Народное творчество (Фольклор) Волшебная лампа Аладдина (сборник)

Разозлённый волшебник тотчас же отправился обратно в Африку, утешая себя тем, что сокровище, по крайней мере, не досталось никому.

Аладдин, очутившись в тёмном подземелье, сначала остолбенел от страха, потом стал плакать и кричать изо всей мочи, умоляя дядюшку выпустить его на свободу. Наконец, убедившись, что все мольбы и усилия тщетны, он в отчаянии упал на землю, ломая руки. При этом он нечаянно потёр кольцо, надетое на его палец волшебником. Вдруг раздались раскаты грома, поднялся туман, и из него появился огромный и грозный джинн. Он произнёс громовым голосом:

– Что тебе нужно? Я раб кольца, надетого у тебя на пальце, – приказывай, я готов повиноваться тебе во всём.

Аладдин был в таком отчаянии, что даже не испугался джинна.

– Кто бы ты ни был, выведи меня отсюда, если ты можешь это сделать.

В ту же минуту земля разверзлась, и Аладдин очутился на том самом месте, где волшебник разводил костёр. Едва придя в себя от пережитого, он поплёлся домой. Вернувшись в свою хижину, Аладдин рассказал матери всё, что с ним произошло, и в подтверждение своих слов вынул блестящие фрукты, собранные им в волшебном саду. Но и мать не знала цены этим диковинкам и сочла их просто красивыми игрушками; а на лампу она и вовсе не обратила внимания.

В этот день мать и сын, утомлённые разговором, рано легли спать. Проснулся Аладдин поздно и тотчас же попросил есть, но мать на это только вздохнула.

– Увы, сын мой, – сказала она сокрушённо, – в доме нет ни крошки хлеба, все припасы у нас кончились.

– А не продать ли нам лампу, которую я принёс вчера? – предложил Аладдин.

– Пожалуй, – сказала мать. – Только дай мне почистить её, а то её никто покупать не станет.

Аладдин дал матери лампу, но едва она начала тереть её, как вдруг вся комната наполнилась дымом, и перед ней появился ужасный джинн огромного роста.

– Чего ты хочешь? – сказал он, и стены задрожали от его голоса. – Я готов повиноваться тебе, и все прочие джинны – служители лампы – будут быстро и точно исполнять твои приказания.

Мать Аладдина так испугалась, что выронила лампу и лишилась чувств. Но Аладдин, вспомнив о том, что приключилось в пещере, схватил лампу и сказал твёрдым голосом:

– Я голоден, принеси мне хороший обед.

В ту же минуту джинн исчез, но скоро явился опять, неся на голове огромный серебряный поднос, полный блюд с самыми изысканными яствами. Он поставил поднос на стол и мгновенно исчез.

Аладдин привёл мать в чувство и, указывая ей на стол, весело сказал:

– Милая мама, садитесь за стол, и будем есть.

Когда наконец оба встали из-за стола, мать стала расспрашивать сына, откуда взялось это обилие яств, и Аладдин рассказал ей обо всём, что случилось во время её обморока. Бедная женщина сильно встревожилась.

– Ах, сын мой, – воскликнула она, – спору нет, приятно получать такие прекрасные дары, просто потерев лампу, но я боюсь, что это не принесёт добра ни тебе, ни мне.

– Ну нет, – отвечал Аладдин, – теперь, когда я знаю, что это за лампа, я с ней не расстанусь. Теперь я понимаю, почему мой мнимый дядюшка так старался завладеть ею. Конечно, я буду осторожен и не стану пользоваться ею слишком часто, но буду беречь её так же, как и то кольцо.

Время шло, и Аладдин с матерью жили счастливо. Аладдин стал учиться; все любили его за ум, красоту и добрый нрав. Никогда ни Аладдину, ни матери не приходило на ум потребовать от духа лампы чего-нибудь особенного. Наконец Аладдину исполнилось двадцать лет, и мать задумала его женить, но он ни за что не соглашался.

Однажды, прогуливаясь по городу, Аладдин услышал, что герольд султана громко объявляет, чтобы все разошлись по домам и закрыли окна, пока дочь султана, принцесса Бадрульбудур, не совершит прогулку и не вернётся во дворец. Закон строго запрещал смотреть на принцесс, и виновные наказывались смертью.

