narrative minds
Шалость удалась
Августа кивнула, выдавив из себя улыбку.
– Пару раз мы добрались до парка, – добавила она.
– Какая прелесть! Расскажи нам об этом подробнее, – воскликнула Василиса Дмитриевна, негромко хлопнув.
– Боюсь, это займет слишком много времени. Я бы не хотела отнимать время у других.
Василиса кивнула, передав слово Льву, который тут же начал свой бесконечный рассказ.
Они слушали истории студентов до звонка.
– Почему она всегда уходит от темы урока? – проворчал Матвей, маневрируя между студентами в коридоре.
– А зачем? – спросил Лев, – Мы научимся всему, что нам нужно, из учебника, который переписываем.
– Не переписываем! Наше домашнее задание – написать конспект по теме из учебника, – сказала Эмма.
– Конечно! И наше домашнее задание не звучит как: «Напишите реферат на основе информации с пятой, шестой и седьмой страниц (минимум пятьсот слов) и повторите диаграммы первую, вторую и третью».Это не похоже на копирование прямо из учебника», – гневно сказала Августа.
– Если тебе здесь так не нравится, Августа, зачем оставаться? Почему бы не вернуться в свою старую школу, как ты и хотела в прошлом году?
– Разве это не очевидно? Я не могу уйти из-за друзей, – протороторила Августа, ускорив шаг.
Войдя в класс русского языка и литературы, Эмма сразу присоединилась к группе учеников, собравшихся вокруг Варвары Борисовны, которая сидела за учительским столом. Тем временем Августа и Лев направились к своей четвертой парте в среднем ряду.
– Не бегать в моем классе!
Голос Варвары Борисовны прорезал воздух, ее взгляд остановился на Прохоре, который бросился к своему месту.
Остановившись по ее команде, Прохор вернулся к порогу, стер пот со лба.
– Можно войти? – робко спросил он.
– Можно.
Варвара Борисовна провожала его взглядом до парты.
Звонок на урок не спугнул кучу учеников вокруг Варвары Борисовны, жаждущих новых знаний о поэзии и сложных грамматических правилах.
– Мы можем продолжить на следующей перемене. Мне нужно начать урок, – объявила она, разгоняя своих адептов и закрывая за ними дверь. Неохотно Эмма вернулась на свое место.
– Сегодня мы исследуем роль русского языка в современном мире, – начала Варвара Борисовна, и ее энтузиазм озарил комнату. – Матвей, я бы хотела, чтобы ты на завтра подготовил краткий очерк о вкладе Михаила Васильевича Ломоносова в языкознание. А теперь, пожалуйста, все откройте шестую страницу вашего учебника и выполните упражнение номер четыре. У вас есть десять минут.
В кабинете воцарилась сосредоточенная тишина, прерываемая лишь мягким скрипом ручек и шорохом переворачиваемых страниц учебника. Августа почувствовала на себе тяжелый пристальный взгляд Варвары Борисовны. Она не поднимала головы, не разрешая себе посмотреть на дрессировщика. Размеренные шаги Варвары Борисовны громом отражались в голове. Металлический стук каблуков приближался, заставив её дрожащую руку провести линию через всю страницу.
– Откуда такие каракули? Я думала, ты умеешь писать, Августа.
Варвара Борисовна нависла над ней.
– Я случайно… так получилось… просто… »
– В моем классе нет просто … Ваша письмо – это ваше лицо, – заявила Варвара Борисовна, вырвав испорченную страницу из тетрадки Августы.
Покраснев, Августа придвинула тетрадку ближе и заново перечитала задание, крепче сжимая ручку.
Варвара Борисовна склонилось над Прохором, читая его ответ через плечо.
– И не надо препираться, – сказала она, посмотрев на Августу, обернувшись.
– Я ничего не сказала, – прошептала Августа посмотрев на нее.
– Громко думаешь.
Карандаш в правой руке Августы сломался напополам. Она поспешно выхватила из пенала другой, бросив взгляд на удаляющуюся фигуру Варвары Борисовны.
Едва прозвенел звонок, как Августа выбежала из класса.
– Старая ведьма!
– Знаешь, Эмма ее обожает, – сказал Матвей. Он прислонился к подоконнику напротив кабинета, где они традиционно ждали Эмму, которая всегда подходила к Варваре Борисовне после урока.
– Именно, – добавил Лев. – Она находится под ее влиянием с тех пор, как присоединилась к кружку чтения стихов, которым руководит Варварварвара. Это было задолго до того, как ты присоединилась к нам, Августа. Этого не поменять и Эмма не простит, если ты что-то скажешь про старую ведьму.
Августа улыбнулась.
– Эй, нет ничего плохого в том, чтобы любить поэзию, – сказал Матвей.
– Варвара Борисовна продолжит руководить клубом! – воскликнула Эмма вприпрыжку вылетив из кабинета и заключив Льва в удушающие объятия.
– Какие приятные новости, – сказал Лев, вырываясь из ее объятий. – Тогда, пока я могу еще дышать, предлагаю нам разойтись по кабинетам.
Для уроков английского языка все классы делились на группы не более десяти человек. Лев и Августа, отнесенные к одной группе, вместе направились к назначенному классу.
