Народное творчество (Фольклор) Любимые русские сказки

Лисичка со скалочкой

Идёт лисичка-сестричка, несёт скалочку в лапках и просится к мужичку в избу:

– Пусти лисичку-сестричку переночевать.

– У нас и без тебя тесно.

– Я не потесню вас; сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.

Её пустили. Она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку. Рано поутру лисичка встала, сожгла свою скалочку, а после спрашивает:

– Где же моя скалочка? Я за неё и курочку не возьму!

Мужик – делать нечего – отдал ей за скалочку курочку; взяла лисичка курочку, идёт и поёт:

Стук, стук, стук! – стучится она в избу к другому мужику.

– Кто там?

– Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать.

– У нас и без тебя тесно.

– Я не потесню вас; сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, курочку под печку.

Её пустили. Она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, курочку под печку. Рано утром она вскочила, схватила курочку, ощипала её, съела и говорит:

– Где же моя курочка? Я за неё индюшечку не возьму!

Мужик – делать нечего – отдал ей за курочку индюшечку; взяла лисичка индюшечку, идёт и поёт:

Стук, стук, стук! – стучится она в избу к третьему мужику.

– Кто там?

– Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать.

– У нас и без тебя тесно.

– Я не потесню вас; сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, индюшечку под печку.

Её пустили. Вот она легла на лавочку, хвостик под лавочку, индюшечку под печку. Рано утром лисичка вскочила, схватила индюшечку, ощипала её, съела и говорит:

– Где же моя индюшечка? Я за неё не возьму и невесточку!

Мужик – делать нечего – отдал ей за индюшечку невесточку; лисичка посадила её в мешок, идёт и поёт:

Стук, стук, стук! – стучится она в избу к четвёртому мужику.

– Кто там?

– Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать.

– У нас и без тебя тесно.

– Я не потесню вас; сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, а мешок под печку.

Её пустили. Она легла на лавочку, хвостик под лавочку, а мешок под печку. Мужик потихоньку выпустил из мешка невесточку, а впихал туда собаку. Вот поутру лисичка-сестричка собралась в дорогу, взяла мешок, идёт и говорит:

– Невесточка, пой песни! – а собака как зарычит. Лисичка испугалась, как шваркнет мешок с собакою да бежать.

Вот забежали обе вместе в лес; лиска по пенькам да по кустам, а собака – за нею.

На лисонькино счастье, случилась нора; лиса вскочила в неё, а собака не пролезла в нору и стала над нею дожидаться, не выйдет ли лиса…

А лиса с испугу дышит не отдышится, а как поотдохнула, то стала сама с собой разговаривать, стала себя спрашивать:

– Ушки мои, ушки, что вы делали?

– А мы слушали да слушали, чтоб собака лисоньку не скушала.

– Глазки мои, глазки, вы что делали?

– А мы глядели да глядели, чтобы собака лисоньку не съела!

– Ножки мои, ножки, вы что делали?

– А мы бежали да бежали, чтоб собака лисоньку не поймала.

– Хвостик, хвостик, ты что делал?

– А я не давал тебе ходу, за все пеньки да сучки цеплялся.

– А, так ты не давал мне бежать! Постой, вот я тебя! – сказала лиса и, высунув хвост из норы, закричала собаке:

– На вот, съешь его!

Собака схватила лису за хвост и вытащила из норы.

Смоляной бычок

Жили-были старик со старухой. И была у них внученька. Однажды мимо их дома проходило стадо коров. Много их разных было: больших и маленьких, пёстрых и ярких. Внучка заприметила маленького чёрного бычка, бегущего со стадом, и сказала:

– Какой хорошенький телёночек! Нам бы такого!

Дедушка подумал и решил сделать для внучки бычка, да не простого, а соломенного. Пошёл дед в лес, набрал веток разных, взял солому и смастерил из них бычка. Сделал ему глазки, рожки, приладил хвост-верёвочку, а бока вымазал смолой чёрной – вышел у деда соломенный бычок – чёрный бочок. Посмотрел старик на него – славный бычок получился.

Утром внучка с бабушкой вышли во двор, а там соломенный бычок – чёрный бочок стоит. Обрадовалась внучка, поблагодарила дедушку и погнала бычка на полянку пастись.

– Пасись, – говорит внучка, – пасись, бычок – смоляной бочок.

Сказала и пошла домой. А бычок остался в травке стоять.