Но Аладдину захотелось во что бы то ни стало увидеть принцессу. Он спрятался у городских ворот и стал ждать. И вот, проезжая ворота, принцесса откинула своё покрывало, и Аладдин был поражён её красотой.

Вернувшись домой, Аладдин сообщил матери, что видел принцессу Бадрульбудур и теперь не будет ему покоя, пока она не станет его женой.

– Да ты никак с ума сошёл! – воскликнула мать. – Опомнись, несчастный! Ты, сын бедного портного, осмелишься просить руки принцессы, дочери могущественного султана!

– Я вовсе не безумный, – спокойно возразил Аладдин. – Я твёрдо решил просить руки принцессы Бадрульбудур, и кто, как не ты, передаст мою просьбу султану.

– Я! – с изумлением и в то же время с ужасом вскричала мать. – Да неужели ты думаешь, что так легко добраться до султана? Ты же знаешь, что к нему никто не обращается с просьбой без какого-нибудь подарка. А разве есть у нас в доме что-нибудь достойное такой высокой особы?

– Об этом не заботься, мама, – ответил Аладдин, – подарок уже найден, и я уверяю тебя, что на всём Востоке никто не сможет поднести султану подобного сокровища.

С этими словами он встал и выложил на стол фрукты из драгоценных камней.

– Да, – сказала мать, любуясь ими. – Похоже всё-таки, что это не простые стёклышки. Пожалуй, такой подарок понравится даже султану.

И вот на следующее утро она взяла фарфоровую вазу, наполнила её драгоценными фруктами, прикрыла сверху платком и, одевшись в своё лучшее платье, отправилась во дворец султана.

Во дворце великий визирь по очереди вызывал просителей, явившихся к султану. Дела были несложные и решались довольно быстро. Вот подошёл черёд и матери Аладдина.

По примеру других просителей, войдя к султану, мать Аладдина простёрлась ниц перед ним и поднялась только тогда, когда он приказал ей встать.

– Пресветлейший султан, – сказала она, – у меня к тебе такое странное, небывалое поручение, что, прежде чем я осмелюсь изложить его, я должна просить не гневаться на меня и обещать мне милость и прощение.

Удивлённый такими словами, султан не только обещал ей полное прощение за всё, что бы она ни сказала, но и приказал всем присутствующим, за исключением великого визиря, удалиться из залы. Тогда мать Аладдина призвала на помощь всё своё мужество и рассказала султану, как её сын увидел принцессу Бадрульбудур и полюбил её.

Султан выслушал мать Аладдина без гнева или негодования. Он даже не засмеялся, но, прежде чем дать ответ этой странной просительнице, он пожелал узнать, что у неё было в руках, завёрнутое в платок. Мать Аладдина быстро развернула вазу и поставила её перед султаном.

Трудно передать изумление султана, когда он увидел в вазе множество драгоценных камней.

– Какая красота! Какое богатство! Не правда ли, такой подарок достоин принцессы? – сказал он, обращаясь к великому визирю. – Добрая женщина, приходи сюда за ответом через три месяца.

На самом деле султан даже не помышлял о том, чтобы выдать свою дочь за человека такого низкого происхождения. Он обратился за советом к великому визирю.

– Что ж, государь, – отвечал тот, – есть верное средство отделаться от этого жениха: надо потребовать у него такой высокий выкуп за принцессу, чтобы всех его богатств оказалось недостаточно.

Совет визиря очень понравился султану. Когда спустя три месяца мать Аладдина явилась к нему, он сказал ей:

– Добрая женщина, я готов исполнить твою просьбу и выдать дочь за твоего сына, но прежде я должен убедиться, что он действительно обладает богатством, равным её знатности. Поэтому передай ему, чтобы он прислал мне сорок больших золотых ваз, наполненных до краёв такими же драгоценными камнями, какие ты принесла мне в прошлый раз. Скажи ему также, что эти вазы должны нести на себе сорок невольников, и все они должны быть великолепно одеты. Если он исполнит это условие, то и я сдержу своё слово.

В большом горе возвратилась старуха домой. Слова султана отняли у неё всякую надежду на счастье Аладдина.