В кабинете невысокая полная женщина с медными волосами, аккуратно заплетенными в тугой пучок, сосредоточенно поливала свои растения в задней части кабинета. Monstera deliciosa и Ficus benjamina в огромных керамических горшках, гордо стояли на полу, их широкие листья слегка шевелились, когда мимо проходили студенты. Анютины глазки самых разных цветов были разбросаны по всему кабинету: украшали незанятые парты, стояли на подоконниках и располагались на полке на стене за столом учителя, добавляя яркие брызги цвета в учебное пространство.
Августа бросила учебник на первую парту в первом ряду, прямо перед учительским столом и рухнула на стул. Когда Ольга Виленовна прошла к доске, тонкий аромат миндальных духов разлился в воздухе, окутав Августу теплом.
– Ладно, мои дорогуши, пожалуйста, займите свои места, чтобы мы могли начать, – объявила Ольга Виленовна. – Во-первых, поздравляю с началом нового учебного года. Надеюсь, вы все хорошо отдохнули. Во-вторых, у меня есть объявление, – она глубоко вдохнула, – это будет мой последний год преподавания английского языка. Метание между преподаванием английского, русского и литературой сильно меня изматывает, поэтому, начиная со следующего года, я сосредоточусь исключительно на русском языке и литературе…
Класс внезапно ожил в протестном мычании и бормотании. Улыбка исчезла с лица Августы.
– Как же нам тогда учить английский? – крикнул Прохор сзади, откинувшись на стуле и положив руки за голову.
– К следующему году обещают найти нового специалиста.
– Но Вы нам нужны! – выпалила Августа, ее голос дрожал.
– Вы переживете, – мягко заверила их Ольга Виленовна. – В следующем году у вас будет специалист в преподавании английского языка. Она явно сможет дать вам не меньше, а может даже и больше.
Но нам нужна Вы…
Августа сосредоточилась на рисовании кругов в тетради.
– Это несправедливо, – пробормотал Прохор.
– Успокойтесь, – спокойно заявила Ольга Виленовна с твердой решимостью в голосе, подойдя к столу и открыв учебник. – Страница девятая, задание один: «Выбор карьеры». Давайте прочитаем вслух. Августа, начни, пожалуйста.
– The profession has recently been romanticized in American films… – начала Августа, ее голос был едва громче шепота, каждое слово произносилось с трудом, как будто ее язык стал свинцовым.
В конце урока они записали домашнее задание и сложили учебники и тетрадки в рюкзаки. Лев кинулся к выходу, как только прозвенел звонок. Его голос эхом разнесся по коридору.
– Свобода!
Они спустились по лестнице, с нетерпением ожидая обеда, пробираясь сквозь шумную толпу. Вход в столовую был заблокирован голодными учениками, типичная очередь превратилась в хаотичный клубок.
– Давайте смажем их маслом, чтобы легче проскользить! – крикнул кто-то из толпы.
В дверном проеме застряли двое пятиклассников, в результате неудачной попытки протиснуться одновременно в узкий дверной проход.
– Конечно, и, может быть, нам стоит зажечь под ними костер для дополнительной мотивации, – пошутил подросток возле Августы.
– У меня и яблоко есть. Мы можем положить это им в рот, – Лев засмеялся, вынимая яблоко из рюкзака.
Августа почувствовала как ее оттолкнула в сторону твердая рука. Школьный охранник, не испугавшись суматохи, проложил путь сквозь учеников. Достигнув забитого входа, он достал ключ и открыл вторую половину двойных дверей столовой, устранив затор и восстановив подобие порядка в голодной орде.
– Почему эти двери не могут просто оставаться открытыми? – громко спросила Августа, когда они наконец вошли в столовую.
– Потому что, если кто-то застрянет в полностью открытых дверях, мне будет намного сложнее освободить бедолаг, – объяснил охранник.
Он стоял у входа, пока последний студент не протиснулся внутрь, а затем быстро вернул вторую дверь в ее обычное закрытое положение.
– Как вы думаете, они действительно позвонили нашим родителям? – спросила Августа, размазывая по тарелке картофельное пюре.
– Сомневаюсь. По крайней мере, про моих, – ответил Лев. – Твой отец тебе не звонил?
– Нет, – пробормотала Августа.
– Если он слишком занят, чтобы позвонить, скорее всего, он слишком занят, чтобы прийти, даже если они позвонили, – заключил Лев, прежде чем затолкать в рот полную ложку пюре.
Домашняя работа заманила их в ловушку до ужина. Тетради и учебники как цепями приковали их к стульям вокруг уютного стола в общежитии. Этот уголок у окна с круглым столом был их любимым убежищем для учебы не только из-за того, что за ним было практически не слышно к выходок буйных сверстников, но и потому, что он был достаточно большим, чтобы все четверо могли комфортно писать одновременно.
Словно зачарованные, в шесть часов студенты потянулись к столовой на ужин, передвигаясь, как сонная стая. Пройдя через узкий вход, они взяли свои тарелки, на каждой из которых лежала горка вареной гречки, увенчанная тремя сосисками.
– Проснись! Ты опять меня не слушаешь, – пошутил Лев, игриво толкая Августу в плечо. Она пролила кисель на белую рубашку.
– Завтра будет то же самое, – вздохнула она, доставая из кармана спиртовые салфетки, чтобы промокнуть рубашку, руки и подбородок. – Проснуться, поучиться, поесть, поучиться, поспать и повторить. Жизнь утекает сквозь пальцы, как вода.
Проснуться, поучиться, поесть, поучиться, поспать и повторить…
После ужина они рухнули обратно на деревянные стулья вокруг круглого стола. В тишине пустынного коридора общежития стопки домашних заданий таяли с каждой минутой.