? Что ты городишь, Игнатов? Ты меня обвиняешь в чем-то? Ты на себя посмотри. Ты даже про день рождения дочери забыл в этом году… Да ты всегда занят, Игнатов! Я бы не стала тебе первой звонить, но Маришка прямо из дома исчезла… Нет, я не про квартиру, мы не в городе. Сейчас мы на даче у мамы… Куда она смотрела?.. Погоди, ты мою маму безглазой назвал? Сам ты безглазый! Игнатов, мамы нет уже два года… Да, она умерла. Слушай, вот на кой мне твои соболезнования сейчас?
Валерий обвел взглядом помещение. Самая обычная дача. Стены изнутри обиты вагонкой и на них булавками наколоты детские рисунки. Мебель немного разномастная, и видно, что не новая. Зато везде чисто и опрятно.
Комнат, судя по всему – две, не считая веранды. Одна – что-то среднее между гостиной и кухней. Вторая, отделенная прозрачной занавеской, скорее всего, спальня.
– Игнатов, Маришка исчезла! Была, была и исчезла… Вот так, средь бела дня… Что ты мне советуешь? Я уже на три раза всех соседей обежала, а на велике всю округу объехала. Я же не просто так тебе звоню. Эта коза мне в обед заявила, что уйдет к бабе Рае жить. Я почему звоню? У меня телефон – новый, я старый на той неделе потеряла, поэтому нет номера твоей маман. Сама она не позвонит, так как по-прежнему меня демонстративно игнорит. Сделай ей звонок, пожалуйста, а после – мне. Игнатов, я ничего не выдумываю! Что?
Девушка убрала мобильник от уха, некоторое время недоуменно смотрела на экран.
– Надо же… Трубку бросил. Что же ты за человек, Игнатов?
Она убрала сотовый в карман, после, обернувшись к двери, заметила постороннего.
– Вам чего?
В её голосе слышалась лёгкое раздражение.
– Здравствуйте. Я из поискового отряда. Увидел в чате объявление, что наши народ поднимают. Был в тут в городе… по делам. Решил присоединиться к поиску. Я, наверное, первый?
Сначала она смотрела на гостя недоумённо, словно бы не понимая, откуда здесь взялся незнакомец. Её взгляд метнулся по его поджарой фигуре, остановился на лице.
Вдруг глаза девушки округлились, а верхняя губка чуть приподнялась.
– Валерий? – спросила она с какими-то особенными нотками в голосе.
Мужчина взглянул на неё внимательно, пытаясь припомнить, видел ли он эту девушку раньше. В ней было что-то неуловимо-знакомое, но, к своему стыду, он так и не смог вспомнить, где они пересекались.
Его бровь чуть изогнулась дугой.
– Э-эм… Мы знакомы?
Она нервно поправила прядь, выбившуюся из прически, быстро кивнула.
– Лагерь «Дружба». Июль. Вы были у нас вожатым. Первый отряд помните?
Валерий ещё раз взглянул в её лицо, уже пристальнее, но память подвела. Сколько лет назад это было? Восемь или девять?
Он учился тогда в педагогическом, ездил на практику в один и тот же лагерь пару лет подряд. Детей через него прошло много, но какая из девчонок превратилась в эту трагическую красавицу, почему-то так и не мог вспомнить.
Зато память подсказала сообщение в чате с именем матери пропавшей Марины. Девушку зовут Лилией Алексеевной.
– А-а-а. Лиля из первого отряда! – бодро соврал он. – Конечно, помню. Вот так встреча.
Лиля трагично поджала губы, пытаясь выдавить из себя подобие улыбки.
– Не самый весёлый повод.
Девушка замялась. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не бывшего вожатого. Вместо того, чтобы обрадоваться встрече, совсем растерялась.
То, что в двери вошёл «тот самый» Валера, мечта всей её юности, немного сбило её с толку.