– Вот что, милая мама, поди-ка позаботься об обеде, а уж я подумаю, как угодить султану, – сказал Аладдин, когда мать рассказала ему всё.

Как только мать вышла из дому, Аладдин достал лампу и потер её – в ту же минуту появился джинн и спросил, что угодно его повелителю.

– Султан согласен выдать за меня свою дочь, – сказал Аладдин, – но требует, чтобы я вперёд послал ему сорок ваз, наполненных такими же фруктами, как те, которые я нарвал в волшебном саду. Он требует также, чтобы эти вазы несли сорок великолепно одетых невольников. Ступай и доставь мне всё это как можно скорее.

– Я всё исполню! – ответил джинн.

Он исчез и вскоре появился снова в сопровождении сорока невольников, каждый из которых нёс на голове огромную золотую вазу, наполненную жемчугом, бриллиантами, рубинами и изумрудами такой величины и красоты, что они затмевали собой даже те камни, которые Аладдин послал султану в первый раз. Каждая ваза была прикрыта покрывалом из серебряного газа, расшитого золотыми цветами.

Аладдин отправил всю процессию к султану, а сам остался дома ждать ответа.

Когда первый из невольников подошёл ко дворцу, то придворные служители приняли его за какого-нибудь принца – так он был великолепно одет – и подошли было, чтобы поцеловать край его одежды. Но невольник, предупреждённый духом, остановил их и сказал с важностью:

– Мы только рабы, а повелитель наш явится, когда настанет время.

Султан был так потрясён бесценным подарком, что, забыв свою прежнюю нерешительность, велел передать Аладдину просьбу прибыть к нему во дворец в качестве почётного гостя.

Мать Аладдина была вне себя от радости, услышав ответ султана, а сам Аладдин стал готовиться к свиданию с невестой. Удалившись в свою комнату, он потёр лампу, и джинн явился к нему.

– Я хочу, – сказал ему Аладдин, – чтобы ты сейчас приготовил для меня такую одежду и свиту, какими мог бы гордиться самый могущественный государь. Позаботься также о том, чтобы и моя мать была достойно одета.

Только Аладдин промолвил это, как на нём появился такой дорогой наряд, что он никак не мог налюбоваться им. Во дворе двое разодетых слуг держали коня, равного которому по красоте нельзя было найти даже в конюшне султана. Попона, седло и уздечка сверкали золотом и драгоценными камнями.

Здесь же ждала своего повелителя роскошная свита.

А для матери Аладдина была приготовлена расшитая драгоценностями одежда, которой позавидовала бы самая требовательная султанша. Увидев, что всё готово, Аладдин вскочил на коня, и шествие тронулось.

По повелению султана Аладдин доехал до самой лестницы парадной залы, где он наконец сошёл с коня. Его подвели к трону султана, который не мог скрыть своего удивления и восторга при виде прекрасной наружности и величественной осанки Аладдина.

После роскошного обеда султан спросил Аладдина, не хочет ли он сегодня же отпраздновать свадьбу.

– Государь, – отвечал Аладдин, – как мне ни хотелось бы поскорей назвать прекрасную Бадрульбудур своей женой, я всё же прошу дать мне срок для постройки дворца, достойного принцессы. Укажи мне для этого место вблизи твоего дворца, а я постараюсь, чтобы всё было закончено как можно скорее.

– Выбирай себе любое место, сын мой! – ответил ему султан.

Вернувшись домой, Аладдин тотчас же позвал к себе духа лампы и приказал ему построить роскошный дворец.

На другое утро чудесный дворец уже был готов. Восхищённый Аладдин переходил из залы в залу и не мог надивиться великолепию убранства. Вот теперь он был готов сыграть свадьбу с принцессой.

Целый день из обоих дворцов слышались звуки музыки, целый день и в дворцах, и на площадях шёл пир горой. Наконец вечером, когда зашло солнце, принцесса Бадрульбудур оставила дворец своего отца.

Аладдин встретил принцессу у парадных дверей своего дворца и повёл её в большую, ярко освещённую залу, где были приготовлены роскошные яства. Принцесса не могла надивиться на это великолепие.

– До сих пор, – сказала она Аладдину, – я думала, что во всём мире нет ничего прекраснее дворца моего отца, но теперь я вижу, что ошибалась.

