Нариман Туребаев
Устал
Он сидел в парке посреди гуляющего народа. Юные парочки, семьи с детьми и воздушными шарами, пожилые пары. Напротив него на скамейке сидел старик, тот, что был в пельменной, и, кажется, был тем самым бомжом, которому он подарил пиво. Старик пошел к его скамейке и стал рыться в урне рядом. Вытащил пару стеклянных бутылок и, уходя, бросил: Подарите ей счастье! Хоть кому-то подарите счастье. Хоть кому-то? Он смотрел старику вслед, и в сердце словно раздался маленький взрыв. Он чуть не взвыл от боли – дочь! Моя дочка! Где она? Что с ней? В том звонке в ее голосе было столько страха и отчаяния. В ее голосе была смерть. Он стал звонить ее маме, но ее телефон молчал. Будто и она пропала навсегда. Он один. Нужно домой.
Он включил новости по телевизору, сев на пол. Вот они – наводнения, пожары, кризисы. И войны. Много войн. Там должно что-то быть, там должны сказать, и лучше бы не говорили. Он надеялся, что ничего не скажут. Но сказали. И это он уже видел тогда, на телеэкране в витрине магазина ночью. Но тогда он пошел дальше, не обратив внимания – кому какое дело до очередной катастрофы?! В разрушенном здании под завалами остались десятки людей, в том числе четверо волонтеров из Европы. Показывают их портреты. Три милых французских парня и девушка. Она. Его дочь. Какой она стала красивой – почему-то подумал он. Три дня и четыре ночи уже там. И шансов почти нет.
Его приятная женщина примчалась немедленно. Они долго сидели на полу в обнимку, она говорила много прекрасных слов, осыпая его поцелуями и слезами. С ней все будет хорошо! Все будет хорошо! А он смотрел, как люди в касках пытались растаскать тяжелые бетонные обломки, и ничего у них не получалось. Я тебе покажу – сказал он – я тебе покажу. И потянул ее за собой.
Он водил ее по складу, показывая на потолок и повторяя: Видишь? Видишь? Она, не понимая, ходила за ним, бросая на него тревожные взгляды. Аля! Аля! – кричал он. Он показал покрывало, приклеенное к потолку скотчем, банку из-под майонеза на веревке. Видишь ее драгоценности? – он показал ей в углу потолка, в полиэтиленовым пакете всякие ненужности – духи, камешки, стекляшки. Видишь? Она живет здесь! Я тебе говорил! Она просто тебя боится! Его женщина остановилась посреди помещения: Она появилась три дня и четыре ночи назад? Да – ответил он не сразу, считая в уме. Тогда пропала твоя дочь, милый, ты понимаешь? – она сказала это очень мягко, даже жалостливо. Это твое отцовское сердце, оно придумало все это. Что это? – закричал он. Я же ее видел! Такое бывает – тихо проговорила женщина – такие странности происходят в голове во время стресса, но это проходит. Ну, конечно, я сумасшедший, и не должен верить своим глазам? – кричал он. Нет, не должен – сказала она – тебе просто она была нужна. Я знаю хорошего психотерапевта… Но он отмахнулся и выбежал со склада, оставив ее там наедине с Алей.
Пусть так, пусть так – думал он, быстро шагая по городу. Пусть так. Если это спасет ребенка, пусть будет так, пусть будет эта Аля на потолке, черт бы ее побрал! Он вдруг начал ненавидеть эту девчонку в черном, вечно мелькавшую у него над головой. Если это безумие спасет мою крошку, то почему бы и нет?! Пусть будет так! Тут он увидел скучающего человека с огромным снопом воздушных шаров. Сколько стоит все? – почему-то и на него он тоже кричал. Не дождавшись ответа, он сунул ему все деньги, что были, схватил шары и побежал назад.
Его женщины на складе уже не было. Он сразу выпустил все шары, и они разлетелись разноцветной россыпью по потолку. А он лег на холодный пол и закрыл глаза. И вскоре услышал шуршанье ее ног среди шаров. Он слышал, как она кружилась и вскрикивала от счастья. Хоть кому-то подарите счастье. Он открыл глаза и действительно более счастливого человека он в жизни не видел. Ее купание в шарах было таким чарующим в своей легкости. Наконец, она остановилась: Привет. Он поднялся и огляделся вокруг. Увидел моток бечевки и моментально придумал, что нужно сделать. Ты никогда не выходила отсюда? – спросил он ее. Она вдруг испуганно замотала головой: нет, нет! Я один раз споткнулась там, где чердак, слишком сильно высунулась, я ведь очень люблю звезды. И меня чуть не унесло в небо. Это страшно. Это очень страшно. Да – сказал он – все страшно, все вокруг страшно. Но выходить ведь все равно придется. Почему? – удивилась она. Потому что есть только два варианта – или мы там умрем, или же продолжим жить – ведь никто из нас не знает, что на самом деле случится. Почему? – опять спросила она. Он улыбнулся: Такой, как ты, не бывает в этом мире. Такого, как я, тоже не бывает – уж поверь мне. И, значит, может случится и то, чего не бывает в этом мире, и мы обретем небывалую свободу, которую никто до нас не испытывал! Это ведь так просто! Так чего бояться? Она присела, почти закутавшись в шары. Ты сказал – Мы? Мы с тобой? Да – ответил он – мы с тобой, и я знаю как. Он взял бечевку, стал ее разматывать, и она, все поняв, вскочила и убежала. Он ходил по складу, звал ее, но все было бесполезно. Она испугалась. Он сел в минивэн и поехал, куда глаза глядят. Ехал долго, под ее любимыми звездами, по почти непроходимым дорогам. И вдруг на горизонте появился дом. С колонами. Посреди большой степи. Он подъехал близко, дом был почти полностью разрушен, напоминая древнегреческие строения. Заходить он побоялся. А вдруг дом так же нереален, как и Аля? Ведь она нереальна – он уже почти убедил себя в этом, пока гнал по ночным просторам. Но выглядел дом совсем как настоящий. Нет, надо отсюда уезжать. Надо работать. Работать.