Лиля раньше много грезила, что однажды дверь откроется, и войдёт Он – её голубоглазый герой. Она когда-то мечтала, что он улыбнется чуть иронично, и она сразу растает от счастья…
Вошёл. Улыбается. Только счастья – нет.
Все её беспочвенные мечты были давно, но память коварно подкинула прошлые воспоминания.
«Господи, почему именно – сейчас? Я же растрёпанная… И глаза, наверное, опухли… Я и умыться не успела. Одета… как чучело огородное, – мысли лихорадочно заметались в голове. – А он такой весь… Чего, спрашивается, вырядился, как на свидание? Погоди, о чём я думаю? Он же Маришку пришёл искать!»
– Проходите, садитесь, – её голос прозвучал немного резко.
Повисло молчание. Лиля не знала, как себя вести в присутствии этого мужчины, и это её еще больше взвинчивало и накручивало.
Ей казалось, что надо не ждать, когда подъедут добровольцы поискового отряда. Пора садиться на велосипед и ездить по округе, разыскивая дочь. Вместо этого она вынуждена топтаться дома.
Всё от того, что с ней недавно связался оператор волонтерского центра. Он сообщил, что желающие принять участие в поисках её дочери уже выехали из Екатеринбурга.
С оператором была договоренность, чтобы развернуть штаб у неё на даче. Поэтому Лиля вынуждена сидеть тут, сложа руки, в то время как ее дочка, быть может, где-то плачет от страха и беспомощности.
Глава 3. Рассказ о потерявшейся девочке
Валерий присел на край дивана. Неприветливый ответ девушки его слегка раздосадовал.
С одной стороны, он не первый раз сталкивался с тем, что родственники потерявшегося ведут себя не очень адекватно из-за переполнявших их эмоций. Когда в дом врывается беда, и близкий человек пропадает, люди не всегда правильно реагируют.
Здесь случай совсем непростой – пропал ребёнок, и мать, судя по всему, сходит с ума от тревоги.
Но все-таки тон её голоса вызвал легкую досаду.
– Я здесь, чтобы помочь, – его ответ прозвучал спокойно и даже немного ласково. – Вы не одна, мы с вами. Я в чате глянул, минут через десять-пятнадцать здесь будет старшая по поиску. С ней будут ещё ребята.
Лиля некоторое время смотрела в одну точку, словно пытаясь собраться с мыслями.
– Не знаю, что делать, – безучастным голосом произнесла она. – Сижу тут, пень пнём, а моя девочка неизвестно где. Может, ее маньяк какой-нибудь украл. Может, она в лесу заблудилась. Как я могу сидеть тут… и… ничего не делать?
– Я не очень хорошо понимаю, что произошло. Расскажете подробнее?
– Моя вина! – Лиля обхватила лицо руками, словно бы собиралась заплакать. – Когда Тамара Маришку привела, я увидела, что кофточка на локте моей мелкой – разодрана. Кофточка совсем новая, розовая. У Маришки день рождения на прошлой неделе был, я ей подарила.
У Лили из кармана зазвучала мелодия мобильного. Бросив виноватый взгляд на Валерия, она быстро поднесла его к уху.
– Игнатов? Нет, не нашлась… Ага, маман твоя не в курсе… Понятно… Ой, Игнатов, ты не учи меня детей воспитывать, ладно?
Она убрала мобильник в карман и снова повернулась к Валерию:
– На чем остановилась?
– На порванной кофточке.
– Я обед варила. Стою у кастрюли с поварешкой, тут мелкая с этой рваной кофточкой сзади подходит. Оказалась почти под ногами, и я чуть на неё не наступила. От неожиданности себе на руку кипятком плеснула… – Лиля показала покрасневшее запястье. – Тут у самой боль такая… Ещё испугалась, как бы на козу эту горячим не брызнуло. Сорвалась… Никогда себе не прощу.
– Зачем же так? Ситуация житейская.