Вдруг на полянку выходит из лесу медведь косолапый. Увидал бычка и решил съесть его. Стал он потихоньку подходить к бычку, с одного бока, с другого подходит. А бычок стоит не шелохнётся.

Медведь его тогда – хвать лапой – и прилип! Как ни бился косолапый, а лапу свою освободить не мог. Заревел тогда мишка:

– Отпусти, отпусти меня, бычок!

Увидали бабушка и внучка бычка с медведем, прибежали, кричат деду:

– Смотри, какой бычок у нас! Медведя поймал и не отпускает!

– Такой медведь и для шубы хорош будет!

Испугался косолапый, стал просить:

– Отпустите вы меня, а я вам лесного мёда принесу.

Освободил старик медведя. Побежал тот в лес.

На другой день опять оставила внучка бычка на полянке пастись. Вышел из лесу волк. Увидел бычка да подивился. «Что это блестит у него на боку?» – подумал волк. Подкрался он к бычку поближе, а он стоит не двигается. Волк его цап за смоляной бочок – и прилип! Крутился, вертелся волк, а только бычок его не отпускает.

Прибежала внучка на полянку, а там волк к бычку прилип.

– Смотрите, дедушка, бабушка, наш бычок волка поймал!

– Ну бычок! Волка схватил! Тебе, старуха, воротник зимний будет, – говорит дед.

Испугался волк, стал просить пощадить его. Обещал старику со старухой и внучке куропаток принести, только б отпустил его бычок.

Отпустили они волка на свободу.

На другой день опять погнала внучка соломенного бычка пастись, а сама ушла. Бежит мимо зайчик-попрыгайчик. Смотрит – бычок на полянке стоит. Стало ему любопытно, что это за бычок такой чудной. Прыгал-прыгал он вокруг, а бычок стоит не шелохнётся. Зайчик его лапкой тронул да в смоле завяз.

– Ой, бычок, отпусти меня, – стал просить зайчик.

А бычок молчит и не отпускает. Пришла внучка с дедушкой и бабушкой. Увидали зайчика, дед и говорит:

– Гляньте-ка, и зайчик попался! Будет внучке моей шапка тёплая.

– Отпустите меня на свободу, а я вам за это капустку принесу.

Отпустил дед зайку, поскакал тот в лес.

Пришли старик со старухой да внучка домой, привели соломенного бычка во двор.

Слышат стук в ворота, глянули – медведь пришёл, целый улей мёду принёс. Взял дед мёд, а тут уже на пороге волк стоит, куропаток ему подаёт. Только отнёс он их старухе, видит зайчик бежит с капусткой.

Рады были дедушка, бабушка да внучка.

Стали они жить-поживать да добра наживать.

Кузьма Скоробогатый

Жил-поживал Кузенька один-одинёшенек в тёмном лесу; у него был худой домишко, да один петушок, да пять курочек. К этому Кузеньке повадилась ходить лисичка; пошёл он раз на охоту, и только из дому, а лисичка тут как тут; прибежала, заколола одну курочку, изжарила и скушала.

Воротился Кузенька, хвать – нет курочки! «Ну, – думает, – верно, коршун утащил».

На другой день пошёл он опять на охоту. Попадается ему навстречу лисичка и спрашивает:

– Куда, Кузенька, идёшь?

– На охоту, лисичка!

– Ну, прощай! – И тотчас же побежала к нему в избу, заколола курочку, изжарила и скушала.

Пришёл домой Кузенька, хватился – курочки – нету! И подумал он: «Уж не лисичка ли кушает моих курочек?»

Вот на третий день он крепко-накрепко заколотил у себя в избе окна и двери, а сам пустился на промысел. Откуда ни возьмись – лисичка. Хвостиком повертела и спрашивает:

– Куда идёшь, Кузенька?

– На охоту, лисичка!

Лисичка тут же и побежала к дому Кузеньки, а он поворотил да вслед за нею. Прибежала лисичка, обошла кругом избу, видит: окна и двери заколочены крепко-накрепко, как попасть в избу?

Взяла да и спустилась в трубу. Тут Кузенька и поймал лисичку.

– Ба, – говорит, – вот какой вор ко мне жалует. Постой-ка, сударушка, я тебя теперь живу из рук не выпущу!

Лисичка стала просить Кузеньку:

– Не убивай меня, я тебя сделаю Кузьмою Скоробогатым, только изжарь для меня одну курочку с масличком пожирнее.