Много дней Аладдин счастливо жил со своей супругой и совсем позабыл и о своей прежней жизни, и о странном приключении с мнимым дядюшкой. Но не забыл о нём африканский волшебник. Не раз со злобой вспоминал он о своей неудаче и её виновнике, утешая себя только тем, что негодный мальчишка поплатился за это жизнью.

Но однажды, спустя несколько лет, волшебнику вздумалось узнать о судьбе Аладдина, и что же? При помощи своего колдовского искусства ему в конце концов удалось открыть, что тот не только не погиб в подземелье, но и живёт сейчас в роскоши и богатстве.

Зависть и злоба закипели в волшебнике. Вскочив на коня, он пустился в путь и ехал день и ночь, останавливаясь только, чтобы дать отдых коню. Наконец он прибыл в город, где жил Аладдин. Волшебник без труда нашёл его дворец и с помощью своих чар узнал, что лампа находится внутри, в одной из комнат.

На другой день, переодевшись старьёвщиком и взяв с собой несколько ламп, он направился ко дворцу Аладдина и стал громко кричать: «Кто хочет менять старые лампы на новые?»

Аладдин как раз был на охоте. Принцесса, остававшаяся во дворце, услышала выкрики старьёвщика и вспомнила, что видела старую лампу, стоявшую без дела в одной из комнат.

Принцесса отнесла её вниз к волшебнику.

– Вот старая лампа, – сказала она, – дайте мне за неё новую.

– Выбирай, какая тебе понравится больше всех! – отвечал волшебник, изо всех сил стараясь не выдать своей радости. Как только обмен совершился, он поспешил прочь от дворца. Очутившись за городом, он потёр волшебную лампу. В ту же минуту явился уже знакомый нам джинн и спросил, что ему угодно.

– Перенеси дворец Аладдина, – сказал волшебник, – со всем, что находится в нём, в Южную Африку, туда, где я живу.

Было уже темно, когда волшебник отдал джинну это приказание, и никто не заметил, как дворец вдруг исчез. Но на следующее утро султан первым обнаружил это исчезновение.

– Стража! – вскричал он вне себя от гнева. – Схватите этого обманщика, этого злодея, погубившего мою дочь! Он поплатится головой за своё преступление. Придворные пытались вступиться за Аладдина, но султан был непреклонен. Он приказал начальнику стражи заковать юношу в цепи и доставить во дворец.

Между тем Аладдин, ничего не подозревая, возвращался домой; посланный за ним отряд встретил его в нескольких часах пути от города.

Его заковали в цепи и, окружённого стражей, повели к султану, который был в такой ярости, что призвал палача и приказал тотчас же отрубить ему голову.

– Государь, прежде чем казнить меня, объясни мне, какое я совершил преступление?

– Какое преступление! – вскричал султан. – И ты ещё смеешь спрашивать, вероломный? Ступай же сюда и посмотри сам!

И с этими словами он повёл его к окну.

Изумлению Аладдина, не увидевшего своего дворца на обычном месте, не было предела. Наконец придя в себя, он стал уверять султана в своей невиновности и умолял дать ему сорокадневный срок, чтобы выяснить, куда подевались дворец и принцесса.

– Хорошо, – отвечал султан, – но, если через сорок дней ты не вернёшь мне дочери, знай, что тебе не миновать смерти.

Аладдин ушёл от султана, погружённый в глубокое отчаяние.

Проблуждав целый день, он пришёл на берег большой реки.

– К чему продолжать эти бесцельные поиски! – вскричал он с горечью. – Ведь мне не найти более ни жены, ни дворца!

И он в отчаянии заломил руки. При этом Аладдин случайно потёр одно из своих колец, то самое, которое было ему дано волшебником и о котором он совсем позабыл. В ту же минуту перед ним явился тот самый джинн, который вывел его из подземелья.

– Что прикажешь? – спросил он Аладдина. – Я готов повиноваться тебе.

Аладдин не сразу поверил своим глазам.

– Джинн! – воскликнул он. – Однажды ты уже спас мне жизнь. Спаси же её во второй раз, отыщи мой дворец и поставь его на прежнее место.