– Я вообще-то на Маришку голос никогда не повышаю, мы дружно живём. А тут все в кучу. И кипяток, и дыра на локте… Маришка сразу на меня надулась, буркнула, что уйдет жить к бабушке.
– Это вы про мать Игнатова? – деликатно переспросил Валерий, быстро сделав вывод на основе телефонных разговоров Лили.
Девушка кивнула.
– Мы не ладим с Раисой Ивановной. Я ей никогда не нравилась. Она серьезная деловая тётка, у неё собственная сеть бутиков с брендовой одеждой. Маман Игнатова никогда не считала меня ровней сынуле. Наверное, это правда. Мы с ним разного поля ягоды.
– С внучкой, как я понял, она все же общается?
– Маришку она к себе изредка забирает. Не чаще раза или два в месяц, но всё же такое бывает… Понимаете, у Игнатова двое детей от законного брака. Так что внуков у Раисы Ивановны и без моей козы хватает. Маришка для них так… Неприятный нежданчик, который я им, якобы, подкинула.
Она невесело усмехнулась, и снова попыталась пригладить непослушные волосы.
Ей почему-то стало стыдно перед Валерием признаваться в личных неудачах. Когда-то давно она была по уши влюблена в него, мечтала, что судьба повернется и сведёт их вместе. Наверное, у неё имелись какие-то шансы до Игнатова. А теперь… Кому захочется иметь дела с мамашей, у которой четырехлетний «прицеп»?
Да и ей никто не нужен. Найти бы дочку!
– Считаете, Маришка отправилась к бабушке?
– Я не знаю, что думать… Я после кипятка сначала холодный компресс к руке прикладывала. Потом пыталась обед доварить. На стол накрыла, хватилась Маришки, а её – нет. В огород глянула, до туалета дошла, в сарае проверила. Вдруг, думаю, прячется. Тоже – нет. Дошла до Архиповых, где Маришкина вторая подружка живёт. Там мелкую не видели.
– А дальше?
– Я бегом на другую улицу, где у моей козы ещё несколько знакомых. У них – нет. Тогда на велик, и кругом по всему саду. Соседей спрашиваю, а те руками разводят. Тут я и перепугалась, что Маришка надулась и всё же пошла самостоятельно через лес в город. «Ах так, – думаю, – догоню!» Тут до ближайшего микрорайона километра три. Мелкая бы все равно дойти не успела. Я на велике её догонять поехала. Пусто! Пару собачников встретила. «Девочку, – говорю, – в белой футболке и розовой юбочке не видели?» «Нет», – отвечают. Гоню в сад и еще раз объезжаю всех, у кого дочка может быть. Как сквозь землю провалилась!
– Раиса Ивановна в Верхней Пышме живет?
– Нет, в Екатеринбурге, на Эльмаше. Но мелкая же не представляет себе расстояние от сада до Пышмы, а оттуда до Екатеринбурга. Здесь я ее на велике вожу. А когда надо было к бабе Рае ехать, ее из нашего дома забирали на машине. Что у нас из Пышмы до Эльмаша добраться? Двадцать пять минут, если без пробок.
– То есть вы считаете, что девочка не побоялась идти одна лесом?
– Я уже вашему оператору рассказывала. Маришка у меня такая… Она уже пару раз убегала, когда ей что-то не нравилось.
– Неужели?
– Я расскажу. Шли мы как-то из детского сада, и тоже поссорились. Она внезапно разворачивается от меня и уходит. Просто идет, не разбирая дороги, и не оглядывается. А там дворы, в которых мы с ней и не были. Я, конечно, следом иду, но немного на расстоянии. Самой любопытно, когда мелкая остановится. Маришка, коза такая, хоть бы раз обернулась! Четыре года, а уже – характер. Так минут двадцать я её преследовала.
– Может, девочка просто домой пошла? У неё ключ от квартиры есть?