Кузенька согласился, а лисонька, накушавшись такого жирного обеда, побежала на царские заповедные луга и стала на тех заповедных лугах кататься.

Бежит волк и говорит:

– Эх ты, хитрая лиса! Где так жирно обтрескалась?

– Ах, любезный волчок-куманёк! Ведь я была у царя на пиру. Неужели тебя, куманёк, не звали? А нас там было всяких разных зверей, куниц, соболей, видимо-невидимо!

Волк и просит:

– Лисонька, не сведёшь ли и меня к царю на обед?

Лисичка пообещала и велела только собрать со́рок сороков серых волков и привести с собою. Волк согнал сорок сороков серых волков, и лиса повела их к царю. Привела во двор, а сама сейчас же вошла в белокаменные палаты и поклонилась царю со́роком сороков серых волков от Кузьмы Скоробогатого.

Царь очень обрадовался подарку, приказал всех волков загнать в ограду и запереть накрепко, а лисичка вернулась к Кузеньке; прибежала, велела изжарить ещё одну курочку; пообедала сытно и пустилась на заповедные луга и стала кататься по траве.

Бежит медведь мимо, увидел лисоньку и говорит:

– Эк ведь ты, рыжая хвостомеля, как обтрескалась!

Она отвечает: – Я была у царя в гостях; нас там было всяких разных зверей, куниц, соболей, видимо-невидимо! Да и теперь ещё остались – пируют волки. Ты знаешь, любезный куманёк, какие они объедалы! По сию пору всё обедают.

Мишка и просит:

– Лисонька, не сведёшь ли и меня на царский обед?

Лисичка согласилась и велела ему собрать со́рок сороков чёрных медведей.

– Для одного тебя царь-де и беспокоиться не захочет.

Мишка собрал сорок сороков чёрных медведей. Лиса повела их к царю; привела и поклонилась ему со́роком сороков чёрных медведей от Кузьмы Скоробогатого.

Царь тому и рад, приказал загнать их и запереть накрепко.

А лисичка отправилась к Кузеньке; прибежала и велела зажарить последнюю курочку с петушком. Кузенька не пожалел, зажарил ей последнюю курочку с петушком; лисичка скушала на здоровье и пустилась на заповедные луга и стала валяться по зелёной траве.

Бежит мимо соболь с куницею и спрашивают:

– Эк ты, лукавая лиса, где так жирно накушалась?

– Ах вы, соболь и куница! Я у царя в превеликом почёте. У него нынче пир и обед для всяких зверей, а я что-то пожадничала, много жирного поела; а что зверей на обеде-то было, видимо-невидимо! Только вас там и недоставало. Вы сами знаете волков, как они завистливы, будто сроду жирного не едали, до сих пор трескают у царя! А про косолапого Мишку и говорить нечего: он так наелся, что чуть дышит!

Соболь и куница стали лису упрашивать:

– Кумушка, своди ты нас к царю; мы хоть посмотрим!

Лиса согласилась и велела им согнать к себе со́рок сороков соболей и куниц.

Согнали; лиса привела их во дворец и поклонилась царю со́роком сороков соболей и куниц от Кузьмы Скоробогатого.

Царь не может надивиться богатству Кузьмы Скоробогатого, с радостью принял дар и приказал всех зверей перебить и поснимать с них шкуры.

На другой день лисичка опять прибежала к царю и говорит:

– Ваше царское величество! Кузьма Скоробогатый приказал тебе низко кланяться и попросить пудовую меру; нужно размеривать серебряные деньги. Свои-то пудовки все заняты у него золотом.

Царь без отказу дал лисе пудовку. Хитрая лисичка прибежала к Кузеньке и велела мерить пудовкою песок, чтобы высветлить у ней бочок! Как высветлило, она заткнула за обручи несколько монет и понесла назад к царю.

Пришла и стала сватать у него прекрасную царевну за Кузьму Скоробогатого.

Царь согласился и велел Кузьме приезжать свататься. Поехал Кузенька к царю, а лисичка забежала вперёд и подпилила мостик. Только Кузенька въехал на мостик – мостик вместе с ним и обрушился в воду.

Лисичка как закричит:

– Ахти! Пропал Кузьма Скоробогатый!

Царь услышал крики и тотчас же послал слуг спасать Кузьму. Слуги вытащили его из воды, переодели в нарядное платье и привели к царю.