– Это не в моей власти, – возразил джинн, – это могут делать только служители лампы.

– Ну, так перенеси меня, по крайней мере, туда, где он находится, – сказал Аладдин.

И едва он произнёс это, как джинн перенёс его в Африку, на большую равнину недалеко от города, и поставил прямо под окнами спальни принцессы.

Можно себе представить радость супругов, увидевшихся после долгой разлуки! От волнения они долгое время не могли произнести ни слова и только плакали и обнимали друг друга. Наконец Аладдин несколько успокоился и стал расспрашивать жену, не знает ли она, что случилось с одной старой лампой, стоявшей в его комнате.

– Ах, – отвечала она, – я и сама уже начала догадываться, что в несчастье замешана эта лампа! И что меня огорчает больше всего – так это то, что во всём виновата я.

– Нет, – возразил Аладдин, – виноват я сам: я должен был лучше хранить такую драгоценность. Но скажи мне, как и в чьи руки она попала?

Тут принцесса рассказала Аладдину, как она обменяла старую лампу на новую и как, проснувшись на следующее утро, она поняла, что очутилась в чужой стране.

– А, теперь я понимаю, что случилось! – вскричал Аладдин. – Да ведь это тот самый злодей, выдававший себя за моего дядюшку. Скажи мне, не видела ли ты у него эту лампу?

– Как же, – ответила принцесса, – он постоянно носит её при себе и бережёт как зеницу ока.

После этого они стали советоваться, как отделаться от волшебника.

– Кажется, я нашёл средство избавиться от него, – сказал Аладдин. – Я знаю один порошок, который погружает человека в глубокий сон.

Простившись с принцессой, Аладдин отправился в город, отыскал там аптекаря и купил у него порошок. После этого он вернулся к принцессе и отдал ей снадобье.

Вечером волшебник и принцесса сели ужинать. К удивлению волшебника, обычно грустная принцесса была очень весела и то и дело подливала ему вина. Наконец, когда волшебник выпил уже достаточно, Бадрульбудур незаметно подмешала в его бокал снотворный порошок.

Волшебник выпил всё до последней капли, и не успел он поставить бокал на стол, как порошок уже подействовал, и он тут же свалился замертво.

Тогда Аладдин вышел из комнаты, где он прятался, взял лампу у волшебника и приказал джинну перенести дворец на прежнее место. Ещё до рассвета всё находилось на прежнем месте.

Утром, поднявшись с постели, султан, по обыкновению, подошёл к окну и с грустью посмотрел туда, где прежде стоял дворец, в котором жила его дочь. О чудо! Вместо печального пустыря перед ним снова величественно возвышался дворец Аладдина.

Сначала султан принял это за обман зрения, но видение не исчезало. Наконец, не в силах побороть свое волнение, он приказал оседлать коня и один, без всякой свиты, помчался к Аладдину.

Первый вопрос султана был о дочери, и Аладдин немедленно повёл его к Бадрульбудур. Радость отца и дочери не поддавалась описанию. Султан был так взволнован, что не скоро смог найти слова, чтобы расспросить дочь, каким образом она так быстро исчезла вместе с дворцом и что с ней было после. Наконец, когда оба немного успокоились, Бадрульбудур рассказала отцу обо всём, что с ней произошло, а Аладдин поведал, как, снова завладев волшебной лампой, приказал духу перенести дворец на прежнее место.

С тех пор Аладдин с женой жили спокойно и счастливо.

Через несколько лет умер султан, и так как Бадрульбудур была его единственным ребёнком, то Аладдин, её муж, воссел на трон и мудро управлял государством много-много лет, любимый и благословляемый своим народом.

История суманского султана и врача Дубана

В Персии есть область Суман, принадлежавшая когда-то грекам. Однажды султан этой страны тяжело заболел. Все врачи были подняты на ноги. Но как они ни старались, каких ни прописывали средств, излечить султана от ужасной болезни не могли. В конце концов врачи признали своё бессилие.

Однажды ко двору султана прибыл новый, никому не известный врач по имени Дубан. Это был учёный человек, знавший не понаслышке восточную и западную литературу. Он прочитал все греческие, латинские, арабские и еврейские книги о медицине, исследовал свойства всех трав и кореньев и знал гораздо больше, чем обыкновенные смертные. Услышав о болезни султана и его безнадёжном положении, он оделся в своё лучшее платье и явился к султану.