Обвенчался Кузьма с царевной и стал жить у царя неделю и две.

– Ну, – говорит однажды царь, – пойдём теперь, любезный зять, к тебе в гости.

Кузьме делать нечего, надо собираться. Запрягли лошадей и поехали.

А лисичка отправилась вперёд. Бежала, бежала, глядит: пастухи пасут стадо овец; она спрашивает их:

– Пастухи, пастухи! Чьё стадо пасёте?

Пастухи отвечают:

– Стадо царя Змиулана.

Лисичка начала их учить:

– Сказывайте всем, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, а не Змиулана-царя; а то едут царь Огонь со своей женой; коли не скажете им, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, – они всех вас и с овцами-то сожгут и спалят.

Пастухи видят, что дело неминучее, надо слушаться, и обещаются всякому сказывать про Кузьму Скоробогатого, как лиса учила.

А лисичка пустилась вперёд; видит – пастухи стерегут свиней, и спрашивает:

– Пастухи, пастухи! Чьё стадо пасёте?

– Царя Змиулана.

– Сказывайте, что стадо это Кузьмы Скоробогатого, а то едут царь Огонь со своей женой, они всех вас сожгут и спалят, коли станете поминать царя Змиулана.

Пастухи согласились.

Лиса опять побежала вперёд; добегает до коровьего стада царя Змиулана, потом до конского стада и велит пастухам сказывать, что эти стада Кузьмы Скоробогатого, а о царе же Змиулане ничего не говорить.

Добегает лиса до стада верблюжьего.

– Пастухи, пастухи! Чьё стадо пасёте?

– Царя Змиулана.

Лиса строго запретила им сказывать о царе Змиулане, а велела говорить, что это стадо Кузьмы Скоробогатого, а то царь Огонь и его жена сожгут и спалят всё стадо!

Лисонька опять побежала вперёд, прибегает в царство царя Змиулана и прямо в белокаменные палаты.

– Что скажешь, лисонька?

– Ну, царь Змиулан, надо тебе скоро-наскоро спрятаться.

Едет грозный царь Огонь со своей женой, всё жгут и палят на своём пути. Стада твои с пастухами сожгли; сначала овечье, потом свиное, а после коровье и конское. Я не стала мешкать, пустилась к тебе сказать и чуть от дыма не задохнулась!

Царь Змиулан закручинился-запечалился.

– Ах, лисонька, куда же я подеваюсь?

– Есть в твоём саду старый заповедный дуб, средина вся повыгнила; беги и схоронись в дупло, пока они мимо не проедут.

Царь Змиулан вмиг собрался и по сказанному, как по писаному, сделал так, как лиса научила.

А Кузьма Скоробогатый едет себе да едет с женою и тестем.

Доезжают они до стада овечьего. Молодая княгиня и спрашивает:

– Пастушки, пастушки, чьё стадо пасёте?

– Кузьмы Скоробогатого, – отвечают пастухи.

Царь тому и рад:

– Ну, любезный зять, много же у тебя овец.

Едут они дальше, доезжают до стада свиного.

– Пастушки, пастушки, – спрашивает молодая княгиня, – чьё стадо пасёте?

– Кузьмы Скоробогатого.

– Ну, любезный зять, много же у тебя свиней.

Едут они всё дальше и дальше; тут пасётся стадо коров, там конское, а там и верблюжье. Спросят у пастухов: «Чьё стадо пасёте?» – они знай отвечают одно: «Кузьмы Скоробогатого».

Вот приехали к царскому дворцу; лисонька встречает и вводит их в палаты белокаменные. Царь вошёл и задивился: до чего богат его зять!

Живут они день, живут и неделю, пьют-едят и веселятся!

– Ну, Кузенька, – говорит вскоре лисонька, – перестань гулять, надо дело исправлять. Ступай с тестем в зелёный сад; в том саду стоит старый дуб, а в том дубе сидит царь Змиулан – от вас спрятался. Расстреляйте дерево на мелкие части.

Тогда Кузенька пошёл вместе с тестем в зелёный сад, и стали они в тот дуб стрелять и убили царя Змиулана до смерти. Кузьма Скоробогатый воцарился в том государстве, и стал он с царевною жить да поживать, и теперь живут – хлеб жуют.

Лисоньку всякий день угощали они курочками, и она до тех пор у них гостила, докуда всех кур не поела.

Дочь и падчерица

Женился мужик вдовый с дочкою на вдове – тоже с дочкою, и стало у них две сводные дочери. Мачеха была ненавистная; отдыху не даёт старику:

– Вези свою дочь в лес, в землянку! Она там больше напрядёт.

Что делать! Послушал мужик бабу, свёз дочку в землянку и дал ей огнивко, кремешок, труду да мешочек круп и говорит:

– Вот тебе огоньку; огонёк не переводи, кашку вари, а сама сиди, да пряди, да избушку-то припри.

Пришла ночь. Девка затопила печурку, заварила кашу; откуда ни возьмись мышка и говорит:

– Девица, девица, дай мне ложечку каши.

– Ох, моя мышенька! Развей мою скуку; я тебе дам не одну ложку каши, а и досыта накормлю.

Наелась мышка и ушла.

Ночью вломился медведь.

– Ну-ка, девушка, – говорит, – туши огни, давай в жмурки играть.

Мышка взбежала на плечо девицы и шепчет на ушко:

– Не бойся, девица! Скажи: «Давай!» – а сама туши огонь да под печь полезай, а я стану бегать и в колокольчик звенеть.

Так и сталось. Гоняется медведь за мышкою – не поймает; стал реветь да поленьями бросать; бросал, бросал, да не попал, устал и молвил:

– Мастерица ты, девушка, в жмурки играть! За то пришлю тебе утром стадо коней да воз добра.

Наутро жена говорит:

– Поезжай, старик, проведай-ка дочь – что напряла она в ночь?

Уехал старик, а баба сидит да ждёт: как-то он дочерние косточки привезёт! Вот собачка:

– Тяф, тяф, тяф! Со стариком дочка едет, стадо коней гонит, воз добра везёт.

– Врёшь, шафурка! Это в кузове кости гремят да погромыхивают.

Вот ворота заскрипели, кони на двор вбежали, а дочка с отцом сидят на возу: полон воз добра! У бабы от жадности аж глаза горят.

– Экая важность! – кричит. – Повези-ка мою дочь в лес на ночь; моя дочь два стада коней пригонит, два воза добра притащит.

Повёз мужик и бабину дочь в землянку и так же снарядил её и едою, и огнём. Об вечёру заварила она кашу. Вышла мышка и просит кашки у Наташки. А Наташка кричит:

– Ишь, гада какая! – И швырнула в неё ложкой.

Мышка убежала; а Наташка уписывает одна кашу, съела, огни позадула и в углу прикорнула.

Пришла полночь – вломился медведь и говорит:

– Эй, где ты, девушка? Давай-ка в жмурки поиграем.

Девица молчит, только со страху зубами стучит.

– А, ты вот где! На́ колокольчик, бегай, а я буду ловить.

Взяла колокольчик, рука дрожит, колокольчик беспере́чь звенит, а мышка отзывается:

– Злой де́вице живой не быть!

Наутро шлёт баба старика в лес:

– Ступай! Моя дочь два воза привезёт, два табуна пригонит.

Мужик уехал, а баба за воротами ждёт. Вот собачка:

– Тяф, тяф, тяф! Хозяйкина дочь едет – в кузове костьми гремит, а старик на пустом возу сидит.

– Врёшь ты, шавчонка! Моя дочь стада гонит и возы везёт.

Глядь – старик у ворот жене кузов подаёт; баба кузовок открыла, глянула на косточки и завыла, да так разозлилась, что с горя и злости на другой же день умерла; а старик с дочкою хорошо свой век доживал и знатного зятя к себе в дом принимал.

Кот, козёл да баран

Жили-были в одном дворе кот, козёл да баран. Жили они дружно: сена клок, – и тот пополам, а коли вилы в бок, – так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: каждый час на промысле, и где что плохо лежит, – туда и глядит.

Вот однажды лежат себе козёл и баран и разговаривают промеж себя. Откуда ни возьмись котишко-мурлышко, серый лобишко, идёт да таково жалостно плачет. Козёл да баран и спрашивают:

– Кот-коток, серенький лобок, о чём ты плачешь, на трёх ногах скачешь?

Отвечает им кот:

– Как мне не плакать? Била меня баба, била, уши выдирала, ноги поломала да ещё удавку на меня припасала.

– А за что же на тебя такая беда приключилась? – спрашивают козёл да баран.