– Государь, – сказал он ему без предисловий, – я слышал, что ты болен и врачи не могут вылечить тебя. Если ты удостоишь меня чести принять мои услуги, то я берусь исцелить тебя без всяких лекарств и снадобий.

Султан с удивлением выслушал это предложение.

– Послушай, – обратился он к врачу. – Если тебе удастся излечить меня, то обещаю обогатить тебя и твою родню и сделать тебя самым близким ко мне человеком. Но неужели ты в самом деле можешь избавить меня от проказы, не пользуясь никакими внутренними средствами?

– Да, государь, – отвечал Дубан, – надеюсь, мне это удастся. С завтрашнего дня мы начнём лечение.

Вернувшись домой, Дубан стал готовиться к предстоящему дню. Зная о страсти султана к игре в мяч, он приготовил особый мячик и палку для его бросания. Продолбив ручку палки, он заполнил образовавшуюся пустоту целебной жидкостью.

На другой день он предстал перед султаном и, бросившись к его ногам, подал приготовленную палку со словами:

– Государь, когда ты, как обычно, поедешь играть, возьми эту палку и мяч. Играй ими до тех пор, пока не почувствуешь на руке и теле испарину. Это будет знаком, что лекарство, налитое мною в рукоять палки, проникло внутрь. После этого вернись во дворец, прими ванну, приказав себя хорошенько вымыть и вытереть, и ложись в постель. На следующий день ты будешь избавлен от проказы.

Султан в точности последовал совету врача, и всё произошло так, как тот сказал. На следующее утро, когда султан встал, он с удивлением и радостью обнаружил, что болезнь исчезла и тело его так чисто, будто и не было болезни. Одевшись, он вошёл в тронный зал, где уже собрались придворные, сгорая от нетерпения узнать, подействовало ли лечение нового врача. Вскоре пришёл Дубан и по обычаю распростёрся ниц перед троном. Но султан велел ему подняться, усадил возле себя и осыпал похвалами и выражениями благодарности. Вечером при дворе был большой пир. Дубан опять сидел около султана, в подаренной им богатой одежде и с кошельком, набитым монетами. Считая себя в неоплатном долгу, султан не скупился на милости и благодарность.

У султана был великий визирь, человек завистливый, скупой и способный на подлость. Благодаря своей хитрости и лести он до сих пор был главным любимцем султана, но теперь у него появился соперник, пользующийся всё большей милостью султана. Он решил погубить врача. С этой целью визирь отправился однажды к султану и просил выслушать наедине его важное сообщение.

– О великий султан, – сказал он, получив позволение говорить, – ты поступаешь неосторожно, слепо доверяясь неизвестному человеку. Я имею в виду нового врача Дубана. Ты осыпаешь его милостями, а между тем я узнал, что это шпион, прибывший сюда, чтобы лишить тебя жизни.

– Уверен ли ты в своих словах? – воскликнул султан с гневом. – Не забывай, что говоришь с государем. И если слова твои окажутся ложью, ты дорого заплатишь за это.

– О султан, – возразил великий визирь, – я убеждён, что это правда, так как слышал это от людей, заслуживающих доверия. Повторяю, этот Дубан приехал из Греции с единственной целью отравить тебя.

– Нет, нет! – произнёс султан, недоверчиво качая головой. – Этого не может быть. Тебя ввели в заблуждение, визирь. Этот человек, которого ты называешь изменником, по-моему, лучший и добродетельнейший из людей, и я никого не люблю так горячо, как его. Разве не вылечил он меня таким чудесным образом от болезни? Если б он был подослан, чтобы убить меня, ему не стоило так стараться. Моя болезнь и так с каждым днём приближала меня к смерти. Оставь несправедливое подозрение. Я вижу тебя насквозь: в тебе говорит только зависть к заслугам Дубана. Но тебе не удастся очернить его передо мной. Я не верю тебе и отныне назначаю ему жалованье по тысяче золотых в месяц до конца жизни. Я так ему обязан, что никогда не смогу наградить его достойно, даже если б поделился с ним своим царством.